Устроившись на террасе, Максим заказал кофе с пирожными и бокал абсента. Поговорил о погоде, выждал, как того требовали приличия, некоторое время, а потом – как бы вскользь – поинтересовался, давно ли Агнесса видела Антуана.
– Давно? – Девушка смешно наморщила носик. – Да уж дня три тому. А что такое?
– Так он сегодня не…
Максим вдруг осекся, соображая: а не сболтнет ли он лишнего, сказав, что сегодня Антуан не ночевал дома? Не хотелось бы подставлять товарища, тем более перед Агнессой, в отношении которой пылкий нормандец питал далеко идущие надежды.
– Знаешь, я что-то не видел его сегодня целый день. И вчера. Он ничего тебе случайно не говорил? Может быть, собрался куда-то уехать? Скажем, навестить матушку…
– Нет, не говорил. – Агнесса отрицательно покачал головой. – Может, у него в университете проблемы или еще что-нибудь? А так… никаких срочных дел. – Девушка задумалась и, чуть помолчав, добавила: – Ну разве что в ломбард он собирался зайти, но это ведь не на весь день!
– В ломбард? – насторожился Макс. – А зачем Антуану в ломбард? Что, у него кончились деньги? Так взял бы, в конце концов, у меня!
Агнесса сверкнула глазами:
– Ты благородный человек, Максим! Что же касается Антуана, так он позавчера катал меня на извозчике… когда у тебя были какие-то там дела! Ага! Что покраснел?
– Ну… катал… и?
– И мы как раз проезжали мимо ломбарда. Антуан и заметил вскользь, что надо бы туда зайти. То ли там недоплатили, то ли переплатили.
– Это тот ломбард, что на бульваре Монмартр?
– Да, тот…
– Ясно.
Молодой человек глотнул из бокала абсента и поморщился – редкостная гадость! И как только его пьют?
– Что, не понравилось? – засмеялась Агнесса. – Зачем тогда взял?
Максим пожал плечами:
– Так. Попробовать.
– Знаешь что, Макс? – Девушка неожиданно взяла его за руку. – Давно хотела сказать тебе… ты такой… такой… Ой… – Она вдруг неожиданно покраснела. – В воскресенье все мои домочадцы уезжают на Сену, за город. Я скажусь больной…
Крепко сдавив руку юноши, Агнесса резко поднялась со стула:
– Я буду ждать. А сейчас… проводи меня домой – папенька хочет вечером обсудить со мной какие-то дела.
Так-так-так-так-та-а-к! Вот так намеки. И главное, ведь не откажешь – невежливо. И что теперь делать? Прийти, явиться. Или… не ходить, сославшись на дела. Нет, если не придешь, Агнесса, несомненно, обидится. А если прийти – как потом смотреть в глаза Антуану?
Нет, конечно же, вряд ли эта встреча окончится так, как она скорее всего окончилась в конце двадцатого или начале двадцать первого века, да даже – в Египте! Здесь все-таки не то, девятнадцатый век – век условностей. Вряд ли дело дойдет до открытого секса, нет, все ограничится поцелуями и флиртом. Но и этого вполне достаточно, чтобы… Чтобы что? Поссориться с Антуаном? Так он не узнает. Не узнает… Но сам-то знать будешь, и как потом смотреть другу в глаза? Кстати, об Антуане – где же все-таки шляется этот бродяга? Агнесса что-то говорила про ломбард. При чем здесь ломбард? Чушь какая-то. О! Может, хозяин дома что-нибудь знает?
– Нет, ничего такого о своем предполагаемом отъезде месье Меро не говорил. – Владелец доходного дома господин Летурнель задумчиво поскреб лысину. Как обычно, после полудня он находился у себя на втором этаже, в небольшом кабинете с окнами, выходящими во двор, так называемом бюро. – И писем на его имя не приходило… Хотя! Постойте-ка! Мальчишка из ломбарда приносил записку. Да-да, приносил. Именно на вашу квартиру. По-моему, там вам хотели доплатить.
– Из ломбарда, вот как? А из какого именно ломбарда?
– Не знаю, – господин Летурнель пожал плечами. – Я потом передал записку месье Меро. Разумеется, не читая.
– О, извините за бестактность, месье.
