– Да, полагаю, раза в два младше меня, – не раздумывая, брякнул принц… он почему-то постоянно забывал, что Куатемоку нет еще и двадцати, и все судил с позиций уже хорошо пожившего сорокалетнего человека.
– Совсем еще девочка, – удивленно покачал головой кругломордый. – Куда такая?
– Э, не скажи… – "Сын кавалериста" сладострастно причмокнул. – Значит, уважаемый, девочку ищешь? А мы тебе можем помочь!
– Лучше помогите найти мою подружку, – раздраженно повторил Куатемок. – Я хотел сказать – она чуть-чуть старше меня. Хотя может выглядеть и младше. Такая… нестойкая на язык.
– Нестойкая? Это как?
– Скандальная слишком.
– Скандальная?!!! – хором переспросили жрецы. – Так бы сразу и сказал! Что ж ты раньше-то нам головы морочил? Сказал бы сразу – мол, к Точималь в гости пришел.
– Точималь? Вот как ее зовут. А она ведь мне не сказала!
– Так ты ее, выходит, и не очень хорошо знаешь?
– Это верно, не очень.
– Наш тебе совет – не связывайся ты с Точималь, парень!
– Да и не стану… Только как бы мне ее отыскать-то?
Жрецы переглянулись, и кругломордый махнул рукой:
– Что ж – скажем, хоть она и просила никому не говорить. А не будет в следующий раз ругаться! Есть тут на окраине один неприметный домик… там еще дерево такое, ветвистое…
– Пихта! – дополнил кривоногий.
– Да, пихта. Вот там, за пихтой, полсотни шагов – и ограда, дом. Да ты увидишь – он там один такой, с садом.
– Так это ее, что ли, дом?
– Не ее… А того, к кому она приехала. Но того типа сейчас нет, так что ты не переживай – встретишься со своей ненаглядной, встретишься!
А Куатемок и не переживал!
Только чуть беспокоился – слишком уж издевательски засмеялись за его спиною жрецы. То ли над ним, то ли над скандалисткой Точималь, а скорее – над обоими вместе.
У, хари пакостные!
Принц, конечно же, осторожничал, заявился заранее – и правда, на самой окраине Койокана, той, что ближе к горам, росла раскидистая старая пихта, за которой виднелся дом с невысокой оградой и обширнейшим садом – верно, тот самый.
Пока не начало темнеть, принц, укрывшись за пихтой, пристально наблюдал за домом – и, никого так и не увидев, решительно направился к саду. Оглянулся, перемахнул через ограду в самом дальнем углу, очутившись на заросшей травой дорожке, среди давно не полотых грядок и цветочных клумб. Осмотрелся, сделал пару шагов к кустам… Черт! Тут же дернулись невидимые нити и у дверей громко зазвонил колокольчик!
Засада?
Куатемок выхватил из-за пояса стальной испанский кинжал. Застыл… Никого! Ни звука. Похоже, что пронесло.
И вдруг занавешивающая дверной проем циновка распахнулась и на крыльцо кто-то вышел – кто именно, из-за наступившей темноты рассмотреть хорошенько не представлялось возможным.
Тысяча чертей!
Ярко вспыхнул факел! Осветив держащую его молодую женщину… и ринувшегося в траву принца.
– Эй, эй, не падай! – Женский голос ничуть не казался удивленным. – Ну, вставай, вставай, заходи в дом. Ты, что ли, и есть – Аотль, тлакуил?
Тлакуил… писец… Аотль какой-то…
– Ну да, – поднимаясь, скромно отозвался Куатемок. – Я – он и есть. Пришел вот…
– Ну, пришел, так заходи – чего тут по грядкам валяешься, словно пьяная обезьяна?
Пьяная обезьяна, хм… А язык у нее действительно острый!
Отряхнувшись, как уж сумел, от налипших листьев и грязи, незваный гость осторожно заглянул в дом…
В жаровне ярко пылал хворост, выхватывая из полутьмы фигурку поспешно захлопнувшей сундук молодой женщины.
– Ну, проходи, Аотль, чего встал? – Точималь быстро обернулась, украдкой бросив взгляд на дверной проем, ведущий в смежную комнату… или в какую-нибудь пристройку, бог весть.
