– Мой друг Вильгельм, несомненно, простит мне эту маленькую шалость, – ухмыляясь, сказал он в ответ, – я как раз еду к нему на коронацию с богатыми дарами. И потом, я ведь вовсе не покушаюсь на принадлежащую ему усадьбу, а просто хочу приласкать её хозяйку, которая, мне кажется, истосковалась по настоящему мужчине.
Барон нагло улыбался, пожирая её глазами. Его люди щерились во весь рот, предвкушая большую потеху. Хозяин никогда не оставлял их без угощения после того, как утолял голод сам. Да и не одна ведь леди в поместье, найдутся и им женщины.
– У вас нет выхода, леди, – с той же наглой улыбкой заметил вельможа, – у меня дюжина крепких воинов, а у вас только всякий сброд во дворе. Если будете ласковы со мной, достанетесь только двум моим молодцам, что охраняют лично меня, а станете капризничать, отдам на потеху всем, когда сам получу то, чего желаю. Я не терплю неповиновения, вам это известно.
Глаза его стали холодными.
– Входим, молодцы, и повеселимся на славу, – бросил он, повернувшись к своим людям, – а эту несговорчивую леди тащите сразу на второй этаж, в комнату налево от лестницы. Там мы все попробуем её сладкий зад. Я уже дрожу от нетерпения. Дай мне скорее пузырёк, Освальд.
Чьи-то жёсткие пальцы схватили Эльгиту и поволокли к дому, крепко держа за руки. Выбежавшая на крыльцо леди Маргарет была ошеломлена. Она попыталась, было, что-то сказать, но барон опередил её.
– Вы будете вести себя спокойно и достойно, леди, – жёстко сказал он, – и тогда, возможно, я не отдам вас на потеху своим людям, хотя вы вполне ещё можете для этого сгодиться. А вашей дочери не впервой, она хорошо знает мои ласки, и, по-моему, прошлый раз они ей понравились.
Барон осклабился и двинулся к дому. Леди Маргарет метнулась впереди него, успела схватить свою младшую дочь и задвинуть её за шкаф в углу. Потом повернулась к входящим людям, бледная, но безгласная.
– Велите накрывать на стол, леди, – распорядился барон. – Мои люди голодны. Я скоро тоже спущусь вниз, после того как утолю первый голод иного рода. А потом впереди у меня вся ночь.
Он мечтательно прищурился, провожая глазами Эльгиту, которую тащили наверх двое здоровых мужчин. Леди Маргарет оцепенела от ужаса. Только теперь она поняла со всей ясностью, что натворили они с мужем прошлым летом. Сердце её рвалось от боли за старшую дочь и страха за младшую.
Барон ещё раз напомнил оцепеневшей женщине о её обязанностях хозяйки и, не спеша, двинулся наверх, к ожидавшему его удовольствию. Его охранники заполнили зал и, гогоча, расселись у стола, ожидая угощения.
Однако на этот раз всё вышло не так, как хотелось вельможному господину барону. Не прошло и двух минут, как во дворе послышался стук копыт и голоса. В следующее мгновение в зал ворвался Морис де Гранвиль, за спиной которого возникли его воины. Их было всего шесть человек, но они были норманны, хозяева положения.
– Всем сидеть, – грозно рявкнул рыцарь, – иначе искромсаю в куски. Где?
Он беспомощно оглянулся, не понимая, куда идти. И тут на подмогу ему пришла выскочившая из своего угла Эдит. Трясущейся рукой она ухватила рыцаря за плащ и потащила за собой наверх, показав на дверь, из-за которой доносились грубые мужские голоса и женские стоны. Рыцарь рванул дверь, и глазам его предстала страшная картина. Двое дюжих мужчин держали за руки и за ноги распятую на кровати Эльгиту, а маленький плюгавый щёголь, задрав её юбку, уже пристраивался между её разведённых бёдер. В мгновение ока он отлетел к противоположной стене, всем весом шмякнулся об неё и осел на пол. Мужчины схватились, было, за мечи, но, увидев, что перед ними нормандский рыцарь, опустили оружие, недовольно ворча. Морис шагнул к кровати и опустил задранную юбку Эльгиты, потом подал ей руку, помогая подняться.
