- Неправда! Так тихо и осторожно не будет пробираться человек, который может открыто показаться на глаза. Что это у вас в руках?
- Ружья.
- Ружья? Зачем рабочим нужны ружья? А ну-ка, покажите, я хочу их увидеть!
Он выхватил ружья у них из рук, ощупал каждое и по очереди поднял высоко над головой, чтобы лучше рассмотреть их на фоне звёздного неба.
- Уф, уф, уф? - тихо прошептал вождь с нескрываемым удивлением. - Эти ружья хорошо известны здесь, на Западе, ружьё, украшенное серебряными гвоздями, - это наверняка Серебряное Ружьё нашего заклятого врага. А если это так, то два других являются собственностью бледнолицего - Олд Шеттерхенда. Это - винчестер Генри, а это - Гроза Медведей. Я правильно говорю?
Китайцы не ответили на обращённый к ним вопрос. Они видели, что перед ними стоят индейцы, и были напуганы этим. Они были слишком трусливы, чтобы попытаться удрать, их буквально трясло от страха.
- Говорите! - прикрикнул на них вождь. - Эти ружья принадлежат Олд Шеттерхенду и Виннету?
- Да, - еле слышно прошептал один из китайцев.
- Значит, вы их украли у них?
Китайцы опять промолчали.
- Я вижу, что вы Жёлтые Псы Таким людям Олд Шеттерхенд и Виннету никогда не доверили бы своё оружие. Если вы не признаетесь, я вам вспорю ножом животы. Говорите!
Тогда китаец, уже отвечавший перед этим, поспешно произнёс:
- Да, мы их взяли потихоньку.
- Уф! Значит, так оно и есть! Виннету и Олд Шеттерхенд чувствуют себя здесь, по-видимому, в полной безопасности, раз уж расстались со своим оружием А вы - воры! Знаете, что я с вами сделаю? Вы заслуживаете смерти!
Китайцы бросились на колени, подняли руки и взмолились:
- Не убивай нас!
- Безусловно, мы должны вас убить, но мы отпустим вас, если вы сделаете то, что я вам прикажу.
- Приказывай, ой, приказывай! Мы сделаем всё, что ты скажешь!
- Хорошо! Зачем вы украли эти ружья? Ведь вы всё равно не будете ими пользоваться, вы ведь не охотники.
- Мы хотели их продать, потому что слышали, что они стоят много денег.
- Мы их у вас купим.
- Правда? Правда? Неужели это правда?
- Я - вождь команчей. Моё имя Токви Кава, что на языке бледнолицых значит Чёрный Мустанг. Вы слышали обо мне?
Да, китайцы слышали о нём, причём столько плохого и страшного, что, напуганные ещё сильнее прежнего, воскликнули:
- Чёрный Мустанг? Да, мы слышали о тебе.
- А значит, вы слышали также и о том, какой я великий и славный вождь. И то, о чём я говорю, - всегда правда. Я покупаю у вас ружья.
- А сколько ты нам дашь за них?
- Больше, чем кто-либо другой дал бы вам.
- И что же?
- Вашу жизнь. Такая кража карается смертью, но я дарю вам жизнь в обмен на ружья.
- Жизнь? Только жизнь? - переспросили китайцы удивлённо, всё ещё продолжая дрожать от страха.
- А вам мало этого? - усмехнулся краснокожий. - Такие негодяи осмеливаются просить ещё чего-то, кроме жизни. И что же вы хотите?
- Денег!
- Денег? То есть металла! Если вы хотите металла, то получите его в виде наших ножей. Они такие острые, что хватит вам сверх меры. Вы хотите этого?
- Нет, нет! Пощади нас! - заскулили китайцы. - Мы хотим жить! Забирай эти проклятые ружья!
- Ваше счастье, жёлтые жабы! А теперь послушайте, я ещё скажу! Олд Шеттерхенд и Виннету вскоре заметят, что их ружья пропали, поднимется страшный переполох, они будут их искать и всех расспрашивать. Что вы тогда сделаете?
- Мы будем молчать.
