Вечером того же дня наложницу одолела неимоверная усталость, затем у неё разболелась голова, и она, сославшись на недомогание, отказала своему повелителю доставить любовное наслаждение. Фараон был крайне раздосадован внезапной болезнью наложницы и пригласил Пента, дабы тот дал девушке действенное лекарство. Но, увы, ни одно средство Пента не помогало Сутесис. Её недомогание продлилось почти месяц, за это время у Аменхотепа появилась (не без активного посредничества Таусер) другая наложница – племянница чати Хану.
* * *
Вернувшись к решению государственных проблем, Аменхотеп вновь озаботился вопросом смены местоположения столицы. Однако долго не мог прийти к выводу, какой из вариантов предпочтительнее: построить "под столицу" совершенно новый город или же просто "перенести" царский двор в один из городов Египта, после чего уже и объявить его столицей? В итоге фараон призвал на совет Верховного жреца Эйе, верного чати Хану, всех своих советников, эрпатора и даже царицу Тею, мнением которой вновь стал безмерно дорожить.
Практически единогласно решено было остановиться на втором варианте: переехать вместе с дворцом в один из египетских городов. Советник Мемес, выступавший первым, предложил выбрать любой город из четырёх самых крупных: Хемену, Абидос, Аварис или Уасет. (Или, на крайний случай, Амарну, учитывая её природное положение, избавляющее от невыносимой летней жары). Аргументировал своё предложение тем, что история всех этих городов насчитывает более тысячи лет, что каждый из них богат, густонаселен и славится самыми лучшими храмами Та-Кемета. Кроме того, в Абидосе вообще стоит заброшенный дворец, принадлежавший некогда одному из великих пращуров Аменхотепа, и его достаточно будет лишь привести в порядок: отремонтировать и обновить поблекшие фрески и предметы интерьера.
Однако Аменхотеп, будучи человеком суеверным, прекрасно помнил, что тот самый его "великий пращур", фараон Небпехтира Яхмос I, после Уасета действительно правил в Абидосе – его имя даже высечено на Стене священного храма[57], – однако впоследствии именно его сын, Аменхотеп I Джесеркара, перенес столицу из Абидоса в Инебу-Хедж.
Фараон Яхмос I, или, как его чаще называли – "Владеющий силой Ра", правил царством почти двести лет назад, причём в течение всего своего правления практически не прекращал войны с Аварисом, где прочно на целых двести лет обосновались гиксосы-завоеватели. Рано потеряв отца и старшего брата, Яхмос взошел на престол Уасета, формально сохранявшего тогда независимость от Авариса, в достаточно юном возрасте, поэтому на первых порах бразды правления царством взяла в свои руки его мать, доблестная царица Яххотеп.
Когда же Яхмос повзрослел, окреп и возмужал, он первым делом отвоевал у гиксосов Инебу-Хедж. Окрыленный первой военной победой, молодой фараон осадил вскоре и оплот гиксосов – город Аварис, и после длительного сопротивления тот был вынужден сдаться. Вскоре власть Яхмоса распространилась до самого Бехдеда, где правил некогда божественный Осирис, а затем и Гор. Спустя несколько лет он даже предпринял поход в Палестину, который тоже увенчался оглушительным триумфом.