– Ничего, ничего, молодой человек! Вы заходите как-нибудь ко мне вот сюда, в бюро. Выпьем кофе.
– Всенепременно, господин Летурнель, всенепременно.
Откланявшись, Максим поднялся к себе – судя по всему, Антуан так и не появлялся, – в задумчивости походил из угла в угол и, решительно махнув рукой, спустился вниз, отправившись на бульвар Монмартр, к ломбарду.
– Доплата? За что? Ах, ожерелье в египетском стиле и четыре браслета. Изящные, изящные вещи, я их хорошо помню. Их почти сразу и купили. Нет-нет, вы нам ничего не должны… Записка? Какая записка? Уверяю вас, месье, мы ничего никому не посылали!
Похожий на большую крысу служитель – с выступающими вперед зубами и небольшими усиками – подтянул нарукавники и, поправив на носу пенсне, сложил на конторке руки:
– Что-нибудь еще желаете, месье?
– А кто… кто приобрел ожерелье?
– Ну… – Служитель развел руками. – Нас ведь это не интересует, месье. Любой мог купить. Мы записываем лишь данные тех, что приносит нам вещи. А что такое? Вы хотели бы выкупить ваши вещи обратно? Увы… Вы же сами отдали их на скорейшую реализацию, сразу получив деньги… очень-очень приличные деньги. Ведь так?
– Так.
– Вот видите!
Максим разочарованно вздохнул и поинтересовался, не запомнил ли служитель покупателя древностей.
– Не знаю, не знаю, – покрутил носом приказчик. – Может быть, кто-нибудь из продавцов? Вы пройдите в торговый зал. Во-он в ту дверь. Нет, постойте, я вас провожу.
Старший продавец – чрезвычайно серьезный молодой человек в чесучовом жилете с выставленной напоказ серебряной цепочкой от брегета, – к радости Макса, вспомнил, что древности купил какой-то смуглый человек, по виду араб или турок. Заплатил щедро и еще спрашивал, нет ли еще подобных вещей – мол, купил бы их сразу. Обещался заглядывать.
– Заглядывать?
– Да-да, месье, именно так он и сказал. Такой смуглый мужчина средних лет, прекрасно одетый.
– О чем ты говоришь, Люсьен?! – внезапно вступил в беседу другой продавец, чуть помоложе первого. – Да, покупатель был смуглый, но вовсе не средних лет, а куда моложе. Высокий такой, лет тридцати, сутулый.
– Сутулый?!
– Одет так себе, я еще удивился – ну надо же, откуда у него такие деньги?! Впрочем, конечно же, это не наше дело, месье.
– Сутулый…
– Он покупал браслеты.
– А ожерелье купил пожилой! То есть я хотел сказать – элегантный господин средних лет. В прекрасно сшитом костюме, с тросточкой.
– Адрес свой он, конечно, не говорил…
– Ну конечно нет, месье. Просто обещал заглядывать.
– А второй, сутулый?
– Он вообще ничего не говорил. Просто молча показал на браслеты и заплатил деньги.
– А они не могли случайно увидеть записи с адресами закладчиков? – быстро поинтересовался Максим. – Ну хотя бы случайно.
– Если они ничего не сдавали… вряд ли… Хотя… – Старший продавец потер виски. – Браслеты, кажется, купили позавчера вечером. Да-да, незадолго до закрытия… И еще хотели что-то сдать… или сдали… Да-да! Кажется, вы и просили у меня книгу, Анри.
– Да, просил, – с готовностью подтвердил младший продавец. – Только она не понадобилась. И сдать кое-что хотел вовсе не сутулый, а какой-то нервный рукастый тип, по виду – недоучившийся студент. Он явился почти сразу после ухода сутулого.
– Рукастый? – удивленно переспросил Максим.
– Ну да. Понимаете, месье, руки у него были длинные, большие такие, красные, как у мастерового… А пиджак – студенческий. Как его зовут, я не знаю – он почему-то раздумал сдавать свои вещи, даже не показал. Странный тип. Ему еще вдруг стало плохо – я бегал за водой.
– Плохо, говорите? – Молодой человек насторожился. – А как он выглядел-то, можете поточней описать?
– Так я уже описал.
