- Даже и не собирался, - попытался скрыть смущение Ярослав. Приглянулась ему девка…
Однако от наблюдательного Гришки, прекрасно все видевшего со стороны, трудно было что-то скрыть.
- Да ладно тебе, нашел кого обманывать, - возразил Гришка. - Между прочим, ты ей тоже понравился.
- Неужели? - вырвалось у Ярослава, и Гришка рассмеялся.
А вслед за ним рассмеялся и Ярыш, понимая, что Гришкин смех - плата за утреннюю проделку.
Гришка угадал верно - Анна и впрямь понравилась Ярославу.
Да что там, Ярославу - вся мужская половина замка сохла по Анне. Однако никого из слуг Адама Анютка так и не приласкала: она одинаково ровно и доброжелательно относилась ко всем своим обожателям, и если к кому и проявляла больше симпатии, так это к любителям поболтать.
Скорее всего, красота только бы навредила Анне, но ее никто не смел трогать: по никому не понятной причине жена Вишневецкого, княгиня Софья, относилась к Анне Зелинской почти как к родной, так что даже эконому пришлось угомониться.
А переживать действительно было из-за чего - Анна была просто красавицей. Правильной формы нос, изогнутые луком брови и огромные темные глаза под длинными ресницами могли свести с ума кого угодно. Ее густые шелковистые волосы так и хотелось погладить, а такой стройный стан впору иметь не служанке, а княжне.
Ярыш еще раз вздохнул - тихонько, чтобы не слышал Гришка, и постарался выбросить из головы все мысли об Анне куда подальше - что бы ни говорил Отрепьев, вряд ли такая красавица обратит внимание на простого конюха.
На реку их отпустили без слов - Ян ручался перед Адамом собственной шкурой, что новые конюхи не пропадут вместе со всеми его лошадьми. Это только в дурную голову князя могла прийти такая безумная мысль - куда можно деть эдакую прорву коней, да еще когда весь Брагин знает лошадей Вишневецкого?
На этот раз Ярослав с Гришкой действовали сообща, притом сперва на реку сгоняли одну конюшню, потом - другую, и все это время Евсееву помогал Януш. Этот день, в отличие от вчерашнего, оказался на удивление легким: как выяснилось, старый конюх, отец мальчишки, когда-то именно так и делал, и лошади, то ли помнящие старые добрые времена, то ли просто бывшие на редкость умными тварями, вели себя спокойно.
Ярослав, позволивший Янушу вернуться домой на любом понравившемся коне, окончательно расположил к себе мальчонку, и Гришке оставалось только локти кусать и досадовать, что упрямый Януш никак не хочет с ним водиться.
- Ладно, Ярыш, считай, что твоя взяла, - кивнув в сторону Януша, сказал он другу. - Так и быть, город я тебе подарю. Вот только скажи честно, ты его подкупил?
- Господь с тобой, Гришка, - рассмеялся Ярослав. - Да разве я стал бы ради ерунды деньги тратить?
- Ну, деньги-то и впрямь грех тратить, так, может, ты ему что наобещал?
- Ну ты, Григорий, и жадина, - возмутился Ярослав. - У тебя целое государство будет, а для меня одного города жалко?
- Да не в городе дело, Ярыш, - приняв всерьез слова Евсеева, оправдывался Отрепьев. - Я все никак не пойму, за что же он меня так не любит. Вроде бы ничего я ему дурного не сделал, напротив, первый с ним подружиться попытался, а он все равно морду от меня воротит, упрямец. Ей-богу, - вздохнул Гришка, - если это ты его против меня настроил, мне даже легче станет.
- Прости, друг, но легче тебе не станет: я ему про тебя ничего дурного не говорил и общаться с тобой тоже не запрещал. Хочешь, я с ним поговорю, узнаю, в чем дело?
- Не, не надо, - отказался Гришка. - Не хочет со мной водиться, как хочет. Вот буду я государем, тогда и пожалеет. Потерпи, Ярослав, еще немного, план у меня уже есть.
Остается только ждать.
Ярослав молча кивнул - ждать ему было не впервой.
Назад Ярослав, Гришка и Януш возвращались на самых красивых конях, и даже если бы Адам и увидел, как гордо Ярослав восседает на его любимце, все равно не сказал бы и слова.
