- Никогда не видела их здесь раньше, - сказала Молли. Коделл не понял, имела ли она в виду склады или их амбициозных охранников. Она указала на вымощенную бревнами дорогу, которая проходила на запад от новостроек, исчезая в сосновых лесах, растущих почти на краю города.
- Там тоже что-то новое. Интересно, куда она идет? Никогда не знала, что там кто-то живет.
- Необычные дороги в никуда, - сказал Коделл; вымощенные бревнами дороги - это было дорогое удовольствие.
- Можно спросить в "Эксельсиоре".
Молли кивнула в сторону довольно ветхого отеля недалеко от станции. Это сооружение явно давно не знало покраски. Также впрочем, как магазинчик, баптистская церковь, или заведение кузнеца рядом. Они выглядели успокаивающе обычными. Но за ними выглядывал еще один отель, далеко не похожий на карликовый старый "Эксельсиор". Он был меньше, чем "Похатан" в Ричмонде, но не намного. Вывеска над входом, выполненная смелыми красными буквами, гласила "НЕХИЛТОН".
- Что за "Нехилтон"? - сказала Молли, выпучив глаза. - Этот явно новый, построили уже после того, как я уехала. Также, как банк и церковь рядом с ним.
- Будь я проклят, если я знаю, что значит "Нехилтон", - ответил Коделл. - Может, пройти и узнать?
- Не хотелось бы, чтобы ты опоздал на поезд, Нейт. Говорили про стоянку в полчаса.
- Мало ли, что сказали. У железнодорожников полчаса - это значит не меньше полутора часов. Несмотря на такую уверенность, Коделл оглянулся на поезд. Местные негры, конечно, казались более трудолюбивыми, чем обычно бывают рабы. Он подумал, что тут нет ничего удивительного; если ривингтонцы заставляли негров работать усердно в армии, вряд ли они позволяют им расслабляться и здесь.
Но его глаза широко раскрылись, когда он увидел, как экипаж из четырех черных мужчин, таскающих древесину, аккуратно укладывал ее в тендер, и то, с какой тщательностью другой раб, почти мальчик, смазывал буксы под каждым вагоном. По его опыту, большинство негров не потрудилось бы поберечь смазку при переходе от одного вагона к другому: они бы залили ей всю землю, хотя она и стоила доллар за полгаллона еще до войны. Это негр не потерял впустую ни капли; никакой из белых механиков не был бы столь аккуратен.
Коделл засунул руки в карманы брюк. Одна рука нащупала ордер на свое жалованье. Он вытащил его.
- Я знаю, что я могу сделать быстро: обменять это на деньги. Давай попробуем в новом банке, рядом с "Нехилтоном".
- У меня тоже есть такой, - сказала Молли. - Пошли.
"ПЕРВЫЙ РИВИНГТОНСКИЙ БАНК" гласила позолоченная вывеска над входом. Три клерка ожидали за высокой стойкой. Сразу за входом, внутри их встретил охранник. Он вежливо кивнул Коделлу и Молли. Коделл кивнул в ответ так же вежливо: охранник был с автоматом со снятым предохранителем и был одет в форму зеленовато-коричневого цвета. Он так и производил впечатление бывалого боевого солдата.
- Чем я могу помочь вам, господа? - спросил клерк, к которому подошли Коделл и Молли. У него был точно такой же акцент, как у Бенни Ланга. Коделл передал ему ордер.
- Сорок долларов? Сейчас, сэр, минуточку.
Он открыл ящик со своей стороны прилавка, вытащил две больших золотых монеты, крошечный золотой доллар, два серебряных десятицентовика и один медный цент, и подвинул их через полированный мрамор.
- Вот, пожалуйста. - Коделл уставился на монеты. - Золото? - спросил он голосом, больше похожим на испуганное карканье.
- Да, сэр, конечно, - сказал терпеливо клерк. - Сорок долларов, или 990 гран, или две унции тридцать гран. Здесь в одной монете унция.
Он взял большие монеты. Они не были похожи на какие-либо монеты, которые Коделл видел раньше, с профилем бородатого мужчины с одной стороны и антилопой на другой, ниже антилопы были волшебные слова: 1 унция. Золото, 999. Клерк продолжал: - Тридцать гран золота составляет 1,21 доллара, что и является вашим балансом у нас.
