- Я рад. Корабль не так велик. Кроме тебя и меня свои каюты у нас имеют только мой первый помощник Джулиан Рей, я тебя с ним познакомлю, и наш судовой лекарь - его зовут Николас О'Коннел, хотя все зовут просто Ник. Все остальные живут в общих помещениях. Отдыхай, дядя Генри.
Глава 4
ПИРАТСКИЙ ПОХОД
Ужин на борту "Черного алмаза" был поздним. Увлеченный дележом добычи корабельный повар поздно принялся за дело и едва не получил взбучки от капитана. Но у того было на редкость благодушное настроение, и нерадивый кулинар (родом француз, сбежавший со своей родины, где ему грозила виселица) отделался угрозой заплатить в следующий раз по два реала за каждые полчаса опоздания.
Зато ужин он приготовил отменный: ломтики копченой свинины в соусе из сока лимона и авокадо, тушеная рыба с финиками, ароматный, свежеиспеченный хлеб - все это могло порадовать и привыкшего к роскоши вельможу.
- Ты что же, каждый день так ужинаешь? - воскликнул Бэкли, попробовав каждое из блюд и найдя их восхитительными. - Язык проглотить можно!
- Не глотай - он-то нам больше всего и понадобится! - рассмеялся Черный Алмаз. - Конечно, я так каждый день не ужинаю. Или ты не помнишь мои привычки. Кусок хлеба и немного мяса - больше мне не надо. Но повар у меня искусный, хотя и нерадивый. Поэтому когда случаются гости, особенно такие дорогие, как ты, ему удается блеснуть своим талантом. Кстати, он и в бою неплох.
- А кого ты принимаешь у себя на борту? Каких таких гостей? - не удержался от любопытства старый моряк.
- Обычно капитанов других пиратских кораблей, - пояснил сэр Рональд. - Не слишком часто, но приходится. Иной раз возникают споры из-за добычи - кто-то у кого-то случайно или намеренно перебивает выгодный абордаж. Вот и приходится все это обсуждать и по возможности решать дело миром. Лишние драки мне не нужны, а враг у меня, как ты знаешь, только один.
- Но пока что этого не знает он сам!
Флибустьер усмехнулся:
- Ну что ты - знает, конечно. Раз я не единожды оставил его без добычи. Тич, будь покоен, разведал, чьих рук это дело. Да вот, не решается назначить встречу для разборки!
- А если назначит, то ловушка с кладом не понадобится?
- Возможно. Тогда ты просто немного послужишь на моем корабле, старина! Впрочем, я уверен: никакой честной разборки Черная Борода устроить не может. Он и прежде, если с кем-то не ладил, избегал честных поединков. Просто умело готовил всяческие мерзости, устраивал ловушки.
- Своим же собратьям-пиратам?
- Я уже говорил тебе: большинству пиратов он не собрат. Даже нам! Потому что у всего есть свой предел, дядя Генри.
Завершив ужин, капитан и штурман отправились, как и собирались, на кормовую надстройку, уселись без лишних затей на бухты свернутых запасных канатов, и Бэкли спросил:
- Кто начнет рассказывать? Ты или я?
- Начинай ты, - ответил сэр Рональд. - Старшим всегда нужно давать первое слово.