– А ты ничего, красивый! – Женщина внимательно посмотрела гостю в глаза и улыбнулась. – Не знала, что бывают такие писцы… Ты мне нравишься, да… Но! Платить – уж как договорились, согласен?
– Конечно, конечно, – поспешно заверил Аотль.
Точималь оказалась очень красивой! Изысканная линия рта, тонкое, с классически-греческими чертами лицо, миндалевидные, чуть приподнятые к вискам глаза, черные, как… как совесть Кортеса.
Настоящая красавица!
И зачем ей этот непонятный Аотль?
– Ну, не будем терять времени. – С легким смехом Точималь встала и, покачивая бедрами, стащила с себя короткую тунику-уипилли, обнажив великолепную грудь с крупными темно-коричневыми сосками…
– Что ты так смотришь? Не нравлюсь?
– Н-нет… – У принца неожиданно пересохло во рту. – Как раз наоборот – нравишься.
– Тогда поласкай меня… Сними куэйтль…
Куатемок не заставил просить – кусок обернутой вокруг бедер женщины ткани – куэйтль – полетел на пол…
Так же быстро Точималь раздела и самого принца – умело, проворно, тот даже не успел опомниться, как уже лежал на циновке, а прекрасная Точималь сидела на нем, постанывая и извиваясь…
– Возьми! Возьми же меня, писец!
Куатемок даже не ожидал, что эта жрица продажной любви окажется столь сладостной и искусной! О, как она стонала! Как отдавалась… с какой дикой всепоглощающей страстью!
Они несколько раз меняли позы – все никак не могли успокоиться, и принц ощущал себя всемогущим, чувствуя в своих руках податливое и гибкое женское тело, трепетную лань, обуянную неустанным желанием вдруг нахлынувшей на обоих страсти.
Их прервал только звон колокольчика.
– Одевайся, – наматывая на бедра куэйтль, прошептала Точималь. – Иди вон туда, в ту… Ой, нет! Давай-ка лучше во двор! Сейчас я его отвлеку…
– Эгей! – Едва укрывшись плащом, женщина высунулась на улицу. – Что ты делаешь в моем саду, парень?
– Мне сказали… Что, наверное… Я и подумал – это здесь…
– Да не мямли ты, говори прямо – чего приперся?
– Я это… Мне сказали, что можно…
– Да заходи уж! Кто ты? Как твое имя, чучело?
– Э-э… меня зовут Аотль. Я писец… Мне сказали…
– Аотль?! Ха-ха-ха!!! Ну и ночка у меня сегодня! Интересно, кто же тогда был…
Куатемок не успел скрыться во дворе, побоялся подставить хозяйку – мало ли кто там пришел? Просто нырнул в смежную комнату, затаился в темноте, прислушиваясь, как откровенно смеялась – уже хохотала! – Точималь.
А потом вдруг понял: он здесь не один! Кто-то таился рядом – в углу.
Рука тихо скользнула к кинжалу…
Тень шевельнулась…
Так… теперь всего лишь один бросок.
– Может быть, не будем устраивать драку, вождь Куатемок? – с глухой усмешкой прошептала вдруг тень. – Не станем позорить хозяйку. У нее ведь еще дела – слышите?
Из залы доносились характерные ритмичные стоны…
Глава 15
Принц и жрец
Зима 1520 г. Койокан – Теночитилан
Но вот кошмар рассеялся, и о чем же им с Бернаром говорить нынче вечером?
Франсуа Мориак. "Тереза Дескейру"
– Кто ты?
Звучащий во тьме голос казался смутно знакомым.
– Ну, господин наследник, неужто ты меня не узнал?
– Я же не могу видеть в темноте!
– Я – жрец Кецалькоатля… не самый видный. Не так давно мы встречались у тлатоани.
– Шочипильцин?! Вот уж не ожидал тебя здесь встретить. Но позволь…
– Тсс! Кажется, они закончили…
С минуту оба прислушивались, и Куатемок наконец убрал кинжал за пояс. Жрец вроде бы вовсе не собирался немедленно на него наброситься. Жрец… Вот уж поистине, нежданная встреча! Значит, это Шочипильцин опережал его на шаг… Что же, получается, жрец и убил несчастного музыканта? Нет, не очень-то на то похоже…
– Ага, ага, вот уходит… – тихо шепнул служитель Кецалькоатля. – Ну, что? Думаю, пора объявиться и нам.
