Наблюдатель не удивился этой волне. Во время бушевавших здесь прошлогодних штормов он дважды видел такие - должно быть, в этих местах они рождались не так редко. Как ни велика она, до вершин утесов не достать и ей. Но что теперь будет с терпящими бедствие кораблями?..
Гигантская волна, воя, как сотня бешеных быков, ударилась о скалы, взмыла пенными лохмами до середины их склонов, смешала все в серой мокрой мгле. За нею обвалилась черная, подобная пропасти яма, затем вновь вздыбились украшенные пеной валы, но теперь они уже не казались такими грозными и страшными - чудовищный вал посрамил их величие.
Человек на утесе всмотрелся в кипящую массу воды, пожалуй, и не надеясь увидеть корабли, просто желая убедиться, что их больше нет. Однако, тут же увидел и тот, и другой. Вернее, останки одного из них, вздыбившиеся у подножия его скалы и постепенно сползавшие назад в море, и темную точку второго корабля, конечно, того, что был неповрежден. Он был уже страшно далеко, отброшенный волной-исполином на несколько стадиев, и ветер гнал его дальше и дальше. Даже если бы сумасшедший кормчий вздумал вновь повернуть в надежде помочь еще кому-то, кто не успел перебраться с разбитого корабля на его судно, теперь это уже не удалось бы сделать.
- Сколько их оставалось на первом корабле? - пожав плечами, прошептал наблюдатель. - Десятка полтора-два… Ну… Будем считать, что им повезло - они, по крайней мере, утонули, а не выбрались на этот берег. Утонуть, вероятно, безопаснее… Однако удивительнее всего, что второй корабль устоял перед водяной горой, хотя был еще и с лишним весом! Ну и кормчий у его руля…!
Говоря так, он поднялся, не собираясь никуда идти, а лишь для того, чтобы размять затекшие ноги и плечи и затем снова устроиться между выступами утеса, защищавшими его от ветра и сырости. Он видел, что шторм продлится, по крайней мере, до вечера, а значит, ему едва ли удастся отыскать еще какой-нибудь пищи - все окрестные гнезда, до которых можно было добраться, он разорил еще в прошедший день. Искать другое пристанище в такую непогоду тоже было неразумно, и человек решил остаться на месте. В конце концов, можно пожевать молодые побеги сосны, они мало утоляют голод, но придают сил.
Он откинулся на поросший тощим мхом камень и закрыл глаза. У него не выходили из головы корабли. Эти мореплаватели вели себя необычно. Словно страшный шторм, который обычных людей поверг бы в ужас и лишил воли, вообще их не напугал, словно они привыкли сражаться и не с такими опасностями, словно постоянно бывали на грани смерти… Что ж, встречаются бывалые мореходы, которые и вправду привыкают мериться силами со смертью. Но у таких не в привычке подходить вплотную к тонущему кораблю и спасать его гребцов. Они помнят - в море каждый спасается сам. А у этих все было по-другому. Кто они такие?
- Впрочем, кто бы они ни были, - вновь заговорил он сам с собою, - я их больше не увижу. А жаль!
И, поняв, что ему больше не хочется смотреть на бушующее море, человек на утесе закрыл глаза и задремал, не обращая внимания на рев и грохот внизу.
Глава 2
- Какого сатира рогатого тебе понадобилось кидаться за борт? Что тебя смыло, я не поверю, и не пытайся меня в этом уверить!
- Да я и не пытаюсь. Если бы ты не стоял, как приклеенный, у руля, милый мой брат, а тоже прыгнул бы на второе судно, я бы остался с тобой.
- Но я не мог оставить руль! Тогда нам вообще не удалось бы сблизить корабли. Тут и моей силы едва хватило. Прыгнуть я просто не успел. А ты взял и кинулся меня спасать… Что, я сам бы не выплыл? Это было глупо, Ахилл!
Сказав так, Гектор с досадой швырнул в море половинки пустой раковины. Таких раковин шторм выбросил на прибрежные камни не один десяток, и братья, собрав их в кучку, выбирали наиболее съедобные и, вскрывая лезвием ножа, проглатывали их обитателей. Море выкинуло на берег и немало рыбы, но в том месте, где троянцы спустились к воде, успели похозяйничать чайки, они паслись тут целым стадом, а идти дальше по скользким валунам, облепленным еще более скользкими водорослями, молодым людям пока не хотелось.
