53
Сараево, 29 июня 1914 года
Геркулесу удалось договориться с одним из американских журналистов, чтобы тот на своем автомобиле подвез его с друзьями до Вены. Слухи о надвигающейся войне в последнее время расползлись по всему миру, и много американских газет быстренько отправили своих самых авторитетных журналистов в Европу. Менее чем через час путешественники покинут Сараево и на скоростном автомобиле американца смогут наверстать хотя бы часть того времени, которое они потратили на проникновение в здание тюрьмы для допроса юноши, убившего эрцгерцога. В Вене они попытаются найти упомянутых этим юношей русских.
В дверь кто-то постучал. Геркулес был одет лишь наполовину, а его чемодан еще лежал открытым на стуле. Когда он открыл дверь, его взору предстал мужчина средних лет, лысый, с большими прусскими усами, который тут же спросил:
– Вы – Геркулес Гусман Фокс?
Испанец окинул незнакомца с головы до ног взглядом и кивнул.
– Вы уезжаете? – спросил незнакомец, покосившись на чемодан.
– А с кем я имею честь говорить? – с сарказмом в голосе поинтересовался Геркулес.
– Ой, извините. Мои знакомые называют меня Драгутин Димитриевич, но вам я, возможно, известен под именем Апис.
Геркулес удивленно посмотрел на гостя, жестом пригласил его войти и, прежде чем закрыть дверь, выглянул в коридор и быстренько осмотрелся. В коридоре никого не было.
– Мне доложили, что вы приходили поговорить с беднягой Гаврилом.
– Да, мы к нему приходили.
– Как он себя чувствует? – спросил Димитриевич, стараясь, чтобы в его голосе звучала озабоченность.
– Ему изрядно досталось. Не знал, что ваша организация для покушений использует подростков. У вас что, нет взрослых мужчин?
Серб посмотрел на Геркулеса презрительным взглядом, но все же постарался сохранить дружелюбный тон.
– Таврило вызвался добровольно. У патриотов нет возраста.
– А сами вы отдаете приказы из безопасного места и хотите, чтобы во имя Сербии жертвовали собой другие люди, а не вы.
– Должен же кто-то отдавать приказы.
– Что вам нужно от меня? Вы ведь, я так полагаю, явились ко мне не с визитом вежливости.
– В связи с объявленным чрезвычайным положением мне следовало бы отбыть в Сербию еще несколько часов назад, однако я должен сначала поговорить с вами.
– Разве есть что-то настолько важное, что смогло заставить такого человека, как вы, не броситься спасать свою шкуру? – с презрением спросил Геркулес.
– Вам, я вижу, непонятен смысл нашей борьбы. Мы всего лишь хотим освободить эту землю от австрийской тирании.
– Чтобы заменить ее своей собственной тиранией?
Димитриевич, нахмурившись, сжал кулаки, однако он и на этот раз сумел сдержаться.
– Будет лучше, если мы перейдем к делу. Гаврило, наверное, рассказал вам о русских и о рукописи. Он – настоящий патриот, но я, тем не менее, уверен, что вам удалось выведать у него, куда направились наши русские друзья.
– Ну и что?
– Они прихватили с собой нечто такое, что принадлежит мне. Они обыскали мертвого эрцгерцога и забрали рукопись.
– Зачем вы мне все это говорите, Димитриевич?
– Большинство моих людей арестовано, да и сам я, возможно, не смогу уехать отсюда в ближайшие несколько недель – если, конечно, не хочу, чтобы и меня арестовали. Я сообщу вам, где находятся те русские, какие у них сейчас имена и фамилии, если вы пообещаете, что отдадите мне рукопись.
– Я не могу вам этого обещать. Эта рукопись вам не принадлежит.
– Германцы угнетают славян в течение нескольких веков. У нас есть право защитить себя и уничтожить этих проклятых арийцев.
