Ярыш понял, почему Григорий заговорил об этом только сейчас - они приближались к большой базарной площади. Гришка смело направил коня в сторону площади, и спустя какое-то мгновение Ярослава захлестнула волна неугомонно-шумной базарной жизни.
Пока Евсеев с Отрепьевым осматривали город, солнце поднялось уже высоко, час был не такой ранний, и торговля была в самом разгаре. Хотя оба друга достигли самой окраины площади, на них отовсюду обрушились крики торговцев, на все лады расхваливающих свой товар и чего только не предлагавших!
Мешки, корзины, кульки, склянки, узелки с самым разнообразным содержимым всех возможных форм и размеров лежали, стояли, висели на шеях торговцев, и каждый из них непременно вызывал чей-нибудь рьяный интерес.
Где-то разбивали крынку с молоком, и вместе с ним на улицу выплескивалась чья-то громкая, отчаянная брань: начинали ругаться лишившийся этого самого молока и с ног до головы им облитый. Кто-то разливал масло, и тогда весенняя площадь, ставшая по-зимнему скользкой, превращалась в нечто невообразимое. Поскользнувшись, сначала падал один человек, затем другой, третий, падали друг на друга и валили тех, кто поначалу прочно стоял на ногах, при этом содержимое их корзин рассыпалось в разные стороны.
Только этого и ждавшие мелкие воришки, от которых и без того страдали и продавцы, и покупатели, хватали что попадется под руку, и за то время, пока пострадавшие поднимались и приходили в себя, от покупок почти ничего не оставалось.
Другие, более удачливые, привыкшие к тем неприятностям, которые запросто могут приключиться в этой огромной непредсказуемой толпе, избегающие карманных воришек, ничего никогда не разбивающие и не разливающие, отчаянно и упорно торговались, пытаясь сберечь хоть одну лишнюю монетку.
Много шума создавали также те, кто, едва приобретя товар, не отходя от торгаша, успевали обнаружить в покупке скрытый изъян. Вот тогда-то и начиналась самая страшная перебранка!
Ярослав поначалу прямо-таки захлебнулся во всем этом шумяще-бурлящем море - покупать ему здесь было нечего, и то единственное дело, которое завело их сюда, Гришка взял на себя. Оторопело смотрел Ярослав на весь этот шум, гам и толкотню, с трудом понимая, какая же нелегкая его сюда занесла…
- Слезай, Ярыш, - привел своего друга в чувство Гришка - пока Ярослав праздно глазел по сторонам, Отрепьев успел найти то место на площади, где продают лошадей.
Несмотря на то что Евсеев и Отрепьев уже давно обвыклись на чужбине и вовсе не были похожи на прежних казаков-разбойников, даже с большой натяжкой их нельзя было признать за коренных жителей этого города. Оттого торг был долгим: думая, что эти два человека срочно нуждаются в деньгах, брагинцы пытались приобрести хороших коней подешевке.
Однако природная Гришкина жадность все-таки восторжествовала. Точно зная, на сколько потянут их гнедые, Отрепьев не соглашался отдать их почти даром и, в конце концов, продал - хотя и со скидкой, но все же за хорошую цену.
- Э-э-э-х, - вздохнул Григорий, пряча за пазуху вырученные деньги, - вот теперь не мешало бы и пообедать.
Ярослав про себя согласился, что Гришка в очередной раз прав - только теперь, когда ответственное дело оказалось позади, он наконец понял, как же все-таки проголодался. Оба друга отправились на поиски корчмы.
Глава 14
Искать корчму Ярославу и Григорию долго не пришлось - близ торговой площади было полно таких заведений, и друзья зашли в первое попавшееся.
- Погоди, Ярыш, не спеши, - остановил Отрепьев друга, попытавшегося войти в просторный зал, - наше место нынче не с панами. Пошли со мной, - и Григорий повернул в смрадное помещение, из которого доносились полупьяные крики.
Друзья заняли свободный стол в углу, и Григорий взял самое незатейливое кушанье, хотя они вполне могли бы позволить себе кое-что получше.