Добившись на военном поприще грандиозных успехов, Яхмос, тем не менее, не торопился переносить столицу из Уасета в какой-либо другой из завоеванных им городов. Возможно, его просто отвлекали от этой цели иные проблемы – непокорность номархов. В многочисленных номах, разбросанных по обширным владениям Яхмоса, одно за другим вспыхивали восстания, и он много времени тратил на их подавление. Причем усмирял бунтовщиков столь беспощадно и жестоко, что кровь реками лилась по земле египетской и, стекая в Нил, окрашивала его воды в красный цвет…
Окончательно утвердив свою власть на двадцать втором году правления, Яхмос занялся строительством храмов – именно к эпохе его владычества относятся возведенные в Уасете грандиозные храмы Птаха и Амона. Однако тут на него обрушилась другая напасть – Яхмоса начали преследовать страшные видения и кошмары, он перестал спать по ночам. Ни самые искусные лекари Египта, ни жрецы Ур-Хеку, ни борцы с чёрной магией Уаб-Сехмет не в силах были облегчить его страдания – фараон постепенно сходил с ума…
Не выдержав столь тяжких мучений, Яхмос в итоге покинул Уасет и с частью двора перебрался в Абидос. Но, даже умирая, он завещал похоронить его в некрополе Абидоса, но только не на территории Уасета! Несмотря даже на то, что там, в Ипет-Суте, покоились его отец, мать и старший брат…
Именно по этой причине город Уасет, предложенный Мемесом в качестве потенциальной столицы, суеверный Аменхотеп отверг сразу же. К тому же сей город, в редкие моменты его посещения, отчего-то навевал на фараона уныние. Бессчетные храмы и некрополи в Долине царей, по всему периметру окружавшие город, могли отвлечь Аменхотепа, согласись он переехать в Уасет, от насущных государственных дел, заставив беспрерывно думать о вечности. Словом, страх перед проклятьем дворца Яхмоса, равно как и перед злыми силами, оказался сильнее разума.
Несмотря на выгодное стратегическое положение и закрепившееся за Абидосом почётное название "сердце царства", Аменхотеп отверг и этот город. Не прельстился даже пролегающими через него караванными путями из Ливии, Судана и Эфиопии, равно как и богатыми залежами золота и серебра в горах, его окружавших.
Последние два из предложенных Мемесом городов – Амарну и Хемену – отвергла царица Тея. Город Амарна стоял на слиянии Нила и Бахр-Юсуфа, поэтому во время разливов, приходящихся ежегодно на месяц хатир[58], подвергался сильным потоплениям (да и потом в её памяти ещё были свежи неприятные воспоминания о Сутесис). Хемену же по непонятным причинам царица просто не любила…
Воспользовавшись наступившей в обсуждении городов паузой, слова попросил эрпатор. Фараон ответил ему разрешающим жестом.
– Мне кажется, солнцеподобный, что более всего на роль новой столицы подходит город Аварис, – слегка волнуясь, поделился своими соображениями Тутмос.
– Почему же? – заинтересовался Аменхотеп.
– В первую очередь потому, что в этом городе правили потомки Ра, сыновья божественного Гора. Кроме того, Аварис располагает уже готовым дворцом. Правда, насколько мне известно, он изрядно пострадал во время войны с гиксосами, но в любом случае его ремонт обойдется казне дешевле, нежели возведение нового. К тому же сей дворец непременно станет залогом вашей безопасности, поскольку вы сами сможете контролировать все ремонтно-строительные работы.
Доводы наследника показались Аменхотепу разумными. Действительно, кто знает, какими тайными подземными ходами, аналогичными здешним, пронизаны дворцы в Абидосе, Хемену и Уасете? Того и гляди, найдутся желающие воспользоваться ими для очередного покушения на его драгоценную жизнь…
– Меня устраивает твоё предложение, эрпатор. Я принимаю его! – торжественно провозгласил фараон. – А контроль за ремонтно-строительными работами поручаю именно тебе. Подбери талантливых художников и зодчих из тех, кому доверяешь.
Тутмос ответил отцу почтительно-благодарным поклоном. И не без гордости сообщил:
– Я уже договорился с зодчим Паренефером, скульптором Юти и художником Сезофрисом.
Не в силах скрыть довольной улыбки, Аменхотеп обратился к Верховному жрецу:
– Ну, а ты что скажешь, Эйе?
– О, наше солнце! Скажу только, что эрпатор удачно унаследовал от всех своих предков и ум, и проницательность, и дальновидность, и прочие достойные истинного мужчины качества. Мне тоже по душе, что его выбор пал именно на Аварис. И уверен, что здесь не обошлось без вмешательства богов. Открою тебе тайну, о, солнцеподобный: твой наследник советовался со мною по поводу Авариса, и по его просьбе я приказал жрецам Мер Уннут и Ами Уннут[59] составить пророчество относительно будущего новой столицы. Оно у меня с собой… – с этими словами Верховный жрец приблизился к фараону и протянул ему папирусный свиток.
