- За мной, вперед! - крикнул Белый Орёл, прыгая сразу на две ступени вверх. Бешено вращая мечом, он пробил широкую брешь в рядах майя. В шеломе с забралом в виде клюва орла, в кольчужке, одетой поверх ицкаупилли, - от него отскакивали стрелы и копья, он был неуязвим. Видя это, майя попятились от него, считая, что чужой бог пришёл на помощь мешика и тольтекам...
В крови руса вдруг ожил дух убитого и съеденного им берсерка Гунлага... Варяжко впал в экстаз боя, и это было настоящее безумие… Его меч легко крушил деревянные щиты и шеломы, рассекал рубахи из хлопка и укрытые ими смуглые бронзовые тела воинов майя. Ступени пирамиды были высокими, но Белый Орёл не чувствовал усталости. Он поднимался вверх все выше, а за ним двигались тольтеки и мешика.
И они ворвались на вершину пирамиды, растекаясь по широкой площадке... У высеченной из огромного камня фигуры Чак-Мооля, держащего на животе блюдо для жертвоприношений, Белый Орёл увидел высокие перья головных уборов. Его сердце забилось толчками. Он понял: наступает решающий миг схватки. Такие перья могли принадлежать лишь двоим - Верховному вождю и старшему жрецу майя. Стоит захватить их в плен или убить - и победа за мешика. Враждебное войско разбежится, потому что потеря вождя означает только одно: боги покинули обреченных.
Но он заметил и другое: за линией стражи, оборонявшей жрецов, стоял отряд воинов, вооруженных длинными – в два человеческих роста копьями. А щиты их укрывали тело от подбородка до колен... "Сейчас этот отряд бросится вниз, - молнией блеснула мысль. - Своими телами майя опрокинут нас!"
Хрипло, дико закричал Верховный вождь. Линия стражи расступилась, открывая проход, и воины майя устремились к лестнице. Решение пришло к Белому Орлу мгновенно.
- Ложись! - закричал он во всю силу своих легких и первым бросился под ноги набегающей волне воинов майя. Услышав приказ и увидев действия тлакатеккатля, воины мешика, не раздумывая, бросились ниц на каменные ступени. Майя, начавшие атаку, не успели сдержать свой натиск, падая через тела мешика и тольтеков… Гора барахтающихся тел, все увеличиваясь, поползла вниз, набирая скорость…
И тогда Белый Орёл встал. Прямо перед ним - без охраны и свиты - стояли две одинокие фигуры: Верховный вождь и старший жрец Чичен-Ица. Ужас сковал их движения.
В лучах утреннего солнца сверкнул меч...Белый Орёл не пощадил врага...
Вскоре ударили тум-тумы, провозглашая торжество победы…
Под этот размеренный рокот тум-тумов вверх по высоким ступеням пирамиды, к зловещей фигуре Чак-Мооля на ее вершине, потянулась живая цепь знатных пленников. Ни один из обреченных не сопротивлялся: пленники шли на смерть, гордо подняв головы... Ведь участь умереть на жертвенном алтаре не страшила майя, потому что души жертв вступали в обитель неба, где их ждали боги. Бытие там несравнимо с долей тех, кто умирал на земле - от болезни, укуса змеи, когтей зверя, просто от голода…
Многие мешика и тольтеки впали в священный экстаз: они выли, раздирая себе уши, лица, пронзая длинными шипами кактусов языки. Своей мукой и кровью они надеялись еще теснее скрепить союз с богами, даровавшими победу.
Рано утром следующего дня большой отряд тольтеков уводил пленников в страну Мешика. Нагруженные добычей майя покидали свой город, чтобы пасть на жертвенных камнях в столице врага. Они шли мимо дымившихся громад храмов, мимо испепеленных жилищ, среди разбросанных тут и там изваяний богов.