– Единственное, что я могу вам пообещать, – я запрячу эту рукопись так далеко, что ни один ариец ее никогда не прочтет.
Димитриевич хмуро ходил взад-вперед по комнате.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Возьмите вот это, – он передал Геркулесу листок бумаги. – Здесь написано, где могут находиться сейчас те двое русских, под какими именами и фамилиями, как они выглядят. А еще здесь написан адрес одной из наших квартир в Вене. Вы можете в этой квартире остановиться.
– Спасибо, – сказал Геркулес, принимая листок.
– Прошу дать мне ваше честное слово.
– Я вам его даю.
Серб протянул руку, и испанец крепко ее пожал.
– Между нашими народами гораздо больше сходства, чем может показаться со стороны, – проговорил Димитриевич.
– В самом деле?
– Мы – остатки мира, который борется за то, чтобы не исчезнуть. Великие державы пытаются играть с нами, как кошка с мышью, однако наша кровь более жизнеспособна, – пояснил Димитриевич.
– Ну вот и прекрасно.
Димитриевич вышел из номера, а Геркулес продолжал стоять с листком бумаги в руке. Ему раньше даже и в голову не могло прийти, что к нему обратится за помощью руководитель "Черной руки". Подойдя к окну и отодвинув штору, он осмотрел улицу, но из гостиницы так никто и не вышел. Тогда он продолжил сборы, терзаясь мыслью, а не приснилось ли ему все это. Ему не верилось, что несколько минут назад один из опаснейших в Европе людей заходил к нему, в его гостиничный номер. Террорист, схватить которого мечтали полицейские не одной страны и которого мало кто видел в лицо, попросил у него, Геркулеса, помощи. От этого на душе становилось тревожно. Он не горел желанием вступать в сговор с дьяволом, а ведь Димитриевич был никем иным, как дьяволом.
54
Москва, 28 июня 1914 года
Царь Николай Второй сидел на скамейке в саду у дворца. Лето в России всегда наступало поздно, и даже в июне под вечер на Москву частенько налетал холодный северный ветер. Здесь, в саду, было довольно тихо: шелест листвы, посвистывание проникавшего сквозь прутья высокой ограды ветра, негромкий шум города, – вот и все звуки. Царь никогда не бывал в полном одиночестве. Вот и сейчас четыре телохранителя медленно прохаживались на почтительном расстоянии, внимательно наблюдая за дорожками сада. Николай Второй закрыл глаза и стал вспоминать свои путешествия по Англии, Японии и Индии. Тогда будущее пребывание на престоле не казалось ему обременительным, ведь он чувствовал себя не столько будущим царем, сколько обычным человеком. Англия произвела на него очень хорошее впечатление. Англичане жили намного лучше, чем его будущие подданные: трудолюбивые, настойчивые и предприимчивые, они совсем не были похожи на русских. Ему очень хотелось изменить ситуацию в своей стране, однако Россия представляла собой огромного неповоротливого великана, который жил, как ему вздумается, и не хотел никого слушать. Более того, он, царь, в последние годы был вьшужден приостановить некоторые из затеянных им реформ, чтобы умерить аппетиты социалистов и прочих сторонников республиканского правления, пытавшихся использовать провозглашенные им свободы для борьбы против существующего режима. После двух десятков лет пребывания на престоле административная деятельность и официальные визиты стали для него почти невыносимыми. А еще он начал чувствовать, как отдаляется от него супруга Александра, которую он обычно называл Алике. Она была обеспокоена состоянием здоровья их сына Алексея, в последнее время резко ухудшившимся вследствие гемофилии. Александра проводила много времени со своим другом и знахарем Распутиным и не ступала буквально ни шага, не посоветовавшись с ним. Взаимопонимание между супругами исчезло давным-давно, и их отношения стали холодными и отчужденными. Поэтому такие посиделки наедине с собой в саду, вдали от государственных дел и от отчужденного выражения лица супруги, позволяли Николаю пусть ненадолго обретать душевный покой.