– Пошли. – Принц согласно кивнул и вступил в залу первым. – Доброй ночи, прекраснейшая Точималь! Надеюсь, это был истинный Аотль? Что и говорить, неплохо развлекаются господа писцы! Только вот неизвестно, на какие такие средства?
– Думаю, что на казенные, – хохотнул жрец. – Знаю я этих писцов – взяточник на взяточнике и вор на воре!
– Хо?! – Девушка удивленно взглянула на принца. – А я думала, ты спрятался во дворе… Однако, я смотрю: вы уже спелись. Кстати, ни один мне еще не заплатил.
– Ах да. – Куатемок смущенно полез за пояс – за косточками с золотым песком.
Шочипильцин же молча снял с запястья массивный золотой браслет. О! Жрец выглядел настоящим щеголем – не жрец, а этакий джентльмен! – сандалии на каблуках, длинный узорчатый передник, тонкая красно-желтая туника на завязках-ленточках, украшенный изящной перьевой мозаикой плащ…
– Надеюсь, этого хватит? – Шочипильцин улыбнулся.
– Да, но вы оба сразу же уберетесь! – ухмыльнулась жрица любви. – Что-то я вас боюсь, господа.
Жрец расхохотался:
– Думаю, ты не тех боишься, душа моя! Мы сейчас спросим тебя кое о чем… и поможем скрыться.
– Скрыться? – Точималь недоуменно моргнула. – С чего это мне скрываться? И кто вам сказал, что я собираюсь отвечать на ваши вопросы?
– Эй, эй, только не надо никуда бежать. – Вскочив на ноги, Куатемок загородил выход. – И прятать под плащом кинжал – тоже ненадобно: обсидиановые клинок, увы, слишком заметен.
– Твой дружок-музыкант убит, девочка! – зябко потерев ладони, просто сказал служитель культа.
– Убит?!
– Да. Вчера ночью, в собственном доме. Бедняга…
– О боги!!! Что вы так смотрите? Мне его действительно жаль… хороший человек, нет, право же, хороший… был…
Куатемок внимательно посмотрел на женщину:
– А тебя ведь не слишком-то удивило известие о его смерти. Нет?
Точималь, похоже, не знала, как себя сейчас вести. Эти странные гости – клиенты, явившиеся под чужим именем один за другим… Они честно заплатили за любовь. Но ведут какие-то странные речи, от которых прямо-таки сквозит смертельной опасностью! Кто они, эти двое? Зачем явились? Правда ли – только спросить? С другой стороны, пока они вели себя очень даже пристойно – даже не повышали голос. Ладно, посмотрим, посмотрим…
– Да, – решительно кивнула женщина. – Мой дружок-музыкант от кого-то прятался. Даже боялся приходить в храм, хотя нужно было зарабатывать на жизнь…
– Он что-нибудь пояснял?
– Нет. – Дернув головой, Точималь обхватила себя за плечи. – Но я ведь не дура – догадалась. Все началось пару месяцев назад… тогда мой друг играл на празднике у какого-то очень важного человека… который потом умер. Я даже не знаю, как его звали… Клянусь всеми богами – не знаю!
– А что был за праздник? – быстро спросил Шочипильцин. – День вступления в должность или, может быть, что-то еще?
– Это был праздник усыновления. Да-да, именно так – мой друг как-то обмолвился…
– Праздник усыновления?! – Принц и жрец переглянулись. – А подробностей твой дружок не рассказывал?
– Нет. Да я и не расспрашивала особо – просто видела, что он боится. Значит, все-таки убили… Жаль, жаль…
– А почему ты уехала? Что-то почувствовала?
– Да нет. – Женщина повела плечом. – Просто уехала подработать, Койокан – мой родной город, и храм Венеры когда-то был и моим храмом. Остались старые связи. Думала дней через пять – семь вернуться.
– И часто ты так наезжала?
– В последнее время – да. Нужно же было на что-то жить.