- Вы должны будете молчать. Вам нельзя произносить ни слова, ни единого слова, иначе вас убьют, ведь вы воры. Но и о нас вы не должны ничего говорить, потому что если они узнают, что вы встречались с нами и с нами разговаривали, то сразу же обо всём догадаются и так или иначе вы погибнете. Вы сделаете так, как я вам сказал?
- Мы будем молчать, как могила!
- Этого я от вас и хочу, а если вы проболтаетесь, то мы вернёмся и отомстим - тогда вы умрёте в страшных муках, мы посадим вас на кол. И ещё один вопрос: вам известны имена Ильчи и Хататитла?
- Нет.
- Так зовут лошадей Виннету и Олд Шеттерхенда. Вам известно, где они стоят?
- В сарае, там, позади. Мы слышали, что их отвели туда.
- В таком случае это всё. Помните только о том, что я вам сказал, и помалкивайте. А теперь можете идти!
Каждый из китайцев получил на прощание пинка, после чего оба поспешно исчезли в темноте, довольные тем, что, по крайней мере, им удалось уйти живыми.
- Уф! Вот уж нам привалило счастье! - сказал вождь своим воинам очень довольным голосом. - Мы получили заговорённый винчестер, Грозу Медведей и Серебряное Ружьё. А теперь мы уведём ещё и обоих жеребцов, которым, кроме моего мустанга, нет равных.
- Токви Кава хочет пойти в сарай за лошадьми? - спросил индеец, который под фальшивым именем Юварувы ходил на встречу с метисом.
- Мой брат думает, что я их оставлю здесь? Если бы не было моего мустанга, то эти жеребцы были бы самыми лучшими лошадьми между одной Большой Водой и другой. Мы их заберём, поскольку они стоят не меньше, чем ружья, которые мы отобрали у этих жёлтых тварей с длинными косичками.
Команчи неслышно подкрались к сараю, дверь которого была закрыта даже не на замок, а на засов, и прислушались. Изнутри доносилось только редкое постукивание подков, звук, который производит лошадь, переступая с ноги на ногу. В сарае было темно. Скорее всего сторожа там не было, иначе наверняка горел бы свет. Вождь отодвинул засов, немного приоткрыл дверь, встав так, чтобы изнутри его не было видно, и пару раз по-английски негромко позвал сторожа на тот случай, если тот всё же был внутри. Но никакого ответа не последовало. Тогда четверо индейцев вошли в сарай.
Лошади обоих Тимпе занимали место у дальней стены, а вороные жеребцы стояли впереди. Вождь, несмотря на темноту, сразу же их узнал.
- Это они, - сказал он. - Будьте осторожны! Мы не можем сесть на них верхом, так как кони нас не знают. Нужно будет вести их в поводу, но и при этом могут возникнуть с ними проблемы, как только они поймут, что хозяев здесь нет и их уводят куда-то.
Обоих жеребцов осторожно отвязали и потихоньку вывели наружу. Они шли за команчами без особого сопротивления, но чувствовалось, что всё же неохотно. Дверь снова закрыли на засов, после чего индейцы удалились с ценной добычей. Глубокая, мягкая грязь, после дождя покрывавшая дорогу, приглушала шаги людей и животных.
Токви Кава был очень доволен тем, что ему удалось причинить такой вред Олд Шеттерхенду и Виннету, которых он люто ненавидел. Он был абсолютно уверен, что действовал в этот вечер хитро и безошибочно. И всё же он ошибался. Одного в своих расчётах он не предусмотрел, а именно - быстроты мышления обоих ограбленных им охотников, как, впрочем, и исключительных достоинств и прекрасной выученности обоих жеребцов, которые были приучены не слушаться других людей без разрешения на это своих хозяев.
Самой же большой ошибкой Чёрного Мустанга было, пожалуй, то, что он открыл китайцам своё имя. Правда, он был уверен в том, что они его не выдадут, но, поскольку он имел дело не с кем-нибудь, а с Виннету и его другом, было это с его стороны непростительным легкомыслием.