Несколько часов, до самого заката, они, помогая друг другу, боролись с волнами, не давая ни выбросить себя на острые скалы, ни утащить далеко в море. Когда стемнело, и шторм ослабел, братья решились подплыть к одному из утесов и при неверном свете звезд сумели ухватиться за неровности камня и взобраться на осаждаемый волнами уступ. Здесь было достаточно места, чтобы лечь, и троянцы в полном изнеможении растянулись на жестком и мокром ложе. У них не было сил говорить. Оба про себя молились за своих близких, за тех, кого гигантский вал, уничтоживший их поврежденное судно, унес на втором корабле.
Отплывая двадцать дней назад из Египта на кораблях Неоптолема, герои решили разделиться. Гектор и Пентесилея поплыли на одном судне, Ахилл на другом, вместе с юным царем Эпира. Амазонке очень не хотелось плыть отдельно от мужа, но она понимала, что отцу с сыном надо о многом поговорить, и даже самый близкий человек может при этой беседе оказаться лишним.
И вот этот страшный шторм, и скалистый берег, нежданно появившийся во мгле, и рифы, не замеченные кормчим… Рулевой поплатился за свою незоркость - его выбросило за борт вместе с четырьмя гребцами. Гектор сам стал к рулю и, заметив, что корабль Неоптолема бесстрашно идет к ним на выручку, сумел преодолеть натиск волн и поставить поврежденное судно почти борт о борт с кораблем племянника. Они дважды смогли проделать это, и более двадцати пяти гребцов перескочили на целое судно и были спасены. Пентесилея прыгнула во время второго захода, сохраняя полное спокойствие.
Но когда Ахилл понял, что Гектор остался у руля обреченного корабля, и увидел, как вырастающая стеной гигантская волна накрывает этот корабль, вместе с тем поднимая и унося ввысь судно Неоптолема, у него вырвалось короткое проклятие, и он кинулся за борт, скользя по склону горы-чудовища вниз, устремляясь вслед за исчезающим в ее чреве кораблем Гектора.
- Когда утихнет шторм, найдешь этот берег! - успел он крикнуть Неоптолему. - Мы выберемся, не бойся! Береги мою жену!
Последние его слова, скорее всего, проглотил вой и рев водяного исполина. Но, пролетая по скользящей и пенящейся, плотной, как масло, воде, Ахилл поймал вдруг себя на мысли, которая, при всей отчаянности положения, рассмешила его: "Бедный мой Неоптолем! Он только и делает, что бережет чужих жен… Что за несправедливость?.."
Гектор успел вылететь из вздыбленного корабля до того, как гигантский вал ударил его о скалы и размозжил в щепы. Герой только чудом сам не врезался в утес - волна оттащила его в самый последний миг, затем снова швырнула навстречу ребристой стене, и он почувствовал, что, даже напрягая все силы, не справится, не сможет отгрести назад. Но толчок о скалу оказался несильным, опять вода милостиво рванулась назад и теперь с неистовой силой понесла Гектора прочь от берега, в море. Вот тут он и увидел рядом возникшего прямо из волны Ахилла, и тот, схватив его за пояс, крикнул:
- Вдвоем выгребем! Р-раз, два, три-и-и!
Их согласные усилия оказались не напрасны. Они и вправду выгребли. Но теперь, утвердившись на плоском выступе утеса, смогли лишь выплюнуть набравшуюся в рот и в горло воду и бессильно вытянуться, прижавшись друг к другу. Кажется, они даже заснули.
А утром, когда рассвело и шторм совсем унялся, братья спустились по почти отвесному утесу к морю и, ощутив жестокий голод, набросились на ракушки. К счастью, им не пришлось искать воду: как раз в этом месте с отвесного берега падал крохотный, брызжущий во все стороны стеклянными искрами водопадик. Он выточил лунку в одном из камней, и в ней бурлила и переливалась лужица, к которой молодые люди по очереди припали солеными воспаленными губами.