– Они найдут тебя и здесь, – помолчав, тихо промолвил принц. – Точно так же, как нашли мы. Найдут и убьют без всякой жалости – слишком много поставлено на доску патолли.
– Но кто – они? – Точималь вскрикнула в голос.
Жрец грустно усмехнулся:
– Мы и сами хотим это узнать. Подозревать, душа моя, можно многих… Но подозревать и знать – слишком разные вещи. Мой тебе совет – уходи, и как можно быстрее!
– Да, но куда мне податься? – в отчаянии выкрикнула жрица любви. – Наверное, легче укрыться где-то в столице, чем идти уходить неизвестно куда.
– Нет, не легче. – Жрец сурово качнул головой. – Видишь ли, мы ведь еще точно не знаем, кто они и чего хотят. Кстати, в Тлакопаме у меня есть хороший знакомый – жрец. Я скажу, как его отыскать. Передашь от меня поклон…
– Тлакопам! – Жрица продажной любви в сердцах всплеснула руками. – Это ж деревня деревней! Впрочем, похоже, мне выбирать не из чего.
– Именно так, девочка! Именно так.
А потом была беседа со жрецом. Хорошая, вдумчивая такая беседа. Шочипильцин оказался человеком умнейшим, но не слишком везучим – на свою беду, встал на пути заговорщиков, сам того не желая. Да-да, как давно уже правильно догадался принц – это был именно заговор! Заговор среди высших жрецов и знати. Даже такой относительно спокойный правитель, как Моктекусома Шокойоцин, устраивал далеко не всех, и многие хотели бы видеть на его месте послушного и хорошо управляемого человека. Нет, только не Куатемока – его взрывной и упрямый характер был известен всем! Нужен был кто-то другой, и его, этого другого, заговорщики активно готовили: названый брат тлатоани, усыновление им кого-то, потом, почти сразу, смерть – все это наводило на вполне определенные мысли!
И еще участники заговора, конечно же, решили избавиться от возможного конкурента – Куатемока. Для начала подбросили змею – ядовитую болотную гадину, однако в дело неожиданно вмешались пришельцы из-за океана – вмешались одним своим появлением. Вот тогда-то заговорщики и задумали изменить тактику – воспользоваться испанцами (Посланцами великого Кецалькоатля! Бойтесь, люди, бойтесь!) в деле борьбы за трон: опорочить в глазах всего народа и самого правителя, и его официального наследника. Что ж, следует признать, что это им удалось, особенно в отношении тлатоани.
Однако эти государственные преступники – кто бы они ни были – явно недооценили конкистадоров!
Само существование Теночтитлана становилось все более шатким… и заговорщики еще больше усугубляли ситуацию, внося разброд и шатания внутренней распри в столь неподходящий момент. Впрочем, им этот момент наверняка казался весьма даже подходящим.
– Они чувствуют себя слишком вольготно, – хмуро оценил заговорщиков Шочипильцин. – Тлатоани ими нынче некогда заниматься.
– И это плохо. – Куатемок неожиданно ухмыльнулся и предложил: – А что, если нам немного растревожить это змеиное гнездо? Чтобы им стало не до заговоров? Мы же примерно знаем, кто они… Будем бить по площадям, авось да зацепим!
Жрец с явным уважением посмотрел на молодого принца:
– А ты читаешь мои мысли! Да, нужно использовать против них того, от кого они не ожидают подвоха, – эшпаньотль! Да, могут пострадать и невинные… Зато мы на какое-то время получим свободу рук…
Он сказал – "мы". Это радовало.
Случай подвернулся уже в конце февраля – в начале второго месяца года, в священный и особо почитаемый праздник древнего божества весны и всходов Шипетотека – "грозного воина в ободранной коже". Во всех храмах готовились пышные празднества, и, конечно же, первый из них – в небольшом святилище Шипетотека, куда были приглашены особо важные и почитаемые сановники и жрецы, в том числе и Шочипильцин, который, правда, принимать участия в празднестве вовсе не собирался, заранее придумав достойный и вызывающий доверие повод.
