Ага, значит, Артур тут все-таки, был. И куда это они, черт побери, его подевали? Что же, меч из камня придется теперь вытаскивать принцессе Гвенивер? Тоже, конечно, будет та еще сказка… Зря, что ли, ее опекает граф Эктор?
Бран насмешливо пробуравил меня своими глазками-бусинками, с каким-то смутно-понимающим видом. Фатальной ошибкой было поминание в его присутствии фей да эльфов. Теперь он принимает некоторых в какой-то степени за своих.
- Кому надо, тот знает, - профыркал друид. - И сие было знаком божьим. Ведь мальчика звали Артур, а унес его медведь - Artos. И никто не видел его мертвым. Боги сами его припрятали, и в должный час, ими назначенный, он явится. Так предсказывал Мерлин, а слово его вернее стали и пергамента. Он искал Артура и, возможно, нашел.
- Вот как? А кто-то говорил, что Мерлин мертв?
- Ха! Что можно с уверенностью сказать о человеке, что меняет обличья, как плащи? Быть может, он и сейчас тут, в образе птицы или зверя наблюдает за нами? И может явиться сам в любое мгновение. Ш-ш! Ты слышишь, как шепчет листва, как падает лист, насмешливо ложась под ноги, но с невероятной хитростью кружась и ускользая? Кто он, что хочет сказать? Или лишь посмеяться над нашей глухотой, слепотой и глупостью? Что хочет сказать птица, когда гадит кому-то на голову? Ха! Все, что мы видим, может быть совсем не тем, чем кажется! Это чудо? Это небылица? Это закон! Таков мир, который подчиняется не только нашим желаниям и догадкам. Что ж. Многие утратили веру. И алтарь Гофаннона, скрывающий в себе королевский меч, будет вскоре разбит, если не сбудется предсказание Мерлина и не явится истинный наследник до той поры, как на объявленном божьем суде… - при этих словах Бран с неприязнью поморщился, - не будет избран иной претендент. Тогда Меч извлекут, чтобы вручить победителю, в Белтейн - праздник света, в городе Ллуда, правителя Британии и сына Солнца, дабы взошло новое солнце, даруя новое лето…
Короче, остались от Артура рожки да ножки, - выражаясь по-человечески, без друидских штучек.
Надо же какая досада - с таким смещением оказаться в мире, где все так похоже на легенды, и с такой нелепой поправкой. А может, правда подбить Гвенивер на великие государственные подвиги? Улыбнувшись такой мысли, я посмотрел на нее, и обнаружил, что она тоже смотрит на меня и улыбается. Солнечный взгляд тут же скрылся за горизонт, утонув в пунцовом закате. Мне тоже стало слегка жарковато.
- Плохо работаешь, Ланселот, - пробормотал я с упреком.
- А кто виноват? - с готовностью разворчался Гамлет. - Кто тут распускал хвост со своими полубардовскими замашками?..
- Отстань. Я совсем из другой легенды, даже имя другое…
- …И вообще, надо лучше держать себя в руках.
Кей затрубил в рог, призывая весь строй к повышенному порядку. Вскоре мы увидели в чем дело и кому пускаем пыль в глаза.
Стяги с головой вепря и со зверем, отдаленно напоминающим ласку, яркие шатры на зеленой лужайке. Я не заметил, в какой момент на голове Гвенивер появилась изящная диадема из белого золота, а на плечах нечто вроде алой с золотом мантии.
Бедвир оказался прав. Король Кадор забрал к северу, чтобы встретиться с сестрой, и вот наши дороги опять пересеклись. С кем опять, а с кем впервые, или… Об этом позже.
Это было похоже на картину из сказки. Мужчины и женщины в ярких одеждах, в сверкающих венцах и других украшениях, расположились в лучах солнца на веселый пикник - на траве были расстелены пестрые ковры, уставленные керамической, медной и серебряной утварью. Лилось вино, и свет, и смех, с шумом и визгом грызлись охотничьи псы; дама, находящаяся в четко определяемом центре внимания, поглаживала неуверенно хлопающего крыльями сокола и смеялась звонче всех, ее блестящие черные кудри отливали на солнце красной медью и осенней бронзой, на них покоился венок из свежих листьев и весенних цветов, цветы были вплетены повсюду в ее пряди, рассыпаны по платью и кругом по пестрым коврам.