Белый Орел, отправив пленников, пришёл к пирамиде Кукулькана, где с таким трудом была вырвана победа у столь серьёзного противника, как майя. Он смотрел на главную лестницу пирамиды, где вчера кипел жестокий бой, и не верил своим глазам… Под лучами солнца свет и тень образовали тело огромной змеи, ползущей по мере передвижения солнца к собственной голове, вырезанной в основании лестницы…
Глава 7
Войско остановилось в Чичен-Ице, поработив оставшихся в городе жителей, которые обслуживали мешика: готовили еду, чинили и шили одежды и мокасины, изготавливали оружие…
Войско отдыхало, поскольку Белый Орёл со дня на день ожидал дальнейших приказаний Кецалькоатля.
Город, очищенный от грязи, копоти и крови сражения поражал своим великолепием и роскошью. Никогда прежде Варяжко не видел таких искусных каменных изваяний и построек. Особенно поразила его огромная Стена черепов, расположенная рядом с пирамидой Ягуара. Стена была полностью покрыта рельефными изображениями черепов, вырубленными в камне, и служила основанием для деревянных рам, на которых вешались черепа убитых врагов и пленников, принесённых в жертву. Не менее впечатляющими оказались великолепное поле для игры в мяч, Царские ванны…
Но главное открытие ожидало Варяжко, когда рабы принесли его паланкин в жилые кварталы города… Оказалось, что прядение и ткачество были едва ли не главными занятиями женщин майя! Постигать основы этих ремёсел они начинали с самого раннего детства. Уже на девятый день после рождения девочке давали подержать веретено, челнок и другие детали ткацкого станка в знак того, что именно с этими орудиями труда будет связана вся её дальнейшая жизнь. Веретено майя представляло собой палку длиной один локоть с керамическим или каменным балансировочным кольцом на конце. Его вращали на маленьком керамическом блюдце. Ткацкий станок также был очень простым: нити основы натягивались между двумя планками; верхняя прикреплялась к ветке дерева или к столбу, а нижняя с помощью специальной лямки удерживалась на талии ткачихи. Однако, несмотря на свою внешнюю простоту, такой станок позволял создавать любые ткани. Но Варяжко заинтересовала только одна – прочная пряжа из шерсти ламы. Он попробовал кусок ткани на разрыв и, убедившись в её прочности, приказал ткать большие куски ткани, сшивая их в огромное полотнище. Когда ветрило было готово, Варяжко приказал пропитать его пальмовым маслом и высушить на солнце…
Из прочных жердей горожане связали большой щит, который укрепили лианами на спинах двух крупных и сильных лам. На щит погрузили свёрнутое ветрило, крепко увязав его, и небольшой отряд мешика ушёл с этим грузом на побережье, где ждал его строитель лодьи Ок…
Топильцин Кецалькоатль тоже не терял времени даром. Во все концы земель майя им были отправлены разведчики, которые по крупицам собирали сведения о городах и селениях, о военных силах и запасах продовольствия майя.
Специальный писец сидел на каменной скамье, нанося на большой кусок хлопчатой ткани все полученные сведения. Так постепенно создавалась цветная карта владений майя. Краски для неё изготавливались из растений и минералов. Самая распространённая краска - индиго - извлекалась из тропического кустарника, который даёт синие и голубые тона. Красную краску получали из кактусовой тли и растения ачиоте, зелёную - из авокадо, чёрную - из сажи. Самым ценным у майя считался пурпур, который добывали из морских раковин.
Месяц за месяцем допрашивались Топильцином лазутчики, торговцы, пленники… Отвечая на вопросы вождя, опрашиваемые дивились непонятной им жажде знаний свирепого тлатоани страны Мешика. Но охотно отвечали на вопросы, со страхом поглядывая на яму пыток, ибо все знали, что она собою представляет… Ее дно было устлано толстым ковром из гибких ветвей, утыканных ядовитыми шипами. Ветви "оживали" от малейшего движения человека, опутывали обнаженное тело, разрывая кожу в клочья. Лежать неподвижно на таком ковре было невозможно, яд шипов вызывал нестерпимый зуд, усиливавшийся от жары и пота. Только смерть могла избавить от нечеловеческих страданий. А смерть не спешила к обреченному: иногда ковер стонал и шевелился в течение многих дней…
Карта была почти готова. Глядя на нее, Топильцин мог теперь точно представить каждую тропинку в сельве, каждый колодец, каждое ущелье, каждый перевал, по которым двинутся отряды мешика и тольтеков в страну майя.