Максим не знал, что и думать. Да, конечно, этот рукастый вполне мог быть сообщником сутулого, подсмотрел адрес, потом они прислали мальчишку с запиской… какого-нибудь гавроша… И что, получается сутулый – Сетнахт? Ха! Но он не знает по-французски ни слова! И вообще, даже, если бы и оказался здесь – вряд ли бы сориентировался. Нет, сутулый, скорее всего, просто любитель старины, коллекционер. А вот тот, что в дорогой одежде и с тростью. Якбаал! Явно он. Кстати, а почему бы и ему не подослать рукастого узнать адрес?
Черт! Совсем все запуталось. Может, просто заявить в полицию по поводу пропавшего неизвестно куда Антуана? Если, конечно, здесь принимают подобные заявления. Впрочем… Приказчик, кажется, сказал, что сюда обещали наведываться? Заглядывать в поисках египетских вещей… Та-ак…
Поймав извозчика, юноша быстро поехал домой и, прихватив кинжал, столь же быстро вернулся обратно:
– Вот… хочу сдать… Запишите на мое имя. Да-да, адрес тот же – рю де Роше, дом 11. Доходный дом господина Летурнеля. И вот еще что… – В карман приказчика с легким и приятным шуршанием перекочевали купюры. – Я бы хотел пообщаться с другими любителями старины. Пусть не стесняются.
– Обязательно передадим покупателям ваши слова, месье.
Они – или он – явились буквально на следующий день! Сунули в дверь записку – если, мол, имеются подобные "великолепному кинжалу Гора" вещи, то кое-кто – так и было написано – "кое-кто" – мог бы их купить и без посредства ломбарда.
"Уважаемый господин, каждый нечетный вечер мы имеем удовольствие ужинать в гингетте господина Ларюша, по адресу Монмартр, рю Сен-Венсан. Там мы могли бы встретиться, к обоюдному удовольствию. Чтобы вас узнали, пожалуйста, держите в кармане сюртука синий или темно-голубой платок. Искренне ваш…" Дальше – неразборчивая подпись.
Клюнула рыбка! Клюнула!
Максим явился в гингетт – так назывались небольшие уличные кафе под открытым небом – заранее, сразу после полудня, благо число сегодня как раз и было нечетное. Поправив в кармане голубой шейный платок из запасов сгинувшего Антуана Меро, уселся, заказал луковый суп и вино с сыром, разложил на столике газету… нет, не амбициозную "Фигаро", а более народную "Шаривари", сделал вид, что читает.
А сам думал! Интересно, кто же сегодня явится, кто? И – что делать, если явятся? А вдруг они уже явились? Сидят сейчас… да вот хоть в шумной компании за крайним столиком, рассматривают…
– У вас свободно, месье?
Макс чуть не подавился супом – не думал, что все пройдет вот так буднично. Обернулся, дрожа от нетерпения, он, конечно же, сразу узнал подошедшего к столику человека. Ну еще бы…
– Присаживайтесь, месье Якба. Вот так встреча, клянусь Осирисом и Амоном!
– Максим?! – надо сказать, Якбаал быстро справился с удивлением и, оглянувшись по сторонам, присел рядом, заказав подбежавшему гарсону в белом фартуке все тот же луковый суп и артишоки.
– Узнали? – Максим усмехнулся. – Так, значит, вы вовсе не в Живерни?
– В Живерни? Да, я там как раз и был. Недавно вернулся. Вы что, следили за мной, Ах-маси?
– Как и вы за мной. – Юноша жестко сжал губы. – Знаете, есть такая хорошая русская пословица: долг платежом красен. А вы, я смотрю, стали прямо как шпион. Явки, эти голубые платки – не слишком ли заигрались в детство? Да, и как поживает мой добрый друг Антуан – тоже хотелось бы сейчас от вас услышать!
– Погодите, погодите! – Месье Якба очумело потряс головой. Смуглый, тщательно выбритый, в шикарном – сером с голубоватыми искорками – сюртуке и безукоризненном галстуке, настоящий денди, или, как их здесь называли – галант! И тросточка тоже присутствовала – лаковая, изящная, с массивным серебряным набалдашником.
– Какой еще Антуан? Какой платок? О чем вы таком говорите?