- Я не ожидал получить золотом, - сказал Коделл. - Думал, обычными банкнотами… Независимо от того, насколько правдива была проба в 999, он вовсе не ожидал такого обмена. Он также вдруг понял, зачем первому Ривингтонскому банку был необходим охранник с автоматом АК-47.
Клерк нахмурился.
- Это Ривингтон, сэр. Здесь мы рассчитываемся именно так, особенно с солдатами.
Его глаза посмотрели на Коделла с вызовом. Теперь Коделл был убежден, что его золото - реальная вещь. Он тут же сгреб его.
- Заплатите мне тоже.
Молли протянула ривингтонцу свой ордер.
- Двадцать шесть долларов, это 643 грана, итого… - клерк подумал. - Чуть больше унции с третью.
Он достал одну из тех монет в одну унцию, еще одну поменьше, но похожую.
- Здесь четверть унции.
Затем вынул золотой доллар, три четверти, и после очередной паузы для размышлений, еще один цент.
- Вот, теперь правильно.
Молли и Коделл покачивали головами, не веря в случившееся, когда они покидали банк.
- Золото, - прошептала Молли. - Кажется, я крупно выиграла.
- Я тоже, - сказал Коделл. Люди из Ривингтона обменивали золото за доллары Конфедерации один к одному, и это казалось невероятным. Сорок долларов в золоте хватит ему надолго.
- Давай потратим немного на твой любимый напиток в баре "Нехилтона".
- Ты так добр ко мне, - сказала Молли. Но именно тут прозвучала пара свистков локомотива, сопровождаемая выбросом пара, которые хорошо было слышно по всему городу.
- О, проклятье". Она топнула ногой по грязи и отвернулась.
- Я думал, что их полчаса продлятся дольше, - с сожалением сказал Коделл. Тогда он вдруг сказал: - Знаешь что, Молли: сходи на днях в этот "Нехилтон" и выясни, что сможешь. Далее напишешь мне письмо и расскажешь мне все подробно, а я напишу ответ. Обещаю, что напишу. Таким образом, мы можем остаться друзьями, даже если мы будем далеко друг от друга.
- Написать письмо? - Молли выглядела сейчас более напуганной, чем когда она шла в бой. - Нейт, ты научил меня читать, но написать письмо…
- Ты сможешь это сделать, я знаю, что сможешь. Или давай, я напишу тебе первым, чтобы ты знала, где я нахожусь. Я не уверен, собираюсь ли я остаться в Нэшвилле или все же добраться до Касталии. Короче, жду от тебя вестей, понимаешь?
Он сделал все возможное, чтобы выглядеть строгим старшим сержантом.
- Я не знаю Нейт. Ну, может быть, если ты сам напишешь первым, я могу попытаться ответить тебе. Если ты напишешь…
Если не забудешь меня в ту же минуту, как только поезд тронется отсюда - читал он в ее глазах. Он задавался вопросом, сколько же лжи она слышала на протяжении многих лет, и, возможно, от многих мужчин.
- Я напишу, - пообещал он. Паровозный гудок подал второе предупреждение. Коделл нахмурился. - Мне пора.
Он крепко обнял Молли. Как бы ни казалось это неуместным для зевак - странный поступок, даже если бы она была только его товарищем. Он ощутил ее лодыжки и ее маленькие упругие груди, прижавшиеся к нему. Она вдруг еще теснее прижалась к нему.
- Удачи тебе, - сказал он.
- Тебе тоже, Нейт. - Свисток снова заныл. Молли оттолкнула его. - Беги. Ты не должен пропустить его.
Он знал, что она была права. Коделл повернулся и побежал к поезду. Он не смотрел назад, пока не запрыгнул в вагон. Молли шла, но не к "Нехилтону", а в старый "Эксельсиор". Он покачал головой и уставился на грязный пол вагона. Поезд дернулся и начал разгоняться. Очень скоро часть станции скрыла отель из виду.
