Рано утром Озберт, взяв с собой пятерых солдат и двух дополнительных коней, отправился в свою печальную поездку. Погода испортилась, стало ветрено, снова пошёл снег. Но Озберт легко нашёл дорогу. И к вечеру они вернулись в поместье, доставив окоченевшие тела своих товарищей. Вскоре появился и капитан Беф в сопровождении отряда воинов рыцаря де Гранвиля, которые исполняли свою службу в Лондоне.
Оказалось, что в столице никто ничего не знает о рыцаре. В Лондоне Морис де Гранвиль не появлялся. Фрон спрашивал у всех, кого только знал, и дошёл в отчаянии до самого короля. Вильгельм с удивлением ответил, что никого не посылал во Фрисби и понятия не имеет о том, что произошло. Но когда капитан доложил ему о погибших воинах, которые уехали из поместья вместе с рыцарем, король встревожился всерьёз. Он тут же отдал распоряжение организовать поиски де Гранвиля, самые тщательные.
– Мы найдём его, капитан, – заверил король верного помощника своего друга. – Найдём обязательно, и тот, кто покусился на его жизнь и свободу, дорого заплатит за свой опрометчивый шаг. Ты знаешь, что в своей мести я бываю очень жесток. И речь идёт о моём друге, который спас мне жизнь. Я землю переверну ради него. А ты поезжай домой, капитан. И будьте готовы выступить в любую минуту.
Глава 5
А в поместье шла подготовка к похоронам погибших воинов. Сделать это надлежало по всем правилам, и в Кембридж отправили посыльного за священником. Молодой священник отец Илия откликнулся на просьбу и без промедления прибыл в поместье, охваченное горем. Он совершил все необходимые обряды, но прежде чем уехать обратно в город, встретился с хозяйкой поместья и задал ей вопрос, почему такое большое и, похоже, процветающее владение не имеет своего священника. Эльгита ответила святому отцу на этот несложный вопрос. Тот на мгновенье задумался, а потом сказал, что в маленьком монастыре под городком Или он знает одного немолодого монаха, который возведён в сан и будет рад получить место священника в хорошем поместье.
– Он очень честный и добросовестный священнослужитель, дочь моя, – сказал отец Илия, – и ты никогда не пожалеешь, что пригласила его.
Эльгита с благодарностью приняла предложение священника, и дня через четыре перед воротами поместья остановился усталый мул, на спине которого сидел худой человек средних лет в монашеском одеянии. Это был отец Эдмунд, прибывший из монастыря под Или по приглашению, переданному ему священником из Кембриджа. Лицо монаха было худым и бледным, но голубые глаза смотрели живо и молодо, и в них светился ум. Отец Эдмунд действительно стал ценным приобретением для поместья. Он быстро вошёл в курс дел и оказывал весьма ощутимую помощь своими действиями и советами.
Именно отец Эдмунд предложил поразмыслить очень серьёзно над вопросом, кто мог настолько ненавидеть рыцаря де Гранвиля, чтобы решиться похитить его буквально под носом у короля. Ибо в том, что это было похищение, он не сомневался ни единой минуты. Ему рассказывали, кто что мог вспомнить, а священник думал и делал выводы. Озберт Клеми вспомнил, что заподозрил слежку за рыцарем ещё в день его свадьбы, и идея похищения стала обретать более чёткие очертания. Но кто? Кто мог решиться на такое?
– А вы не думаете, что это может быть делом рук барона Ательстана? – прервала затянувшееся молчание леди Маргарет. – Он, помнится, был страшно зол на Мориса, когда тот выставил его из дома в ту страшную ночь.
– Кто этот барон, леди? – обратился отец Эдмунд к Эльгите. – Я хотел бы узнать о нём побольше.
И хозяйка поместья поведала священнику всё, что могла позволить себе высказать вслух, не вдаваясь в подробности. Но они и не нужны были многоопытному монаху – он достаточно хорошо знал жизнь, чтобы восстановить для себя картину целиком.