- Могло быть хуже! - сказал Гектор после некоторого молчания, поняв, что выговаривать брату за его самоотверженный поступок бессмысленно, тем более, что одному было бы и не выплыть - да, скорее всего так…
- Я уверен, что корабль Неоптолема спасся, - твердо сказал Ахилл. - И они с Пентесилеей сумеют отыскать эту землю и найти нас.
- Надеюсь, - кивнул Гектор. - Кормчий Неоптолема очень опытен. Но ты сказал "уверен", братец… Это именно уверенность, или снова проявляется твое необычное чутье? Ты чувствуешь, что они живы?
- Да, - голос Ахилла звучал твердо. - Да, чувствую.
- Тогда все в порядке, - Гектор перевел дыхание. - А скольких людей мы потеряли, как думаешь? И сколько сейчас на том корабле?
- Утонуло не меньше пятнадцати человек. Все, кто не смог перескочить на второй корабль. Едва ли кто-нибудь еще сумел выгрести в этих волнах… На двух кораблях Неоптолема, когда он приплыл в Египет, было сто двадцать человек. Тридцать восемь погибли в битве с лестригонами. Когда мы отплывали, гребцов на каждом судне было по сорок. Да еще кормчие. Сейчас у Неоптолема двадцать пять - двадцать шесть гребцов прибавилось. В любом случае, корабль несет не так уж много груза. Это не могло помешать ему бороться со штормом.
- Такие корабли и сотню человек несут спокойно, - заметил Гектор, вылавливая в кучке раковин крупную устрицу и с хрустом ее раскрывая. - К тому же, запасы воды и провизии у нас были уже не велики - какой там груз! Только вот сможет ли кормчий отыскать обратное направление? Буря унесла их неведомо, как далеко…
Ахилл всмотрелся в подернутую клочковатыми сизыми облаками линию горизонта и усмехнулся:
- Звезд с неба буря не сдула и не изменила очертания созвездий, Гектор! Опытный мореход найдет дорогу в море так же легко, как мы по карте на земле. Ты же и сам умеешь определять морской путь. И даже я немного умею, хотя и позабыл морские уроки Хирона. Нет, нет, на этот раз мы не потеряемся и не разлучимся, поверь! Знать бы вот только, куда нас занесло! Что это - большая земля, остров?
- Остров, - без раздумий ответил старший брат. - В этой части моря никакой большой земли нет. Мы ведь в Зеленом море, до Эгейского еще плыть и плыть. А острова здесь есть. И их немало.
Он проглотил еще одну устрицу и подставил ладонь под рассыпчатую струйку водопадика, чтобы запить солоноватое угощение.
- Ты обратил внимание на привкус воды? - спросил он брата, сделав глоток и задержав на миг воду во рту.
- Нет, - покачал головой Ахилл. - Слишком хотелось пить. А ну-ка…
Он тоже глотнул и слегка поморщился.
- Сера!
- Вот именно, - усмехнулся Гектор. - Вода со вкусом серы. Странно.
- Я что-то когда-то слышал о таких источниках, - Ахилл нахмурился, пытаясь вспомнить. - Но что?.. Впрочем, разве это важно? Насколько я помню уроки моего учителя о разных веществах, сера ядовита только, когда горит. Эй, постой-ка? Что это плывет?
Он вскочил и указал на нечто выпуклое, мелькающее в волнах прибоя возле камней.
- Похоже на большую рыбу. Может, ее убило ударом о скалы? Надо выловить!
С этими словами Гектор обнажил меч и шагнул в воду, стараясь подцепить непонятный предмет. На обоих братьях были только туники, ременные пояса и сандалии, а меч троянский царь привесил к поясу, едва началась буря - он понимал, что случиться может все, и, если придется покинуть корабль, надо иметь при себе оружие. Ахилл был без меча, а его копье осталось на корабле Неоптолема, однако в последнее время герой, по примеру своей жены, носил на ремне сандалии нож, а на поясе - огниво. Так что братья легко могли добыть огонь - было бы только, что жарить на нем.
