Все "высшее общество" – верховные жрецы, сановники, аристократы-пилли, всего человек около сотни, – собралось ближе к ночи в Городе Храмов, неподалеку от теокалли. Храм Шипетотека был небольшим и не мог вместить всех желающих, а потому все действо предполагалось снаружи, в саду, где уже было заранее приготовлено место.
Тлатоани не было – слишком большим вызовом стало бы для испанцев его участие в этом мерзком деле, правитель не хотел зря дразнить гусей. Зато все жрецы – Кальтенбруннер-Кецалькуэшликатль, тучный служитель Тескатлипоки Куэкатльшочинко, жрец грозного Тлалока Шикиштопильцин, коротышка с лицом плачущей рязанской бабы, человек крайне жестокий и хитрый… И многие-многие прочие, рангом пониже. Среди них Куатемок заметил и Шочипильцина, тот ведь не мог отказаться… как и сам принц, которого, конечно же, пригласили – посмотреть, как среагирует? Продался ли уже до конца пришельцам или еще сохранил остатки совести? Если сохранил – так обязательно приведет с собой раба, а то и нескольких – в жертву великому древнему богу!
Да, каждый взял с собой слуг, верных воинов и рабов, толпившихся с обоих сторон храма. Воины зорко стерегли пленников – специально ради этого многие сановники еще загодя посетили рынок в Тлателолько – тиангис. Купили, выбирая, как уж смогли, самых красивых. Так поступали все, так сделал и принц – в целях конспирации. Лично походил, – а как же, только лично! – купил трех мальчиков. Обращался ласково, сказал, чтобы ничего не боялись. Впрочем, дети все равно не поверили – стояли, дрожали, плакали, со страхом косясь на облаченных в человеческую кожу жрецов!
Детей специально продавали для подобных праздников – принести в жертву богам! – не у всех ведь имелись пленники, да и не хватало пленников – слишком уж частыми и кровавыми были ацтекские праздники. Пакостные – это уж точно!
Приглашенные явились с наступлением темноты – кругом ярко плыли факелы, освещая черных базальтовых идолов, жертвенник, окровавленные фигуры жрецов, не дожидаясь гостей уже успевших причаститься жертвенной кровью.
Уже горели костры – в больших, вылепленных из огнеупорной глины сосудах уже готовились варить человеческое мясо для ритуального пира, на который были приглашены все наиболее значимые лица, в том числе, естественно, и Куатемок.
Подобно диким зверям поедать человечье мясо! Брр!!!
– Великий Шипетотек смотрит на нас!!! – подняв вверх окровавленный жертвенный нож, громко закричал жрец – полуголый, с перекатывавшимися под мокрой от пота кожей мускулами. – Он даст нам весну! Приди, весна, приди!
Ударили барабаны, обтянутые человеческой кожей.
– Приди, весна, приди! – в унисон воскликнула собравшаяся толпа.
– Кончатся дожди, проглянет солнце. Дай нам урожай, великий Шипетотек!!! Мы славим тебя сегодня. Дай нам маис – нашу жизнь!
Снова барабаны…
– Дай нам маис!
– Дай нам жизнь! Дай нам жизнь! Дай маис!
Удары… рокот… дрожащий свет факелов… жар костров… кипящая в священных сосудах вода в ожидании мяса…
– Дай нам жизнь! Смотри, о великий, мы дарим тебе сегодня девушек – самых красивых и нежных! Сильных и крепких юношей! Этих прелестных детей! Плачьте, дети, плачьте… Ничего, очень скоро все ваши несчастья закончатся… О, великий Шипетотек! Прими их скорее, прими…
Верховный жрец, страшный, с мерцающими глазами, взмахнул рукой, и тотчас же служители его выхватили из толпы пленников несчастных детей, за волосы потащили к жертвеннику… вот уже бросили!
Взметнулся к небу обсидиановый нож…
И тут же раздался залп!
Аркебузиры подобрались незаметно, да никто их и не ждал, никто не охранял праздник, никому и в голову не могло прийти…
Выстрелы смели всех жрецов Шипетотека, их кровавые фигуры метнулись прочь… Крик возмущения прорвал собравшуюся толпу… Увидели испанцев!
