- Ну, хорошо, а где этот римлянин?
- Только что вышел. Вот в ту комнату.
К счастью Пропорция, Аристарх даже не обратил внимания на последние слова фракийца.
- Так это он передал приказ базилевса никого не пускать к нему? - воскликнул он.
- Да, - подтвердил один из охранников. - И показал нам его указ с личной печатью!
- Эвбулид, кажется, мы опоздали! - донесся до Луция отчаянный возглас Аристарха. - А ну, пропустите, да пустите же меня к царю!
Затравленно озираясь, римлянин услышал шум борьбы и крик лекаря:
- Аттал, ты жив?! Эй, все, кто там, на помощь!
Пропорций робко приоткрыл дверь. Увидев, что в коридоре никого нет, выскользнул из зала, торопливо спустился по лестнице и, затаив дыхание, показал дежурному офицеру указ царя.
Тот, торопясь наверх, махнул рукой охраннику, стоявшему у входной двери, чтобы выпускал римлянина.
Охранник долго возился с тяжелым засовом. Луций весь взмок, дожидаясь его. Наконец, дверь медленно отворилась, и он, задыхаясь, выскочил на улицу.
Последнее, что он услышал, - крик дежурного офицера:
- Никого не выпускать из дворца! Вернуть римлянина!!
Продолжая лихорадочно прикидывать, кто же выдал его и действительно ли он слышал свое имя, Луций со всех ног бросился к углу крепостной стены, где дожидалась его повозка.
4. Олимп после аида
Луций не ошибался, что услышал на лестнице свое имя, поразившее его словно неожиданный удар грома.
В тот самый момент, когда он, боясь пошевелиться, позировал лепившему его бюст Атталу, перед дворцом остановилась карета начальника кинжала. Из нее вышли трое: декурион, посланный Никомахом на серебряный рудник с приказом во что бы то ни стало отыскать сданного Эвдемом в аренду эллина, и Аристарх с Эвбулидом.
Начальник первой охранной сотни царя сразу же бросился к дверям, требуя немедленно открыть их. Эвбулид, заботливо поддерживаемый лекарем, медленно поднялся по ступеням,
Увидев перед собой едва державшегося на ногах раба в грязных лохмотьях, с огромным кроваво–красным клеймом по всему лбу, охранник загородил было вход копьем. Но декурион, властно бросив: - "По приказу начальника кинжала!" - кивком головы велел эллину следовать за собой.
Эвбулид покорно вошел в двери и застыл на пороге, пораженный роскошью, открывшейся его глазам.
- Иди же! - подсказал Аристарх.
Но грек стоял, не в силах отвести взгляда от золотых статуй и красочных картин на стенах.
Он даже не смел ступить на роскошный - в огромных алых цветах - ковер.
-Аристарх… - беспомощно пробормотал он. - У меня что–то с головой. Я не помню, как все это называется…
-Пойдем, пойдем! - успокоил его лекарь, озадаченный состоянием грека, и, взяв его под руку, чуть ли не силой повел по коридору.
-Аристарх… - ошеломленно озираясь по сторонам, шептал Эвбулид. - Неужели здесь живут люди? Ведь тут стало бы не по себе даже самому… самому… Я не помню, кому… Аристарх!
-Ничего, вспомнишь! Ты хотел сказать, Зевсу! - подсказал лекарь и негромко добавил: - Говорят, при прежних правителях здесь было просто и скромно, и тот, кто хоть раз бывал в этом дворце, по всему миру разносил слух о его абсолютной гармонии. Но, видимо, в нынешнем Аттале взыграла восточная кровь, и он, по примеру своих персидских предков, заставил все коридоры и залы вот этим! - небрежно кивнул он на золотую статую оленя с глазами из крупных изумрудов.
Эвбулид с уважением посмотрел на Аристарха - видать, он действительно здесь свой человек и сможет сдержать свое обещание сделать его свободным. Свобода - вот единственное, о чем он помнил! И, с трудом сдерживая нетерпение, спросил:
- А когда же я получу свободу?
- Как только мы увидимся с Атталом! - охотно ответил лекарь.
- Так идем же! - подался вперед Эвбулид, но тут же, покачнувшись, оперся рукой о стену.