Аменхотеп, внимательно ознакомившись с текстом, просиял: согласно пророчеству жрецов, Аварису самими богами было предначертано процветание!
– Итак, решено – новой столицей Египта станет Аварис! – Ещё раз воодушевленно повторил Солнечный Гор, после чего заинтересованно обратился к казначею: – Как думаешь, какие расходы ожидают мою казну?
Казначей замялся. Он по опыту знал, что столь грандиозное мероприятие, как обустройство новой столицы, подобно вторжению в казну прожорливого чудовища – в его пасти исчезнет немало золотых талантов…
– Полагаю, не менее пятидесяти тысяч талантов, – ответил он со вздохом.
Хотя сумма была озвучена и преогромная, фараона она отнюдь не смутила: он задался целью – во что бы то ни стало оградить своих наследников от "Дыхания Апофиса".
Глава 2
Наряду с Нитоприс, верным Камосом и его женой Сепати, зодчим Паренефером, скульптором Юти и художником Сезофрисом Тутмос активно готовился к скорому отъезду в Ону.
Номом Ону по-прежнему правил номарх Анеджети – отец прекрасной Сепати и, соответственно, тесть Камоса. Узнав, что эрпатор намеревается возглавить в соседнем Аварисе работы по реконструкции старинного дворца с целью провозглашения этого города новой столицей Египта, Анеджети тотчас изъявил готовность предоставить в качестве временного пристанища одну из своих "скромных" резиденций как наследнику трона, так и всей его свите.
Когда Сепати в мельчайших подробностях описала этот дворец отца Тутмосу, тот, пораженный размахом строения и богатой отделкой, с удовольствием принял приглашение номарха. Благо и до места работ по реконструкции дворца оттуда было рукой подать.
Поскольку Сепати не терпелось увидеться с родителями, она и Камос отправились в Ону первыми. Правда, Камос получил ещё и задание подготовить хозяйскую резиденцию к приезду эрпатора и его свиты.
Номарх Анеджети встретил зятя с дочерью с неподдельным радушием. Более же всего его радовал тот факт, что в скором времени сюда прибудет и сам эрпатор, при котором Камос занимает видное положение. А на планирующихся масштабных ремонтно-строительных работах дворца, находящегося неподалеку от Ону, Анеджети втайне мечтал ещё и "нагреть руки": время от времени он уже даже прикидывал мысленно, сколько дебенов и драхм осядет в его и без того не пустых сундуках.
Камос же, будучи человеком ответственным и исполнительным, уже на следующий день по прибытии в Ону изъявил желание осмотреть резиденцию тестя, гостеприимно предложенную им для скорых визитёров из Инебу-Хеджа. Номарх Анеджети тотчас приказал приготовить паланкины и вскоре возглавил процессию, состоящую из дочери, зятя и немногочисленной прислуги.
* * *
Дворец, построенный предшественником Анеджети почти сто лет назад, состоял из двух зданий: западное предназначалось для официальных встреч и церемоний; а восточное, располагавшееся напротив, через дорогу, включало в себя жилые апартаменты и святилище Ра. Оба здания выглядели внушительно-фундаментально, а благодаря окружавшим их толстым кирпичным стенам и крытому мосту, соединявшему официальный и жилой комплексы, отчасти напоминали крепость.
Крытый мост подразделялся, в свою очередь, на три пролета: широкий центральный (для колесниц и отрядов войск) и два узких боковых (для пешеходов). В центре крытого перехода по приказу предшественника Анеджети было сооружено так называемое "окно явлений", в проеме которого по праздникам и другим торжественным случаям появлялся сам номарх, а подданные, пав ниц, внимали его речам, находясь по другую сторону "окна".
Вход в каждое из зданий располагался в северной их части. К жилому помещению тремя террасами поднимался сад с плодовыми деревьями, цветочными клумбами, прудом и лёгкими деревянными павильонами. Парадные помещения, колонные залы для приёмов и пиршеств располагались в самом начале восточного крыла, а личные покои номарха – в его конце. Сейчас в нём обитали наложницы.