– Забирайте этого высокородного ублюдка, – прорычал он в сторону двух саксонских вояк, – и тащите его вниз. Я сейчас приду и разберусь с ним. И никаких фокусов, иначе не оставлю в живых никого.
Те поспешили выполнить требование, высказанное в столь категоричной форме, а рыцарь повернулся к Эльгите, которая бледная и дрожащая стояла посреди комнаты и молча смотрела на него огромными потемневшими глазами.
– Вам не кажется, леди, что у меня появилась стойкая привычка приходить к вам на помощь в самый нужный для вас момент?
Он пытался шутить, но глаза смотрели на девушку тревожно. Слишком часто приходилось видеть ему такой пустой взгляд. Она была в ступоре. Морис шагнул к девушке и встряхнул её за плечи.
– Опомнитесь, Эльгита, – проговорил тихо, но настойчиво, – опомнитесь. Всё уже позади.
Он ещё раз легонько встряхнул её, и глаза девушки стали наполняться сознанием. Она моргнула, и только тут поняла, кто перед ней.
– Они забрали мой кинжал, – горестно прошептала она, и вдруг разрыдалась, упав на грудь рыцаря.
Морис прижал её к себе, тихо поглаживая и легонько целуя в светлую макушку. Он не мешал ей плакать, знал, что слёзы принесут облегчение. Прошла, казалось, вечность, и Эльгита затихла. Потом отстранилась от своего спасителя и посмотрела ему в глаза посветлевшим взглядом.
– Как вы попали сюда, сэр рыцарь? – спросила, хлюпнув носом.
– Как всегда, случайно, – чуть улыбнулся рыцарь. – И Морис, девочка, Морис, а вовсе не сэр рыцарь.
– Морис, – послушно повторила Эльгита, – как ты нашёл меня?
– Если здесь, в этой комнате, то меня привела Эдит. А если вообще в усадьбе, то сам не знаю, почему я рванулся сюда. Так получилось.
Он улыбался, глядя в заплаканные глаза. Ему очень понравилось, как нежные губы Эльгиты произнесли его имя. И он понял, что никогда уже не оставит эту светловолосую девушку, такую беспомощную в мужских руках и так отчаянно жаждавшую защитить себя. Он готов был оберегать её от всех, и даже от себя самого, только чтобы ушли страх и настороженность из её глаз.
Морис де Гранвиль, суровый рыцарь, которого побаивались многие из числа приближённых короля Вильгельма, готов был стоять здесь вечность, обнимая доверчиво прижавшееся к нему тело и глядя в голубые заплаканные глаза, но надо было спускаться вниз и разобраться с тем ублюдком, что пытался изнасиловать Эльгиту.
– Мне надо спуститься вниз, девочка, – сказал он, отстраняясь. – Мои люди ждут, и необходимо закончить разговор с твоим обидчиком.
– Я с тобой, – испуганно вскрикнула Эльгита и ухватилась за его руку.
Он улыбнулся.
– Хорошо, пошли.
И они спустились в зал. Здесь чувствовалось такое напряжение, что, казалось, от малейшего движения дом просто рухнет.
– На каком основании вы, сэр рыцарь, вмешиваетесь в мои дела? – высокомерно вопросил пришедший в себя вельможа. – Я барон Ательстан Конингбургский. А с этой семьёй у меня свои отношения. Отец этой леди сам отдал её мне. И если она капризничает сегодня, моё право заставить её делать то, что я хочу.
– Тан Эбенгард погиб этой осенью. А усадьба, принадлежащая теперь леди, находится под властью короля Вильгельма. И вы не имеете больше никаких прав на эту женщину, барон.
– Это мы ещё посмотрим, – барон был взбешён. – Я приглашён на коронацию, и поговорю с королём об этом. Вы ещё пожалеете, что вмешались не в своё дело, сэр рыцарь.
– Я советую вам, барон, не забывать, что вы всего лишь покорённый сакс в стране, принадлежащей теперь норманнам, – холодно и зло заметил Морис. – И впредь рекомендую обходить эту усадьбу десятой дорогой. А сейчас, чем скорее вы уберётесь отсюда, тем целее будут ваши головы.
