- Вот здесь мне и приказано вас разместить, - повернув по узкому коридору и остановившись напротив какой-то каморки, обратился Ян к обоим товарищам. - Пока, правда, придется вам пожить вместе, но мне сдается, что продлится это недолго. "И мне тоже так сдается", - подумал Отрепьев - не успели они еще проникнуть за пределы замка, как Гришка уже строил планы.
Ян отворил дверь, и друзья заглянули внутрь. Комнатенка была маленькой - в ней стояло только две лавки, - но чистой, что очень удивило Ярослава. Наконец-то после долгих мытарств у него, пусть и напополам с Гришкой, будет хоть какой-то угол, и эта мысль несказанно обрадовала Евсеева.
- Сами дорогу сюда найдете? - спросил у друзей Ян.
- Запросто, - ответил ему Ярослав, - интересовавшийся не только господской половиной замка.
- Тогда пора показать вам конюшню, - заторопился Ян, у которого было полно своих дел, и все трое дружно повернули обратно.
Пока оба друга внимательно осматривали свое новое жилище, слух о том, что на службу приняты сразу два новых конюха, уже успел облететь весь замок, потому изо всех дверей длинного коридора на Гришку и Ярыша смотрели десятки любопытных глаз.
Гришка, которого было сложно чем-то смутить, с таким же интересом взирал на слуг Адама, и под его пристальным взглядом двери захлопывались. Однако через мгновение они открывались вновь, и только Ян, не занятый разглядыванием замка и запоминанием дороги, слышал восхищенные слова служанок, брошенные вслед не отличавшемуся такой невозмутимостью Ярославу.
У самого входа встретив какую-то девицу, Ян приказал ей в обед накормить друзей, а им показал, куда нужно будет прийти. Девка, не отвечая Яну, во все глаза смотрела на Ярослава, как будто не замечая ни Яна, ни Гришки, и Ян, уже слышавший перешептывания в коридоре и видевший этот жадный взгляд, догадался, что вскоре по Ярославу будут сохнуть все девки да бабы в округе.
Зайдя на конюшню, все это время не перестававший болтать Гришка по-прежнему шутил, тогда как Ярослав угрюмо молчал. В ужасе созерцал он ту невообразимую груду работ, которую им с Гришкой предстояло переделать - Евсеев даже не предполагал, что у Вишневецкого может быть так много лошадей. Похоже, что прежний конюх действительно пил проклятую. Лошадей он холил, тут грех жаловаться, но в конюшню нельзя было зайти, чтоб не зажать нос пальцами. Да и это не спасало - запах аж глаза резал.
- Януш, иди сюда, - крикнул Ян мальчонке, без дела крутившемуся неподалеку, - расскажешь, что здесь почем.
- А это новые конюхи? - сразу же задал вопрос любопытный Януш.
Ян кивнул головой и вновь обратился к Евсееву с Отрепьевым:
- Ладно, ребята, приступайте к делу, а если что знать нужно будет, спрашивайте у Януша, он здесь все и всех знает.
Не успели оба друга и глазом моргнуть, как Яна и след простыл, только мальчишка по-прежнему оставался рядом.
- Значит так, Януш, меня зовут Григорием, а его - Ярославом, - обратился к мальцу Отрепьев, - а теперь неплохо бы узнать, как их кличут, - спросил он, простирая руку в конюшню.
- Тебя бы Рыжим надо было звать, а не Григорием, и я с рыжими не дружу, - неожиданно выпалил Януш, и, скорчив Гришке рожу, несмотря на приказ Яна, отправился восвояси.
- То-то же, царевич, - рассмеялся Ярослав, когда мальчишка был уже вдалеке, - а ты говорил, что нет человека, с которым ты не смог бы поладить. Голову даю на отсечение, что этот маленький упрямец не будет с тобой водиться.
- Ну мы это еще посмотрим, - нисколько не задетый словами Ярослава, - ответил Гришка, - а вот с тобой он точно не будет водиться.
- Я же не рыжий, - возмутился Ярослав.
- Давай поспорим, - не выдержал Отрепьев.
- Давай, - согласился Евсеев.
- На что? - с огоньками в глазах спросил Гришка.