Священник Блэс отчего-то спешно перекрестился и, пробравшись поближе к Гвенивер, принялся ей что-то нашептывать. Принцесса слушала вполуха, рассеянно кивая и пожирая глазами великолепную королеву Моргейзу - а именно она и была дамой с соколом - с нескрываемым восхищением, с толикой зависти и опаски.
По правую руку от Моргейзы сидел ее брат Кадор, исполненный достоинства и благодушия как сытый кот, по левую полулежал, опираясь на локоть, человек в тисненом кожаном нагруднике и с травинкой в зубах, темнобородый и темноглазый, с лихо сдвинутой набок короной - по-видимому, это и был Лот, король Лотианский. Этот явно был просто в отличном настроении, так как поднял руку с кубком, слегка расплескав вино, и весело заорал на весь лес:
- Привет, Регед!
И последовали взаимные салюты.
Королева Моргейза оставила сокола в покое и подняла голову, представив на обозрение свой смертельно прекрасный лик…
И это был удар. Не скажу, куда.
Меня качнуло в седле, и я судорожно вцепился Гвену в гриву, как в спасательный круг, а пестрый день завертелся разноцветным вихрем, теряя глубину, становясь двумерным, искусственным, ненастоящим.
- Ух ты! - откуда-то издалека выдохнул, не удержавшись, Гамлет. - Да она же один в один сестричка Нейта! Только не такая дохлая, с огоньком.
Придурок! - мысленно возмутился я, и неосторожно скрипнул зубами так, что свело челюсти. - Как это она могла тебе показаться дохлой?!
Но спасибо Гамлету, ему удалось вернуть мне ощущение действительности. И обратить внимание на некоторую разницу, свидетельствующую, что Моргейза живая женщина, а не призрак или галлюцинация. И она действительно несла в себе больше от духа огня, чем та, кого я не зря окрестил Снежной Королевой. Если Моргейза и походила на снег, то на снег под ярким солнцем, ослепляющий и безупречной белизной, и искрящийся всеми цветами радуги, победно и пламенно. Будоражащая колдовская смесь огня и льда. Бесконечно желанная.
- Я влюбился, - объявил я, только наполовину в шутку. - Ланселот, ты выиграл. Гвенивер свободна.
Моргейза, Моргейза…
На вид ей было лет двадцать пять - довольно солидно по здешним меркам, но выглядела она действительно сногсшибательно, хотя что-то мне подсказывало, что она еще на пару лет старше. О том же, казалось, говорило и лицо мальчика лет двенадцати, с печальными серыми глазами и чертами, одновременно напоминающими и Лота и Моргейзу, который сидел чуть поодаль, бросая мрачноватые взгляды на безмятежного принца Константина, примостившегося в ногах Моргейзы на правах любимого племянника. Впрочем, никто больше не видел в этом ничего предосудительного, ни брат означенной особы, ни законный супруг. Стало быть, все в порядке. И вообще, на кого Моргейза смотрела с интересом, так это на Брана - задумчиво, круто изогнув четко очерченные брови. Дамы вообще частенько, причем во все времена, питают теплые чувства ко всему таинственному, вроде гороскопов и рождественских гаданий.
Принц Корнуолла ничем не выдал, что помнит о вчерашнем инциденте, только сказал своей тетушке тихим голосом нечто забавное, так как та рассмеялась, а потом выдернула из прически какой-то цветок и рассеянно накрутила стебелек на палец. Сей невинный жест не укрылся от бдительного священника, который пискнул как придавленная мышь и, когда мы ни с того, ни с сего свернули не на ту тропку, принялся шумно осуждать эту проделку Лотианской ведьмы - якобы это она нарочно наколдовала нам ложную дорогу.