- Ладно. Ну, в таком случае слушай. Началось это… Какой у нас теперь год? Тысяча семьсот восемнадцатый, верно? Значит, это началось ровно пятьдесят лет назад. В тысяча шестьсот шестьдесят восьмом году Генри Морган совершил очень опасный и очень дерзкий набег на панамское побережье. Он уже тогда точил зубы на Панаму, однако сразу штурмовать ее не решился. Да и был прав - с моря-то крепость была совершенно неприступна. Поэтому Морган напал на город Портобело и взял его, потеряв, если я верно помню, всего человек тридцать, а вся команда у него тогда была в четыре с половиной сотни. Я тогда еще не был в его компании, а угодил в нее спустя пару месяцев. Как раз перед тем, как Морган совершил нападение на Маракайбо, попался в ловушку и ловко из нее выбрался, взорвав испанский флагман. Забавно, но он носил то же имя, что и флагман адмирала Дредда, - "Магдалена". Потом, правда, мы долго размышляли, как все же выплыть из озера - испанцы нас по-прежнему не выпускали. И хитрейший Морган (кстати, не без моей подсказки, но я придумал только часть плана!) поймал врагов в ловушку, сделав вид, будто собирается штурмовать крепость с суши. Мы целый день плавали на лодках туда-сюда, туда-сюда. Плывем к берегу - сидим в лодках, плывем обратно - все ложимся на дно. А эти олухи и не сообразили, что не может пустая лодка сидеть также глубоко, как везущая два десятка человек! Испанцы испугались и перетащили пушки на другую сторону крепости, чтобы встретить нас огнем. А мы вечером подняли паруса и преспокойно выплыли из озера Маракайбо, в то время как ее комендант и весь гарнизон сходили с ума от ярости. Пушки-то им быстро было на место не вернуть!
Так я впервые оказался полезен Моргану и сам увидал, на какие уловки тот способен. Тогда же он мне сообщил, что недавно, взяв и разгромив Портобело, пошел на переговоры с губернатором Панамы. И сообщил тому, что вот-вот возьмет и саму Панаму. Помню, какое негодующее письмо прислал ему губернатор! Он был уверен, что уж эту-то крепость не взять никакому пирату. Ох, как ошибался бедняга испанец!
Морган обычно держал свое слово: обещал взять какой-то город, значит, рано или поздно он его возьмет!
Итак, два года спустя решение было принято, и наша флотилия вышла в море. Именно флотилия, и немаленькая: в то время Генри Морган имел тридцать пять больших кораблей - такого флота никогда не было ни у одного пиратского капитана и, думаю, не будет: вместе с Морганом ушла золотая эпоха пиратства. Только не подумай, ради бога, что я сожалею о ней!
Многие пираты мечтали о Панаме: в ее порт свозили все золото и серебро испанских колоний Нового Света, чтобы уже оттуда отправлять его в Испанию. Понятное дело, испанцы укрепили ее, как только могли.
Со стороны побережья Южного моря это была совершенно неприступная крепость. Поэтому даже среди сподвижников Генри Моргана мало кто верил, что его обещание, данное губернатору Панамы, - не пустая бравада.
Когда же мы узнали план Моргана, он нас поразил. Великий пират задумал взять город с суши! Вероятно, тебе доводилось слышать кое-что об этом предприятии, но во всех подробностях оно до сих пор мало кому известно. Правда, лет сорок назад в Голландии вышла книга о пиратстве в наших морях, в которой поход Моргана подробно описан. Автор назвал себя Эксквемелином, но я-то знаю, как его зовут на самом деле. Он и по сей день здравствует. Родом голландец и сам был пиратом на одном из кораблей нашей флотилии. А имя его Хендрик. Хендрик Смекс, и я хорошо его помню. Впрочем, речь не о нем. Его книга многое рассказывает про пиратский промысел, но в Новом Свете ее мало кто читал. Да и Смексу, судя по всему, далеко не все было известно про панамский поход Моргана.
Для начала корабли великого пирата напали на остров, что находился севернее Панамского перешейка. Этот остров называется Санта-Каталина. Его окружает гряда рифов, и они были единственным серьезным препятствием для наших кораблей. Там существует довольно сильное береговое течение, оно просто выносит на эти рифы любое судно, и при сильном попутном ветре их достаточно сложно обойти. Хорошо, что гряду видно издали: течение уже много лет гонит туда все, что попадает в воду с берегов: сваленные бурями деревья, поломанные лодки, что индейские, что испанские, старые бочки, ящики, сундуки - словом, всяческий хлам. Из-за этого за долгие годы там возникла целая гряда мусора. Испанские власти хотели когда-то ее разобрать, но потом спохватились: ведь благодаря этой гряде бухточка, в которой устроен порт, отлично защищена от высоких волн. Будь там одни только рифы, волны наносили бы немалый урон причалам.