День и ночь к Тулапан-Чиконаутлану шли послы и вожди побеждённых племен Ноновалько, посыламые Белым Орлом. Топильцин упорно убеждал их оставить распри и под его твёрдой рукой сокрушить богатые города майя. И так велика была способность тлатоани подчинять своей воле окружающих, что племена, не признававшие ничьей власти, охотно подчинялись Топильцину. Слава о Кецалькоатле проникла в самые глухие уголки сельвы, докатилась до неприступных гор на западе и севере. Люди ица, какчикели, тутуль-шиу, киче заполонили прибрежную равнину. Войско Кецалькоатля постепенно росло, как и его влияние…
Облаченный в тильматли цвета морской волны, Топильцин стоял в центре круга, образованного сидевшими на земле вождями племен. Надвинутая на лоб плетеная повязка доходила ему почти до бровей. Перья головного убора вырастали из повязки сплошным высоким частоколом.. . Синие и зеленые, красные и чёрные, они переливались в лучах солнца, и с их красотой могли поспорить лишь украшения из бирюзы, нефрита и золота, которыми был расшит тильматли вождя.
- Великие тлатоани страны Девяти рек! Я, Топильцин Кецалькоатль, правитель Тулапан-Чиконаутлана - страны Солнца, собрал вас для военного совета. Слушайте же меня!
Родовые вожди почтительно склонили головы, скрестив руки на груди – они были довольны столь лестным для них обращением.
- Непобедимые вожди страны Ноновалько! Сегодня Боги сказали мне: "Пора!" Мы готовились долгие годы... Так обрушимся на плодородные долины майя, ибо маниока и маис созрели! Вперед, братья Кукулькана! Маленькое облако не может закрыть своей тенью даже самое маленькое селение. Но я собрал облака в тучи. Наши воины, объединившись, закроют солнце над землей майя. Мы сметем самые большие города врагов. Уже сегодня нам принадлежат три самых крупных города майя: Ушмаль, Копан и Чичен-Ица. И Чичен-Ица вскоре станет нашей новой столицей! Люди и звери будут трепетать перед великим царством Пернатого змея. Поднимайтесь, храбрые вожди! Наши воины ждут! Пусть забурлят девять рек и выйдут из берегов! Великой войной идет Кукулькан!
- Й-йо-ху! - закричали вожди, вскакивая на ноги и потрясая обсидиановыми мечами. Ударили священные тум-тумы. - Настало время копий и мечей, пришло время ягуаров!
- А теперь нас ждёт бог вина Патекатль! – провозгласил Кецалькоатль и хлопнул в ладони.
Рабы внесли сосуды из высушенной тыквы, наполненные хмельным напитком пульке, выжимаемым из листьев агавы, и подносы из чёрного дерева, на которых горстками лежали листья коки... Сосуды пошли по рукам, и вожди с удовольствием прикладывались к крепкому напитку, заедая его листьями коки. Напиток пульке, вкупе с листьями коки, вначале бодрил, а потом валил с ног…
Глава 8
Старший жрец Чикчан – Облачный Змей низко склонился перед троном тлатоани, что-то громко нашептывая ему на ухо...
Глаза Топильцина гневно сверкнули…
- Приведите его! - приказал великий вождь.
К его ногам бросили человека, одетого в одежды народа кокомы.
- Кто ты? Что ты делал у границ Ноновалько? – спросил грозно тлатоани.