Закованные в стальные латы, лучшие ратники Берналя Диаса развертывали каре в цепь. Их решительные лица не сулили жрецам ничего хорошего. Аркебузиры позади заряжали свои ружья.
– Спасайтесь! – громко прокричал кто-то. – Боги отвернулись от нас, прислав белых демонов! Спасайтесь! Бегите, люди, бегите!!!
Никакого сопротивления не было, да и не могло быть – никто из собравшихся не мог себе даже представить, что кто-то дерзнет оскорбить божество!
Конкистадоры дерзнули, ни секунды не сомневаясь, ведь для них все ацтекские боги являлись мерзкими демонами, поганые капища которых следовало немедленно разрушить. Что солдаты сейчас и делали, с неподдельным энтузиазмом круша идолов и жертвенные сосуды.
– Берналь! – вглядываясь в темноту, выкрикнул Куатемок.
Кабальеро оглянулся:
– Дон Карлос, друг мой! Мудрено вас узнать в этом наряде!
– Не нужно никого преследовать, – быстро распорядился принц. – Там – пленники. Их нужно освободить… пусть уходят.
– Э, нет, сын мой! – из темноты внезапно возник патер Ольмедо. – Этими несчастными теперь займется Церковь! Самое время утешить их… и привести к святому крещению. Думаю, они вполне созрели принять его, а?
Рассмеявшись, дон Карлос махнул рукой:
– Делайте как знаете. И тут же обернулся к Берналю: – Ваши люди задержали кое-кого… Я видел.
– Это те, кто нужен? – довольно ухмыльнулся сеньор Диас.
– О, да! Но… я должен хорошенько их рассмотреть… Так, чтобы они меня не видели.
– Устроим, друг мой! Всенепременно устроим.
Эта ночная облава оказалась не особо успешной, да и не та была поставлена цель. И все же случившееся вызвало очень большой резонанс, Моктекусома даже официально пожаловался Кортесу на чинимый его воинством произвол, на что генерал-капитан лишь лицемерно развел руками:
– Не могу же я приказать им спокойно взирать на ваши мерзкие и кровавые жертвоприношения? Никакой христианин этого не выдержит – совесть не позволит. Больно жуткая у вас религия, уважаемый сеньор император!
– Ваша религия хороша для вашей страны, – обиделся за жрецов тлатоани. – А наша – для нашей.
Однако все больше людей – индейцев – уже не считали так.
Кортес потребовал – да-да, уже потребовал – от Моктекусомы примерно наказать некоторых "особенно замешанных в сем гнусном деле" сановников и жрецов, началось расследование.
И Куатемоку стало окончательно ясно, что тлатоани уже был, по сути, пленником… Игрушкой в руках испанцев. Увы…
Правда, главную роль во всех следственных действиях играл патер Ольмедо, что, конечно же, было на руку принцу. Кроме всего прочего, Куатемок настоятельно рекомендовал в качестве переводчика "одного умного и сметливого паренька", дабы "не отвлекать от важных дел донью Марину". Этим "умным и сметливым", естественно, оказался Сиуа… в котором многие, конечно, с некоторым удивлением признали сгинувшего в Вера-Крусе Хосинто… Однако Кортесу сейчас было не до этого паренька – он использовал ночной инцидент для того, чтобы еще больше надавить на тлатоани, все более упускавшего власть.
Правильно ли поступил Куатемок? Да, руками испанцев он нанес удар по жрецам… Но, по сути, дал лишний козырь капитан-генералу.
К тому же вскоре пришло известие о нападении каких-то ацтекских воинов на гарнизон крепости Вера-Крус. Несомненно, это были воины смелого Атонака! Но и они, как вскоре оказалось, невольно способствовали тому, что задумали Кортес и его помощница – хитроумная донья Марина.
О, то, что произошло дальше, не укладывалось вообще ни в какие рамки! Свидетелем тому был все тот же Берналь Диас, он же потом и рассказал дону Карлосу – Куатемоку, как было дело.