- Когда ты станешь царем, отдашь мне в распоряжение город.
- Углич? - не замечая подсмеивающегося тона Евсеева, спросил Отрепьев.
- Я еще не решил, может быть и не Углич.
- Добро. Но если ты проспоришь, то я сам из тебя рыжего сделаю.
- Да ну? И как это у тебя получится?
- Знаем способы, - уверенным тоном ответил Гришка. - Только не сейчас - вот будешь правой рукой государя, тогда и посмеемся. Добро? - спросил Отрепьев согласия Ярослава, протягивая ему руку.
- Добро, - крепким пожатием ответил ему Ярослав, и оба друга, каждый уверенный в том, что выиграет непременно он, а никак не его противник, дружно рассмеялись.
Глава 16
В первый день своей службы Ярослав с Гришкой просто умаялись - привыкнув в казаках с тщанием подходить к любому делу, на сей раз они даже перестарались. У прежнего конюха, хоть и грешно так говорить о покойниках, руки росли не откуда положено, и помимо этого с чаркой он дружил крепко. Так что благодаря прежнему замечательному работнику дел было невпроворот.
Однако чуть позже Ярослав изменил мнение об этом человеке.
- Гришка! - в ужасе закричал Евсеев, попытавшийся обойти конюшню с другой стороны.
- Ф-у-у-уф, - выдохнул Григорий - задумавшись, он на миг забыл обо всем на свете, и истошный крик Ярыша его испугал. - Ты чего орешь?
- Иди сюда, - уже тише прозвучал голос Евсеева.
Недоумевавший Гришка нашел Ярослава стоящим с обратной стороны конюшни у какой-то двери. Евсеев, не говоря ни слова, показал рукой внутрь, и глянувший туда Гришка просто обомлел: там тоже была конюшня.
- Ничего себе, - присвистнул Отрепьев. - Ну теперь мне понятно, почему Адаму понадобилось два конюха. Одна конюшня - мне, другая - тебе.
- Да прежний конюх был просто святой, - наконец обрел дар речи Ярослав. - Мало того, что он за всеми этими тварями следил, так он еще и надираться успевал!
- Ну и как мы поделим все это добро? - первым пришел в себя Отрепьев. - Предлагаю вот что: пусть эта конюшня твоею и будет, раз ты ее нашел.
- Что ж, пусть, - угрюмо согласился Ярослав - что в одной, что в другой работы было по уши, и никакой разницы меж ними Евсеев не заметил.
Приступив к делу, остальную часть дня друзья провели порознь, каждый в своей конюшне, и у них даже не было подходящего момента поинтересоваться друг у дружки, кто что сделал.
Однако, несмотря на то что конюшни были одинаковыми, Ярославу повезло больше - в самый разгар работы в дверях конюшни появился Януш.
Евсеев поначалу его не заметил, и все это время мальчишка наблюдал за ним, а когда Ярослав наконец поднял голову, Януш, нисколько не боясь, что ему может перепасть за свою прошлую проделку, смело подошел к новому конюху.
- Я так и думал, - деловито обратился Януш к Евсееву, - что это будет твоя конюшня, а не рыжего.
- Почему? - искренне изумился Ярослав.
- А ты лошадей любишь? - не ответив Ярославу, вновь задал вопрос мальчишка.
Евсеев не привык, чтобы с ним так разговаривали, и уже начинал злиться, но, вспомнив про спор с Гришкой, решил подружиться с этим странным мальчонкой.
- А ты как думаешь? - вопросом на вопрос ответил Ярослав.
- Еще не знаю, но вот рыжий их точно не любит, - серьезно ответил Ян.
- Почему ты так решил? - поинтересовался Евсеев. - Ты ведь его видел всего один раз, как же ты можешь узнать, любит он их или нет.
- Ну да, один раз! - возмутился мальчонка. - Это тебе кажется, что один. А я, думаешь, где все это время был? Я за рыжим наблюдал.
- Ну и что ты увидел? - улыбнулся Ярослав.
- А то и увидел, что не любит он лошадей, - ответил Януш. - Он, конечно, все делает, но работу свою не любит.
- Да разве прежние конюхи любили свою работу?
- Нет, - замотал головой мальчишка.