Ярослав попытался было что-то сказать, но Гришка шепотом ему ответил:
- Ярыш, положись на меня, потом все объясню. И, главное, что бы я ни сказал, во всем со мной соглашайся.
Ярослав кивнул в знак согласия: в конце концов, ведь Гришка тоже в нужное время не перечил ему. А, впрочем, Ярослав так давно не ел, что, по большому счету, ему было все равно.
Проголодавшись с дороги, словно звери, Ярослав и Григорий ни на что не обращали внимание, пока не утолили голод, и только потом толком рассмотрели, кто же еще, кроме них, был в корчме.
Нельзя сказать, что людей здесь было много, но, похоже, все они давно знали друг друга. К такой мысли Ярослав пришел, потому что несколько сидящих здесь кружков, каждый примерно из пяти-шести человек, не обращали друг на друга никакого внимания, в то время как на Ярослава и Григория нет-нет да попадали их любопытные взгляды.
Гришка тоже это заметил и, хотя вовсе не собирался пить, заказал себе и Ярышу по кружечке. Ярослав поморщился, но, поймав на себе строгий взгляд Отрепьева, понял, что уйти трезвым ему не суждено.
Как только на столе Ярослава и Григория появились кружки, за соседним столом сразу оживились. Скорее всего, они сидели здесь уже давно, и, судя по тому, что едва притрагивались к почти полным кружкам, эти люди собрались здесь не только ради выпивки. Эта догадка совсем не обрадовала Ярослава - кто знает, что на уме у этих странных людей, смотревших на них почти в упор немигающими взорами.
Зато у Гришки не было никаких сомнений на счет соседей - он прекрасно знал этот жадный немигающий взгляд. Простое любопытство, без тени враждебности, светило в глазах этих людей, которым, кажется, до смерти надоело проводить воскресные дни в одной и той же корчме, за одним и тем же столом, с теми же неизменными соседями, точно так же скучавшими.
Поразмыслив, Отрепьев решил, что для начала в чужом городе не помешало бы иметь знакомых, тем более таких, которые не прочь поболтать. В тот момент, когда один из четверых, светловолосый и голубоглазый, скорее всего, одногодок Ярыша, в очередной раз внимательно посмотрел на обоих друзей, Гришка лукаво ему подмигнул, и все сомнения незнакомца как рукой сняло.
- Не в тягость буду? - подсаживаясь за столик Ярослава и Гришки вместе со своей кружкой, обратился к ним голубоглазый.
- Хороший человек никогда не в тягость, - приветливо ответил ему Отрепьев, а Ярослав только удивлялся, как же у Григория легко получается ладить с людьми.
- Что-то я вас здесь раньше не видел, - вновь к Гришке обратился незнакомец.
- Да мы здесь раньше и не бывали, - заметил Отрепьев.
- Чем же вам тогда "Золотая Бочка" приглянулась?
- Тем, что вовремя на пути оказалась, - рассмеялся Григорий. - А вы здесь частые гости, угадал?
- Угадал, - теперь улыбнулся голубоглазый. - А вы никуда не торопитесь?
- Уже - нет, - догадался Гришка, к чему клонит собеседник.
- Тогда как насчет того, чтобы вместе с моими друзьями, - голубоглазый кивнул в сторону остальных молодых людей, оставшихся сидеть за соседним столом, - выпить кружечку-другую?
- Да запросто! - настолько дружелюбно и без малейшего намека на какое-то бахвальство прозвучали слова Григория, что товарищи голубоглазого, слышавшие его нарочито громкий разговор с Отрепьевым, тут же пересели за столик двух друзей.
Несмотря на то что за все это время Евсеев не проронил ни слова, голубоглазый, все время обращаясь к Гришке, то и дело внимательно посматривал на Ярослава, и от этого взгляда Ярышу становилось даже холодно внутри.