Стены дворца сплошь были покрыты изящными росписями. В одном из залов Камос, запрокинув голову, долго и с удовольствием разглядывал изображенных на жёлтом фоне потолка экзотических водяных птиц. Стены другого зала украшали гроздья лотосов и папирусов.
Как между делом Камос задал номарху вполне правомерный вопрос:
– Господин Анеджети, не собираются ли ваши наложницы на время покинуть дворец? Мне кажется, госпоже Нитоприс вряд ли придётся по душе присутствие здесь посторонних женщин, да вдобавок ещё молодых и красивых…
Номарх понимающе улыбнулся:
– Я сегодня же прикажу перевести их в своё загородное поместье. Не волнуйся, Камос, здесь ничто не побеспокоит блистательную госпожу Нитоприс.
Удовлетворившись ответом, сегер вместе с женой проследовали за хозяином в официальный дворцовый комплекс.
Непосредственно перед входом, выполненным в виде пилона, раскинулся просторный двор, уставленный статуями, изображающими самого Анеджети, его жену, любимых наложниц и дочерей, в том числе юную Сепати. Сходство между статуей и "оригиналом" оказалось настолько поразительным, что Камос невольно улыбнулся.
– Сколько же тебе было лет, когда творилось сие произведение искусства? – полюбопытствовал он у жены.
– Почти пятнадцать. Я позировала скульптору буквально за несколько дней до своего отъезда к тебе, в Инебу-Хедж, – улыбнулась в ответ Сепати.
Стены, сложенные из черного абидосского гранита и местного кварцита, и богатая скульптурная композиция придавали будущей временной резиденции эрпатора дополнительную пышность. Официальный корпус дворца имел три входа: два небольших боковых и огромный главный, имеющий вид павильона с высокими, богато декорированными колоннами. Их пальмовидные капители были инкрустированы цветными фаянсовыми вставками с позолоченными перегородками.
Сразу за входом-павильоном располагался небольшой колонный зал. Его центральный проход завершала рампа, ведущая во внутренний двор. Точно такие же рампы спускались с противоположных сторон двора. Между рампами правильными рядами стояли алебастровые стелы с изображенными на них сценами поклонения богам: Ра, Осирису, Исиде и творцу Атуму. Дорожки же двора, вымощенные плитками, пестрили изображениями пленников (судя по всему, ненавистных гиксосов, некогда господствовавших в Та-Кемет), и теперь каждый проходящий по ним египтянин символически как бы попирал врагов ногами.
Многочисленные стелы и украшавшая пол плитка, изготовленные из желтоватого с молочными прожилками алебастра, создавали впечатление некой умиротворенности и иллюзию покоя.
Другую часть официального здания дворцового комплекса занимали залы, небольшие дворики, молельни и кладовые. Зодчими, создавшими сто лет назад всю эту красоту, были предусмотрены также помещения для отдыха семьи номарха во время официальных приёмов, церемоний и прочих торжеств – они представляли собой уютные портики, окруженные мини-садами с колодцами.
Камос и Сепати, слегка утомлённые долгой прогулкой, решили остановиться в одном из таких портиков, дарующих прохладу, дабы немного отдохнуть. Анеджети тотчас распорядился подать зятю холодного пива с собственной пивоварни, а дочери – фруктовой воды.
– Роскошь твоего дворца, дорогой Анеджети, поразила меня – она достойна самого фараона! – поделился впечатлением от увиденного Камос, пригубив терпкий душистый напиток из чаши нежно-розового оникса – Думаю, эрпатор будет приятно удивлен предоставленными ему в Ону апартаментами. Воистину Ону – один из богатейших номов Та-Кемет! Право, теперь уже не уверен, по силам ли нынешней столице тягаться с ним…
– Тем большая отныне, любезный зять, ложится на нас ответственность – сделать новую столицу в Аварисе ещё краше, чем Ону! – поддержал тему номарх, лукаво взглянув на Камоса.