То, что Евсеев выбрал любимца князя, было не случайно - Ярыш, прекрасно разбиравшийся в лошадях, мигом заметил самого лучшего. К тому же, после увиденного сна ему захотелось проехаться непременно на белой лошади.
Конечно, таких же ощущений, что и во сне, Евсееву испытать не удалось, но конь был все же очень хорош. Да и смотрелся Ярослав на нем просто великолепно: как заметил Януш, этот конь до сих пор не видел лучшего наездника.
Довольный тем, что этот день у него оказался не таким хлопотным, Ярослав последним въехал в замок. Гришка что-то заторопился, скорее всего, проголодавшись, потому подгонял лошадей, да еще у ворот Ярыша задержал Ян, поэтому Евсееву в полном одиночестве предстояло проехать через пустой двор.
"Ну и чудненько, - думал Ярослав, - что никто меня не заметит". Однако кое-кто все же увидел Ярослава: едва он успел приблизиться к замку, как из дверей опять вышла Анна, что-то весело напевая.
В руках у нее снова была корзина, но на этот раз уже большая, и, кажется, не тяжелая. Она осторожно закрыла дверь, спустилась по довольно крутым ступенькам, и только тогда подняла глаза. На ослепительно-белом коне без седла сидел всадник, одетый во все черное, с волнистыми, цвета воронова крыла волосами…
Глава 18
Когда другие служанки восхищенно обсуждали друг с дружкой нового конюха, Зелинская и представить не могла, что именно он и запал ей в душу, но после того, как Анна увидела его верхом на Адамовом любимце, сразу же все прояснилось. И как только она сразу не поняла, что этот зеленоглазый и есть конюх - ведь подруги все уши прожужжали, наперебой рассказывая Анне все, что только было о нем известно!
От такой догадки Анне сразу стало легче - теперь-то она знала, что Ярослав не должен задирать нос. Что ни говори, но он простой конюх, а Анна - любимица княгини. Будь они на равных, тогда другое дело, и, сообразив это, Анна сразу успокоилась.
Уже не робко, как прежде, смотрела служанка на Евсеева, и этот показавшийся Ярославу сомневающимся взгляд девушки решил все: опять дрогнула темная сторона его души. На миг ему показалось, что он не оправдал ожиданий этой красавицы. Опусти, как прежде, Анна глаза, он так бы, наверное, и проехал мимо, но пронзительный взгляд черных глаз задел за живое.
"Она будет моей!" - даже не понял, а звериным нюхом почуял Ярослав, и теперь его было проще убить, чем заставить переменить свое решение. Утвердившись в своем намерении завоевать сердце Анны, он решил тут же действовать.
Евсеев уже успел понять, что конь Адама хорошо обучен, и потому решил рискнуть. Вспомнив свою казачью жизнь, решил он повторить забаву, которой когда-то долго учился у Наливайко. Широко открытыми глазами смотрела Анна на то, как под умелой рукой Ярослава белоснежный конь послушно опустился на колени прямо перед ней, и гордый всадник спешился.
- Помочь? - скорее не спрашивая, а утверждая, обратился он к Анне, и, не дав ей ответить, взял у нее из рук корзину.
Поступок Ярослава попал в цель - ни разу в жизни не видевшая такого зрелища, ошарашенная Анна даже не знала, что сказать.
- Меня Ярославом зовут, а тебя как, красавица? - вновь спросил Евсеев у служанки.
- Анной, - ответила девушка, и все еще не в состоянии забыть увиденное, спросила:
- И как же это у тебя получается? У тебя, наверное, и отец, и дед лошадьми занимались.
- Вовсе нет, - рассмеялся Ярослав, стараясь справиться с волной нахлынувшей на него злобы: если бы не Салтыков, он бы сейчас как Вишневецкий жил, а не конюшни чистил. - С лошадьми ладить я с детства научился, но никогда и не предполагал, что мне с ними вот так работать придется.
- А чем же ты тогда занимался? - поинтересовалась Анна.
- Ух ты какая любопытная, - вновь улыбнулся Ярослав.
- А все-таки? - не унималась Анна.
- Какая разница - ты все равно не поверишь.
- Почему?