- Тогда почему ты к Гришке придираешься? - все-таки не удержавшись, вступился Ярослав за друга. - Никто не любил, и он не любит, зато у Гришки хоть порядок будет.
- Если не любить лошадей, долго здесь не протянешь, - размышлял Януш. - Кого-то выгоняют, кто-то сам уходит, а Йоська вот спился. И рыжий тоже долго не выдержит, - объяснил мальчишка.
"Верно подмечено", - подумал Ярослав - Гришка и впрямь не собирается задерживаться на конюшне.
- Так тебе же лучше будет, если Гришка здесь не задержится, - опять допытывался до мальчишки Евсеев. - А я смотрю, он тебе не нравится.
- Мне-то он и вправду не нравится, но если рыжий уйдет, ты один не справишься, - задумчиво произнес Януш, и Евсеев без труда догадался, что мальчонка помешан на лошадях.
- А почему бы тебе не стать конюхом? - спросил Ярослав у мальчишки. - Мне кажется, у тебя бы получилось.
У Януша поначалу радостно заблестели глаза, но потом, тяжко вздохнув, ответил:
- Да меня не берут, говорят, что мал еще.
- А все-таки, - резко сменил тему Ярослав, - почему ты рад, что я работаю в этой конюшне?
- А ты сам не догадываешься?
- Может быть, но я не обязательно думаю так же, как и ты.
Януш растерялся, и, не зная, что же ответить Ярославу, спросил у него, показывая на лошадей:
- А хочешь знать, как их всех зовут?
- Конечно, - ответил Ярослав, и мальчишка стал знакомить его со своими любимицами.
Очень скоро Ярослав понял, почему Янушу эта конюшня нравилась больше. Неприметная, она находилась позади обычной конюшни нарочно, чтобы с первого взгляда никто и не подозревал, что у Адама есть другие кони. Ярослав, сперва обращавший внимание только на грязь, теперь наконец рассмотрел и самих коней и с удивлением обнаружил, что они просто красавцы.
- Одного я не пойму, - обратился Ярослав к Янушу, когда они осмотрели всю конюшню, - ежели Адам такой знаток лошадей, почему у него до сих пор толкового человека в конюхах не было? Ведь с такими лошадьми нельзя как попало.
- Пока мой отец у князя в конюхах был, Адам горя не знал. А вот как отец помер, так с тех пор и мучится князь - то одного конюха возьмет, то другого, то третьего, да все какие-то непутевые. Нет в Брагине людей, которые могли бы всему этому ума дать, потому я сразу понял, что вы приезжие.
- А мы, по-твоему, можем всему этому ума дать? - повторяя слова мальчишки, спросил Ярослав.
- Рыжий - нет, а ты сможешь, если захочешь. Я вижу, ты знаешь толк в лошадях.
- Я постараюсь, - помня о споре, пообещал Евсеев, хотя прекрасно понимал, что вряд ли оправдает надежды мальчишки. Ярослав действительно разбирался в лошадях, но у него не было особого желания всю свою жизнь посвятить им.
- Ладно, я пойду, - столь же неожиданно решил уйти Януш, как и появился. - Князь сегодня никуда не поедет, так что можешь передать рыжему, что коней сегодня можно не готовить.
И Ярослав вновь остался один.
До вечера не покладая рук трудились Ярослав с Гришкой, пытаясь привести в порядок конюшню, и прерывались только на обед. Только к вечеру, выползая каждый со своего "поля боя", Ярыш с Гришкой наконец смогли вздохнуть свободно. За этот день усиленной работы им все-таки удалось совершить нечто невероятное, и если можно так сказать про конюшни, то они просто блестели.
Завтра предстояло не менее тяжелое дело - Ярослав с Гришкой решили, что нужно как следует отмыть коней, и если им позволят, то проще всего будет их искупать в ближайшей реке. Дело это хлопотное в любом случае, неважно, позволят им отправиться к реке или не позволят, и как только Ярослав и Гришка его выполнят, у них в работе наступит передышка - главное будет поддерживать конюшни в таком же порядке.
Не желая оставлять недоделки на завтра, друзья закончили работу поздно, потому Ян, не увидевший друзей за ужином, решил отправиться прямо в конюшню.