Однако вместо рыбьей туши Гектор подтащил к берегу какой-то кожаный мешок со вставленной в один из уголков костяной трубкой, из которой торчала пробка.
- Ба! - расхохотался герой. - Да это ведь один из бурдюков с нашего корабля. В нем было отличное фиванское вино, которое египтяне очень любят. Бурдюк на две трети пуст, потому и плавал.
- Мне куда больше нравится, что на одну треть он наполнен! - в голосе Ахилла послышалось нетерпение. - Раз уж у нас нет мяса на завтрак, и его не добыть, пока мы не взберемся на эти утесы, так подкрепим пока что наши силы вином. После этой мокрой ночи у меня до сих пор все дрожит внутри. Я даже и разбавлять вино не стану.
- Египетские вина в этом и не нуждаются, - заметил Гектор, тоже с немалым удовольствием вытаскивая пробку из горла бурдюка. - Да и совестно портить благородный напиток серой!
Герой несколько раз глотнул, и на его лице расплылась довольная улыбка. Он передал бурдюк брату, и тот также долго от него не отрывался. Вино согрело их и, действительно, вернуло силы. К тому же, выпив, можно сказать, почти на голодный желудок, они ощутили действие хмеля, которое оказалось благотворным - тревога и напряжение ослабели, настроение у обоих поднялось.
- Теперь остается узнать, обитаема ли эта земля, - заметил Гектор. - Если здесь есть люди, возможно они нам помогут.
- Далеко от берега лучше не уходить, - возразил Ахилл. - Корабль может вернуться.
- Не раньше, чем через сутки, а скорее, через двое-трое суток, братец. Не забывай, сколько длилась буря. Она их далеко унесла. И, в любом случае, нам надо добыть себе пищу получше этих скользких тварей. Если здесь кто-нибудь живет, попросим хотя бы пару лепешек и молока.
- А если остров населен дикарями, и они не жалуют чужеземцев? - усмехаясь, спросил младший брат.
Гектор хмыкнул.
- Ну… Тогда придется их обучать гостеприимству. Если серьезно, то я, конечно, ни с кем драться не хочу - надоело. Но если на нас нападут, думаю, мы с тобой не окажемся слабее дикарей? Само собою, если здесь живут не лестригоны.
- Да хоть бы и они! - пожал плечами Ахилл. - У нас уже есть опыт. Эй, брат, постой… Или мне показалось, или я уже точно знаю, что эта земля населена людьми. Посмотри-ка туда… Нет, туда, туда, на ту вершину!
Гектор вскинул голову и тоже заметил на самой вершине утеса, на высоте примерно в полторы сотни локтей, темную человеческую фигурку. Судя по тому, что ее было видно целиком, человек бесстрашно стоял над самым обрывом и, кажется, даже наклонялся, всматриваясь. Рассмотреть его мешали большое расстояние и лучи солнца, поднявшегося уже высоко и светившего братьям почти в глаза.
- Нам его плохо видно, а он нас отлично видит и, судя по всему, сейчас как раз и рассматривает, - заметил Ахилл, не проявляя тревоги, лишь с некоторой досадой. - Мы перед ним, как мухи на тарелке! Интересно, он там действительно один, или это разведчик, и сейчас покажется остальная компания?
- Возможно, - пожал плечами старший брат. - Но если они тут живут тихо и мирно, то появление двух здоровенных чужаков вполне может их насторожить. Эй, наверху!
Крикнув во всю силу голоса, Гектор замахал рукой темной фигурке. Та тотчас махнула в ответ обеими руками и, к изумлению братьев, скользнула вниз с обрыва!
- Аполлон-стреловержец, да он рехнулся! Или он умеет ползать по отвесной стене, будто гусеница?
- Там есть, за что цепляться, - возразил Гектор. - Склон неровный. Но все равно это невероятно опасно. И смотри-ка, лезет! Может, он обезьяна?
Пока они с невольным страхом следили за незнакомцем, тот одолел локтей тридцать головокружительного спуска и пропал из глаз - дальше в склоне была выбоина, круто уходящая вниз, и смельчак явно двинулся по этой, тоже небезопасной, тропе.
