Правда, некоторые ветераны испытывали разочарование в связи с тем, что триноваты сдались без боя и тем самым лишили легионеров возможности разграбить столицу, однако добыча и без того была изрядной. Тысячам пленных бриттов предстояло быть проданными на невольничьих рынках, а определенная доля выручки от этой продажи причиталась каждому легионеру. Но этим дело не ограничивалось.
- Поговаривают, будто император собирается сделать личное денежное пожертвование в пользу армии, - с ухмылкой промолвил Макрон, опустившись на траву рядом с палаткой. Глаза его блестели, ибо перспектива дополнительных выплат из императорской казны не могла не воодушевлять.
- С чего бы это? - спросил Катон.
- А с того, что это лучший способ задобрить армию. А ты как думал? Кроме того, мы заслужили награду. А еще он сумел убедить триноватов выставить побольше выпивки, чтобы после завтрашней церемонии можно было толком отметить успех. Конечно, это будет лишь дрянное кельтское пиво, которое эти туземцы варят невесть из чего… навроде той бурды, которую нам доводилось дуть в Галлии, но в голову и оно ударяет как надо. А потом мы осмотрим местные достопримечательности!
При одной лишь мысли о предстоящей попойке глаза центуриона зажглись, он уже предвкушал, какие она принесет ему радости.
А вот Катон, напротив, малость нервничал. Хмельное юноша переносил плохо, и стоило ему чуток перебрать, он так мучился, что проклинал тот день, когда человек изобрел способ изготовлять опьяняющие напитки. Обычно его рвало, да так, что казалось, будто желудок выворачивается наизнанку, потом приходило болезненное забытье, а пробуждался он с пересохшей глоткой, отвратительным вкусом во рту и пульсирующей от боли головой. Причем такой эффект вызывало даже приличное вино, а если все, что он слышал о туземном пойле, правдиво, то результат обещал быть еще более плачевным. Но избежать попойки можно было лишь одним способом - напроситься на дежурство или в караул.
- А разумно ли затевать попойку, когда Каратак неподалеку? - спросил он.
- Насчет этого можешь не беспокоиться. Пройдет немало времени, прежде чем он снова сможет доставлять нам хлопоты. Кроме того, один из легионов останется на время празднества в боевой готовности. Будем надеяться, что не наш.
- Да, командир, - тихонько промолвил Катон.
- Расслабься, парень! Самое худшее позади. Враг спасается бегством, нас впереди ждет пирушка, и даже погода улучшилась. - Макрон развалился на траве, сцепив руки за головой и смежив от удовольствия веки. - Жизнь хороша, так что радуйся!
Катону и хотелось бы разделить настроение центуриона и других своих сослуживцев, но в отличие от них он не мог чувствовать никакой радости, ибо перед его мысленным взором то и дело представала Лавиния в объятиях надменного и насмешливого трибуна. К середине дня обоз императорской свиты добрался до лагеря, и теперь придворные деловито обустраивались на территории, выделенной им Плавтом. Сознание, что Лавиния здесь, совсем рядом, заставляло сердце юноши биться чаще, но теперь возможность встречи с ней его пугала. Вдруг она скажет ему, что больше не любит его и не желает с ним видеться?
Однако пытка неизвестностью оказалась сильнее страха, и Катон принял решение узнать правду.
Оставив Макрона мирно дремать на солнышке, он заставил себя направиться в сторону роскошных шатров императорской свиты. Каждый шаг стоил ему огромных усилий, а царившее вокруг веселье по контрасту лишь усугубляло его мрачное настроение. Шатер жены легата он отыскал быстро, но вот на то, чтобы собраться с духом и решиться приблизиться к нему, потребовалось время.
У входа в шатер стоял здоровенный раб, которого Катон прежде не видел, а изнутри доносился приглушенный женский щебет. Юноше показалось, что он узнал голос Лавинии.
- Что у тебя за дело? - спросил раб, встав между занавешенным входом и молодым оптионом.