В тот вечер Ярослав так и не мог понять, что же его отталкивало в новом знакомом, хотя он был далеко не уродом. То ли ему не нравился пронзительный взгляд голубых глаз, пронизывающий чуть ли не насквозь, то ли торчавшие дыбом волосы, то ли какое-то сходство нового знакомого с женщиной…
Однако, вопреки первому впечатлению, голубоглазый оказался приятным собеседником, и мало-помалу неприязнь Ярослава ослабевала. Разговор завязался легко и быстро, а впрочем, с Гришкиными способностями иначе быть и не могло. Выпив по кружечке, потом по другой, третьей, четвертой, все вскоре захмелели, и беседовать как-то сразу стало легче.
Ярослав, поначалу боявшийся неосторожным словом испортить какой-то замысел Отрепьева, перестал отмалчиваться, и мало-помалу собеседники разоткровенничались.
Как выяснилось, новые знакомые Ярослава и Григория - слуги князя Адама Вишневецкого, и поскольку в замке не на плохом счету, то частенько по воскресным дням захаживают в "Золотую бочку" - тут и недалеко - в случае чего, кто-нибудь из слуг может позвать, и недорого.
Григорий же на все расспросы этой дружной компании тут же присочинил замысловатую историю, которой все дружно поверили. Дескать, их прежний хозяин почти что на старости лет умудрился впасть в немилость: его Бог знает в чем обвинили, кажется, в измене, а замок вместе со всем имуществом отошел в казну государю.
Замок долгое время пустовал, и потому слуги остались ни при делах. Те, у кого в Лодзи была хоть какая-то родня, попытались дождаться нового хозяина, но Ярослав и Гришка, бывшие здесь чужаками, не могли этого сделать - кто знает, как долго придется сидеть без дела.
Найти работу в маленькой Лодзи, кроме как в замке, было невозможно, потому они, якобы, решили перебраться в Брагин - что ни говори, но здесь у них куда больше возможностей где-то пристроиться. В пути им везло - попадалась кой-какая работенка, вот почему сейчас они могли позволить себе отдохнуть за кружечкой с дальней дороги.
Видимо, Гришка и Ярослав пришлись по душе своим новым знакомым, потому что, услышав этот рассказ, они приняли в судьбе Евсеева и Отрепьева самое живое участие.
- Знаешь, Гришка, обратился к Отрепьеву голубоглазый, оказавшийся Яном Стовойским, - а вы с Ярышем с лошадями обращаться умеете? В замке давно не хватает конюха, да и второго заменили бы - трезв никогда не бывает, вот только не на кого…
Григорий и Ярослав дружно рассмеялись - уж кто-кто, а они, в казаках чуть ли не спавшие в седлах, наверняка умели обращаться с этими животинами в тысячу раз лучше, чем любой житель Брагина.
- Конечно, - заметил побледневший Ян, - может быть, конюх и не самая лучшая работенка, но попробуйте вы найдите другую, во всяком случае так быстро. Тем более, замок Вишневецкого не самое худшее место…
- Прости, если что не так, - успокоил Ярослав Яна, который, видимо, неправильно понял друзей, - и если ты серьезно, то мы будем рады стать не только вашими друзьями, но и подельниками.
- Не в обиду кому будет сказано, - добавил Григорий, - но с лошадями мы ладим наверняка лучше всех слуг Вишневецкого, так что с обязанностями конюхов легко справимся.
Ян даже оторопел: странные они все-таки люди - сперва смеются, а потом, даже толком не расспросив, что почем, соглашаются. Однако он обрадовался согласию новых знакомых - с такими молодцами не заскучаешь! В том же, что они справятся, Ян ни на минуту не сомневался - даже если Евсеев с Отрепьевым и не были такими знатоками, как говорили, все равно одного конюха так и не было, а другой вечно был пьян.
- Ну раз так, - ответил Ян, - завтра вы придете в замок - сегодня день воскресный, да и мы изрядно уже выпили, так что сегодня вам там делать нечего. Отдохните с дороги, выспитесь хорошенько, а я тем временем замолвлю за вас словечко.
- А где замок Вишневецкого? - поинтересовался Ярослав, и на этот раз рассмеялся уже Ян со своими друзьями:
- Сразу видно, что вы впервые в Брагине, ведь здесь каждая собака знает, где живет Адам Вишневецкий.
- А все-таки? - без улыбки спросил Гришка, и Ян понял, что оба друга не шутят.