- Долгая эта история, - схитрив, ответил Ярослав, - а мы уже пришли, - разговаривая, Анна с Ярославом приблизились к той части замка, в которой жила прислуга. - Но если хочешь, я попозже могу рассказать, - Евсеев хитро посмотрел на Анну.
- Хорошо, - как показалось Ярославу, слишком быстро согласилась девка.
- К тебе можно зайти вечерком?
Анна замялась - ей не хотелось, чтобы вся женская прислуга подслушивала их разговор.
- А к тебе?
- Да запросто, - обрадовался Ярослав, а потом, смутившись, добавил, - вот только у нас с Гришкой - его тоже конюхом взяли - одна комнатенка на двоих, помехой он нам будет…
- А ты, стало быть, в дальней конюшне работаешь? - поразмыслив, спросила Анна.
- Верно.
- Тогда давай я вечерком туда подойду, - предложила Анна, ты ведь все равно поздно заканчиваешь, вот и поговорим.
- Испачкаться не боишься? - улыбаясь, поинтересовался Ярослав.
- А ты думаешь, я ни разу на конюшне не была? - тем же шутливым тоном ответила Анна.
- Значит, договорились?
- Договорились, - серьезно ответила девушка и, взяв корзинку, словно мышка в норку, юркнула в дверь.
Ярослав, не желавший выслушивать ядовитые Гришкины усмешки, решил скрыть свою встречу с Анной, потому ближе к вечеру нарочно завозился на конюшне.
- Ты идешь, Ярыш? - в конце дня зашел к другу Отрепьев.
- Не, Гришка, я ж тебе утром говорил, что на сеновале ночевать буду.
- А ужинать ты тоже на сеновале будешь?
- Да я, Гришка, что-то не хочу пока. Попозже.
- Ты уж не заболел ли, Ярослав? - удивился Отрепьев. - Или переработался? Бросай ты все это дело, до добра оно не доведет.
- Да, пожалуй, ты прав, - согласился с ним Ярослав. - Пойду-ка я полежу немного, - Евсеев нарочно отправился на сеновал, чтобы Гришка это видел.
Как только Отрепьев скрылся из виду, Ярослав чуть ли не бегом отправился обратно в конюшню. И, надо сказать, не зря: едва он отдышался, как у входа послышались чьи-то шаги.
- Анна? - тихонько позвал Ярослав, и, действительно, в дверях появилась Зелинская.
- Ну и где твой любимец? - едва войдя, спросила Анна.
- Какой любимец? - не понял Ярослав.
- Какой-какой, конь, конечно же. Должен же у тебя быть любимый конь.
- А почему должен?
- А ты разве не любишь лошадей?
Ярослав от души рассмеялся, а потом сказал удивленной Анне:
- Знаешь, Анютка, меня об этом уже второй раз спрашивают.
- Ну и кто же меня опередил?
- Януш.
- Ах, да, как же я забыла. Его отец, Мацей, прежде у князя конюхом служил. Хороший был человек, - добавила Анна, - вот только на лошадях помешанный. И Януш тоже. Мацей ведь на коне убился, а перед смертью просил, чтобы Януш никогда не занимался лошадьми. Вот потому Адам и не берет его конюхом, хотя он уже мог бы справиться.
- Вот ведь как, - озадачился Ярослав, - а я ему сам посоветовал в конюхи напроситься…
- Это наверно, и есть твой любимец, - наконец найдя белого коня, на котором Ярослав подъезжал к Зелинской, обрадовалась Анна. - Угадала?
- Нет, - покачал головой Ярослав. - Конь, конечно, знатный, что и говорить, но мне больше нравится другой.
- Какой? - удивилась Анна. - Да ведь лучше этого коня во всем Брагине не сыскать.
- Хм, - удивился Евсеев тому, что Анна так хорошо разбиралась в лошадях. - Я тоже поначалу так думал, пока не заметил одного жеребенка. Пошли, - и, взяв Анну за руку, Ярослав повел ее в самый дальний угол конюшни.
Когда Анна рассмотрела жеребенка, которого, впрочем, уже можно было принять за взрослого коня, то ахнула. Черный, как безлунная ночь, с длинным не по росту хвостом и гривой, он напряженно смотрел на пришедших огромными глазами и время от времени нервно постукивал правым копытом.