- Выбоина заканчивается как раз над тем уступом, с которого мы утром слезли, - заметил Гектор. - Его высота не меньше двадцати локтей. Мы спустились, помогая друг другу, и используя наши пояса. А он что, думает спрыгнуть?
- Тогда он не обезьяна, а белка-летяга! - хмыкнул Ахилл. - Я с такой высоты не стал бы прыгать и на мягкую землю.
- А может, он надеется, что мы будем его ловить? - воскликнул старший брат. - Нет уж, зря рассчитывает…
- Вот только этого от тебя и ждать, братец Гектор! - раздался сверху, с уступа, хорошо знакомый братьям голос. - Такой уж ты добрый!
Оба молодых человека разом вскрикнули, и оба подумали, что им померещилось, потому что этого просто не могло быть. Однако лицо, тут же появившееся над краем уступа - молодое, прекрасное, покрытое золотым загаром, точеные плечи, упругая грудь под черной тканью туники с упавшим на простую ткань черным блеском полураспавшейся косы, - все это могло принадлежать только…
- Пентесилея! - почти разом закричали троянцы.
- Как ты?.. - выдохнул Ахилл и умолк.
- Нет, нет! - она взмахнула рукой. - Ничего не случилось. Корабль Неоптолема не разбился. Просто я решила поплыть за тобой, Ахилл.
- Ты спятила! - закричал он, вспомнив ревущую бездну, из которой спаслись они с Гектором. - Мы едва выгребли вдвоем…
- Я ведь была уже далеко от берега, - невозмутимо сказала амазонка, заплетая конец косы и, кажется, не очень спеша спускаться. - И не стала к нему приближаться, пока волны не ослабели. Ты знаешь, амазонки умеют держаться на воде, почти не расходуя сил. И чем сильнее волна, тем это легче.
Гектор тихо выругался.
- Тебя могло унести куда-нибудь от берега! - воскликнул он.
- Не могло. Тучи разнесло быстро, а я запомнила расположение звезд до начала шторма, и, когда стало возможно, поплыла в нужном направлении. И не так уж долго пришлось плыть. Не сердись, Ахилл, прошу тебя, - тут ее голос просительно дрогнул. - Но мы ведь решили, что больше не будем расставаться… Ну что, ты не злишься? Можно мне спуститься?
Ахилл только горестно мотнул головой.
- Как будто имеет значение, злюсь я или нет… А как ты намерена спускаться?
- Очень просто. Лови! И молодая женщина преспокойно прыгнула вниз с высоты двадцати с лишним локтей. Но расчет был точен - реакция Ахилла не притупилась после ночных приключений, и он ловко поймал амазонку прямо на руки.
Глава 3
- Я выбралась на берег стадиев на пять западнее вас, - рассказывала Пентесилея, покуда они друг за другом поднимались по извилистой и крутой расщелине. - Но еще когда нас несло на эти утесы, я запомнила их форму, запомнила эту приметную группу камней, что торчит внизу. Я подумала, что вас должно вынести именно туда, а потому, поднявшись наверх, пошла вдоль кромки утесов в этом направлении. И увидела вас сверху.
- Ты осматривалась там, наверху? - спросил Гектор, морщась, потому что острый камешек как раз попал в его сандалию и больно впился в пятку. - Что это, по твоему? Остров?
- А что это еще может быть? - удивилась амазонка. - Да, я осматривалась. На запад и на восток кругом море. С севера - горы, скалы, заросли кустов. Судя по всему, остров.
- И, судя по всему, людей на нем нет, - заметил Ахилл.
Пентесилея покачала головой, хотя он шел впереди нее и не мог этого видеть.
- Люди здесь есть, это совершенно очевидно. Я видела тропы, которые протоптали не звери, видела ветви кустов, явно сломанные человеческой рукой. И дикие козы кинулись от меня прочь, едва учуяв - они знают, кто такой человек. А на небольшой поляне, по которой я прошла, должно быть, недавно паслось стадо - я видела овечий и собачий помет.
- Если эти люди разводят овец, то они, по крайней мере, не совершенно дикие, - в раздумье произнес Гектор.
Пентесилея ничего не ответила.