Рыцарь смотрелся очень внушительно. Взгляд его был суров и обещал жестокую расправу всякому, кто станет у него на пути. Его воины были столь же угрожающе настроены. И охрана барона дрогнула. Никто не хотел рисковать своей головой. Переглянувшись между собой, они стали отступать к двери и вскоре скрылись за порогом. Взбешённый барон, не привыкший к поражениям, яростно выругался.
– Вы ещё пожалеете об этом, сэр рыцарь, – прошипел он, покидая комнату.
Спустя несколько минут топот более десятка коней оповестил оставшихся, что непрошенные гости отбыли. Рыцарь кивнул головой своему капитану. Тот ответил понимающим взглядом и, взяв с собой одного из солдат, вышел. Вернулся через несколько минут один, так же взглядом показав, что всё в порядке.
– Позаботься о том, чтобы устроить людей, Фрон, – обратился рыцарь к своему капитану. – И выставь часовых. Этот барон, по-моему, не в себе.
Потом рыцарь обернулся к Эдит, испуганной мышкой снова забившейся в угол, и кивнул ей головой, подзывая к себе.
– Помогите ей, леди Эдит, – поспросил он, указывая на вцепившуюся в его руку девушку, – она ещё не совсем пришла в себя после всего пережитого. А мне надо проверить моих людей. Я скоро вернусь.
И обернувшись к растерянно хлопающей глазами леди Маргарет, добавил:
– А вы, леди, не будете ли так добры накормить моих людей и распорядиться об их ночлеге?
Леди послушно кивнула и вышла из комнаты. А рыцарь с трудом оторвал вцепившиеся в него пальцы и помог Эдит усадить Эльгиту в глубокое кресло у очага. Младшая сестра, с жалостью и тревогой глядя на старшую, стала растирать ей руки, потом смочила влажной тряпочкой лоб и дала выпить немного вина. Эльгита закашлялась, но потом посмотрела на сестру осмысленным взглядом. Слёзы появились на глазах. Она испуганно обвела взглядом комнату. Они были одни.
– Где барон, Эдит? – тревожно спросила она.
– Рыцарь де Гранвиль прогнал его, – успокоила её сестра. – Он не успел ничего сделать с тобой, этот страшный человек?
Эдит смотрела со страхом, затаившимся в больших синих глазах. Она была чем-то похожа на сестру, но волосы её были каштановыми, как у матери, а глаза синими. И вся она была меньше, миниатюрнее. Эльгита отрицательно качнула головой.
– А где Морис?
Эдит не успела ответить. Вошёл рыцарь и сразу тревожно посмотрел на Эльгиту. Встретив её взгляд, подошёл и взял за руку.
– С тобой всё в порядке, Эльгита?
Она кивнула головой.
– Да, когда ты рядом. Мне страшно без тебя.
– Я больше не покину тебя, девочка. Не бойся. Я смогу сделать так, чтобы мы были вместе. Но сейчас мне надо позаботиться о безопасности для нас всех. Этот ублюдок слишком высокомерен и злобен. Я не доверяю ему.
Вскоре на стол был подан ужин. Люди рыцаря наскоро поели и занялись выполнением того, что велел им командир. Он распорядился, чтобы все спали вместе, в одной комнате и не раздевались, как в военное время на осадном положении. Рыцарь привлёк к охране поместья всех дворовых людей, объяснив им, что от их внимательности зависит их жизнь. Солдаты спали по очереди, постоянно меняясь на дежурстве. Сам де Гранвиль лёг здесь же в зале, со своими людьми. Именно это показало им всю серьёзность положения больше, чем все сказанные до этого слова.
Предусмотрительность рыцаря оказалась не напрасной. В самый глухой час ночи в комнату тихонько пробрался мальчишка, работавший помощником у конюха, и сказал, что под воротами усадьбы замечены чужие воины, которые привязали коней в стороне и пробираются во двор. Дальше всё пошло по плану, разработанному рыцарем. Чужаков впустили во двор, а потом дружно напали на них со всех сторон. Дворовые люди отчаянно работали вилами и дубинами, помогая солдатам. Не ушёл никто. Это оказались те самые охранники, что были с бароном, восемь из них. Сам барон, надо полагать, пристроил свою драгоценную особу в более безопасное место.