Хотя по-моему, вся загвоздка заключалась в достойной порицания перепалке между священником и друидом, когда они не поделили точку зрения на то, куда следует свернуть, чтобы обогнуть болотце. Кстати, свернули мы туда, куда хотелось отцу Блэсу. Так что актуально было бы вспомнить пословицы о больных головах и мычащих коровах.
Как бы то ни было, мы добрались до Лондона только вечером следующего дня, на закате, одевшем обшарпанные стены в золото и пурпур, и заставившем город пылать, в оправдание словам Брана о Ллуде, сыне Солнца.
Лондиниум, Каэр Ллуд - древний священный город, центр всей страны, где народу теперь набилось как скотины в тесный зимний хлев, и пригород которого также разбух и вырос, кишмя киша всякими приезжими лордами с их свитой. А уж где такое дело, там склоки от рассвета и до рассвета, несмотря на священное перемирие.
Хорошо, что мы попали сюда в такой славной большой компании, и целый клоповник - пардон - постоялый двор, оказался в безраздельном распоряжении нашей армии. Каким образом? Выражаясь бессмертными словами еще не родившегося гения:
"Все мое", - сказало Злато.
"Все мое", - сказал Булат.
"Все куплю!" - сказало Злато.
"Все возьму!" - сказал Булат.
И неважно, кто выиграл.
Ну, может быть, все было не так драматично, но все кругом исходили из подобных соображений. Если данный спор не происходил в открытую, то только потому, что соотношение сил сразу было ясным. Количество плюс репутация.
Теперь уже никого не оставили снаружи, целиком впихивая внутрь подгнивших стен и ведя себя так, будто в любой момент можно было ждать штурма.
Лишенная последнего верховного правителя по прозванию Пендрагон, то есть - голова дракона, Британия оказалась драконом без головы и уподобилась скорпиону, так и норовящему ужалить самого себя. Короче, бардак был невообразимый, с тех самых пор, как мы издалека завидели стены города, подсвеченные огнями заката и морем костров.
- А помните, - пользуясь тем, что если посторонние его и услышат, то все равно не поймут, громко спросил Гамлет, когда мы бестрепетно въезжали в неохотно расступающееся, галдящее, кричащее, поющее, свистящее, ржущее, хрюкающее и мычащее человеческо-звериное "Красное море", - как весело начиналась Парижская кровавая свадьба?
Мы пожелали ему типун на язык. Нашел, о чем спрашивать. И ведь скорее всего, он имел в виду реальные исторические события, а не то, что мы как-то с ними сотворили в одном из не совсем своих миров.
* * *
- Вот, что это происходит? - недовольно буркнул доктор Гелион, брезгливо топорща усы. Перед ним в воздухе анемично мерцала медленно вращающаяся сферическая схема. - Это уже не первый раз, не считая всяких посторонних звуков, помех и зависаний.
- Что-то с питанием, - сказала Линор. - Неравномерная подача.
- Проницательная ты наша, - проворчал доктор. Линор обиженно надула губы и раздраженно нахмурилась.
- Но никакой утечки мы не нашли, - поспешила вставить Антея. - Хотя иногда вдруг накатывает, будто системы работают на последнем издыхании. Потом проходит… О, вот как сейчас! - радостно воскликнула она, ткнув в схему блестящим пурпурным ногтем.
Голограмма вдруг обрела полную яркость и четкость сияющих линий.
- Ну вот, все прекрасно, - фыркнула Линор, продолжая дуться.
- Прекрасно, да, - зловеще произнес доктор Гелион и сам медленно вытянул палец. - А это что еще за темная зона?
- Ну… э… - Антея откашлялась. - Буфер. Очень похоже. Опять вернулся… М-м…
Она в замешательстве замолчала, во все глаза уставившись на то, как темная зона неспешно распространяется, заволакивая всю схему.
Линор вскочила в умопомраченном состоянии, опрокинув ближайшие стулья и журнальный столик и, что-то шипя сквозь зубы, со всех ног бросилась вон, спеша к центральному терминалу.
- Эта штука растет! - воскликнула Антея, на всякий случай, ей вдогонку. - Она выглядит… выглядит так, будто буфер теперь везде, куда ни ткнись. Мы под колпаком! - Она тоже вскочила и последовала за подругой.