- Вот это да! - восхищенно произнесла Анна. - Сколько уже здесь служу, а ни разу его не видела. - Его что, прятали, что ли?
- Вовсе нет. Просто он был еще маленьким, и ты не обращала внимания на жеребенка, - объяснил Ярослав. - Его ведь даже Януш не заметил, а может быть, и заметил, но мне он про него ничего не говорил. Добрый конь будет, как подрастет. Эх, и придется же с ним помаяться, - задумчиво заметил Ярослав, - может, потому он мне и нравится, что не знаешь, что от него ожидать…
Почти до самого вечера проболтали Ярослав и Анна, сперва про лошадей, потом Ярослав рассказал про свою жизнь - и хотя ему совсем не хотелось обманывать девушку, пришлось сочинить о себе какую-то замысловатую историю. Позже Зелинская рассказала про себя, и с ее слов Евсеев узнал, что Анна сирота. Кто был ее отцом, до сих пор никто не знает, а мать умерла, когда Анютке было всего пять лет.
Много еще о чем переговорили Ярослав и Анна, и ни на миг меж ними не повисала тягостная тишина. "И почему же он в конюхи пошел?" - думалось Анне. - Оно, конечно, в лошадях он разбирался не хуже Мацея, но никому и ни за что не удалось бы убедить Анну, что он где-то когда-то был конюхом.
В историю, наскоро придуманную Ярославом, Зелинская тоже не поверила. Все в ней было складно и правдиво, но Анну смутила только одна вещь - откуда же тогда Евсеев научился так обращаться с лошадьми? Ведь по его рассказу получалось, что и в седле-то он нечасто бывал. Однако ничего говорить Ярославу Анна не стала - кто знает, может быть, придет то время, когда он сам ей все правдиво расскажет.
Помимо того, что она была красива, потрясающе красива, Евсеев сразу заметил, что Аннушка еще и умна. Пожалуй, впервые ему было так занятно разговаривать с девушкой, и, несмотря на все свое желание узнать Анну поближе, Ярослав в этот вечер так и не рискнул ее даже обнять. Каким-то внутренним чутьем Евсеев знал, что стоит ему сегодня только прикоснуться к девушке, и ноги ее не будет больше рядом с ним.
Вот поэтому с наступлением темноты Ярослав просто-напросто проводил Анюту до дверей.
- Зайдешь как-нибудь? - спросил Ярослав на прощанье.
- На конюшню?
- Если хочешь, можешь зайти к нам с Гришкой…
- Не нравится мне твой Гришка, - перебила его Анна.
- Ну тогда на конюшню. А если что, после работы я на сеновале.
Анна кивнула и тут же скрылась за дверью, а Ярослав, тяжко вздохнув, отправился на сеновал.
Глава 19
- Ярыш, ты чего такой хмурый? - через несколько дней после знакомства Анюты и Евсеева, встретив Ярослава, спросил у него Стовойский.
- Скучновато что-то, - солгал Ярослав, и лицо Яна странно просветлело от этих слов.
- А Григорий тоже скучает? - хитро спросил Стовойский.
- Да кто его знает… - неопределенно ответил Ярослав, давая понять, что Гришка не будет особенно радоваться этому предложению.
- Ну Бог с ним, с Гришкой, можно и без него сходить в "Золотую Бочку". Посидим, выпьем по кружечке… - Ян вопросительно посмотрел на Ярослава.
- Неплохо бы, - согласился Евсеев.
- Тогда до вечера?
- Угу.
Ярослав отнюдь не горел желанием напиваться в этот вечер, однако согласился. Похоже, что Гришка был прав: Стовойский относился к ним с особым вниманием, видимо, не желая терять ценных работников, и, судя по тому, что Ян зовет в "Золотую Бочку" второй раз, он действительно не любил пить один.
Ян в замке Вишневецкого был экономом, и Ярослав быстро сообразил, что добрым расположением Стовойского не стоит пренебрегать. Напротив, им можно попользоваться. Конечно, только пока. В общем-то, Евсеев потому и соврал про Гришку, что хотел наедине кое о чем попросить Яна…
Отправиться в корчму без Отрепьева не составило никакого труда - Григорий, перезнакомившийся за несколько дней со всей прислугой, укреплял свои дружественные связи, и порой даже не замечал, что рядом с ним нет Ярослава.