– У меня почти не остаётся сомнений в том, что это именно барон совершил преступление, – поразмыслив, сказал отец Эдмунд. – Даже в своём маленьком монастыре я кое-что о нём слышал. Да и поездил по стране немало, собирая пожертвования для своей обители. Я не знаю точно, где находится замок Конингбург, но приблизительно дорогу представляю. Я считаю, что нужно немедленно отправляться туда, чтобы всё разведать на месте.
После длительных обсуждений было решено, что в поездку эту отправятся сам отец Эдмунд и Озберт Клеми, которого тоже обрядят в рясу. Два странствующих монаха ни у кого не вызовут особых подозрений, а узнать они смогут многое.
И рано утром следующего дня два бедных монаха на неказистых с виду, но крепких лошадях выехали из ворот поместья и взяли курс на север. Шла вторая половина марта, но земля ещё не оттаяла, солнце почти не показывалось.
На четвёртый день ближе к вечеру путники отыскали замок Конингбург, который представлял собой внушительное и хорошо обороняемое сооружение над тихой рекой, всё ещё скованной льдом. Решили попроситься на ночлег – монахам обычно не отказывали. Их, и правда, впустили, накормили ужином и отвели место для ночлега на сеновале над конюшней. И тут отец Эдмунд проявил чудеса изобретательности. Он поговорил с конюхом о том, о сём и нашёлся повод задержаться в замке на весь следующий день – надо было помочь занемогшей жене конюха, которой местные монахи из близлежащего монастыря Святого Эдмунда оказать помощь почему-то не смогли. Бедная женщина накануне выполняла тяжёлую работу, упала и вывихнула руку в плече. Сустав распух, болел, она ничего не могла делать, только плакала тихонько. С этой бедой святой отец справился легко, вправил сустав на место, и измученная болью женщина вздохнула с облегчением. Конюх был на седьмом небе от радости и не знал, как выразить свою благодарность. Отец Эдмунд задал ему несколько вопросов, получил на них ответы, и картина начала проясняться. Тем более что Озберт тоже времени даром не терял, и его наблюдения оказались кстати. Сопоставив свои сведения, они пришли к заключению, что не ошиблись. Действительно несколько дней назад воины барона привезли в замок какого-то рыцаря. Он был без чувств, но его, тем не менее, бросили в подземелье замка. Старая Голда, что носила пленённому рыцарю еду в его узилище, рассказала, когда её порасспросили, что пленник молод, светловолос и хорош собой. Но он получил сильный удар по голове и очень слаб. Да и кормят его так, что сил ему не набраться.
Отец Эдмунд попросил конюха в благодарность за оказанное ему благодеяние позаботиться о рыцаре, немного подкормить его с помощью старой Голды, чтобы пленник восстановил силы. А сам, поблагодарив за пристанище, отбыл восвояси вместе со своим спутником. Однако, выехав из ворот замка и отъехав от него немного, священник остановился и велел Озберту со всей возможной скоростью отправляться в поместье и сообщить, что они, похоже, нашли пропавшего рыцаря. Сам же он останется здесь неподалёку и будет держать связь с замком и наблюдать. Так они и поступили.
Озберт спешил как мог, не щадя ни себя, ни бедной лошади, но до Фрисби добрался за три дня. Едва держась на ногах от усталости, он ввалился в поместье и сразу же рассказал капитану всё, что удалось узнать. Капитан Беф сопоставил все сроки и факты и пришёл к выводу, что это действительно, похоже, рыцарь де Гранвиль. Он немедленно сообщил обо всём хозяйке. Эльгита пришла в ужас. Зная жестокость и злобность барона, она понимала, что тот уготовит её мужу страшный конец. И решила сама ехать безотлагательно к королю и молить его о помощи – иначе им Мориса не освободить.
Фрон Беф понимал, что леди не удержать. Поэтому дал ей двух сильных сопровождающих для поездки в Лондон, а сам принялся готовить людей для похода на Конингбург.