- Роки-Маунт! - прокричал кондуктор, когда поезд подошел к следующей станции. - Остановка один час. Скалистые горы!
Коделл поднялся на ноги. Эллисон Хай встал тоже и протянул руку.
- Я желаю тебе всего доброго, Нейт, и это правда, - сказал он.
- Спасибо, Эллисон, то же самое и тебе.
Коделл прошел к передней части вагона, пожимая на ходу протянутые руки. Эллисон Хай сел; ему еще было ехать до Уилсона, в соседний округ. Коделл спрыгнул. Покинув поезд, он только теперь ощутил, что увольнение из армии - это уже реальность. Он осмотрелся вокруг. Сохранившаяся вывеска на станция, была похожа на такую же, как в Ривингтоне, за исключением того, что дождь поливал ее наверное уже восемьдесят или сто лет. Здание было все выветренное; два окна зияли пустыми проемами; декоративные деревянные решетчатые края крыши был сломаны в полудюжине мест.
Он посмотрел на север, на террасу на противоположной стороне реки Тар у водопада, где Скалистые горы впервые начали обживаться. Он сохранил четкое представление о том, что тут было годом ранее. Федеральные захватчики сожгли большинство хлопчатобумажных фабрик и хлопковых и табачных складов, которые стояли между железнодорожной станцией и старой частью города. Теперь вместо стен там лежало только несколько обугленных бревен. Запах жженого табака все еще висел в воздухе.
В стороне стоял приличного вида дом, который принадлежал Бенджамину Баттлу, владельцу мельницами. Так или иначе, он избежал огня. Видя все это, Коделл щелкнул языком между зубами.
- Вот же сучьи мерзавцы, - пробормотал он себе под нос. Его губы редко выпускали такие словечки, но ничего более изысканного сейчас сказать было невозможно.
Он побрел к станции. Станционный смотритель, высокий, худой, мрачный человек шестидесяти лет, смотрел на него через одно из выбитых окон. Они на несколько секунд устроили конкурс в гляделки, пока смотритель неохотно не выдавил: - Чем могу помочь, сэр?
- Когда следующий до Нэшвилла? - спросил Коделл.
Тогда смотритель улыбнулся, обнажив розовые десны и несколько редких пожелтевших зубов.
- Прошел час тому назад, - сказал он со злым удовлетворением. - Следующий, возможно, будет через два дня, а может и через три.
- Черт побери! - сказал Коделл. Улыбка начальника станции стала шире. Коделлу захотелось выбить ему оставшиеся зубы. Он провел огромное количество походов, не на один десяток миль в армии, и здесь пешком вряд ли пришлось бы хуже, но мысль о возвращении к мирной жизни вдруг стала казаться менее, чем аппетитной. Он отвернулся от окна. Смотритель усмехнулся, потом начал кашлять. Коделл в душе понадеялся, что тот подавится.
Другой поезд, еще один, подошел с юга, засвистев, приближаясь к Роки-Маунт. Коделл подошел к восточной стороне станции, чтобы посмотреть, кто прибывает. Несколько маленьких мальчиков и стариков присоединились к нему. Зеваки, подумал он. На данный момент, он и сам по себе тоже был молодым бездельником. Он уставился на изможденные лица, прижавшиеся к окнам, на жалкие лохмотья, которые покрывали эти натуральные на вид скелеты. Кто были эти несчастные, и как могли его соседи зрители иметь такой спокойный вид? Тогда один старик заметил: - Это янки-заключенные едут домой.
И Коделл вдруг точно обнаружил, что у большинства из пассажиров поезда их рванье было, вернее, когда-то было, синего цвета. Он покачал головой в немом ужасе сочувствия. Солдаты армии Северной Вирджинии знали, что такое голод. Память о том голоде останется с ним на всю жизнь. Но эти люди перенесли нечто худшее. Теперь он понимал разницу. Ему стало стыдно, что его страна может допускать такое. А впрочем чему было удивляться - вся Конфедерация жила впроголодь.
Сначала только двое мужчин вышли из поезда, чтобы размять ноги. Пожалуй, только у них были еще силы, чтобы сделать это. Один из них заметил Коделла. Янки был в лучшем состоянии, чем большинство его товарищей. Даже его форма была лишь слегка более оборванной, чем у старшего сержанта.