- Куда я тебя такого поведу? - улыбнулся Аристарх, снова приходя к нему на помощь. - Ты ведь на ногах не стоишь! И выглядишь, как бы это тебе сказать - не совсем подобающе для царских очей. А ведь мы пойдем к самому образованному и воспитанному правителю мира…
- Что же мне тогда делать? - растерянно спросил Эвбулид, оглядывая свои грязные руки и лохмотья хитона.
Ответ на этот вопрос вместо лекаря дал начальник кинжала. Выйдя из–за угла, он спросил у выросшего него за спиной словно из под земли декуриона:
- Этот?
Услышав утвердительный ответ, ткнул в Эвбулида пальцем:
- Помыть, постричь, переодеть и вообще придать надлежащий вид!
Никодим круто развернулся и ушел, оставив Эвбулида в полном смятении.
- Он говорил обо мне, как о бездомной собаке, вещи! - растерянно взглянул на Аристарха грек. - Ты правду говоришь, что мне здесь дадут свободу?
- Конечно, - улыбнулся лекарь. - Потому что, к счастью, не он хозяин этого дворца, хотя кое в чем он прав… Тебя действительно нужно привести в порядок!
Он провел Эвбулида в дальнюю комнату, где их встретил юркий придворный, и сказал:
- Этого человека я должен сегодня представить базилевсу!
- Все ясно, господин! - закивал тот и несколько раз хлопнул в ладоши: - Эй вы, лодыри, живо за работу! И чтоб этот раб…
- Человек! - поправил Аристарх.
- Да–да, я говорю, чтоб этот человек через полчаса сиял, как новенькая драхма!
Тотчас появившиеся рабы в набедренных повязках повели Эвбулида в пестро разукрашенное мозаикой помещение с бассейном, сорвали с него остатки одежды и жестами пригласили проследовать по мраморным ступенькам в изумрудную воду. Забывая обо всем на свете, Эвбулид погрузился в нежное, приятно ласкающее тело тепло и замер, блаженно сощурившись на разноцветное окно, также сложенное из яркой мозаики. Он окунулся в воду с головой и, вынырнув, увидел, что ему уже машут руками банщики.
- Скорее, скорее! - торопили они неохотно выходящего из бассейна Эвбулида и, заводя его в небольшую, жарко натопленную комнатку, принялись ловко очищать его тело от многомесячной грязи костяными скребками.
Потом он снова плавал в бассейне, парился и, в довершение всего, его, окончательно размягшего и почувствовавшего себя заново родившимся, банщики натерли дорогими благовониями и передали цирюльнику.
Тот сразу захлопотал над ним, опустил пальцы с отросшими ногтями в мисочки и, пока они отмякали, защелкал ножницами.
Услышав знакомые звуки, Эвбулид заволновался, вспоминая афинские цирюльни, длинные очереди в них, разговоры о новостях на агоре, разных государствах и правителях, в том числе и об этом самом Пергаме, где он и не думал не гадал когда–нибудь очутиться.
Приведя в порядок волосы Эвбулиду, сделав маникюр на руках и ногах, цирюльник передал его повару, тот, накормив изголодавшегося раба куриным бульоном с хлебом, отвел его к юркому придворному. Облачив грека в белоснежную тунику, последний возвратил Эвбулида Аристарху.
- Ну вот, теперь совсем другое дело! - с удовольствием осмотрев грека с головы до ног, заметил лекарь и остановил свой взгляд на распаренном клейме: - Остался пустяк!
Он достал из своих многочисленных карманов чистый лоскут и осторожно обвязал его вокруг головы Эвбулида.
- Теперь можно и к базилевсу!
- И он даст мне свободу? - воскликнул грек.
- Конечно, как только ты опознаешь нужного нам человека, - предупредил Аристарх и протянул склянку с темной жидкостью. - Вот, выпей, рецепт этого снадобья я вычитал в одном старинном папирусе!
- Но я не хочу! - возразил Эвбулид. - Я хочу скорей видеть царя, скорей стать свободным!
- Выпей, прошу, - настойчиво повторил Аристарх. - Оно успокоит тебя!
- Да разве я могу сейчас быть спокойным? - вскричал грек.