Эльгита неплохо держалась в седле и любила ездить верхом. Но дальних поездок ей совершать ещё не приходилось, тем более в такой спешке. Ей было очень нелегко, уже через несколько часов болело всё тело, казалось, что бедра и ягодицы превратились в один сплошной синяк. Но женщина не останавливалась и даже не замедляла бега лошади – на карту была поставлена жизнь Мориса. Только теперь она поняла, как любит его, и рвалась вперёд. С дорогой справилась не хуже любого из воинов, а, попав во дворец, сразу попросила встречи с королём. Старший из воинов, Жобер Форней, как и Фрон Беф, нередко бывал здесь вместе с рыцарем. Он поговорил с кем нужно, и леди провели к королю.
Едва войдя в покои Вильгельма, Эльгита упала на колени и с мольбой протянула к нему руки.
– Спасите его, милорд король, – она умоляюще смотрела на большого сильного мужчину, который стал правителем её страны, – заклинаю вас, спасите его.
Вильгельм удивлённо посмотрел на неё, но быстро подошёл и поднял женщину на ноги.
– Кого спасти, мадам? За кого вы просите?
– Мориса де Гранвиля, милорд. Он попал в плен к этому чудовищу барону Ательстану, и тот разделается с ним самым жестоким образом.
– Погодите, мадам – успокаивающе проговорил король, – расскажите мне всё по порядку. Быстро и чётко. Я хочу понять. Иначе как я смогу помочь?
Эльгита взяла себя в руки и рассказала всё, что знала, – действительно быстро и чётко, чем нимало подивила короля. Он любил умных людей и очень уважал умных женщин, таких как его жена. Вскоре Вильгельм понял ситуацию и велел готовиться в поход на север. Откладывать отъезд было опасно.
Рано утром следующего дня большой и отлично вооружённый отряд во главе с самим королём, скорее напоминающий маленькую армию, выступил в путь. Проезжали мимо Фрисби, и король задержался там совсем ненадолго. Эльгита рвалась ехать с ним и дальше, но Вильгельм объяснил ей, что она только задержит их в пути. Да и негоже женщине видеть то, что может произойти в Конингбурге, если барон действительно совершил этот безумный поступок. Король велел Фрону Бефу оставаться в поместье, а с собой взял несколько воинов де Гранвиля и, конечно, Озберта Клеми, который хорошо знал дорогу и мог быть полезным на месте. В путь двинулись без задержки.
Как-то неожиданно наступила весна, всё вокруг начало зеленеть. Места, через которые проносился отряд, были очень красивы, но Вильгельму было не до того. Его переполняли тревога за друга и ярость от такого наглого неповиновения своему сюзерену, какое допустил этот барон. А ведь клялся в верности. Такого Вильгельм оставить без возмездия не мог.
Наконец среди зеленеющих молодой изумрудной травой холмов, над тихой рекой, окружённой лесами, показался замок, больше напоминающий военную крепость. Мощные стены надёжно защищали его от нежелательных вторжений. На вершине главной башни гордо развевался на ветру флаг, свидетельствующий о высоком происхождении хозяина: белая лошадь – символ принадлежности владельца замка к роду саксонских королей. Вильгельм недовольно поморщился. Этот барончик воображает себя чуть ли не равным королю. Ну, посмотрим…
Когда подъехали ближе, из зарослей, окружающих замок, показался высокий мужчина в монашеском облачении. Он быстро подошёл к королю, поклонился и стал говорить. Все эти дни в замке было тихо. Но сегодня с утра там необычное оживление. Друг-конюх поведал, что в замке готовится какое-то интересное зрелище, и на него приглашены гости – близкие друзья барона. Несколько человек уже прибыло. По всем признакам дело идёт о предстоящей казни пленённого рыцаря.
Выслушав монаха, король принял решение понаблюдать, что будет происходить в замке. Его воины тихо сняли двух часовых, что стояли на воротах, и король вместе с монахом, Озбертом и двумя воинами из личной охраны проник на территорию замка. Остальным было велено окружить крепостные стены, охранять ворота снаружи, никого не допуская больше вовнутрь, и быть готовыми по сигналу сразу же присоединиться к королю.