Потому-то я и сказал, что рифы были единственным препятствием на пути нашей флотилии. Крепость крепостью, однако испанцы не так уж хорошо ее укрепили - верно, думали, что раз никаких богатств на острове нет, то и кому он нужен? Мы захватили его без особого труда. Куда сложнее оказалось осуществить вторую "подготовительную операцию", задуманную Морганом: взять штурмом крепость Сан-Лоренсо. Она находится в устье большой, полноводной, но не слишком глубокой реки. Корабли по ней не прошли бы, да и глупо было б рисковать кораблями, бросив их потом в глухих панамских лесах. Морган послал своих людей на переговоры с двумя индейскими племенами, которые занимались ловлей рыбы на этой реке. За пару бочек рома и несколько горстей стеклянных побрякушек вожди племен продали нам шестьдесят каноэ и помогли изготовить еще сотню. У них это получалось на зависть быстро.
По реке предстояло плыть несколько дней, а потом еще пару недель продираться через тропический лес, в котором кишмя кишели змеи и прочая нечисть.
Штука в том, что нам было необходимо огромное количество пуль, пороха, да и оружия нужно было взять столько, чтобы на каждого приходилось как минимум по мушкету да по паре пистолетов, не считая палашей, сабель и кинжалов. Морган решил взять лишь самую малость продовольствия. По пути нам должны были встречаться испанские поселения - никак не крепости, которые легко было захватить, а уж там разжиться съестным.
Но мой любезный тезка позабыл, что испанцы умеют быть не менее коварны, чем те же индейцы. Они заранее узнали о том, что по направлению к Панаме идет целая пиратская армия, и принялись превращать наш путь в пустыню. Они уходили из своих домов, забирая все, что можно было есть. Угоняли скот, уносили, а когда было не унести, уничтожали урожай. Даже совершенно зеленые, несозревшие фрукты, и те обобрали! Скорее всего просто закопали где-то в лесу. Так что никакого продовольствия в этих поселениях добыть было нельзя. Будь у нас время, можно было б сделать стоянку и устроить охоту - пострелять птиц, да хоть тех же змей наловить. Но у нас не было ни времени - приходилось спешить, пока испанцы не стянули к Панаме дополнительные войска, - ни лишних пуль и пороха.
Пришлось голодать. По дороге мы сожрали даже наши ремни и сумки - во время стоянок растягивали кожу возле воды, чтобы отсырела получше, потом резали на куски и жарили на угольях. И казалось, что вкусно! С голодухи-то все вкусно. Еще коренья всякие выкапывали и ели. Некоторые, не зная как следует, что за корешки откапывают, травились ими. Двоих, помню, не откачали…
В конце концов мы взошли на гору, с которой открывалось побережье Южного моря. Цель была близка, и все взбодрились. А тут еще наши разведчики, посланные узнать, нет ли внизу засады (испанцы ведь знали, что мы идем к ним в гости!), вернулись, крича и размахивая руками. Физиономии их были в крови, так что все поначалу встревожились. Но, как оказалось, они набрели на стадо коров, поймали теленка, зарезали и нажрались сырого мяса. Тут мы все ринулись в долину и принялись ловить коров и пасшихся неподалеку ослов. Впрочем, двум десяткам человек Морган приказал разводить огонь, чтоб хоть немного обжаривать мясо.
Тут наш предводитель решил проверить, кто из пиратов лучше всего готов к любой неожиданности. Он вообще любил всяческие испытания. В разгар нашей пирушки вдруг раздался сигнал тревоги. Все повскакали, похватали оружие, но каждый в другой руке все равно держал полуобжаренный кусок мяса.