- Тогда мне придется прибегнуть к другому способу, - пряча склянку, строго заметил лекарь. - Чтобы ты окончательно успокоился и у тебя прошел шок, в котором ты до сих пор пребываешь, я проведу тебя по залам этого дворца.
Озадаченный словами лекаря, Эвбулид покорно пошел следом за ним и в первой же зале, куда они пошли, застыл у порога, ошеломленный обилием прекрасных картин и статуй.
- Это коллекция Аттала Сотера, деда нынешнего базилевса, - объяснил Аристарх. - Он собирал ее всю свою жизнь. Вон, в углу всадник работы Главка, это - статуи Мирона, это, как ты сам видишь, Пракситель. Дальше - Онат, Полимнестр, Ферон, портретные гермы Силания…
- Сколько же все это стоило? - удивленно обвел глазами Эвбулид бронзового Апполона, одиночные и многофигурные статуи.
- Немалой части его казны! Вот за это полотно, - подошел Аристарх к картине Никия, - он заплатил сто талантов.
- Сто талантов?!
- А для того чтобы приблизить к себе центр любителей и знатоков искусства, который расположился на Эгине, он купил и присоединил к Пергаму весь этот остров. Ну, как тебе
зал?
- Он прекрасен, ничего более прекрасного я не видел в жизни, - ответил Эвбулид и пробормотал, разглядывая бронзовую статую работы Мирона: - Но такое расточительство, Аристарх, когда вокруг голод, смерть…
- Аттал успевал помочь и тем, кто попадал в беду, - возразил Аристарх. - Он посылал хлеб и деньги во время голода нашему Сикиону, помогал из своей казны Делосу, Дельфам, Косу. А когда случилось страшное землетрясение на Родосе, первым отправил оставшимся без еды и крова людям несколько триер с зерном и строительным лесом. И потом, не забывай, что он собрал воедино все эти сокровища, и они теперь достанутся потомкам. Если, конечно, римляне не захватят Пергам и не переплавят эти статуи в свои монеты, удовлетворившись, по обычаю, копиями из мрамора и глины!
- Да–да, я слышал об этом от Квинта! - вспомнил Эвбулид. - И я обязательно расскажу базилевсу о Пропорции, который приехал сюда, чтобы отравить его!
- Конечно, расскажешь! - согласился Аристарх. - Ты точно вспомнил его?
- Я? Разве я могу забыть Пропорция?
- Вот теперь я вижу, что мы действительно можем идти к Атталу, - обрадовался Аристарх. - Но прежде я хочу показать тебе еще один зал!
Хитро улыбаясь, он провел Эвбулида по коридору и распахнул перед ним малоприметную дверь:
- Заходи!
- Куда? - отшатнулся грек, видя перед собой разбросанные на полу кости, осколки стекла, грязные ложки, увядшие лепестки цветов. - Ты, наверное, ошибся дверью - здесь был пир, и рабы еще не успели навести порядок!
- А ты зайди! - продолжал улыбаться Аристарх.
- Пожалуйста! - пожал плечами Эвбулид и, старательно обходя мусор, заметил: - Кувшин и то не удосужились поднять, ведь так из него все вино выльется!
Он наклонился над "разбитым" кувшином, из которого вытекло все вино, наткнулся рукой на ровный, с небольшими щербинками пол и изумленно воскликнул:
- О боги! Что это?..
Он стал оглядываться, всматриваться внимательней в кости, ложки, кубки и только теперь понял, что все это искуснейший обман зрения, изображенный выложенными на полу цветными камушками мусор.
- Во дворце Аттала не принято, чтобы гости бросали обглоданные кости на пол, - довольный произведенным эффектом, засмеялся Аристарх. - Это всего–навсего - "азаротон ойкон" - замусоренная комната!
- А я уж решил, что это взаправду… - пробормотал Эвбулид, сконфуженно пожав плечами.
- Не только ты! - успокоил его лекарь. - Все, кто впервые входит сюда - сенатор, вельможа или базилевс, гость Пергама, торопятся поскорее поднять полу тоги, халата или хитона и обходить эту "грязь"! И я не был исключением! Я горячо убеждал Аттала, начальника кинжала и всех слуг немедленно навести здесь порядок, доказывал, что отсюда во дворец проникает множество заразных болезней, и никак не мог понять, почему они так весело хохочут. Вот и ты повеселел. Идем же к базилевсу!