Узнав о нападении на Вера-Крус, генерал-капитан, по совету доньи Марины прихватив с собой пятерых офицеров, немедленно отправился во дворец тлатоани, где тихо и вежливо попросил Моктекусому перейти на жительство в ту часть покоев, где обитали испанцы. Просьба сия сопровождалась демонстрацией очень даже весомых аргументов в виде шпаг, кинжалов и пары заряженных аркебуз.
Уж конечно, тлатоани вынужден был согласиться… И с тех пор Кортес правил уже от его имени!
Почему Моктекусома не решился принять смерть, бог весть… Может быть, вполне искренне считал, что только он может оградить свою страну от испанских чудовищ?
Патер Ольмедо приблизил к себе спасенных детей, окрестил их, не без основания полагая, что с течением времени получит из этих мальчиков верных Святой католической церкви монахов. Так оно впоследствии и вышло.
Что же касается Куатемока, то его сейчас занимал совсем другой мальчик – тот самый усыновленный наследник. Шочипильцин, пользуясь отсутствием контроля со стороны высшего жречества, которое пока занимали совершенно иные проблемы, немедленно развил самую кипучую деятельность. О покойном Чикояотле очень скоро членам дуумвирата стало известно все или почти все. Сей достойный вельможа, оказывается, был родом из города Шалтокана, что располагался на одном из островов одноименного озера, к северу от озера Тескоко. Оба озера соединялись достаточно широким проливом, так что путешествие из Шалтокана в Теночтитлан не составляло вообще никакого труда – естественно, на лодках. Кстати, именно Шалтокан славился своими мастерами-лодочниками, о чем как-то с удовольствием поведал Сиуа.
Итак, вельможа Чикояотль занимал при дворе тлатоани довольно-таки хлопотливую, почетную, но не особенно важную должность управителя внутреннего двора. В его подчинении находились многочисленные склады, амбары, ювелирные и керамические мастерские и прочее, и прочее, и прочее. За всем этим хозяйством нужно было весьма пристально наблюдать, что сей исполнительный, но, надо признать, не хватавший звезд с неба чиновник и делал со всем старанием.
И был замечен!
Дочери его к тому времени уже вышли замуж за каких-то восточных касиков, там, где-то за горами, и жили, практически не навещая отца, вот тлатоани, разумеется, не лично, а через жрецов и надоумил уважаемого Чикояотля усыновить какого-нибудь мальчика… Мальчика как раз и подобрали жрецы!
– Шалтокан! – как-то уже под вечер, войдя в гостевую залу дворца Куатемока, громко воскликнул Шочипильцин. – Они отыскали его в Шалтокане!
– Кого, кого отыскали? – оторвался от партии патолли принц. – Твой ход, Сиуа… Рад видеть тебя, уважаемый Шочипильцин. Садись, садись же скорее… Выпьешь?
– Да. – Жрец не стал отказываться, и Куатемок кивнул мажордому, немедленно же наполнившему чашу нового гостя.
– В Шалтокане отыскали наследника, – выпив предложенное вино одним махом, пояснил жрец. – Ну, того самого, которого потом усыновил Чикояотль. Занимался всем этим доверенный человек Куэкатлишочинко… ну да, ну да, главного жреца храма Тескатлипоки. Он, кстати, счастливо выкрутился и уже на свободе… Что для нас не очень-то хорошо!
– Кто выкрутился? – недопоняв, переспросил принц. – Жрец Тескатлипоки или его доверенное лицо?
Гость усмехнулся:
– Жрец, конечно же! А его верного клеврета уже нет в городе! Как мне удалось узнать, он недавно исчез, прихватив с собой… одного мальчика из храма Тескатлипоки… Как вы думаете – кого? Ну, что скажешь, парень?
Поправив плащ, Шочипильцин скептически посмотрел на Сиуа, оказавшего общему делу уже довольно много услуг, а потому с недавних пор пользующегося относительным доверием жреца.
– Думаю, речь идет о наследнике, – не отрываясь от фишек патолли, отозвался юноша. – Ну, о том, что усыновили.
– Именно так. – Гость улыбнулся, как всегда, лишь одной половиной лица. – Кстати, этот клеврет – опытный и безжалостный убийца, и помощники его – точно такие же.
– Постой, постой, – перебил Куатемок. – А не эти ли люди причастны к таинственной смерти чиновника… и того музыканта из Ацтакалько?