- Личное. Я хочу поговорить с рабыней госпожи Флавии.
- А госпожа знает тебя? - презрительно спросил раб.
- Да. Я ее старый знакомый.
Раб призадумался, не зная, то ли прогнать этого немытого дуралея взашей, то ли все же рискнуть и отвлечь хозяйку от распаковывания вещей.
- Доложи ей, что пришел Катон. И просит разрешения поговорить с Лавинией.
Раб прищурился, помедлил и неохотно обронил:
- Ладно. Подожди здесь.
Раб исчез в шатре, а юноша, ожидая его возвращения, повернулся в сторону лагеря. Когда за спиной послышался шорох, он торопливо обернулся и вместо давешнего раба увидел супругу легата. Она натянуто улыбнулась ему.
- Моя госпожа. - Катон склонил голову.
- Ты в порядке? - спросила Флавия.
- Со мной все прекрасно. - Он поднял руки и повернулся на пятках, надеясь ее позабавить. - Как видишь, моя госпожа.
- Хорошо.
Неловкое молчание, совсем не характерное для обычно приветливой, доброжелательной Флавии, затягивалось, и Катону сделалось не по себе.
- Моя госпожа, могу я поговорить с Лавинией?
Флавия поморщилась и покачала головой.
- А что случилось? С Лавинией все в порядке?
- Да, у нее все в порядке.
Беспокойство Катона ослабло.
- Значит, я могу ее увидеть?
- Нет. Сейчас нет. Ее нет здесь.
- А где я могу найти ее, моя госпожа?
- Я не знаю, Катон.
- Тогда я подожду ее возвращения. То есть если, конечно, ты не против.
Некоторое время Флавия молчала. Потом вместо ответа она заглянула ему в глаза и спросила:
- Катон, ты ведь ценишь мое мнение, как и раньше?
- Конечно, моя госпожа.
- Тогда забудь Лавинию. Забудь ее, Катон. Она не для тебя. Нет! Дай мне закончить. - Она подняла руку, чтобы пресечь его возражения. - Катон, ты заслуживаешь лучшего. Лавиния тебе не пара. В последнее время ее отношение к тебе изменилось. У нее… более высокие амбиции.
Катон отпрянул от Флавии, и она с огорчением увидела, что его молодое лицо перекосилось от боли.
- Почему ты прямо не назвала Вителлия, моя госпожа? - спросил он дрожащим голосом. - Почему?
- Ради твоего же блага, Катон. Поверь, я не хотела без нужды причинять тебе боль.
- Где Лавиния?
- Я не могу сказать тебе.
Катон, впрочем, и сам мог без труда догадаться, куда подевалась его возлюбленная. Несколько мгновений он боролся с собой, о чем красноречиво говорили перекатывавшиеся желваки на щеках, потом неожиданно сжал кулаки, повернулся и зашагал прочь от шатра.
- Катон!
Флавия сделала несколько шагов вслед за ним, потом, задержав вскинутую было руку, остановилась и печальным взглядом проводила понурого худощавого юношу, судорожно сжатые кулаки которого выдавали душевную муку. Супруга легата, которая по сути и свела молодого человека с девушкой, поставив их чувства на службу своим политическим целям, теперь мучилась сознанием собственной вины. Разумеется, она находила оправдание своим поступкам, но ей трудно было равнодушно мириться с тем, во что они подчас обходились окружающим ее людям.
Может быть, подумала Флавия с грустью, было бы и честнее и милосерднее напрямик сообщить Катону, где находится сейчас Лавиния, и таким образом помочь ему поскорее расстаться со своей первой чистой юношеской влюбленностью.