- Привет, Джонни Рэб, - сказал он, кивнув с улыбкой, - Ну, и как мы на вид?
- Привет, - ответил Коделл, чувствуя себя неловко, и спросил: - Где тебя поймали, янки?
- Под Билетоном, прошлой весной, - сказал федерал. Он ткнул большим пальцем в сторону поезда. - В противном случае я бы больше походил на этих бедняг.
- Под Билетоном? - воскликнул Коделл. - Я был там, в корпусе Хилла.
- Был, говоришь? Мы дрались кое с кем из корпуса Хилла. Я был одним из командиров в 48-м Пенсильванском. Меня зовут Генри Плезант. Я был полковником.
Плезант постучал по серебряному дубовому листу на левом плечевом ремне; правый ремень отсутствовал. Он протянул руку. Коделл пожал ее, назвав свое имя. И сказал: - Мы дрались против девятого корпуса, там были одни негры. Они сражались лучше, чем я мог бы предположить до этого, но мы врезали им очень хорошо.
- Должно быть, это была дивизия Ферреро, - сказал Плезант. - Там все войска были цветные. Я был в бригаде генерала Поттера.
И с сожалением покачал головой. Он был гораздо старше Коделла, с темными волосами, очень светлой, бледной кожей, и тощей бородой, явно выросшей недавно. Затем продолжил: - К сожалению для страны, вы довольно хорошо потрепали всю армию Потомака этими вашими проклятыми автоматами.
- Я бы не сказал, что это сожаление для страны, - возразил Коделл.
- Это просто мое мнение. - Плезант усмехнулся. Он казался человеком, который вполне в состоянии позаботиться о себе при любых обстоятельствах. - А так как ваша сторона выиграла, то в книгах по истории по другому говорить и не будут. Но я думаю именно так. Что это чертовски плохо. Вот и все.
Коделл рассмеялся. Ему пришелся по душе этот бодрый дерзкий северянин.
- А что, знаешь янки, пожалуй, я угощу тебя выпивкой, и мы можем поспорить о том, что хорошо, а что плохо?
- Ради выпивки, мистер старший сержант Нейт Коделл, сэр, я буду спорить или не спорить, как вам будет угодно. Куда мы идем?
Коделл думал спросить у противного станционного смотрителя, но решил не заморачиваться.
- Найдем местечко.
Вскоре его уверенность была вознаграждена. Из трех или четырех восстановленных зданий у станции, два оказались тавернами. Он повел нового друга в направлении выглядевшего более прилично.
Плезант оглянулся на поезд, который, казалось, не собирался, отправляться куда-нибудь в ближайшее время. И провел рукой по волосам.
- Будь я проклят, если пойму, как вы умудряетесь добираться туда-сюда. Я побывал на трех разных дистанциях пути, с тех пор как я выехал из Андерсонвилля на этих ваших локомотивах. Все крепежи прогнили, а ваши рельсы и шпалы изнашиваются даже если они лежат на гравии, а не просто на земле. Сплошное безобразие, скажу я вам, если вы спросите меня.
- Мы справляемся, - коротко сказал Коделл. И посмотрел на северянина. - Ты говоришь, как будто знаешь в этом толк.
- Черт, так я и должен. - Было просто удивительно, как хорошо Плезант выглядит в таком потрепанном мундире. - Я был инженером на железной дороге в течение многих лет, прежде чем попал в армию. Но к черту это. Мы будем стоять здесь и болтать весь день, или ты купишь мне что-нибудь выпить?
Когда Коделл вытащил два серебряных десятицентовика в таверне, он получил литровую бутылку виски. Один стакан следовал за другим. Виски крепко ударило Коделлу по мозгам; в армии он почти не пил. Он смотрел, нахохлившись, через шаткий стол на Плезанта.
- Какого дьявола ты хочешь вернуться на север, Генри? У вас, у янки, полным-полно всяких инженеров. Порви свой билет и оставайся здесь. У нас не так много всего, но железные дороги просто рыдают в поисках тех, кто бы их наладил.