– Ваше Величество, – услышал царь голос своего друга Николаши.
Не произнося больше ни слова, великий князь присел рядом с царем на скамейку, и они некоторое время сидели молча.
– Сегодня замечательная погода, – наконец сказал Николай Второй, глядя на голубое небо.
– В эту пору солнце светит особенно ярко, и его лучи порой не позволяют видеть то, что нас окружает, достаточно отчетливо.
– Дело сделано? – спросил царь сдавленным голосом.
– Да, сделано, Ваше Величество.
Снова наступило молчание. Затем царь опять заговорил первым:
– Я был знаком с эрцгерцогом Фердинандом. Я видел его в Англии, на коронации Георга Пятого в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Он показался мне весьма симпатичным человеком. Тогда никто еще не догадывался, что он станет наследником императора Австро-Венгрии. Его женитьба для Габсбургов стала настоящим скандалом. Никто из его ближайших родственников не присутствовал на свадьбе – никто, кроме его мачехи Марии-Терезии и двух сводных сестер… Он очень страдал?
– Нет. Его убили не сразу, а только ранили, но он сразу же потерял сознание. Его жена тоже погибла.
– София. Бедняжка София. Она была красивой и умной женщиной. Была самой лучшей из них всех, – сказал царь, чувствуя, как из-за испытываемых угрызений совести к горлу подступает ком.
– Лучше вам о них больше не вспоминать, Ваше Величество, – холодно сказал Николаша.
– А что известно о тех, кого мы туда послали?
– Они сначала поедут в Вену, вернутся в Россию через Германию.
– Надеюсь, нас ни в чем не уличат.
– Князь Степан – очень осторожный человек, а адмирал Коснишев – один из самых опытных разведчиков.
– Как отреагировала Австрия?
– Официальный траур по всей стране, серьезные обвинения в адрес Сербии, отзыв послов и требование к сербским властям провести расследование, – перечислял Николаша.
– Россия хоть как-то упоминается?
– Пока что нет, однако это вопрос времени.
Великий князь поднялся со скамьи и пошел по дорожке прочь.
– Николаша…
– Слушаю, Ваше Величество, – сразу же обернулся великий князь.
– Мы поступили правильно, да?
– Мы поступили правильно, Ваше Величество.
55
Вена, 30 июня 1914 года
Улицы города патрулировали солдаты. Повсюду висели транспаранты и плакаты, призывающие отомстить Сербии и России. Флаги с черными траурными ленточками были приспущены. Кое-где доходило и до грубого насилия. Князь Степан несколько раз видел; как разъяренная толпа хватала подвернувшихся под руку сербов и забивала их кулаками и ногами до полусмерти. Слухи о передвижениях войск у северо-восточной границы и о мобилизации резервистов накаляли страсти. Степан усматривал в этих событиях подтверждение того, что Арийский мессия и в самом деле существует и что с каждым днем он становится могущественнее – словно нарастающая ненависть придавала ему все больше силы. Именно поэтому Степан был готов уничтожить любое препятствие, которое могло помешать в его стремлении найти этого мессию. Адмирал Коснишев был его другом и патриотом России, однако он не видел дальше своего носа. Устранение его было, конечно же, занятием не из приятных, однако он, Степан, не мог возвращаться в Россию, выполнив порученное им задание лишь наполовину. Арийский мессия находился в этом многонациональном развращенном городе, и Степану иногда даже казалось, что он чувствует его присутствие здесь. Но как разыскать этого мессию? Вена с ее населением почти в два миллиона человек была прекрасным убежищем для тех, кто не хотел быть найденным. А может, Арийский мессия – представитель австрийской императорской семьи? Или же какой-нибудь военачальник, или богатый промышленник? Степан почему-то был уверен, что нет. Если мессия хоть чем-то похож на своего предшественника, – Иисуса Христа, – то он должен быть обыкновенным человеком, живущим обычной жизнью. Может, даже нищим. Во всяком случае, человеком довольно бедным. Поэтому князь Степан решил начать поиски с благотворительных столовых, ночлежек, недорогих рынков. Но как он его узнает? Как этот мессия выглядит? В книге пророчеств Артабана он описывался как человек довольно невзрачный, с заурядной внешностью, темноволосый, с маленькими голубыми глазами. А еще о нем сообщалось, что он – сын Рима. По-видимому, имелось в виду, что он – католик. Эти приметы, безусловно, важны, но явно недостаточны для того, чтобы можно было узнать этого мессию в толпе. "Единственный способ найти его – проникнуть в какую-нибудь группу приверженцев арийской идеологии, – подумал Степан. – Одну из тех, которых в Вене довольно много". Благодаря стараниям российской разведки Степан знал об одной из таких групп, о статьях, написанных ее членами, и даже о местах проведения ее собраний. Степан решил, что стоит познакомиться с одним из членов этой группы – неким Эрнстом Прецше, хозяином книжного магазина в старой части Вены.