- А все-таки, поскольку мы тут и так засиделись, то отправимся обратно в замок, а заодно и вам покажем, куда завтра нужно прийти.
Как выяснилось, друзья Яна и в самом деле изрядно выпили, и сам Ян, хотя и старался держаться, время от времени пошатывался. Однако "Золотая бочка" действительно находилась невдалеке от замка, и не успели Ярослав с Гришкой надышаться свежим воздухом, как, повернув за угол, Ян сообщил:
- Вот и пришли.
Гришка с Ярославом подняли взоры туда, куда указывал Ян, и только теперь поняли, почему нельзя было не знать, где находится замок Вишневецкого.
Зрелище и впрямь было впечатляющим: хотя Ярослав и Григорий, доехав до базарной площади, успели осмотреть добрую часть города и повидали почти все обиталища местной знати, замок князя все же их поразил. Как и все польские жилища, даже принадлежавшие богатым или влиятельным людям, он не отличался огромными размерами, зато поражал неповторимой красотой и своеобразием.
Узорные ворота, словно и были для того созданными, чтобы радовать глаз, а будто нарочно низкий зубчатый забор открывал взору не только островерхую крышу, но даже резное крыльцо и витые перила. Казалось, и не человек поселился в этом чудном замке, но какой-то странный сказочный житель…
- Завтра с первыми петухами я вас встречу у этих самых ворот, - обратился Ян к своим новым знакомым, и, заметив восхищенный взгляд Ярослава, рассматривающего замок, усмехнулся: - Не заплутаете?
- А вы не проспите? - тем же тоном ответил Григорий, указывая Яну на его товарища, который с пьяных глаз никак не мог проникнуть за ворота, и с дружным смехом на устах вся компания наконец-то рассталась.
Глава 15
- Знаешь, Гришка, не нравится мне что-то вся эта затея, - едва проснувшись, обратился Евсеев к другу. - Сам подумай, с чего этот Ян вдруг так о нас беспокоится. Ну посидели вместе вечерком, ну выпили… После этого не обязательно человеку помогать. Либо этот Ян что-то мудрит, либо он просто с пьяных глаз наговорил чего ни попадя, а сегодня и не вспомнит о своих обещаниях.
- Х-м, - усмехнулся Отрепьев, - в том, что он выполнит обещанное, я нутром чую. Ясное дело, он не просто так старается, только не все ли тебе равно, почему. Может, у них и впрямь никого калачом в конюхи не заманишь, потому он так рвет и мечет, а может, просто человеку не с кем по выходным кружечку браги выпить. Неважно, что он от нас хочет, главное, что благодаря ему мы свою задумку осуществим.
На этот раз красноречие Григория не пропало даром: как и договаривались, с первыми петухами Ярослав с Гришкой были уже у ворот.
- Да, неплохо живет этот Адам, - с пригорка завистливо разглядывая замок, заметил Отрепьев. - Ярыш еще вчера успел рассмотреть его снаружи, тогда как Гришка, расточая красноречие на Яна и его друзей, ни на что, кроме ворот, внимание не обратил.
- Что верно, то верно, - зевая, согласился с ним Евсеев. - Да ты больно губу-то не раскатывай. Это Ян с резного крыльца каждый день спускается, а нам с тобой только навоз убирать в конюшне придется…
- Странный ты, Ярыш, вроде бы пил меньше всех вчера, а такой мрачный, - заметил Отрепьев. - Погоди, будет и на нашей улице праздник.
- Дай Бог, - скептически заметил Ярослав. - Вот только вряд ли Адаму будет дело до своих конюхов, какими бы радетельными они не были.
- А вот это ты зря. Ежели у господина внимание к коням есть - он и конюхов жалует. В этом деле, Ярослав, помяни мое слово, ты окажешься просто мастером, да и про меня никто не сможет сказать, что я не за свое взялся. Хороших работников всегда ценят, тем более что у Адама, насколько я смотрю, с конюхами просто беда. К тому же видеть князя мы будем нередко - каждый день из его рук поводья брать придется.