- Я из племени кокома, великий вождь. Я делаю головные уборы из перьев, и мне нужны краски, чтобы раскрашивать их. Я пошёл к морю карибов, чтобы добыть раковины пурпура. Без них не сделать самый красивый цвет – пурпурный…
- Меня не интересуют твои краски! – перебил его тлатоани. - Что ты делал на косе Ицтак Ики?
- Я не попал на косу Ицтак Ики, великий вождь. Меня схватили воины мешика в лесу, где я прятался, когда рассматривал огромную пирогу, качающуюся на волнах… У этой пироги с каждой стороны было по десять вёсел и…
- Замолчи! Ты лаешь, как койот! Ни мешика, ни тольтеки, ни даже майя не строят больших пирог, которые управляются десятью вёслами с каждой стороны – боги не учили их этому!
- Великий вождь, ты ведь можешь послать туда своих людей, и они увидят то же, что видел я! Тем более, что старший у них вождь по имени Теноча, и ты не можешь не знать его! Ибо он из страны Мешика!
- Расскажи мне об этой пироге! - произнес Топильцин, его лицо омрачилось. - Говори только правду!
- Только правду, великий вождь, - пробормотал кокома, косясь на глубокую яму в углу залы, из которой доносились глухие стоны. Он знал, что это такое. Яма пыток... На жертвенный камень обреченные шли с надеждой на иную, более легкую, чем на земле, жизнь: ведь на небесах их ждала встреча с богами. Но яма пыток не оставляла никаких надежд… - Только правду… Разве посмею я обмануть великого Кецалькоатля?!
Все дальше и дальше в прошлое отодвигались льды Варяжского моря, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой Варяжко казалось, что не было ни шхер, ни штормовой Соловецкой пучины, бьющей в подножия скал, не было белого снежного покрывала на высоких соснах и елях… Не плавал он ни на лодье, ни на драккаре, не сидел у родительского очага, вдыхая горький, привычный с детства берёзовый дым. Иногда ему казалось, что всю свою жизнь он провёл здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов.
Вот уже пятый год длился поход Кецалькоатля. Ицтак Куаутли всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из военачальников мешика и тольтеков не мог сравниться с ним в искусстве боя. Белый Орёл наносил удар в нужный момент по самому слабому месту - и тогда рушились белокаменные дворцы и храмы, крушились человеческие черепа, гарью и чёрным дымом заволакивало селения.
Варяжко, оперевшись на рукоять меча, стоял на высоком холме, у подножия которого бесконечной колонной шли в сторону города Накбе воины мешика и тольтеков. Нещадно палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Склонив украшенную богатым убором из перьев голову, Варяжко погрузился в тяжкие думы. Когда закончится все это?... Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы – дремучие джунгли и сельва, высокие горы и знойные пустыни. Он, Белый Орёл, завоевал для Кецалькоатля множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Он привёл под жёсткую руку Теночтитлана огромные страны Тескоко и Тлакопан, которые до него никто не мог покорить… Но Топильцин Кецалькоатль ненасытен - ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они - границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Белый Орёл знал: земля, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства! Но попробуй, скажи об этом великому вождю Мешика!
В тяжёлом, кровопролитном сражении пал белокаменный город-красавец Накбе. Покрытый с ног до головы пылью, потом и кровью Ицтак Куаутли, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу торжественной процессии - в покоренный город вступал сам Кецалькоатль. Глухо били тум-тумы, ревели раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они положили свои головы в пыль, приветствуя победителя.
Топильцин с каменным лицом сидел в паланкине, который несли шестеро рабов.
- Отбери искусных мастеров, резчиков по камню и дереву, строителей, - сказал он склонившемуся в приветствии Белому Орлу. - Остальных приготовить к жертвоприношению! Вечером я жду тебя в паровых ваннах во дворце верховного вождя Накбе!