ГЛАВА 51
Лучи закатного солнца, проникавшие в шатер трибуна, заливали одну его половину насыщенным оранжевым светом, отбрасывая в другую длинные темные тени. Лавиния, пристроив голову на мужском плече, перебирала пальцами темные поблескивавшие волоски на груди лежащего рядом с ней человека. Терпкий запах мужского пота наполнял ее ноздри, и она вдыхала и выдыхала его в одном ритме с плавными опаданиями мускулистого торса. Хотя глаза Вителлия были закрыты, девушка знала, что он не спит, ибо его пальцы мягкими касаниями обегали ее ягодицы.
- Как приятно, - промурлыкала она ему в ухо. - Но не останавливайся на этом.
- Ты ненасытна, - пробормотал Вителлий. - Три раза подряд за столь короткое время - это предел возможностей любого мужчины.
Скользнув рукой по его груди и животу, Лавиния взяла в свои тонкие пальчики опавший пенис и осторожно пощекотала головку.
Вителлий поднял свободную руку и вытянул указательный палец - жест побежденного гладиатора, обращающегося к толпе.
- Прошу пощады.
- Я не принимаю капитуляции от мужчин, - хихикнула Лавиния, продолжая свои попытки вызвать в нем отклик.
- Даже от того юнца, с которым недавно имела дело?
Тон реплики заставил Лавинию убрать руку. Она приподнялась на локте и взглянула любовнику в лицо.
- Ты что, ревнуешь? - Лавиния ждала ответа, но Вителлий лишь молча смотрел на нее. - Неужели ты и вправду ревнуешь к этому мальчишке?
- Не такой уж он и мальчишка, если знал, что к чему.
- Но и не мужчина, если время от времени останавливался и спрашивал, что делать дальше.
- Спрашивал? У девушки, еще более юной, чем он сам?
Лавиния улыбнулась:
- У меня имелся кое-какой опыт. Благодаря тебе, мой личный трибун.
Она нагнулась и поцеловала Вителлия в губы, потом медленно провела губами по щетине на его щеках, дойдя до глаз и до лба, прежде чем снова опереться на локоть.
- Я так рада, что мы снова вместе. Трудно высказать, как мне недоставало тебя, твоих ласк. Наверное, я никогда в жизни еще не бывала так счастлива.
- Даже с тем пареньком? - негромко спросил Вителлий. - Ты вполне уверена?
- Конечно, глупый! Я же рассказывала тебе, это случилось после того, как Плиний выгнал меня, застав нас с тобой вместе. Ты помнишь?
- Никогда не забуду! - улыбнулся Вителлий. - Напыщенный глупец и ханжа, вот кто он, твой Плиний.
- Нет, не так уж он плох. Он заботился обо мне. Мне есть за что быть ему благодарной. Честно скажу, первое время мне даже как-то его не хватало. Ну а потом в меня влюбился Катон.
- Что ты вообще нашла в этом сопляке?
Лавиния задумчиво закусила губу.
- Ну, он не так уж дурен собой… высокий, может быть, чересчур худощавый, но с выразительными глазами. И какой-то опечаленный, что ли. Всегда придает слишком большое значение тому, как смотрят на него окружающие. Наверное, мне стало его жаль.
- Вряд ли это достаточная причина, чтобы ложиться с кем-то в постель, - фыркнул Вителлий.
- Да будет тебе! - Лавиния ущипнула его за сосок. - А почему бы мне было и не переспать с ним? Он мне нравился, а с тобой я, живя у госпожи Флавии, встречаться все равно не могла.
- Но ты могла бы и подождать, пока я не найду способ забрать тебя оттуда.
- Тогда мне пришлось бы ждать вечно. Я ведь и сейчас здесь только потому, что мне удалось улизнуть от моей госпожи. Узнай она, где я, мне не миновать порки.
- А ты уверена, что она не знает, где ты сейчас?
- Конечно, не знает. Я скажу ей, что пошла прогуляться и на обратном пути заблудилась. Подозрения у нее, может быть, и появятся, но сомневаюсь, чтобы она догадалась об истинном положении дел. - Лавиния ткнула пальчиком ему в грудь. - Я сказала ей, что ты подкатывался ко мне, но услышал в ответ лишь просьбу оставить меня в покое, потому что я люблю Катона.