– Может, хватит наконец притворяться, месье? Вы же все-таки сами назначили мне встречу именно здесь! Причем настояли на голубом платке – это к темно-зеленому сюртуку, не слишком ли вызывающе?
Якбаал удивленно моргнул:
– Клянусь Сетом, увидеть вас здесь было для меня полной неожиданностью!
– Зачем же вы тогда сюда явились? Супу поесть? – язвительно осведомился молодой человек. – Ну, хватит уже паясничать!
– Не знаю, что вы там себе думаете, друг мой. – Месье Якба покусал нижнюю губу. – Но я пришел сюда на встречу с господином Моне, живописцем. Я покупаю у него картину, знаете ли.
– Знаю, – кивнул юноша. – "Обнаженная в солнечном свете". Я всегда знал, что у вас недурной вкус, господин Якба.
– Но… откуда вы… О, Амон! – Смуглое лицо жреца Баала вдруг исказилось страхом.
Якбаал увидел кого-то позади Макса, увидел и побледнел, дернулся:
– Быстро вставайте, мон шер! Поднимаемся и уходим. Да скорей же! – Месье Якба вскочил, но тут же со стоном уселся обратно. – Увы, кажется, мы уже опоздали.
Резко обернувшись, Максим встретился взглядом с быстро идущим к нему человеком. Это был высокий широкоплечий мужчина, по-видимому очень ловкий и сильный, с хмурым узким лицом и перебитым носом. Сюртук, похоже, был ему коротковат – из рукавов торчали большие красные руки…
"Рукастый"! Так вот оно что!
Якбаал поспешно опустил лицо, делая вид, что полностью поглощен ужином. Однако Максим заметил, как, засунув левую руку под стол, жрец сильно сжал трость.
– Подождите, быть может, я сейчас кое-что выясню.
Поднявшись, юноша пошел навстречу "рукастому".
– Сидите! – дернулся было месье Якба, но тут же махнул рукой. – Впрочем, поступайте как знаете.
– Здравствуйте, это вы интересовались египетскими древностями? – демонстративно поправив в кармане голубой платок, широко улыбнулся Макс.
– Древностями? – Рукастый осклабился. – Да. Пойдемте, у нас найдется о чем поговорить.
– А что, здесь нельзя?
– Здесь слишком шумно!
– Как хотите.
Выйдя из кафе, они спустились по лестнице вниз, на узкую улочку, на углу которой стояла коляска с поднятым, несмотря на солнечную погоду, верхом.
– Долго еще идти? – спросил шагавший позади Максим.
Вместо ответа Рукастый резко обернулся и… выбросил вперед кулак. На который Макс непременно наткнулся бы носом… если бы не был боксером!
Оп! Юноша тут же – машинально, еще не поняв, что к чему, – уклонился, и сразу нанес контрудар – жесткий прямой свинг в переносицу!
Бах!
Хороший оказался удар – глаза Рукастого тут же собрались в кучку, ближе к носу. Да и сам он зашатался и, верно, упал бы, коли б не был таким сильным.
А Максим не дремал – ударил пару раз в печень, так что вражина стал, словно рыба, хватать широко открытым ртом воздух.
– Эй, парень! – вдруг позвал как будто бы женский голос.
Юноша обернулся: высунувшаяся из стоявшей рядом коляски девушка целилась в него из револьвера!
– А ну иди сюда, милый, – усмехнувшись, жестко потребовала девчонка. – Да побыстрее.
Максу почему-то никуда идти не хотелось. Ласково улыбнувшись, он сделал пару шагов к коляске и вдруг резко отпрыгнул в сторону, прячась за растущим рядом тополем.
Тотчас же тишину разорвал выстрел. Потом еще один. Потом…
Девчонка, кажется, была ранена, поскольку неожиданно выронила револьвер наземь и, схватившись за руку, откинулась навзничь.
– Что? Что такое? Кто-то стрелял?
Откуда ни возьмись на улочке появились люди. А где-то рядом, на углу, послышался полицейский свисток.
Пришедший в себе Рукастый, злобно выругавшись, прыгнул в коляску и, рванув вожжи, бросил коней вскачь.