Проснувшиеся утром женщины, которым велено было ночевать на втором этаже, пришли в ужас, узнав, что здесь произошло ночью. Какое счастье, что рыцарь де Гранвиль приехал к ним вчера! Барон вёл себя в их поместье хуже любого завоевателя.
Проследив за тем, чтобы привели в порядок двор и захоронили убитых за пределами усадьбы, рыцарь собрался отбыть по своим делам. Он взял с собой только двух воинов. Остальных оставил в усадьбе под командованием капитана Фрона Бефа, которому доверял полностью. Уезжая, он пообещал Эльгите, что вернётся очень скоро. Поместье застыло в ожидании его возвращения.
Глава 3
Покинув усадьбу, рыцарь Морис де Гранвиль двинулся прямиком на Лондон. Только там мог он получить то, чего сейчас желал больше всего на свете, – любимую женщину и в придачу к ней отличное поместье вблизи столицы. Рыцарь очень надеялся на то, что Вильгельм удовлетворит его просьбу. Всё же он был рядом с герцогом много лет, и в том кровавом побоище при Гастингсе именно он, Морис, не думая ни о чём, стремительно ринулся вперёд и успел отвести сокрушительный удар, направленный в открывшийся на мгновение бок своего повелителя. А Вильгельм умел ценить преданность.
В Лондоне же было сейчас людно и шумно как никогда. Огромные массы людей стекались в столицу, чтобы принять участие в празднестве по случаю коронации нового властителя Англии. Вокруг толпилось множество нормандских рыцарей в сопровождении своих оруженосцев и солдат. Богатые саксонские вельможи чувствовали себя весьма неуютно в таком соседстве, но они верили, что Вильгельм сдержит слово и сохранит за ними их владения, когда они присягнут ему на верность. Новый король обещал, что земли будут отбираться только у тех, кто выступал на стороне поверженного Гарольда.
Невозможно было найти пристанище в этом гудящем как улей городе. И Морис отправился прямиком к покоям Вильгельма. Его хорошо знали в ближайшем окружении герцога, который вот-вот наденет на себя корону Англии.
А всемогущий Вильгельм, которому только недавно удалось попасть, наконец, в Лондон, был в этот вечер не склонен к общению. Он велел никого не пускать в его покои и уютно устроился с кубком любимого бургундского вина в кресле у ярко пылающего камина. Держа в руке кубок и время от времени поднося его к губам, герцог задумчиво смотрел на огонь. Он устал, он очень устал от непосильного напряжения последних месяцев. В покорённой стране работы было невпроворот. Далеко не все признали его власть, их нужно было заставить это сделать силой. Организованное сопротивление в Южной Англии он подавил быстро – всё же силы англосаксов были очень существенно ослаблены предшествующими сражениями при Фулфорде и Стамфорд-Бридже. Но остальная страна… Теперь надо как можно быстрее восстановить разрушенные крепости и поставить новые – нельзя забывать, что есть много желающих оторвать себе жирный кусок от его новых владений. Те же датчане не прочь вернуть себе утраченные территории. Этого допустить никак нельзя. И надо дать возможность людям вернуть былую силу земле. Страна сильна, когда есть, кому кормить её. А война губит не только людей, но и землю.
Вильгельм взглянул на карту, разложенную на маленьком столике, стоящем справа от его кресла. Вот они города, которые очень разумно выбрали в своё время римляне, поставив там свои сторожевые посты и первые крепости: Дувр, Колчестер, Сент-Олбанс, Эксетер, Лестер, Линкольн, Йорк, Карлайл… Все они должны быть восстановлены и укреплены. А сколько новых защитных сооружений надо поставить на этой земле! Ох, как много работы предстоит. Да и сам Лондон пока что мало похож на столицу. Крепость здесь нужна.
Герцог вспомнил свой любимый Кан, и сердце защемило от тоски. Как он любил свою милую сердцу Нормандию, как рвалась туда его душа. Туда, где ждала его единственная нужная ему женщина – жена Матильда. Сколько лет прошло с того дня, как он завоевал эту гордую красавицу, а до сих пор никакой другой женщине не удалось заменить её. Маленькая, миниатюрная, но такая сильная духом женщина. Его жена! Вильгельм отпил ещё глоток великолепного вина. В памяти почему-то всплыло аббатство Мон-Сен-Мишель. Ну да, он ведь был там с Матильдой тогда… Герцог улыбнулся греющим душу воспоминаниям. Это аббатство было одним из любимых его мест. Такой красоты и мощи не увидишь больше нигде. Он прикрыл глаза и как наяву увидел это сказочное видение.