- И она тебе поверила? - скептически спросил Вителлий.
- А почему бы и нет? Слушай, может, поговорим о чем-нибудь другом? Вы, мужчины, просто помешаны на верности своих женщин. Хотя сами распутничаете с кем попало.
- Ладно, чего уж там…
Вителлий притянул девушку к себе и поцеловал с удивившей ее страстью. Закрыв глаза, она вдохнула его запах, и голова у нее едва не закружилась от нахлынувшего желания. Слегка отодвинувшись и открыв глаза, она вдруг ощутила, что к ее бедру прижат напрягшийся пенис.
- А ты вроде бы говорил, будто не расположен продолжать.
- Ты умеешь вызвать у мужчины желание, - с улыбкой промолвил Вителлий, ощупывая ее промежность. - Давай посмотрим, что у нас выйдет.
Позднее, уже после захода солнца, в палатку зашел раб, молча зажег лампы и исчез. При бледном свете ламп Лавиния поднялась с постели, зевнула и потянулась, подняв руки над головой. Груди ее всколыхнулись, и Вителлий взвесил одну из них на ладони, восхищаясь ее упругой округлостью. Лавиния выждала несколько мгновений, прежде чем отстранить его руку.
- Ну, хватит тебе! Я должна возвратиться обратно в свою палатку.
- Когда я увижу тебя снова?
- Завтра, после императорского пира. Я приду сюда.
- А ты точно будешь на пиру? - спросил Вителлий.
- Да, буду прислуживать моей госпоже и легату. Жду не дождусь. Так хочется поглядеть, что за увеселения приготовлены для императора. Уж там-то будет чем восхититься.
Лавиния подняла с пола брошенную туда в пылу страсти тунику и стала натягивать ее на себя. Вителлий наблюдал за ней, положив голову на шелковый валик. Глаза его были темными и холодными.
- Лавиния, мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу.
Продев голову в вырез туники и высвобождая длинные локоны, девушка рассеянно спросила:
- Какую услугу?
- Мне нужно, чтобы ты помогла мне пронести кое-что на завтрашний пир. Это сюрприз для императора.
- Что именно?
- Это там, на столе, - сказал он тихо, указав на стоявший в углу низенький черный столик с мраморной столешницей.
Подойдя к нему, Лавиния взяла блеснувший в свете масляных ламп предмет - великолепной работы кинжал в серебряных ножнах, инкрустированных золотом, с извилистыми кельтскими узорами, в которых тлели кроваво-красные рубины. Черную как смоль, до блеска отполированную рукоять тоже венчал рубин, огромный, оправленный в золото.
- Какая красота! - восхитилась Лавиния. - Никогда не видела ничего подобного. Никогда. Где ты его раздобыл?
- Мне прислал его отец. Это подарок для императора. Предполагалось, что я преподнесу его Цезарю, как только мы захватим Камулодунум. Дай-ка его сюда.
Лавиния вернулась к постели, почтительно неся кинжал.
- Какая чудесная вещица. Император будет в восторге.
- На это и надеется мой отец. Но, согласись, такой подарок желательно вручить при особых обстоятельствах. Мне показалось, что, наверное, стоит преподнести его в разгар завтрашних торжеств в знак верности и любви. На глазах у всех гостей.
- Они умрут от зависти.
- Я тоже так думаю, - сказал Вителлий. - Вот почему мне и нужно, чтобы ты помогла мне.
- Но как?
- Я хочу, чтобы ты пронесла его для меня на пир. В присутствии императора запрещается появляться с оружием, и стража при входе будет обыскивать всех, кто получит официальное приглашение, но ты можешь проникнуть на пир через кухню. Единственное, что от тебя требуется, это спрятать его вот так.