Взорам вошедших открылся огромный двор, заполненный множеством людей. В центре его было установлено сооружение, напоминающее дыбу. Вокруг толпились саксонские воины, поглощённые подготовкой к интересному зрелищу. Раздался громкий голос управителя, и все затихли. Появился барон Ательстан, весь раздувшийся от сознания собственной важности. Он был чрезвычайно рад тому, что предстояло сделать.
– Друзья мои, мои верные воины и челядь, – обратился он к присутствующим, – сейчас я порадую вас прекрасным зрелищем. Вы увидите, как один из этих наглых нормандских псов, нахлынувших на нашу землю, будет мучительно умирать, умоляя меня о пощаде. Но пощады не будет.
Барон гордо оглядел присутствующих.
– Тащите его сюда, – добавил он, зловеще улыбаясь.
На короля и его спутников никто не обратил внимания. Все были заняты интереснейшим развлечением, которое предлагал барон. Вильгельм и его люди приблизились и стали в последних рядах, позади приглашённых, внимательно наблюдая за происходящим. Через несколько минут раздался лязг цепей, и во двор выволокли высокого мужчину, в котором король сразу узнал своего друга Мориса. Рыцарь был обнажён до пояса, его тело было в синяках и ссадинах, светлые волосы на затылке слиплись от крови. Но держался он на ногах твёрдо. Спокойно оглядел место предстоящей казни и не произнёс ни слова.
– Сейчас я расскажу вам, как умрёт этот пёс, – громко и с явным удовольствием провозгласил барон. – Сперва ему отсекут и выбросят собакам его гордость, его мужское достоинство, которым он посягнул на женщину, что по закону принадлежала мне. Затем его крепко привяжут лицом к этому толстому столбу, и мой верный Джехан, большой мастер своего дела, сделает ему "кровавого орла" – вскроет сзади рёбра и вытащит его сердце, которое тоже скормит собакам.
Барон довольно засмеялся, предвкушая удовольствие от такого зрелища.
– Что же ты молчишь, норманн? Почему не молишь о пощаде? Говорят, при этой казни человек до самого конца чувствует всё, что с ним делают. Неужели тебе не страшно?
– Умирать страшно всем, – спокойно ответил на это Морис, – но на то мы и мужчины, чтобы свой страх преодолеть. Ты можешь сделать со мной всё, что хочешь, подлый предатель, но помни, что король Вильгельм жестоко отомстит тебе за меня. Он не простит.
– Ха, король! – засмеялся барон. – Где он, твой Вильгельм?
– Я здесь, – раздался громкий властный голос, и двор тотчас заполнился нормандскими воинами, окружившими своего короля. На высоких стенах по всему периметру двора стояли воины Вильгельма, вооружённые арбалетами. Великая паника охватила всех присутствующих. Некоторые из них порывались бежать, но бежать было некуда. Саксонские воины сразу оценили ситуацию и молча сложили оружие. Барон Ательстан злобно заскрипел зубами, понимая, что жертва выскальзывает из его рук. Он даже не сообразил в первый момент, какая опасность угрожает ему самому, а когда понял, побледнел до зелёного оттенка и едва не лишился чувств.
– Правильно делаешь, что дрожишь от страха, мерзкий клятвопреступник, – зловеще спокойно сказал король. – От меня тебе пощады не будет.
Он повернулся к де Гранвилю, которого уже освобождали от цепей, и мягко улыбнулся ему:
– Твои мучения позади, Морис. Слава Всевышнему, мы успели.
Потом добавил, ни кому особенно не обращаясь:
– Немедленно верните моему рыцарю его одежду и оружие. А я сейчас оглашу своё решение.