– Пора и нам уходить. – Неизвестно как очутившийся рядом с Максом господин Якба поспешно убрал в карман маленький дымящийся револьверчик. – Иначе скоро здесь будет полиция. Идемте.
Максим лишь пожал плечами. Похоже, жизнь становилась все интересней.
– У вас тоже есть экипаж?
– Нет, мы вернемся обратно в гингетт. Поверьте, это будет самое лучшее.
На город опускались сумерки, и над мансардами, над холмом Монмартр, над византийским куполом базилики Сакре-Кер повисли белесые вечерние звезды. В кафе зажглись желтые газовые фонари, заиграла музыка – скрипка, гитара, флейта. Музыканты расположились тут же, прямо у входа.
– Дамы и господа, этот волшебный вальс – для вас!
Снаружи, из-за окружавших гингетт кустов акации, донеслись свистки полицейских.
– Опять полиция? – спросили где-то рядом. – Снова кого-то ловят?
– Говорят, неподалеку стреляли. Пытались ограбить почтовую карету!
– Да что вы говорите!
– Да-да! Я сам видел, как полиция преследовала преступников на лошадях!
– И много их было, преступников?
– Человек шесть – целая банда!
– Да что там – шесть! Не меньше десятка. Верно вам говорю!
Максим и Якбаал уселись в углу, прямо под липами, за пустой пока еще столик. Заказали абсента, переглянулись.
– Кто были все эти люди, месье Якба? – тихо спросил юноша. – Те, кто в меня стрелял.
– Девушку я не знаю, вероятно из новеньких. А тот краснорукий тип – известнейшая в некотором роде личность. – Жрец усмехнулся. – Тимофео – акробат из цирка Фернандо, по совместительству наемный убийца и активный член общества "Люди змеи".
– Люди змеи? – вздрогнув, переспросил Макс.
– Да, именно. Я думаю, вам следует это знать. Они не только в Египте, но и здесь. Поклоняются демону тьмы Небауму. У них обширные связи в инспекции каменоломен, кто-то помогает им. Знаете, Максим, даже я иногда чувствовал за собой слежку. – Глотнув из бокала зеленой обжигающей жидкости, Якбаал снова вскинул глаза. – Могу вас спросить кое о чем?
– Спрашивайте. А потом в свою очередь я спрошу вас.
– Идет. Что смогу – отвечу. Итак, как вы здесь появились? Вот уж, честно говоря, не ждал. У вас что, есть сокол? Настоящий, не тот, что я… ну… вы поняли.
– Нет, сокола нет, – честно признался Макс.
– Тогда как же вы смогли вообще проникнуть сюда? Вы же не знаете заклинания… а даже если и знаете, так не сумеете его правильно произнести… А!!! Вы, верно, проникли вместе с тем, кто знает и умеет!
– Да. – Юноша не стал скрывать. – Я преследовал кое-кого в храме Сета.
– В храме Сета? Не в том ли самом…
– Да. На развалинах вашей усадьбы.
– Ее все-таки разрушили, – с видимым сожалением вздохнул Якбаал. – Темные, невежественные люди. Впрочем, Бог им судья… вернее, Амон и все прочие боги.
– Вижу, вы не очень-то их чтите!
– Что поделать, друг мой, здесь же Париж, а не Город Мертвых! Хотя Город Мертвых здесь тоже имеется, под землей, в катакомбах.
– Вы ведь недавно здесь? – Максим прищурился, словно бы ожидая услышать в ответ ложь. – Тогда откуда так хорошо знаете французский? Вы родились там, в Дельте!
– Да, – с неожиданно кроткой улыбкой развел руками месье Якба. – Я родился в Иуну, в семье жреца Сета. А сюда попал, изучив все тайные книги Тота. Попал первый раз много лет назад. Что же касается французского… Это я помог Шампольону расшифровать иероглифы! Что вы так смотрите, друг мой? Не верите? Но этот так. Вы, вероятно, хотите попросить меня помочь вам вернуться обратно. Как я понимаю, у вас там любовь? А может, не стоит возвращаться?
– Стоит! – твердо заверил Максим. – И вы мне в этом поможете. А также поможете отыскать "Людей змеи" и вырвать из их лап моего друга. Не думаю, что вы откажетесь.