- Ба-а-а, - удивлялся Ян - сколько он себя помнил, ни разу конюшня не была такой чистой, - вот это да! Ну вы молодцы, ребятки! То-то мне повезло с вами! - И, придя в себя, сказал: - Все, идемте, на сегодня хватит, пора ужинать.
Друзья поужинали вместе с Яном, который, как понял Ярослав, был экономом. С Яном все слуги держались почтительно, зато на Ярослава с Гришкой кое-кто время от времени бросал странные взгляды, значения которых Ярослав так и не мог понять.
После ужина Ян пригласил Гришку с Ярославом сходить с ним в "Золотую бочку" - бывший среди всех слуг за главного, он знал наверняка, что в этот час Адам и не вспомнит о конюхах. Однако Гришка и Ярослав, еле державшиеся на ногах, отказались - у них не было ни сил, ни желания куда-то идти. Впрочем, Стовойский не обиделся, усмехнувшись, он сказал друзьям:
- Ничего, дальше будет проще, глядишь, сами меня еще позовете.
- Обязательно, только не сегодня и не завтра, - согласился Гришка на всякий случай, а у самого было только одно желание - лишь бы его никто сейчас не трогал.
Кое-как добравшись до своей комнатушки, едва державшийся на ногах Ярослав прилег и мгновенно попал в цепкие объятья сна. То ли не в меру потрудился Евсеев, то ли просто был такой день, только всю ночь ему снились странные сны.
Все началось с того, что сперва ему привиделась огромная лошадиная морда. Обнажив передние зубы, она внимательно всматривалась в лицо Ярослава, и у него возникло ощущение, будто эта морда хочет ему что-то сказать.
Позже, когда уже казалось, что нет никаких сил вглядываться в эти огромные глаза, у морды неожиданно появилось все остальное, и она превратилась в прекрасную белую лошадь. Встряхивая длинной расчесанной гривой и нетерпеливо постукивая копытом, она то и дело оборачивалась, словно чуяла где-то рядом хозяина.
Мгновение спустя Ярослав понял, кого ожидала красавица: словно из густого тумана к ней приближался высокий статный человек, одетый во все черное, и внезапно Евсеев понял, что видит со стороны самого себя.
Это обстоятельство нисколько не разочаровало Ярослава, напротив, было до странного любопытно что-то делать и одновременно видеть, как ты это делаешь. Евсеев подошел к лошади, в мгновение ока запрыгнул на ее спину и помчался во весь опор.
Встречный ветер нещадно трепал его черные курчавые волосы, а развевающаяся лошадиная грива временами закрывала Евсееву белый свет, так быстро он несся. Мимо пролетали луга, леса, реки, но кругом, насколько проникал взгляд, ничто не давало знать о присутствии человека, будто на этой огромной суровой земле Ярослав со своей лошадью были единственными живыми существами.
Вскоре от этой бешеной скачки, почти переходящей в полет, Ярославу стало казаться, что он вместе со своей прекрасной белой лошадью составляет единое целое, и, несмотря на все усилия, он так и не мог ни с чем сравнить это неповторимое чувство.
Неизвестно, сколько бы еще продлился этот незабываемый полет Ярослава, если бы нечаянно он не обронил взгляд на свою руку, и тут же все очарование момента как рукой сняло. На безымянном пальце Ярослава красовался тот самый перстенек, который уже не в первый раз удивлял и пугал Евсеева. Ярким багряным огнем то загорался, то потухал камушек, словно задавая ритм этому необычному полету…
И в тот же миг все перевернулось в глазах Ярослава: вновь появилась оскаленная лошадиная морда. Все это закрутилось, завертелось, замелькало в каком-то невообразимом вихре, и когда Ярыш в ужасе проснулся, ему всюду мерещились хвосты и копыта, только что рогов не хватало.
Глава 17
Когда с Ярослава слетели остатки дурного сна, он понял, что уже наступило утро. Вставать, да какой там вставать - шевелиться и то не хотелось - все тело Ярослава ломило так, будто он не конюшню чистил, а всю ночь камни на спине носил. Гришка еще спал, и Ярыш сам себе разрешил еще немного побездельничать.