Он запустил руку под тунику и прижал ножны к внутренней стороне ее бедра. Лавиния вздрогнула, потом рассмеялась.
- Прикрепишь его ремешком, и все будет в порядке. Никто ничего не заметит.
Лавиния снова взяла ножны и посмотрела на них, но уже с некоторым беспокойством.
- В чем дело?
- А что будет, если меня обыщут и найдут его на мне?
- Не тревожься, Лавиния. Я буду рядом. Если случится что-то подобное, я заберу у тебя кинжал. Я вмешаюсь и все объясню.
Лавиния внимательно всмотрелась в его глаза.
- А если не вмешаешься?
На лице Вителлия отразились гнев и обида.
- С какой бы стати мне впутывать тебя в неприятности?
- Не знаю.
- Вот именно. Вряд ли я стану подвергать опасности женщину, которую люблю, не так ли? - Он обнял ее, привлек к себе, почувствовал по расслабленности тела, что напряжение спало, и продолжил: - В трапезной, когда ты будешь прислуживать госпоже Флавии и Веспасиану, я найду способ забрать его у тебя.
- Но не на глазах же у всех?
- Конечно нет. Человеку моего положения не пристало лапать рабыню у всех на виду.
- Благодарю за такую заботу о моей репутации, - сказала она огорченно.
- Дорогая, я пошутил. Мы подыщем укромное местечко, где ты передашь мне кинжал. - Он крепко сжал ее в объятиях. - Ты ведь поможешь мне, правда? Это порадует моего отца и будет иметь огромное значение для моей дальнейшей карьеры.
- А что получу с этого я?
- Клянусь, как только мне выделят мою долю добычи, я первым делом выкуплю тебя у Флавии. Ну а потом ты получишь свободу.
- Прекрасная мысль. Но с чего ты взял, что Флавия согласится меня продать?
- Не думаю, что она заупрямится и откажет мне в такой просьбе, - негромко сказал Вителлий. - Это было бы неразумно с ее стороны. Кроме того, я могу на банкете представить тебя императору и попросить, чтобы он отдал тебя мне в награду за то, что я вызволил из лап Тогодумна попавший в засаду Второй легион. В этом случае Веспасиан вряд ли выступит с возражениями, неблагодарность никому не к лицу. Ты только жди моего сигнала и подойдешь прямо ко мне.
- Ты все продумал, не так ли? - промолвила Лавиния, призадумавшись.
- О да.
- А потом? - спросила Лавиния, и в глазах ее засветилась надежда.
- Потом? - Вителлий поднес ее руку к губам и поцеловал нежную кожу. - Потом мы можем вызвать в обществе большой скандал и переполох. Когда поженимся.
- Поженимся… - прошептала Лавиния. Она обвила руками его шею и прижалась к нему так крепко, как только смогла. - О, я люблю тебя! Так люблю, что готова сделать для тебя что угодно. Что угодно!
- Полегче, ты меня задушишь, - усмехнулся Вителлий. - Единственное, о чем я прошу тебя, так это о маленькой услуге. И о том, чтобы ты согласилась стать моей женой, как только это станет возможным.
- О да! - Лавиния поцеловала его в щеку и быстро отпрянула. - Все, теперь мне пора идти.
Она взяла кинжал.
- Вот, оберни его этим. - Вителлий потянулся и подал ей валявшийся на постели шейный платок. - Советую тебе до самого пира держать кинжал при себе и никому его не показывать. Сама понимаешь, вещь драгоценная, а люди корыстолюбивы. Мало ли что может произойти.
- Не беспокойся, я его сберегу. Обещаю.
- Верю в тебя, моя дорогая. Ну, иди.
После того как Лавиния покинула шатер, Вителлий с самодовольной улыбкой опять растянулся на ложе. В конце концов все устраивается, если подходить к делу с умом. Нетрудно вообразить, как вытянутся физиономии Веспасиана и Флавии, когда они вдруг обнаружат, что их рабыню представляют на пиру императору.