II
Чёрный Мустанг
Дорогой читатель, ты, может быть, слышал когда-нибудь о Белом Мустанге? Много уже было о нём написано, много ходило о нём и устных рассказов. Много было также и людей, как среди белых охотников, так и среди краснокожих, которые утверждали, что видели Белого Мустанга; но на самом деле они его и видели, но одновременно и не видели. Потому что Белый Мустанг - это легенда, плод фантазии, сказка, в основе которой всё же лежат действительные события.
В давние времена, когда многотысячные стада буйволов и одичавших лошадей ещё паслись в бескрайних прериях, кочуя весной на север, осенью на юг, случалось, что кому-нибудь из удачливых охотников выпадало счастье и он мог увидеть Белом Мустанга, но нужно было быть предельно осторожным, чтобы подкрасться поближе к этому необыкновенному скакуну, так как Белый Мустанг был самым опытным и самым умным всех жеребцов-вожаков диких табунов. Взгляд его острых глаз мог продраться сквозь самые густые заросли, его чуткие упи различали за тысячу шагов тихую поступь подкрадывающегося волка, а тёмно-красные ноздри улавливали запах человека на ещё большем расстоянии.
Из табуна, вожаком которого был Белый Мустанг, редкому охотнику удавалось заарканить какого-либо скакуна. Никто никогда не видел, чтобы Белый Мустанг щипал траву. Он непрерывно кружил вокруг своего спокойно пасущегося табуна, а при малейших признаках опасности издавал пронзительное трубное ржание, при звуке которого все лошади мгновение срывались с места.
Несколько раз всё-таки удавалось отбить его от табуна, пытались поймать и его самого. Но он галопом уходил от преследователей; охотники мчались за ним верхом, их кони напрягали последние силы, но, несмотря на это, никак не могли его догнать. И лишь когда он словно молния исчезал за линией горизонта, преследователи понимали, что Белый Мустанг попросту дурачил их, уводя подальше от своего табуна.
Однажды некий ловкий ковбой, непревзойдённый мастер верховой езде, встретил Белого Мустанга одного и загнал его на самый край глубокого каньона. Но легендарный жеребец без малейших раздумий прыгнул вниз с огромной высоты, благополучно приземлившись, пошёл неторопливой рысью и скрылся из глаз. Ковбой, рассказывая об этом случае, клялся всеми святыми, что не врёт, и все слушатели ему верили.
А как-то раз в компании уважаемых и опытных охотником некий фермер из Сьерры рассказал о том, что ему невероятно повезло и он сумел загнать Белого Мустанга со всем табуном в корал, но этот чудесный жеребец словно птица перемахнул через высочайшее заграждение - и этот рассказ также не вызвал ни у кого и тени сомнения.
Так рассказывали старые люди, так рассказывали молодые, а Белый Мустанг казался не только неуловимым, но и бессмертным, пока, наконец, вместе с последним табуном диких лошадей не исчез из саванны. Неумолимая цивилизация истребила буйволов и мустангов, но всё ещё то здесь, то там встречались старые охотники, которые подтверждали, что этот неуловимый скакун не является чьим-то вымыслом, поскольку им в своей жизни доводилось видеть его собственными глазами.
Да, он действительно не был чьим-то вымыслом, хотя одновременно всё же был плодом фантазии. Он не существовал никогда - и всё-таки существовал. Те, кому довелось его видеть, не заблуждались на этот счёт, но одновременно и заблуждались, поскольку легендарный Белый Мустанг - это не один конь, а множество коней.
Вожаком табуна диких лошадей всегда становился только сильный и самый умный жеребец. Для этого он должен был победить всех своих соперников - и тогда все лошади до самого последнего жеребёнка подчинялись ему. И если знатоки утверждают, что лошади светлой масти зачастую сильнее и выносливее остальных, то уж и в прериях наверняка всё было точно так же. Кроме того, охотники никогда не отлавливали светлых мустангов, никому не приходило в голову завести себе такую лошадь, поскольку она была бы видна издалека, что могло быть небезопасным для её владельца. Поэтому такие кони получали по сравнению с остальными дополнительную возможность для своего развития. К тому же светлые лошади по своей природе более осторожны, чем тёмные. Да и сам табун нуждался в вожаке, который отличался бы мастью от остальных, чтобы им было легче его распознать. Чем выше по званию офицер, тем больше у него знаков отличий, тем они заметнее. Природа же сама даёт животным то, что у человека достигается искусственным путём. Теперь становится вполне понятным, почему предводителями наиболее крупных табунов зачастую становились жеребцы именно светлой масти.