Мысль о том, что им с Отрепьевым предстоит сегодня отправиться вместе со всеми лошадьми на реку, привела Ярослава в чувство. Начинать это хлопотное дело надо пораньше, потому он кинулся будить Григория.
Гришка, в отличие от Ярослава, чувствовал себя прекрасно, и Ярослав понял, что причина всех его страданий кроется в кривой лавке, на которой он уснул.
- Все, Гришка, я тебя покидаю, - совершенно серьезно сказал Ярослав.
У Отрепьева вытянулось лицо, но он безмолвствовал. Неужели Евсеев не сдержит своего слова, неужели сейчас, когда они почти у цели, он решил оставить его одного?
- Не могу я так больше, - немного помолчав, вновь обратился Ярыш к Григорию, - сил никаких нет так больше мучиться.
И, видя, как на глазах бледнеет Гришка, подумавший, что Ярослав не хочет служить у Адама, закончил мысль:
- С сегодняшнего дня сплю на сеновале, а то у меня от этой лавки все бока болят.
- Ну, Ярыш, я тебе этого никогда не прощу, - сорвался на крик Гришка, сообразив, как же ловко его разыграл Евсеев.
- Ха, - продолжал издеваться Ярослав, - так ты темноты боишься или одиночества?
Гришка уже готов был выплеснуть на Ярослава все свое возмущение, но, видя, какую рожу скорчил Евсеев, произнося последние слова, только и смог, что рассмеяться.
- Хорош балду гонять, нам сегодня весь табун предстоит перемыть, - вдоволь посмеявшись над другом, поторопил Ярослав Гришку, и Отрепьев покорно отправился вслед за Евсеевым.
Несмотря на то что час был ранний, из прислуги никто уже не спал. В коридорах то и дело туда-сюда сновали разные люди, которых Ярослав с Гришкой еще не успели узнать. Евсеев, любивший простор и волю, сразу невзлюбил отвратительный узкий темный коридор, по которому только и можно было выбраться из их каморки, потому заторопился и, резко открыв входную дверь, на пороге нос к носу столкнулся с девицей.
То ли потому, что Ярослав умудрился задеть ее дверью, то ли просто от неожиданности служанка уронила небольшую корзинку, которую держала в руках, и из нее во все стороны покатились разных размеров клубочки, которые, по всей видимости, она приносила своей госпоже для рукоделия.
Ярыш со времен Углича с девками не водился, потому поначалу растерялся, девица тоже, однако Евсеев оправился первым. Сообразив, что служанка по его вине уронила корзинку, Ярослав тут же кинулся ей помогать.
Словно примерзнув к земле, Анна в оцепенении смотрела на незнакомого ей молодого человека, который, опустившись чуть ли не на колени у ее ног, ловко подбирал разноцветные клубки.
Анна сразу же догадалась, почему ноги не хотят ее слушаться: этот воинственно открывший дверь мужчина был пригож собой. Незнакомец оказался высоким и ладно сложенным, так что заглядеться тут могла не только Анна, однако поразил он служанку даже не статью. Ни разу в жизни не видела она таких ярких зеленых глаз и жгуче-черных, цвета воронова крыла волос.
Не видала Анна до сей поры таких пригожих, да и не приглядывалась она к мужчинам особенно. Знала свою слабость - разумные речи были ей по сердцу, да нежные слова. А теперь, не зная, каков этот незнакомый человек, умен он или глуп, добр или зол, ни разу с ним не переговорив, Анна с ужасом поняла, что стоит ему только позвать, и из-за этих ярко-зеленых очей она пойдет за ним хоть на край света.
Не успела Анна даже и глазом моргнуть, как незнакомец собрал все рукоделие и с ласковой усмешкой подал ей корзинку:
- Не зашиб я тебя, красавица? В другой раз осторожнее буду.
Анна даже ничего не успела ответить незнакомцу, как вместе с каким-то поджидавшим его рыжим он мгновенно скрылся за углом. Кто этот незнакомый человек? Что он тут делал? Появится ли он здесь еще раз? Анна не знала. "Даже имя не спросил", - расстроено подумала Анна, и горячая волна обиды подступила к горлу.
- А ты, Ярыш, не промах, - усмехнулся Отрепьев. - На ходу успеваешь девок с ума сводить.