Доктор выплюнул кончик изгрызенного уса, отключил изображение, потом снова включил, смутно надеясь, что перезагрузка исправит положение. Ничего утешительного не произошло. В сердцах он ударил ладонью по панели управления, по нечаянности опрокинув на нее чашку с остывшим кофе.
- Черт! - выпалил он, глядя на забрызгавшую панель гущу. - Что мы, черт возьми, такое натворили?
- Эта штука что угодно, но уже не машина времени! - ответил ему разъяренный голос Линор через интерком.
- Временно, надеюсь, - растерянно вставила Антея.
* * *
- Так вот, значит, как выглядит эта штука. - Олаф провел пальцем по торчавшей из камня рукояти меча, потертой, деформированной небрежным обращением и забитой пылью. Посмотрел на палец и на всякий случай вытер его о плащ. - Птички, - проворчал он со смешком.
Да уж, вид был не то, чтобы очень торжественный. Черная глыба, в которую по самую рукоять утопал меч, тоже пострадала от пернатых и от пятен лишайника. Сам камень был вытесан в форме наковальни, как еще говорили - алтаря Гофаннона - бога-кузнеца, и по бокам украшен рельефной резьбой: маленькие смехотворные человечки запрыгивали в котел и выпрыгивали из котла уже в полном вооружении, а с другой стороны похожие сценки происходили не с людьми, а с закаливаемыми мечами. Можно было предположить, что здесь изображался ритуал обретения мечом собственной души. Стоял этот алтарь на заднем дворе малопримечательной покосившейся христианской церквушки на курьих ножках, почти совсем "без окон, без дверей", если не считать темного провала, похожего на вход в пещеру, где во тьме тихо мерцали огоньки. Местечко не отличалось большой посещаемостью, хотя между надгробий к камню вела не так уж плохо утоптанная тропка. Церковный сторож вел свой скромный бизнес, впуская сюда желающих за небольшую плату, и настаивая на том, чтобы посетители оставляли оружие и прочие тяжелые предметы ему на хранение. Как-никак, не хотелось ему неприятностей, если вдруг на церковном дворе кому-то приспичит совершить смертоубийство - мало ли, какие эмоции может вызвать это языческое недоразумение у людей неуравновешенных?
- Попробуешь вытащить? - спросил Бедвир, устроивший нам эту маленькую экскурсию, взглянув на Олафа.
- А зачем? - ответствовал тот. - Ну, если и вытащу, дальше-то что? - он покачал головой.
Гамлет осторожно подергал рукоять, не применяя силы, просто пробуя, действительно ли меч закреплен.
- Сидит, - подтвердил он. - Крепко.
Фризиан с интересом разглядывал резьбу.
- Мерлин, наверное, перестарался, - слегка фыркнул Бедвир, - и намертво вплавил металл в камень своими чарами. Раньше этот камень стоял у входа в церковь, потом, понемногу, к нему потеряли интерес и перетащили на задний двор. Было время, когда к нему допускали только великих лордов, потом стали пускать других, теперь испытать судьбу может кто угодно - все равно, дохлый это трюк. Да и существовать ему теперь недолго. По завершении ордалий камень с благословения всех жрецов разобьют, чтобы достать меч. Не все, правда, жрецы с этим согласны, - Бедвир поджал губы, - но дело того, похоже, требует. Без этого меча избранный Верховный король не будет иметь полной священной силы. А как вам кажется, может, все-таки, колдовство Мерлина не действует возле христианской церкви? И если перетащить алтарь в другое место, кто-нибудь сможет вытащить Экскалибур?
Они действительно называли его именно так. И как ни крути, этот мир все меньше напоминал настоящий.
- Однако, колдовство, которое держит меч, ведь работает? - заметил Фризиан.
- Верно, - с сожалением вздохнул Бедвир.
- Если это вообще колдовство, - прибавил я.
Бедвир ухмыльнулся и демонстративно подергал меч.
- Видишь?
- А если дернуть посильнее?