Это угощение подняло у нас боевой дух, и мы решительно двинулись к Панаме. Нас, разумеется, ждали. Губернатор выслал навстречу нашему отряду два эскадрона всадников и три… даже, кажется, четыре батальона пехоты. Было там и сотни четыре индейцев, негров и мулатов. Впереди они гнали… не меньше тысячи быков, причем диких! И где умудрились столько наловить? Решили, верно, что мы, увидав ревущее рогатое стадо, разбежимся.
Ну, случись это до того, как мы поели полусырой говядины и ослятины, кто-то, может, и отвлекся бы от атаки. А так все только засмеялись: дурак губернатор! Нашел, кого пугать обычной скотиной - хотя бы и дикой. По быкам дали три мушкетных залпа, и те, повернув, разбрелись по окрестным полям. Им куда больше хотелось пощипать травки, чем лезть под пули.
И тогда наши армии сошлись, как на настоящей войне. Бой длился два часа. Всадников мы почти всех перебили, уцелевшие ускакали, и за ними последовала пехота: их командир был убит, приказывать некому, а сами они, как видно, не очень хотели продолжать драку. Правда, один залп в нашу сторону был дан, но потом мы увидели лишь спины убегавших. Некоторые, слишком измотанные битвой или раненые, пытались спрятаться в тростниковых зарослях: там было несколько прудов. Но их находили и убивали всех до единого. На дороге пиратам попалась группа монахов, которые не имели ни малейшего отношения к нашим противникам - они просто шли в свой монастырь после какого-то паломничества. Их привели к Моргану, и бедняги попытались объяснить великому пирату, кто они такие, и уверить его в своих мирных намерениях. Но он ничего не стал слушать и приказал просто перерезать богомольцам глотки.
Эта жестокость смутила даже иных бывалых головорезов - они стали укорять командира, обвинять в ненужной свирепости. Кто-то даже осмелился назвать Моргана безбожником. Недолго думая, он разрядил в смельчака свой пистолет.
Излишне говорить, что о подробностях битвы и о ее последствиях стало известно в городе, и испанцы, поняв, что их ожидает, оказали нам самое отчаянное сопротивление. Все улицы были перегорожены заслонами из мешков с мукой, за которыми установили пушки - часть их сняли со стен крепости, обращенных к морю. Несколько заслонов было и на ведущих к городу дорогах.
Но нас было уже не остановить. Подсчитав потери, Морган объявил, что мы потеряли убитыми всего восемь человек, тогда как потери испанцев оказались во много раз больше. Возможно, предводитель и плутовал, стараясь вселить отвагу в свое войско, мне-то, честно скажу, показалось, что мы потеряли немало народу ранеными и убитыми.
Тем не менее отряд Моргана двинулся на город. Многие жители в ужасе бежали, покидав свое добро. Солдаты гарнизона остались, укрылись за грудами этих самых мешков с мукой и отчаянно отстреливались, а когда дело дошло до рукопашной, дрались из последних сил.
Но силы были неравны. Город пал.
Глава 5
КЛАД ПИРАТА
- Тебе не надоело слушать мой рассказ, Рони? - спросил Бэкли наконец заметив, что капитан Черный Алмаз слушает его целых полчаса, ни разу не прервав. - Возможно, ты думаешь, что это - пустая старческая болтовня, которая никак не относится к загадке, которую я не первый десяток лет пытаюсь решить в своей голове?
- Нет, дядя Генри! - покачал головой сэр Рональд. - Я не первый год знаю тебя. Просто так ты не стал бы всего этого рассказывать. Значит, без этих подробностей я не пойму главного. Да и слушать, между прочим, очень интересно. Мне не раз и не два рассказывали про знаменитый панамский поход капитана Моргана, но вот теперь оказывается, что было-то вовсе не так, как мне представлялось. Расскажи, пожалуйста, дальше.