Кто-то сорвался с места, и в мгновение ока распоряжение короля было выполнено – Морису подали его камзол и протянули меч с перевязью. Вскоре рыцарь был уже одет, вооружён и вошёл в круг людей короля. Его со всех сторон поздравляли, хлопали по спине и плечам. Он сиял счастливыми глазами. Вильгельм удовлетворённо улыбнулся и повернулся к присутствующим.
– Теперь слушайте моё повеление. Барон Ательстан Конингбургский, клятвопреступник и предатель, приговаривается мною к смертной казни. Причём я хочу, чтобы мастер своего дела Джехан проделал всё то, о чём тут было недавно сказано. Я никогда раньше не видел такой казни, и мне будет интересно. Все верные сподвижники барона будут просто казнены, без лишних жестокостей. А этот замок, как гнездо предателя, я велю разрушить и сровнять с землёй. Всё. Приступайте.
Раздался протяжный вой и крики – это барон Ательстан бился в руках тех, кто должен был исполнить повеление короля. А сквозь толпу к Вильгельму пробилась высокая женщина с гордой осанкой и усталым лицом, хранящим следы былой красоты. Её фиалковые глаза с мольбой смотрели на монарха, и, сложив руки в молитвенном жесте, она опустилась на колени прямо в пыль у его ног. Это была благородная леди Эдива, жена барона.
– Выслушайте меня, милорд король, – проговорила женщина низким грудным голосом. – Мой муж барон Ательстан заслужил ту участь, что вы ему уготовили. Но, прошу вас, пощадите наш дом. Мой сын Аделинг ни в чём не виноват перед вами. Он принесёт вам присягу и будет верен всегда, клянусь.
Стройный юноша со светлыми волосами и приятным лицом, но бледный и растерянный, шагнул вперёд и низко склонился перед королём. Его мать продолжала молить повелителя полными слёз, всё ещё прекрасными, несмотря на возраст, глазами. Вильгельм кивнул ей:
– Хорошо, мадам, мы ещё поговорим об этом. А сейчас дайте мне закончить то, что так неосмотрительно начал ваш муж. Ни одно злодеяние не должно оставаться без возмездия.
Король взмахнул рукой, и воющего и отбивающегося барона Ательстана потащили к приготовленному для казни месту. Здоровенный детина с заросшим густой рыжей бородой лицом приступил к делу. Было видно, что он не испытывает ни малейшей жалости и сострадания к своему бывшему хозяину. Своё дело он действительно знал хорошо, быстро и сноровисто привязал барона к столбу и недрогнувшей рукой осуществил бесчеловечную казнь, оставленную в наследство Англии владычествующими здесь прежде данами. Когда стихли вопли барона, ещё несколько человек из его ближнего окружения распростились с жизнью здесь же. Остальные, как по команде, рухнули на колени перед всевластным королём, моля о снисхождении и прощении. Вильгельм не был жестоким человеком, и лишнее кровопролитие было ему ни к чему, тем более что свершившаяся только что жестокая казнь совсем не пришлась ему по душе. Он был готов прекратить расправу, но тут раздался голос баронессы:
– Вы казнили господина, повелитель, так не забудьте и его верного помощника, палача женщин, который спаивал барона своим проклятым зельем, превращая его в зверя.
– О каком зелье речь, мадам? – поинтересовался король.
Баронесса на мгновенье запнулась, но потом открыто взглянула в глаза короля и сказала с глубоким отвращением в голосе:
– Этот ублюдок Реми приобщил моего мужа к страшному напитку. После него любой мужчина становится необыкновенно сильным и неутомимым. А в моём муже это зелье пробудило ещё и избыточную жестокость, от которой пострадала не одна женщина в нашей округе.
Вильгельм сделал жест рукой, и люди кинулись искать Реми. Нашли его с трудом. Верный напарник барона во всех неприглядных похождениях, всегда разделявший с ним недозволенные удовольствия, пытался сбежать через подземный ход. Но его поймали и поставили перед королём. Вильгельм удивлённо покачал головой:
– Неужели этот мозгляк способен на то, в чём его обвиняют?