– Очень может быть, что и так, – согласился жрец. – Очень и очень может быть.
– Ха! Я снова выиграл! – громко засмеялся Сиуа. – Теперь осталось только отыскать этого клеврета… точнее – наследника.
– А вот ты в этом нам и поможешь! – Шочипильцин ухмыльнулся. – То есть не ты, а твой родной отец – он ведь дворцовый архитектор, не так ли?
– Да, и очень хороший! Ходят слухи, сам Кортес хочет заказать ему какой-то новомодный дворец! Если для вас это, конечно, показатель…
– Твой почтенный отец должен быть хорошо знаком со всеми жрецами храма Тескатлипоки. Он же его перестраивал лет пять назад!
– Ну конечно, знаком. А как же!
– Так пусть узнает, были ли в последнее время посланы куда-нибудь и зачем-нибудь младшие жрецы из подсобных служб? Это же ему нетрудно?
– Нетрудно.
– Ну вот. Только пусть спрашивает осторожно, дескать, хотел хоть кого-нибудь попросить осмотреть по пути каменоломни… ну, или что-нибудь типа того.
– Да, понял, понял. – Сиуа со смехом поднялся. – Ну, мне, пожалуй, пора. Постараюсь все разузнать и сразу же явлюсь.
– Бог в помощь! – пожелал уходящему Куатемок.
– Бог? – Шочипильцин пристально посмотрел на принца. – Как-то странно ты выразился.
– Я верю теперь только в Белого Тескатлипоку – благого Кецалькоатля. Да-да, это "белый" бог, бог белых людей, которого они называют Иисус Христос! Именно его эра сейчас наступает.
– Иисус Христос, – старательно выговорил жрец. И тут же напомнил: – Так ведь и я – служитель Кецалькоатля! И мне без особой разницы, как этот бог именуется… пусть даже Иисус Христос!
Куатемок не выдержал, расхохотался:
– О, да я смотрю, ты уже почти епископ!
– Епископ?
– Так белые люди называют своих главных жрецов.
– Да. – Шочипильцин лукаво прищурился. – Я, наверное, был бы хорошим епископом!
– Скажи это патеру! То есть нет – я сам при случае скажу.
Они еще посидели, выпили, потом гость ушел, и в комнату неслышно проскользнула Тескаль. Сбросив одежды, тихо прижалась к принцу:
– Я очень соскучилась…
Погладив девушку по плечу, Куатемок схватил ее в охапку и без лишних слов бросил на ложе… Устал.
Утром, ни свет ни заря, явился Сиуа, сообщил не очень-то радостную весть: его отцу так и не удалось выяснить, кто и куда уезжал из храма Тескатлипоки.
– Младшие жрецы сказали: никто никуда, – вздохнув, пояснил подросток. – Правда, кто-то из них обмолвился, что у храма несколько раз видали одного лодочника, из тех, услугами которых так часто пользуются средней руки торговцы.
– Лодочник, – тихо повторил Куатемок. – Значит, лодочник.
Накинув на плечи простой белый плащ, принц явился в Тлателолько, как обычно в последнее время – инкогнито. Огромный – огромнейший – рынок шумел, словно бескрайнее море.
– Где мне найти господина Шиутека? – молодой человек сразу же обратился к смотрителю – важному и седому, но еще не старому мужчине в цветном плаще, который тут же провел его между рядами торговцев и показал рукой:
– А вот теперь все прямо, прямо, а дальше спросишь.
Принц прошагал прямо, наверное, с километр – а рынок и не думал кончаться. Наконец он очутился на небольшой круглой площади, тоже полной народу, от которой влево и вправо отходили сплошь заставленные различными товарами улицы.
– Эй, уважаемый! – Куатемок ухватил за локоть пробегавшего мимо приказчика. – Где мне найти Шиутека? Того, что торгует с Теуантепеком.
– А, вот ты о ком! Видишь длинный-длинный вал? Ну, там, где перья?
– Ну!
– Там и есть Шиутек.
– А он еще здесь? Никуда не отправился?
– С утра еще был здесь, а сейчас – не знаю.