- Что, Гришка не пойдет? - первое, что спросил Стовойский, встретив вечером Евсеева, и, не дожидаясь ответа, тоном человека, привыкшего повелевать, сказал: - Идем.
В корчме все было по-прежнему, и хотя Ярослав здесь был всего один раз, он без труда узнал тех же самых людей, как и в прошлый раз скучавших за соседними столиками. Однако, несмотря на то что Стовойский был здесь частым гостем, эти самые люди воззрились на него с нескрываемым удивлением. Точнее, они круглыми глазами попеременно смотрели то на Яна, то на Ярослава, потом опять на Яна, как будто в том, что они появились вместе, было что-то невероятное.
Ян, кивнув почти всем на него смотревшим в знак приветствия, заказал им с Ярославом по кружечке, и только когда в неспешной беседе о том о сем они уже отпили больше половины, любопытные взгляды перестали им докучать.
- Ну что, Ярыш, доволен ты работой? - наконец задал прямой вопрос Стовойский.
Ярослав замялся - ему не хотелось быть неблагодарным, выражая недовольство, однако кто знает, может быть, Ян предложит ему что-то получше.
- Можно сказать, что да, - сказал Ярослав, и по его ответу так и нельзя было понять, доволен Евсеев или нет.
- Да, работенка не по тебе, ничего не скажешь, - задумчиво продолжил Ян, - но пока другой нет. Я могу тебе как-то помочь? - и при этом вопросе в глазах Яна вновь появились те неприятные искорки, которые испугали Евсеева при их первой встрече.
- Можешь, - на этот раз без тени сомнения в голосе произнес Ярослав. - Вот только дело это деликатное. Не хотел бы я, чтобы Гришка об этом знал.
- В чем же дело? Хлопотно с ним работать?
- Нет, напарник он что надо, да и человек неплохой, - запротестовал Ярослав. - Вот только жить мне с ним в тягость - храпит он по ночам, сил никаких нет, солгал Ярослав, - а скажи чего, обижается.
На лице Стовойского появилось изумленное выражение, и сердце Ярослава ушло в пятки. Казалось, все существо Яна так и говорило: "Гришка? Не может быть!" Однако эти слова так и не слетели с губ Стовойского, а вскоре от удивления не осталось и следа.
- Что ж, - усмехнулся Ян, - помогу, чем смогу. Тем более, я обещал, что долго это не продлится.
Ярослав поднял взор на Стовойского и вдруг испытал странное чувство, будто только что раздавил огромную жабу - настолько омерзительным был взгляд Яна. В этот миг Евсеев не только пожалел о том, что попросил эконома об одолжении, но и о том, что вообще оказался на службе у Вишневецкого. Хотя Ярослав был далеко не из робкого десятка, на этот раз ему хотелось, ничего не выясняя, бежать, бежать куда глаза глядят, только бы подальше отсюда.
- Ты что, Ярыш? - вдруг забеспокоился Стовойский и тут же стал прежним.
- А в чем дело? - не понял его Ярослав.
- Ты чего такой бледный сделался? С тобой все в порядке?
- Конечно, - Ярослав попытался улыбнуться.
- Пошли-ка домой, пока ты тут не свалился, - предложил Ян. - А на вид ты вроде кажешься крепким малым…
Ярослав и представить себе не мог, что причина уйти найдется сама собой. По дороге Стовойский пару раз спросил Евсеева, как он себя чувствует, и, видя, что с Ярославом все в порядке, вернулся к прерванному разговору.
- В общем так. Гришка пусть себе там и остается, а тебе я выделю другую комнатенку. Не Бог весть что, но зато отдельная, - кашлянув, сказал Стовойский. - Она только сегодня освободилась, но если хочешь, ты можешь занять ее прямо сейчас.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Ярослав, - так я и сделаю. Вот только перед Гришкой неловко.
- Я же обещал вас со временем расселить, вот и выполнил свое обещание, что ж тут неловкого? За Гришку ты не переживай - уж кто-кто, а он тебе только спасибо скажет.