- Ну, во-первых, дергали. А во-вторых, знаешь, какая смерть ожидает того, кто даже ненароком повредит меч?
Я засмеялся.
- Даже знать не хочу.
- Какая? - с любопытством спросил Фризиан, даже отрываясь от изучения резьбы.
- Э… Последнее, самое простое, что я слышал, его разорвут на столько же частей, сколько обломков останется от меча, - неуверенно ответил Бедвир. - Но есть варианты и варианты.
Фризиан пожал плечами и опять опустил взгляд.
Я с сожалением осмотрел рукоять, которой пребывание на свежем воздухе совсем не пошло на пользу. Похоже, она была золотой, если хорошенько почистить. Украшавшие ее вставки из красных камней, вероятно, гранатов и цветного стекла забились пылью, потускнели и кое-где треснули. Вся конструкция была немного помятой, перекошенной и безрадостной.
- Sic transit gloria mundi, - сказал Гамлет.
- Veritas est, - отозвался я.
Скверные условия деформировали головы драконов на навершии рукояти и концах короткого перекрестья, чуть загнутых кверху, то есть ближе к руке, как задорные рожки. Когда-то они были сделаны довольно изящно, и прежде наверняка смотрелись гордо и внушительно. Хорошо еще, что суеверия не дали всяким проходимцам расковырять рукоять на сувениры, вытащить камни и отодрать позолоту. Она все равно пострадала, золото - материал не такой уж прочный, хотя практически не подверженный коррозии.
Кстати, о позолоте… она, как будто, была наложена слоями, и верхний, тонкий, начал облупливаться. Я осторожно поддел краешек одного тонкого почерневшего от пыли лоскутка ногтем, и тут же отпал маленький кусочек, похожий на слой краски на "шее" дракона. Я увидел, что он прикрывал небольшую трещинку.
Фризиан тихонько меня толкнул, нетерпеливо постукивая по земле кончиком сапога. Я отвлекся, чтобы посмотреть, на что он хочет обратить внимание. Фризиан снова придвинул ногу к алтарю, не глядя вниз, и надавил на край рисунка, изображавшего маленькую наковальню, по которой бог лупил молотом. Наковальня чуть вдавилась внутрь. Фризиан повел бровью, оставил наковальню в покое и отвернулся с самым невинным видом. Я понял намек и с не менее невинным видом посмотрел в другую сторону.
- Можем идти? - спросил Фризиан.
Бедвир с изумлением вскинул голову, переводя взгляд с одного из нас на другого, его глаза расширились.
- Вы что, даже не попробуете?
Кто пожал плечами, кто поморщился, кто отмахнулся.
- Нет? Странные же вы! - воскликнул он.
- А что тут такого? - пожал плечами Фризиан. - Мы и так знаем, что это не наше дело.
Бедвир покачал головой.
- Ну, знаете ли, если бы я не видел, что вы не боитесь холодного железа… - и он опять недоверчиво покачал головой. - Ну, ладно…
Денек был - чудо, хотя, наверное, не все так думали. Погода была более чем переменчивой - солнце то расцвечивало все кругом и начинало нещадно жарить, то исчезало за, казалось бы, непроглядными грядами туч, грозивших вот-вот пролиться дождем. Но стоило дождю лишь начаться, и облака опять расходились, разгоняемые ветром, который, казалось, мучился с похмелья - дул то с одной стороны, то с прямо противоположной, причем с одинаковой яростной силой, то надолго затихая, то вдруг резко ломая ветки и опрокидывая товар бранящихся лоточников, встречавшихся в городе на каждом шагу. То и дело в воздух взмывала всякая мелочь, вроде кусков крашеной материи, зависающих как воздушные змеи на недоступной высоте, и неспешно дрейфующих бог знает куда. Уйдя с закрытого пространства церковного дворика, мы быстро вспомнили про этот ветер. Трое воинов в пропотевших кожаных доспехах рядом с давно не ремонтировавшимся, но все еще выглядящим величественно зданием римской постройки, с озверевшим видом поднимали рухнувшее под порывом ветра знамя с изображением вепря. Посольство королевства Корнуолл.