Магазин находился на узенькой улочке – одной из тех, которые трудно заметить и которые обычно петляют с тыльной стороны высоких презентабельных зданий. Его хозяин – пузатый, сутулый, лысый и безобразный на лицо книготорговец Эрнст Прецше – занимал своим грузным телом почти все свободное место по ту сторону прилавка. С улицы магазин казался маленьким, однако внутри взору посетителей представало огромное количество разложенных на стеллажах книг. На одной из стен виднелись какие-то астрологические символы, придававшие интерьеру магазина зловещий вид.
– Что вам нужно? – спросил книготорговец, даже не скрывая обеспокоенности тем, что к нему зашел человек славянской внешности.
У этого магазина была своя постоянная клиентура, поэтому хозяин не очень-то радовался незнакомым посетителям.
– Красивые картины, – сказал князь Степан, показывая на акварели на стене.
– Они недорогие. Это просто виды нашего города. Хотите что-то купить?
– Может, и куплю.
– Вы, наверное, иностранец.
– Вообще-то я немец, однако мои родители еще до моего рождения переехали жить на Украину.
– На Украину? А где это? А-а, вспомнил, это на юге России. Сейчас не самое подходящее время для того, чтобы русский разгуливал по Вене.
– Я не русский, я – немец, – с нарочито обиженным видом заявил Степан.
Эрнст на несколько секунд впился в него своим суровым взглядом, а затем – уже более дружелюбным тоном – спросил:
– Вы ищете что-то конкретное?
– Ваш книжный магазин пользуется большой славой у немцев, живущих на Украине.
– По правде говоря, я об этом не знал, – книготорговец был польщен.
– Все говорят, что у вас – самый лучший в мире магазин литературы об арийцах.
– Это явное преувеличение.
– Вы интересуетесь еще и астрологией? Это ведь астрологические символы, да?
Книготорговец, взглянув на стену с астрологическими символами, улыбнулся, а затем жестом пригласил посетителя подойти ближе.
– Объясните мне, что вам нужно. Может, я смогу вам помочь, – сказал он, подмигивая и открывая какой-то ящичек в прилавке.
Он достал оттуда и показал Степану несколько фотографий обнаженных женщин и сцен интимной близости.
– Вы меня, похоже, неправильно поняли. Мне нужна информация о научных трудах, посвященных арийцам и арийской расе.
– А-а, это совсем другое дело. Пойдемте со мной.
Книготорговец неуклюже прошел к подсобному помещению. Степан – с некоторой опаской – последовал за ним. Здесь, в небольшой комнатке, стояли три стула и стол, а вдоль стен были сложены высокими стопками книги. На столе лежал портрет мужчины с загадочным выражением лица. Степан почувствовал, как его пронзила легкая дрожь: в этой комнате чувствовалось что-то зловещее.
– А это кто? – спросил он, показывая на портрет.