А так как такие мустанги были самыми сильными, самыми быстрыми, самыми выносливыми, то и уходить от своих преследователей им было несравненно легче, чем другим лошадям. Каждый охотник, которому доводилось в своей жизни увидеть такого скакуна, был поражён его умом и быстротой. Он рассказывал потом об этом сам и слышал подобные рассказы от других; жизнь в бескрайних прериях способствовала игре воображения, хотя в действительности существовало множество светлых вожаков, молва со временем превратила всех в одного - в легендарного Белого Мустанга, который, появляясь то здесь, то там, оставался неуловимым.
Во времена Виннету и Олд Шеттерхенда был также и Чёрный Мустанг, история которого походила на легенду о Белом Мустанге, но имела и свои особенности. Во всяком случае это был не дикий конь, а домашний, причём прекрасно выученный. Находился он во владении вождя наини-команчей. И об этом мустанге рассказывали самые невероятные истории. У него было столько всевозможных достоинств, сколько не было ни у одного другого жеребца: никогда ещё ни в одном из боёв он не был ранен, никогда даже не споткнулся, не говоря уж о падении, никогда ещё ни один из преследователей не сумел его догнать, в то время как ни один всадник не мог уйти от него.
Он был неподвластен даже смерти. Этот конь жил ещё во времена предков, он служил деду нынешнего вождя команчей и выносил его целым и невредимым из всех боёв и стычек; потом выручал во всех переделках отца, унося его от любой погони и не раз буквально вырывая из объятий смерти; а теперь он так же верно служил самому Токви Каве, который и приняв это имя в честь своего Чёрного Мустанга и для своей пущей славы.
И индейцы, точно так же как они были убеждены в том, что принадлежащий Олд Шеттерхенду винчестер Генри является заговорённым, так же свято верили они, за исключением конечно, посвящённых в тайну членов племени наини-команчей, и в то, что Чёрный Мустанг - тоже заколдованный скакун. Эта вера играла на руку владельцу коня, способствовала повышения его авторитета. Мало кто осмеливался идти на конфликт с хозяином Чёрного Мустанга, поскольку считалось, что он так же неуязвим и непобедим, как и его конь. А вождь, будучи человеком умным и хитрым, умело пользуясь этим чувством страха, со временем становился всё более и более самоуверенным Его высокомерие и жестокость возрастали, он стал самым страшным врагом как всех белых, так и недружественных ему краснокожих, и, в конце концов, сам уверился в том, что нет на свете человека, который мог бы потягаться с ним.
Вполне понятно, что и в истории с этим скакуном - Чёрным Мустангом - речь идёт не об одном, а о многих конях, одни из которых были потомками других, обладая одними и темя же признаками и статью. И превосходство этих скакунов над другими действительно нельзя было отрицать, так что вождя имел все основания для того, чтобы, похитив в Фирвуд-Кемпе жеребцов, принадлежащих Олд Шеттерхенду и Виннету, заявить с гордостью: "Эти два жеребца были бы самыми лучшими лошадьми между одной Большой Водой и другой, если бы не было моего Мустанга". Большой Водой он называл Атлантический и Тихий океаны, то есть таким образом имел в виду всю Северную Америку. Был ли он прав при этом или нет, можно только спорить.
В тот вечер люди в посёлке не спешили расходиться спать, присутствие знаменитых охотников удерживало их и после ужина. За столом, где сидели инженер Леврет, Виннету, Олд Шеттерхенд и оба Тимпе, рассказам не было конца. За соседним столом дорожный мастер и кладовщик молча внимали этим историям, лишь время от времени обмениваясь между собой отдельными репликами. Рядом с ними сидел и метис. Он за всё время не произнёс ни слова, слушая, о чём идёт речь. Виннету и Олд Шеттерхенд, казалось, совершенно не обращали внимания на его присутствие, метис не заметил, чтобы хоть раз кто-то из них глянул на него, но тем не менее оба держали его под таким пристальным наблюдением, что ни одно его движение не оставалось для них незамеченным.