Ярослав состроил Гришке непонятную рожу, но ничего не ответил. Спорить с Отрепьевым он не собирался - это Ярославу, когда-то жившему в боярском доме и имевшему целую кучу прислуги, было известно, каково среди слуг место конюха, но откуда это было знать Григорию.
В разговорах и размышлениях о том, как они будут себя чувствовать в конюхах, Евсеев с Отрепьевым встретили рассвет, дождались, когда солнце поднялось достаточно высоко, но ни Яна, ни остальных его друзей по-прежнему не было видно.
- Похоже, эти черти над нами подшутили, - заметил Ярослав, окончательно испортив настроение и без того измаявшемуся Гришке, который терпеть не мог чего-то дожидаться.
У Евсеева с Отрепьевым давно уже было за правило время от времени подшучивать друг над другом, и Ярослав решил, что сейчас как раз самый подходящий для этого момент - на него напало непреодолимое желание поиздеваться над Григорием.
- Пошли, краснобай, ты, похоже, зря вчера распылялся перед любителями посидеть в "Золотой Бочке", - сочувственно обратился Ярослав к Гришке. - Да они, похоже, сами не помнят, чего нам по пьяни наобещали, а мы тут разглагольствуем, хорошо быть конюхом или нет, - рассмеялся Евсеев.
- Чего ржешь? - вспылил Отрепьев - слова Ярослава попали в цель. - Я, во всяком случае, не сидел сложа руки, - со злостью плюнув на дорогу, кипятился Гришка. - Посмотрим, как у тебя что-то получится, а я и пальцем об палец не ударю, чтобы хоть чем-то тебе помочь.
Ярослава искреннее возмущение Гришки рассмешило еще больше - за все то время, которое Евсеев знал Отрепьева, ему ни разу не удалось задеть его за живое, тогда как Григорий делал это постоянно.
- Ну что, Гришка, побывал в моей шкуре? - решив наконец вволю насладиться своей первой "победой", никак не мог угомониться Ярыш.
В то время, когда взлохмаченный Гришка, злой, как черт, готовый кинуться в драку, отчаянно пытался сдержать порыв гнева, из-за ворот неожиданно появился Ян.
- Хорошо, что вы дождались, - с облегчением сказал Ян, иначе бы мне здорово досталось. - Никто не знает, как это случилось, но вчера наш конюх отдал Богу душу. Я, конечно, тут же и рассказал о том, что у меня кое-кто есть на примете. Словом, то, что вы работаете у Адама, вопрос уже решенный.
Пока Ян, выпаливший все это на одном дыхании, пытался отдышаться, весь вид ухмылявшегося Гришки так и говорил: "Что, Ярыш, моя взяла?", а не знавший, радоваться ему или огорчаться, Ярослав, смиренно опустив голову, старался не смотреть на Григория, зная, что Отрепьев сейчас разразится насмешкой. Однако Гришка, несмотря на ожидания Ярослава, так ничего и не сказал - радостная весть быстро смирила все его злорадство.
- Так чего мы стоим, пошлите, - видимо, боясь, что друзья могут передумать, заторопился Ян, и оба друга прошли во владения Вишневецкого.
"А вблизи замок кажется еще красивее", - подумал Ярослав, однако увидеть, каково внутри него, друзьям не удалось. Ян сразу же повел друзей в половину для прислуги, вход в которую находился с противоположной стороны замка и вовсе не отличался такой привлекательностью, как парадное панское крыльцо.
Да и вообще, надо сказать, замок оказался довольно обманчив: у него, словно у монетки, было две стороны. Одна, панская, была начищена и сияла, в то время как другая, скрытая от глаз постороннего наблюдателя, была полной ее противоположностью.
Несмотря на то что жилища Углича и Брагина были мало похожи и несмотря на все существующие между ними отличия, у Ярослава, вошедшего на половину прислуги, были те же самые ощущения, что и давным-давно, в родном городе, у Димки, когда он жил в одной комнатушке с Ульяной. Здесь было так же мрачно и неуютно, серые комнатушки пропахли всякой дрянью, и точно так же сновали туда-сюда по коридорам озабоченные люди с серыми лицами, с опущенными взорами.