Праздник "Сдирание человеческой кожи" всегда считался одним из самых зрелищных и любимых. И – одним из самых кровавых. Впрочем, кровавыми были все ацтекские праздники, как ни бился в свое время Асотль…
Кожа жертв являлась аллегорическим отображением листьев маиса, кукурузы, – мексиканской кормилицы, без хорошего урожая которой наступал страшный голод. Поэтому Шипетотека нужно было достойно возвеличить, отблагодарить за все то, что он для людей делал, – за весну, за светлое солнышко, за налившиеся початки…
– Клянусь святым Яго, это будет поистине самое отталкивающее и мерзкое зрелище! – в беседе с Берналем Диасом и патером Ольмедо Куатемок не жалел красок – для того и пригласил этих гостей, наплевав на мнение всех. А почему бы не пригласить друзей, пусть даже – испанцев?
– Так-так-так… – Священник задумчиво перебирал четки. – И что же там будет такого особенно мерзкого?
– О! Да все! – Принц вовсе не преувеличивал. – Вы можете судить уже по названию – "Сдирание человеческой кожи" – ну разве не мерзко?
– Очень! – Берналь Диас перекрестился на распятие, по велению Куатемока изготовленное лучшими ювелирами столицы и ныне украшавшее собой гостевую залу. – Какая чудесная вещь!
– Да? – Принц довольно улыбнулся. – А вам, падре, нравится?
– Что? Ах да, конечно. Так что там о мерзости?
Куатемок усмехнулся:
– Хотите услышать? Извольте! Только представьте себе множество несчастных людей, предназначенных в жертву, – красивых девушек, юношей, детей. Жадные окровавленные руки пособников Сатаны хватают их за волосы, невзирая на крики и стенания, тащат по ступенькам пирамиды к жертвеннику… где, мерзко и радостно хохоча, уже поджидают другие дьяволы – да, да, это поистине дьяволы! Жертв по очереди бросают спиной на жертвенный камень, прижимают, и главный жрец – ужасный в своей похотливой кровожадности – рассекает им грудь, вырывая еще живое, еще трепещущее сердце…
– Да, это ужасно, – согласно кивнул патер. – Но все это мы уже знаем.
– Это еще не все! – Рассказчик прищурился. – Дальше представьте себе: жрец ударом ножа отделяет от тела голову, сливает кровь в поставленный сосуд и тело бросает с пирамиды вниз, где его уже ждут мерзкие старики – они-то и сдирают кожу, а тело расчленяют, варят мясо для пира!
– Господи! – снова перекрестился впечатлительный сеньор Диас. – Каннибалы!
– Да. – Принц сурово кивнул. – Именно так и есть – каннибалы. Неужели мы, как христиане, допустим это отвратительное празднество?
– Вообще-то, император уже почти полностью в наших руках, – задумчиво пробормотал священник. – Но еще не совсем. Все же я поставлю в известность капитан-генерала…
– Поставите в известность? – взорвался Берналь. – Всего лишь? Не в известность надо ставить, а действовать! Когда, вы сказали, дон Карлос, состоится вся эта пакость?
– Уже завтра ночью.
– Вот видите, святой отец! Уже завтра! Нам следует поспешить. Я со своей стороны возьму своих солдат… аркебузиров… мало этим дьяволам не покажется, клянусь Святой Девой!
– Да, – подумав, согласился патер. – Наверное, так и следует поступить – нечего терять время!
– Уж не беспокойтесь, мы возьмем их с поличным! – с циничной усмешкой заверил принц. – Самых главных нужно будет арестовать, дабы затем предать справедливейшему суду святой инквизиции!
– Вот, поистине, золотые слова, достойные христианина! – восхитился священник.
– Только прошу, не надо хватать всех подряд… Я сам будут там. Уж подскажу – кого надо.
Берналь Диас ухмыльнулся:
– Уж сделайте одолжение, дон Карлос!
– И еще одно. – Принц оглянулся и понизил голос. – Все должно пройти тайно! Не нужно просить генерал-капитан – это сразу же станет известно. Отдать приказ в самый последний момент, вечером… Вы сможете это сделать, дорогой Берналь?
– Вполне! – решительно кивнул кабальеро. – Вы вполне можете рассчитывать на меня, друг мой.
– Отлично. – Дон Карлос потер руки. – Так я пошлю к вам верного человека… когда все начнется. И уж тогда не медлите, да помогут нам Бог и Святая Дева!