Каз как раз рассказывал об одном из своих приключений, когда Виннету вдруг предостерегающе поднял руку, различив на улице едва слышный шум. Всё также прислушались и вскоре услышали конский топот; лошади мчались по глубокой грязи, приближаясь с каждой минутой, потом остановились во дворе перед самым домом. Раздалось характерное радостное ржание.
- Уф! - воскликнул Виннету, срываясь с места. - Это не чужие кони!
Олд Шеттерхенд так же быстро поднялся со своего места и подтвердил:
- Да, это не чужие кони, это наши жеребцы. Но как они тут оказались? Что вы на это, мистер инженер, скажете? Ведь вы сами заперли сарай, когда мы уходили оттуда.
- Да, я сделал это. Видимо, кто-то из рабочих открыл двери и лошади убежали.
- Убежали? Они были крепко привязаны! Кто-то не только открыл двери, но также и отвязал лошадей. Всё это выглядит очень и очень странно. Вы разрешите, я возьму этот фонарь?
Последние слова были адресованы бармену, присевшему за своей стойкой. Над его головой висел фонарь со стеклом. Олд Шеттерхенд снял его с гвоздя, зажёг и вышел на улицу вместе с Виннету. Остальные из любопытства также потянулись за ними, в том числе и метис, который, естественно, не знал, что его краснокожий дед пытался украсть обоих жеребцов.
Лошади действительно стояли во дворе и приветствовали своих хозяев возбуждённым ржанием. Они ржали, махали хвостами, двигали ушами, вставали на дыбы, поднимая обе передние ноги, совсем как собаки, радующиеся встрече с хозяином. Олд Шеттерхенд оглядел их при свете фонаря и задумчиво произнёс:
- Чёрт возьми! Что это? Лошади прискакали вовсе не из сарая! Вы только взгляните, сколько на них грязи! Они мчались галопом издалека! Но где они были и с кем?
- С кем? - удивился инженер. - Конечно, ни с кем! Кому бы пришло в голову в такую погоду и в такой темноте садиться верхом на лошадей и отправляться на прогулку?
- Садиться верхом? Хотел бы я посмотреть на того, кто это сделал! Без нашего разрешения невозможно сесть верхом на этих скакунов. Да на них никто и не сидел, посмотрите: их спины забрызганы грязью.
- И всё же я прав! Кто-то открыл сарай, и тогда лошади сорвались и понеслись. Какое-то время они бегали вокруг, потом вернулись сюда - и это всё. Я, однако, расследую, кто в этом виновен. По ночам в сарае никому делать нечего.
К уздечке одного из жеребцов был крепко привязан кожаный ремень, который оказался, однако, порванным. Олд Шеттерхенд осмотрел его, после чего многозначительно взглянул на апача и обратился к инженеру:
- Да, вы правы, сэр, лошади сорвались с привязи. Идёмте за мной, мы должны привязать их покрепче. Остальные джентльмены могут себя больше не утруждать.
Это было произнесено таким спокойным, убеждённым голосом, что желаемая цель была достигнута. Дорожный мастер кладовщик вместе с метисом вернулись в помещение, Каз и Хаз хотели последовать за ними, но Олд Шеттерхенд шепнул им:
- Заведите разговор с метисом и не позволяйте ему выйти пока мы не вернёмся.
- Почему, мистер Шеттерхенд? - спросил Каз.
- Я расскажу это позже. А пока постарайтесь задержать его, но обращайтесь с ним вежливо и дружелюбно.
- Но если он всё же захочет выйти? Тогда мы можем применить силу?
- Нет, этого следует избегать. Я думаю, что вам будет не слишком уж трудно задержать его, рассказывая какую-нибудь захватывающую историю.
- Я тоже так думаю. Я расскажу ему несколько удивительных историй и парочку хороших анекдотов, словом, всё, как у наследников Тимпе. - С этими словами Каз повернулся к кузену: - Идём, старик!
И они ушли.