Кроваво-красный диск солнца скрылся за далёкими горами, и сразу на город рухнула ночная темнота. На небе вспыхнули серебристо-синие звезды. По внутреннему двору Белый Орёл прошел к стене дворца, нависающего над горной пропастью, к тому крылу, где были паровые ванны. В колеблющемся свете факела, который нес перед ним воин охраны, лицо юноши-жреца, вышедшего встретить непобедимого тлакатеккатля, внезапно дёрнулось гримасой... Белому Орлу почудилось, будто он хочет о чем-то предупредить его. Не отрываясь, Белый Орёл смотрел на жреца. Но тот виновато опустил голову и, развернувшись, повёл его в покои Тлатоани. Что ж? Пусть будет то, что будет…
Жрецы помогли ему снять мокасины и тильматли. Приняли его знаменитый меч. Затем поднесли напиток из бобов какао и вышли в темный коридор. Он долго ждал, маленькими глотками отпивая бодрящий напиток. Потом четыре воина личной охраны вождя вели его вверх по крутым ступенькам. У занавешенного ковром из перьев входа Белого Орла встретил один из помощников старшего жреца. Он кивком отослал воинов охраны и повел его к Топильцину.
Кецалькоатль восседал на троне, вырезанном из красного дерева в виде распластавшегося в прыжке ягуара. Рядом с троном стоял старший жрец и с нескрываемой ненавистью смотрел на вошедшего. Варяжко давно знал, что старший жрец жаждет его смерти… И ответил ему таким же взглядом.
Тлатоани перехватил взгляд Белого Орла…
- Расскажи мне все о большой пироге! – неожиданно произнёс Кецалькоатль.
Это было столь внезапно, что Белый Орёл опустил голову…
- Что ты хочешь знать о ней, великий вождь... - медленно, собираясь с мыслями, начал Варяжко.
Топильцин стремительно вскочил с трона и схватил его за плечо.
- Я хочу знать, мой тлакатеккатль, для чего тебе нужна большая пирога, не виданная в здешних краях?!
Немного помолчав, Варяжко произнес решительно и твердо:
- Много лет я верой и правдой служу великому вождю. Я завоевал для тебя множество городов! Я привел под твою руку страны Тескоко и Тлакопан! Да, я велел построить резчикам майя большую пирогу, чтобы через Море Мрака уплыть на родину. Прошу, отпусти меня!
- Безумец! – вскричал Кецалкоатль. - О какой родине говоришь ты?
- Ты, верно, забыл, великий вождь, что пленили меня у полосы прибоя. И приплыл я туда на большой пироге из Моря Мрака! Я родился на берегу Ладоги... И не забыл свою родину!
- Он больше не может оставаться тлакатеккатлем ! - прорычал старший жрец Чикчан. Его сухое, изрытое морщинами лицо дергалось от злобы. - Я тебя предупреждал, великий вождь! Нельзя верить чужаку!
- Переплыв Океан, я прославлю твое имя в северных землях! - сказал Варяжко, уже понимая, что его участь решена бесповоротно...
- Нет! - оборвал его Топильцин. – Ты предал меня, и потому, ты больше не тлакатеккатль! Завтра же ты ляжешь на жертвенный камень!
Холодная ярость поднялась в душе Варяжко. Что ж, Кецалькоатль сам выбрал свой путь... Он выхватил из кожаных ножен обсидиановый нож и точным ударом пробил сердце тлатоани…
Мгновение Топильцин стоял неподвижно, сверля Варяжко тускнеющим взглядом. Потом его мощная фигура качнулась, и он упал ничком. Наклонившись над телом, Варяжко сорвал с его шеи нефритовую пластинку, на которой был искусно вырезан Пернатый Змей…
Облачный Змей - Чикчан беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. Он даже не пытался сопротивляться, когда Варяжко ласково обнял его, приставив нож к горлу.
- Ты выведешь меня из дворца, - тихо сказал Варяжко. - А сейчас позови жреца.