Аристарх повел Эвбулида по коридору. Они ступили на покрытую пурпурным ковром лестницу. Грек, качая головой, сказал:
- Конечно, Квинт Пропорций явился для меня исчадием всего того, что я испытал. Но я видел его в бою - он честен, неспособен на коварство! Брата его я знал, конечно, меньше, но, по словам Квинта, он хоть и купец, но тоже истинный римлянин. Может, тот раб из Сицилии что–то напутал? Не может быть, чтобы на это пошел один из Пропорциев!
Они поднялись по лестнице. Аристарх обратился к скрестившим копья перед дверью рослым охранникам:
- Мы к базилевсу!
- Не велено! - ответил один из них.
- Как это? - удивился лекарь.
- Не велено, и все! - недвусмысленно накреняя копье, отозвался другой.
- Даже мне? - отступил на шаг Аристарх.
- Особенно тебе! - почти в один голос ответили охранники.
- Странно, - задумался лекарь и, пожав плечами, решил, пока царь занят, продолжить осмотр дворца.
Он подвел Эвбулида к ближайшей двери и предложил осмотреть знаменитый зал с полами Гефестиона.
Грек отказался, сославшись на усталость. Тогда лекарь снова пошел к охранникам и спросил, чем же занят царь. Узнав, что у него был римлянин, он оттащил за древко одного из охранников в сторону, оттолкнул другого и ворвался в комнату.
Проследовавший за ним Эвбулид увидел распростертого на полу человека.
- Аттал, ты жив?! - бросился к нему Аристарх и закричал, приподнимая беспомощную голову царя: - Эй, все, кто там - на помощь!
Эвбулид с охранниками подбежал к нему, но было уже поздно. Аттал, с трудом разлепляя побелевшие губы, чуть слышно прошептал:
- Аристарх… от него нет… противоядия… - и уронил голову на колени лекаря.
Один за другим в комнату вбегали воины, слуги, вельможи.
- Сделай же что–нибудь!.. - молил Аристарха начальник кинжала.
Тот бережно опустил голову мертвого базилевса на пол, и, прикрыв ее полой халата, тихо проговорил:
-Я бессилен перед такой смертью.
-Что?! - взревел Никомах. - Ты хочешь сказать, что величайший и бессмертный…
-Да, - кивнул Аристарх. - Он уже беседует с небожителями.
-Проклятье! - прошептал начальник кинжала. - Где римлянин, который ему позировал?!
-Только что был во дворце! - отозвался один из охранников–фракийцев.
-Да, - подтвердил другой. - Мы видели, как он входил в зал с полами Гефестиона!
- Тащите его сюда! - пиная их, закричал Никомах. – Живее, бездельники!
Охранники со всех ног бросились из зала и через несколько мгновений вернулись.
- Его там уже нет! - доложил один, и второй добавил:
- Он, наверное, уже вышел, ведь у него был указ!
- С царской печатью!
- Что?! - закричал начальник кинжала и, бросившись к мертвому Атталу, приподнял его правую руку с перстнем. - Все ясно! - выдавил он из себя, увидев на ковре капли воска. - Этот мерзавец ускользнул из дворца. И завещание наверняка с ним! Если его не остановить, все пропало - Пергам станет римской провинцией, а все мы - жалкими подданными сената…
- Это Пропорций! - вдруг закричал Эвбулид, показывая пальцем на восковой бюст. - Не знаю, Квинт или Луций, но это Пропорций!
- Вот оно что, а Приск назвал его Гнеем Лицинием… И этот Лициний, насколько мне известно, остановился в доме Эвдема! - пробормотал Никомах и закричал, подталкивая по очереди воинов к бюсту: - Смотрите и запоминайте! Этого человека вы должны привести мне сегодня живым или мертвым! Ищите его во дворце Эвдема, на дороге к Элее, где угодно, но если его к вечеру не будет здесь, то палач оставит от ваших тел точно такие же бюсты! А римские легионеры через месяц не оставят от меня даже этого… - чуть слышно добавил он.