– Мой хороший друг Гвидо фон Лист. Вы разве о нем ничего не слышали?
– Я же вам говорил, что живу в Украине.
– Гвидо фон Лист – один из самых уважаемых в Вене людей. Мы с ним являемся членами одной общественной организации.
– Общественной организации? Не понимаю.
– В Вене принято быть членом какой-нибудь организации. Думаю, вам знакомо такое понятие, как ложа…
– А-а, масоны.
– Нет-нет, я имею в виду не масонов, – живо запротестовал книготорговец. – "И многие, кто отвернулись от жизни, отвернулись только от отребья: они не хотели делить с отребьем ни источника, ни пламени, ни плода", – процитировал он.
– Это из произведения Ницше "Так говорил Заратустра".
– Вам, я вижу, известно кое-что о скрытой правде.
– Какой скрытой правде?
– Правде о превосходстве арийской расы. "Пятая раса" – так ее называет Елена Блаватская.
– Елена Блаватская? Знаменитая спиритуалистка?
– Она, уважаемый господин, далеко не только спиритуалистка. Она – пророчица нашей эпохи, – с загадочным видом заявил книготорговец.
– Я ее книг не читал.
– Вы в совершенстве владеете немецким языком?
– Ну конечно.
– Тогда возьмите вот эти два тома "Тайной доктрины". Поверьте, они вас не разочаруют.
Зазвенел дверной колокольчик, и книготорговец, извинившись, пошел взглянуть, кто пришел. Князь Степан, выглянув через несколько секунд из подсобного помещения, увидел, что книготорговец оживленно разговаривает с юношей лет двадцати пяти.
– Извините, а как вас зовут? – вдруг спросил у Степана, заметив его, книготорговец.
– Конрад Хаусхофер.
– Подойдите, пожалуйста, сюда, господин Хаусхофер.
Князь Степан подошел к прилавку, отсюда он мог разглядеть нового посетителя. Темноволосый, с коротенькой бородкой и с такой бледной кожей, что она в некоторых местах казалась прозрачной.
– Несколько минут назад мы говорили про эти картины. А вот человек, который их нарисовал. Он еще год назад уехал отсюда в Германию, а сейчас ему пришлось вернуться ненадолго в Вену, чтобы оформить кое-какие документы. Скоро он опять уезжает.
– Приятно с вами познакомиться, – сказал юноша, подняв в знак приветствия руку.
– Ой, извините, я же вас друг другу не представил. Мой друг – господин Шикльгрубер. Господин Хаусхофер – немец, живущий на Украине.
– Немец всегда остается немцем, где бы он ни жил, – сказал юноша. – Вы с этим согласны, господин Хаусхофер?
– Безусловно. Мы как раз об этом и разговаривали, когда вы пришли.
– Вас интересует антропология? – спросил юноша.
– Меня интересует все, что связано с арийской расой, – ответил князь Степан.
– Послушайте, господа, а почему бы нам не перейти в подсобку? Там нам будет удобнее.
– А может, господин Хаусхофер торопится? – спросил юноша.
– Нет, у меня сегодня абсолютно свободный день.
Книготорговец подошел к входной двери и, заперев ее, повесил табличку с надписью "Закрыто". Затем он завел своих посетителей в подсобное помещение.
– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил он, протягивая им обоим по бокалу.
– Нет, спасибо, – ответил юноша.
– А мне, думаю, немного пива не помешает, – сказал Степан.
Они уселись вокруг стола, и Шикльгрубер сказал:
– Не знаю, насколько глубоки ваши знания об арийской расе.
– К сожалению, приходится признать, что они отнюдь не глубоки. Я не так давно прочел книгу некоего Артюра де Гобино.
– Это великий ученый. Самое главное его произведение – "Опыт о неравенстве человеческих рас", – сказал юноша, и его маленькие голубые глаза заблестели.
– Это как раз та книга, которую я прочел.