Плезант задумался на некоторое время, прежде чем ответить; он тоже чувствовал, что хорошо набрался.
- Ты знаешь, Нейт, это заманчиво - нет, на самом деле. Но мне надо на поезд.
Он встал и шатаясь побрел к двери. Коделл последовал за ним. Они прошли пару шагов в сторону станции, прежде чем заметили, что поезд уже ушел, и возможно, давно. Садившееся солнце выглядело угрюмым красным шар чуть выше горизонта.
- Это знак, это точно знак, - заявил Плезант. - Значит, тут мое место.
Он упал, встал пошатываясь, и уткнулся в Коделла. Они оба рассмеялись, а затем вернулись в таверну.
Человек, который заправлял таверной, сказал, что наверху есть номера. Дав золотой доллар, Коделл получил одну из этих комнат и обещание завтрака, получив на сдачу два пятака, и десять долларов в бумагах Конфедерации. Он также получил тонкую сальную свечу в оловянном подсвечнике, чтобы осветить путь вверх по лестнице.
В комнате была только одна, не слишком широкая, кровать. Ни того, ни другого, это не волновало. Коделл установил свечу на подоконнике, пока они раздевались, а затем загасил ее. Соломенный тюфяк зашуршал и заскрипел, когда они с Плезантом улеглись. Открыл глаза он только утром.
Он воспользовался горшком, плеснул водой из кувшина на тумбочке на лицо и руки. Плезант, который был все еще в постели, смотрел на него с укоризной.
- Ты, сэр, храпел всю ночь.
- Ну извини.
Коделл снова поплескался. Вода была приятная и прохладная, хотя почему-то слегка резала глаза. Если Плезант не смог заснуть из-за его храпа, ночь должна была показаться ему кошмаром.
- Извини, - повторил он, более искренне на этот раз.
Большая тарелка с ветчиной и кашей, кусок хлеба с медом поправили положение. Плезант насвистывал, выйдя на улицу. Он указал назад, на железнодорожную станцию.
- Этот несчастный огрызок железной дороги соединяет Уилмингтон и Уэлдон, я прав?
По его тону, он прекрасно знал, что он был прав. Коделл начал было обижаться. Дорога Уилмингтон - Уэлдон и ее продолжение до Петербурга были жизненно важным путем Конфедерации, перевозя грузы из-за блокады в порту для армии Северной Вирджинии - и доставляла винтовки, боеприпасы и консервы из Ривингтона, кроме всего прочего. Ее значение для Юга было неоценимым. Тогда он вдруг вспомнил свою короткую поездку вниз в Манассас Джанкшн по северной железнодорожной линии. По стандартам Плезанта, конечно, это точно был несчастный огрызок железной дороги.
Плезант продолжал: - Тогда, полагаю, мне нужно направиться в Уилмингтон, чтобы наняться там на работу. Это будет ммм… сто миль, может быть, сто десять.
Он, казалось, держал всю карту дорог в голове.
- Точно. - Коделл вспомнил вчерашний разговор. - Туда тебе и нужно попасть, Генри. Югу нужно больше таких людей, как ты.
Плезант, не чинясь, взял предложенные деньги.
- Югу нужно больше таких людей, как ты тоже, Нейт, - трезво сказал он. - Я верну тебе обратно каждый цент, обещаю.
Он хлопнул его по плечу.
- Не беспокойся об этом, - сказал Коделл хриплым от волнения голосом.
- Я не забуду. Так ты, говоришь, будешь в этих краях некоторое время - в Нэшвилле или другом городе, как его там - Касталия? Что ж, думаю почта найдет тебя там. Ты еще услышишь обо мне, сэр.
И он направился к станции.
Коделл пошел с ним. Вскоре после того, как Плезант купил себе билет, поезд южного направления прибыл, пыхтя, на станцию. Из вагонов вышло несколько солдат Конфедерации, но никого из знакомых Коделлу не было. Некоторые смотрели на натурального янки, но никто ничего не сказал. Коделл, в конце концов, решил идти в Нэшвилл пешком. У него осталась только одна унция золота из Ривингтона в карманах, и он думал, что лучше сохранить ее на всякий случай. Все ближе к нищете, подумал он.