На самом краю его владений, почти на границе с Бретанью возвышается в море высоченный скалистый полуостров, футов двести, не меньше. А на самой его вершине, как будто выросшие из его крутых утёсов, высятся остроконечные крыши храмов. И кажется, что всё это вместе поднялось из морской пучины как божественный дар людям. Особенно потрясает это зрелище, когда наступает прилив. Вода мчится здесь к берегу со скоростью самого быстроногого коня, и никому не спастись, если не покинул заранее перешеек, связывающий полуостров с материком. В один миг Мон-Сен-Мишель превращается в одинокий остров посреди дико ревущих, бушующих волн. Сказочное зрелище! Не один раз Вильгельм любовался им, но готов смотреть вновь и вновь.
В тот последний раз, когда герцог был там, он готовился к вторжению в Англию. Обратился к отцу-настоятелю с просьбой поддержать его финансово. Ведь ему нужны были большие силы и огромные средства, чтобы одним мощным ударом взять то, что принадлежит ему по праву – островную страну, завещанную ему дядей. И аббатство его не подвело. Были изысканы средства на снаряжение четырёх кораблей, и это внесло свою лепту в одержанную им победу. А ещё один из кораблей его огромной флотилии был подарком жены. Милая Матильда…
В дверь тихонько заскреблись, как будто отряд настойчивых серых мышей пытался пробраться в его покои. Вильгельм усмехнулся.
– Чего тебе, Уилл? – не оборачиваясь, спросил он.
Худющий, как жердь, белобрысый Уилл возник перед глазами господина и низко склонился в поклоне.
– Там прибыл рыцарь Морис де Гранвиль, мой повелитель, – спокойно ответствовал верный слуга, который, похоже, и не думал бояться грозного герцога. – Он не может найти себе пристанища в этом муравейнике, что нынче образовался за стенами дворца. И он хочет говорить с вами.
– Де Гранвилю я всегда рад, Уилл, и ты это знаешь, плут. Так что найди ему местечко для сна и проведи сейчас ко мне. Да, и подай чего-нибудь поесть. Я проголодался что-то, а мой верный рыцарь, небось, и вовсе погибает от голода.
Уилл, поклонившись, бесшумно исчез, а перед взором герцога возник усталый с дороги и замёрзший рыцарь.
– Проходи, проходи, мой верный друг, – приветствовал вошедшего герцог, окинув взглядом его высокую ладную фигуру. – Я вижу, ты порядком промёрз. Сядь возле огня. Сейчас нам принесут поесть, и ты поведаешь мне, с чем пожаловал.
– Счастлив видеть вас, мой повелитель, – рыцарь склонился в поклоне, затем прошёл к огню и сел в указанное хозяином кресло.
– Да ладно тебе, Морис, – махнул рукой герцог. – Мы здесь одни. Мой верный сторожевой пёс Уилл никого и близко не подпустит к дверям. Так что давай по-простому, как всегда.
– Как скажешь, Вильгельм, – отозвался де Гранвиль. – Мне надо очень много рассказать тебе. Я только недавно вернулся из Йорка и хочу довести до твоего сведения всё, что видел там. А потом у меня есть к тебе личный вопрос, если позволишь.
– Позволю, позволю, – герцог усмехнулся. – Но сперва про Йорк, это меня очень интересует. И я хочу проверить правдивость некоторых своих людей. Мало кому из них я могу доверять безоговорочно, как тебе. А мне нужен надёжный человек там, в этом городе, он очень важен стратегически. Так что давай, де Гранвиль, и как можно подробнее. Но вначале всё же поешь. Представляю, как ты проголодался. А я с удовольствием составлю тебе компанию.
Верный Уилл уже был в комнате и проворно, но бесшумно накрывал на стол. Герцог и его гость отдали должное принесенным блюдам, запили его отличным бургундским и снова уселись у камина.