- Аристарх! Что же теперь будет?! - схватил за руку лекаря Эвбулид. - Я так и не стану свободным?
- Подожди! - отмахнулся от него Аристарх. - Сейчас речь идет о свободе миллионов людей, а заодно и твоей жизни! Только бы этот римлянин оказался сейчас во дворце Эвдема…
- Эвдема?! - вскричал Эвбулид. - Но ведь там же Лад! Аристарх, скажи им, чтобы они освободили и его! Ведь он, может быть, на дыбе или уже убит!
- Найдут и Лада! - уверенно сказал лекарь. - Обыщут весь дворец и подвалы, разбросают все по кирпичику и отыщут.
5. По ложному следу
Добежав до угла, Луций, не дожидаясь, пока Протасий отбросит вожжи и спустит ступеньки, через борт ввалился в повозку и закричал:
- Гони!
- Ну? - нетерпеливо спросил Эвдем, едва только повозка сорвалась с места.
- Все в порядке! - откидываясь на спинку сиденья, ответил Луций, красноречиво похлопывая себя по груди. - Здесь. Тепленькое…
- Что Аттал?
- Готов.
- А почему ты так бежал?
Луций оглянулся на убегающие назад дома и деревья и отмахнулся:
- Что вспоминать - дело сделано!
- И все–таки? - настойчиво посмотрел ему в лицо Эвдем.
- Да двое каких–то эллинов чуть было не спутали мои планы, - радуясь тому, что все страхи уже позади, объяснил Пропорций: - Мне кажется, один из них даже назвал мое имя. Настоящее имя!
- Так кажется или назвал? - схватил его за локоть Эвдем.
- Ну, назвал, назвал! - с трудом высвободил руку Пропорций. - Какая теперь разница - через полтора часа будем в Элее!
- Или на дыбе у палача!
- Что ты хочешь этим сказать? - насторожился Пропорций.
- А то, что Никодим не глупее нас с тобой и его кони - самые резвые в Пергаме! - отрезал Эвдем.
- Но у меня указ… - забормотал Луций. - Разве кто посмеет меня задержать с ним?!
- Выбрось его! - мрачно посоветовал Эвдем. - Твой указ теперь и лепты не стоит!
- Что же тогда делать?!
- Спасать завещание! - Вельможа протянул руку к груди Луция. - Давай его сюда!
- Нет! - отшатнулся римлянин. - Оно досталось мне слишком дорого, чтобы его отвез в Рим кто–то другой!
- Так достанется еще дороже! - закричал Эвдем. - Расплатишься за него своей головой, да и моя полетит тоже! Спеши в мой дворец, палач надежно спрячет тебя в подвале.
- Идти в твой подвал?! Чтобы меня замуровали там заживо?!!
- Не глупи, Луций, ты ведь знаешь мое отношение к тебе! В подвале не только дыба и замурованные клети. Там есть потайная комната, где тебе хватит вина и еды, чтобы дождаться прихода легионов Рима. Не глупи, давай завещание! Сейчас вся охрана Никомаха поставлена на ноги, и только я теперь могу выскользнуть из Пергама. Решайся: еще минута - и тебе уже не удастся добежать до моего дворца…
- Но, Эвдем…
Опережая повозку, вперед проскакали несколько всадников.
Прохожие, чтобы не попасть под копыта лошадей, в испуге прижались к заборам и стенам домов.
- Видишь? - кивнул на них Эвдем. - Один отряд уже помчался к Элее!
- Ладно, хорошо! - сдался Пропорций и, доставая завещание, предупредил: - Но поклянись небом и землей, что, когда ты будешь отдавать его в руки городского претора, ты скажешь, что это я, а не кто–то другой, подделал его и отравил Аттала!
- Клянусь! - выхватывая пергамент, вскричал вельможа и приказал Протасию притормозить лошадей.
Повозка остановилась. Луций выскочил из нее, бросаясь в сторону дворца Эвдема.
- Это хорошо, - провожая его взглядом, задумчиво сказал Эвдем, делая знак евнуху трогаться с места. - Они будут искать его и пойдут по ложному следу,
- Он, конечно, не доберется до дворца, его схватят люди Никомаха, господин… И все лавры в Риме достанутся тебе! Неплохо придумано! - подхватил Протасий.