Куатемок все же разыскал старого друга, тот тоже обрадовался, подмигнул, мол, сейчас выпьем. Да, контроль-то в последнее время ослаб, можно было и выпить, и принц с большим удовольствием опрокинул кружку холодной, щедро сдобренной перцем, бражки! Ах, хорошая штука… зря только они в нее перец кладут, ироды! Впрочем, здесь во все перец добавляют…
– Так ты что-то хотел спросить, дружище! Лодочник? Какой лодочник? Ну да, ну да, знаю.
Куда отправлялись? Так в Шалтокан. Больше в последнее время – никуда, а в Шалтокан – точно. Там довольно большой караван собрался, лодок двадцать, весело плыть!
Шалтокан… Вот, значит, куда… Если, конечно, верить собственным расчетам. Ну, а почему бы им не верить?
Немедленно посоветоваться с Шочипильцином!
А Шочипильцина и след простыл! Не появлялся и день, и второй, и третий. И куда, спрашивается, делся?
Бог надоумил принца обратиться к патеру Ольмедо, как раз заглянувшему в гости.
– Шочипильцин? – повторил святой отец. – Нет, не помню такого… Хотя! Не тот ли это паскудный слуга Сатаны, коего мне третьего дня притащили по показаниям служителя препоганейшего демона Тлалока? Да-да, кажется, именно так его богомерзкое имя – Шо-чи… дальше, прости Господи, и не выговоришь!
– Да где же он?
– Сидит у меня в яме, – довольно сообщил патер. – Арестованные говорят: этот самый упертый! Из самых гнусных – гнуснейший. Я пока с ним и не говорил – держу…
– Так позволь мне поговорить!
– Э, нет, сын мой! При всем к тебе уважении – сначала я! Таковы уж наши правила.
– Ну что ж, правила так правила, – пряча глаза, кивнул принц.
Ну, и как же будет разговаривать со жрецом сей достойный падре? Уж конечно, не через донью Марину. Через Сиуа, через кого же еще-то?
Однако после допроса первым явился патер, а вовсе не сын архитектора. Уселся, очумело вращая глазами, и только попросил:
– Воды… Уф… Этот ваш жрец!
– Что такое? Он что же, не отрекся от своих ложных богов?
– Отрекся, и сразу же! Даже больше того… Изъявил желание стать епископом!
Глава 16
Ревизор приехал! (О судах)
Весна 1520 г. Шалтокан
…Дело не может быть прекращено, имеется новый факт.
Франсуа Мориак. "Тереза Дескейру"
Судов в озерном городе Шалтокане хватало. Разных: прогулочных ладей, украшенных изысканной резьбою, плоскодонных и широких грузовых барок, способных принять на себя немаленький груз, юрких каноэ из прочной, выделанной особым образом коры, долбленок с противовесами и без, плотов разного рода, некоторые даже с выстроенными на них хижинами. Чего только не было!
Когда лодки почтека медленно проплывали вдоль пристани – кормчий искал свободное место, – Куатемок с большим интересом осматривал покачивающиеся у причалов суда, прикидывая, а смогут ли мастера-лодочники построить килевое судно? И все больше сомневался: нет, без помощи испанцев вряд ли… Значит, нужно найти таких испанцев – сведущих в постройке судов людей… Или все-таки смогут? Вон та прогулочная ладейка – в общем-то, не самых простых форм. И шпангоуты, поди, имеются, и все прочее.
– Скоро причалим, – склонившись через борт рядом с принцем, произнес один из приказчиков – высокий, с вечно растрепанными волосами парень. – Наконец-то!
Куатемок усмехнулся:
– Что, надоело плыть?
– Так ведь если бы не дождь…
Да, под дождь попали, и весьма даже неплохой, настоящий ливень, едва не затопивший барки. Пришлось срочно приносить жертвы богу грозы и дождя Тлалоку, а заодно – и озерной богине Чальчиутиликуэ, хорошо, ушлые лодочники захватили с собой индюков – как раз для такого вот случая. Вообще-то, уже приближался пятый месяц года – сезон "засухи", но иногда еще дождило, если священный ветер Эатликуэ не успевал вовремя разогнать тучи.
Весна…