Сепати, догадавшись, к чему клонит отец и, решив не мешать мужскому разговору, изъявила желание пройтись по саду, дабы полюбоваться цветами, поэтому в сопровождении двух служанок удалилась в сторону соседнего портика, окруженного цветочными клумбами.
– Тем не менее, уважаемый номарх, хочу поделиться с вами некоторыми своими опасениями… – заговорщически произнес Камос, намеренно понизив голос.
Номарх, насторожившись, жестом приказал мальчику с опахалом удалиться.
– Что-то не так, дорогой зять? – осведомился Анеджети, едва скрывая волнение.
– Всё это, – сегер широким взмахом руки обвёл территорию дворцового комплекса, – может ведь, помимо восторга, вызвать у эрпатора и закономерное удивление… А возможно, даже и негодование. Ну, сами посудите, ведь он задастся резонным вопросом: откуда у обычного номарха, слуги фараона, взялись средства на строительство такой грандиозной и роскошной резиденции? В полной ли сумме отчисляет он положенные налоги в казну? Или же большая их часть оседает в его собственных сундуках здесь, в Ону?..
Анеджети подскочил, как ужаленный.
– Не гневи богов, Камос! – с жаром воскликнул он. – Всем известно, что номом Ону правили ещё мои отец с дедом, я всего лишь приумножил их богатства. Что в том дурного? К тому же ни для кого не секрет, что Ону расположен на пересечении очень выгодных торговых путей. У нас здесь можно встретить кого угодно: греков, хеттов, ливийцев, нубийцев, финикийцев, ассирийцев, представителей многих других народностей… И все они, заметь, – торговцы, благодаря чему казна Ону и пополняется весьма успешно. А что касается налогов в государственную казну, то я плачу их исправно и совесть моя в этом отношении чиста!..
– Да не волнуйтесь вы так, господин Анеджети! Я-то вам верю, – поспешил "успокоить" тестя сегер. – Просто хотелось бы предупредить, как родственника… – Заметив, что номарх снова насторожился, Камос вдохновенно продолжил: – Дело в том, что после покушения на жизнь фараона и его затяжной в связи с этим болезни – да дарует Татенен ему долгие годы! – наш эрпатор очень сильно изменился: ему, как и отцу, тоже мерещатся теперь повсюду измены да заговоры…
Лоб номарха покрылся испариной.
– Камос, о чём ты говоришь?! Какую измену эрпатор может заподозрить с моей стороны?!
В ответ сегер, молча, допил пиво, отставил чашу и красноречиво "горестно" развел руками.
Номарх приуныл: все его надежды обогатиться за счет строительства новой столицы таяли и превращались в мираж буквально на глазах. Услышав его тяжкий вздох, Камос "доверительно" посоветовал:
– Если вы, господин Анеджети, желаете снискать доверие и уважение эрпатора, просто преподнесите ему и госпоже Нитоприс какие-нибудь ценные подарки.
– О, Камос! Об этом ты мог бы вообще не говорить! – воскликнул номарх с деланным "возмущением". – Конечно же, я распоряжусь подготовить для наследника солнцеподобного и его сиятельной супруги дары, достойные богов!
– Тогда позвольте дать вам ещё один совет, господин Анеджети, – с серьёзным видом продолжил сегер. – Вы ведь, наверняка, захотите построить себе в Аварисе ещё один дом, причём как можно ближе к дворцу фараона?
Как он и предполагал, номарх мигом проглотил "наживку":
– О, да, Камос, разумеется! Разве моя семья этого не достойна?!
– Безусловно, достойна. Просто, как вы и сами знаете, достойных семейств в Та-Кемет наберется великое множество, а места вокруг будущего столичного дворца на всех явно не хватит…
Анеджети напрягся и всем телом подался к зятю:
– Говори, Камос, что я должен сделать?
– Сущие пустяки, господин Анеджети… Выделите просто на строительство Авариса солидную сумму, лучше золотом, и ваш дом будет стоять у западной стены нового дворца, рядом с моим. Обещаю.
Номарх сник, но явно задумался.