Но старому моряку не удалось сразу возобновить свой рассказ. С палубы на кормовую надстройку поднялся довольно странный человек. То был мужчина лет сорока, одетый не совсем по-пиратски. Его одежда была простой, чистой и ничуть не пестрой. Штаны из потертого синего сукна, серая хлопковая рубаха, синий с серебряными пуговицами жилет и широкий пояс из дорогой тонкой кожи. Нигде ни пятнышка крови или вина. И никакого оружия, без которого на этом корабле не ходил никто.
Лицо этого человека тоже казалось странным: длинное, тонкое, бледное, обрамленное каштановыми волосами, подстриженными достаточно коротко. И необычные глаза: широко раскрытые, но совершенно неподвижные, будто ничто вокруг не привлекало и не могло привлечь внимания их обладателя. При этом само лицо было подвижно и казалось напряженным, точно он постоянно обдумывал некую важную мысль.
- Капитан! - произнес подошедший и остановился против сэра Рональда.
- Да, Витторио? - Черный Алмаз явно относился к этому человеку с особенным уважением. - Зря ты не пришел бы. Что такое?
- За нами идет корабль.
При этих словах глаза сэра Рональда вспыхнули.
- Какой корабль?
- Пока не знаю. Он еще очень далеко. Но я ясно слышу, как мощный киль режет волны.
Услыхав это, штурман Бэкли невольно привстал и всмотрелся, чтобы рассмотреть судно, о котором сообщил капитану Витторио. Но горизонт, сколько хватало глаз, был пуст.
- Не старайся! - остановил старика Черный Алмаз. - Если б корабль уже был виден, ушам нашего брига не было бы надобности мне о нем докладывать. Витторио слышит особый плеск волн на таком расстоянии, на котором обычное человеческое ухо не сможет уловить и ружейного выстрела.
Теперь до Бэкли дошла истина. Он пристально всмотрелся в лицо стоявшего перед ними человека, еще раз взглянул в его застывшие глаза и понял: тот был слеп!
- Да, - улыбнулся Витторио, будто бы уловив взгляд штурмана. - Да, я слеп. Слеп от рождения. Но мой слух может больше, чем ваше зрение.
- Это вы помогли капитану всю ночь идти в кильватере нашего корвета? - догадался Бэкли.
- Я. И это не в первый раз.
Сэр Рональд явно испытывал волнение. Он даже поднялся с бухты корабельного каната, прошелся по корме взад-вперед. Подошел к рулевому, который перед тем с интересом прислушивался к рассказу Генри Бэкли, но почти ничего не слышал - палуба кормовой надстройки была достаточно длинной, а капитан и штурман сидели почти возле ведущей вниз лесенки.
Черный Алмаз тоже всмотрелся в горизонт, затем вернулся на свое место.
- Спасибо, Витторио, спасибо. Можешь идти отдыхать. Сегодня, думаю, твой слух не понадобится. Если это тот корабль, который мне хотелось бы увидеть за кормой, то раньше, чем утром, он не появится. Мое судно быстроходнее. А нарочно спустить паруса - значит показать, что мы их дожидаемся.
Слепой ушел, все так же не прикасаясь ни к бортам, ни к перилам лесенки, по которой спускался. Вероятно, он давно знал этот корабль, как свою ладонь.
- А я-то все ломал голову, как в ночной темноте вы могли нас видеть! - воскликнул штурман.
- О, Витторио может много больше! - ответил сэр Рональд, явно поглощенный при этом другой мыслью. - Год назад я выручил его из беды, и он стал моим преданным помощником.
Но Бэкли в данный момент интересовал не удивительный слепец, а совсем другое.
- Ты думаешь, что корабль, идущий следом за бригом, это корабль Тича? - спросил он капитана.
- Хотел бы так думать. Очень хотел бы, дядя Генри!
- И ты рискнешь на морское сражение с ним?
И вновь темные глаза капитана так и вспыхнули огнем.