В душе, словно, что-то оборвалось. В общем-то, его смерти на самом деле желал Марк Серторий. Избавиться же от Лоредана, почему то, было приказано фискалию. Лоредану стало страшно. Какой же властью, каким влиянием обладает его патрон, если даже императорский фескалий спешит выполнить его волю. Это все не просто так. Маррон, конечно должен Серторию. И должен не мало. Вот только непонятно, зачем Серторию, понадобилось отправлять Лоредана сюда, в Италию? Если, он так жаждет его смерти, убийцу можно было найти и в Испании.
Или нет? Стоп!
Тот горбун с дружками на дороге! Так это и было, наверное, вовсе не заурядный разбой, а покушение! Но оно не удалось! Потом, Лоредан сказал Серторию, что без охраны нигде больше не появится. Как Серторий его отговаривал! Как убеждал в ненужности таких мер! Уже тогда, Лоредан что-то заподозрил. Но особого значения этим отговорам он не придал. А зря. Не для того ли Серторий и услал его сюда, где было бы легче убить? Но непонятно тогда, почему для этой роли он избрал Маррона? Неужели, если бы Лоредан в первый раз придя к фискалию, отдал бы тому письмо со своим именем, старик набросился на него с ножом? Бред! Глупость! Нет, что-то здесь не так. Не так все просто. Серторий, безусловно, хотел избавиться от Лоредана, но не с помощью банального убийства, как тогда, на дороге. Что-то, в планах патрона изменилось, после неудачного покушения. Сюда, вдруг оказались замешаны и Мелорий и организация доставки, каких то товаров в Испанию. Что за игру затеял Марк Серторий?
Рассказать обо всем этом, мог только Маррон. Кроме Сертория, он один знал всю картину целиком. Возможно, что-то, было известно и Мелорию. Лоредан вспомнил то странное письмо, отнятое у Мелория в трактире, в котором упоминался горбун. Теперь, у Лоредана не оставалось сомнений, что тот горбун, от которого Мелорию было приказано избавиться и тот, что напал на него на дороге одно и тоже лицо. Значит, Серторий заметает следы. Хитрый мерзавец.
Лоредан, в отчаянии ухватился за прутья решетки. Как же выбраться отсюда? Нелепая ситуация! Его могут казнить, как преступника и в то же время, эта решетка защищает его от злобного фискалия Маррона. Так благо это, или все-таки проклятие?
Лоредан решил, что если ему удастся выбраться, он непременно раскроет заговор Сертория. Хорошо, что теперь враги ему известны. Пока, не понятны их мотивы. Ну это, он выяснит. Для этого, придётся следить и за Марроном и Мелорием. Ничего, он сможет. Только бы выбраться из этой клетки!
12. ГЕРМАНСКАЯ ГРАНИЦА
Дорога из Рима в Августу Винделиков заняла несколько томительных дней. Двадцать кавалеристов-преторианцев, сопровождавших повозки с пленниками и львами, двигались на север в числе многих других вооружённых отрядов. Ни единожды им приходилось обгонять и отдельно марширующие когорты легионеров, и целые легионы. Все они, по приказу императора Каракаллы направлялись к северной границе Империи, обозначенной естественной преградой - большой полноводной рекой под названием Данубий. На левом её берегу издавна затаился грозный враг Рима - племена диких германцев. С тех пор, как Юлий Цезарь - первый из римских военноначальников вступил в Германию почти двести лет назад, правда, перешёл он тогда через Рейн, войны с северными народами не утихали. Едва ли можно было вспомнить хотя бы один год, когда германцы не пытались бы перейти Данубий или Рейн, или когда бы римляне не переходили на противоположные берега этих рек, чтобы наказать строптивых варваров.
Нарбо и Лоредан по-прежнему находились в клетках. Их кормили один раз в день, зато оскорблений и проклятий со стороны Публия Фуска они получали с избытком. О львах, заботились не в пример лучше. Звери получали пищу и свежую воду два раза в сутки, повозка на которых стояли их клетки, была снабжена рессорами, чтобы уменьшить тряску. Во время дождя, клетки со львами накрывали тентами, чтобы любимцы императора не дай того боги, не промокли, не замерзли и не подхватили простуду. На страдания и неудобства людей, Публий Фуск обращал внимание, лишь для того, чтобы эти самые страдания усилить ещё больше, обычно злыми словами и насмешками.
- Вас, скотов, прикончили бы уже давно, - как то сказал им префект дворцовой стражи. - То, что вы ещё живы - недоразумение. Император был пьян тогда и без сомнения, велел отвезти в северный лагерь вовсе не вас, а своих любимых львов. Но он, сказал это так неопределенно, что я решил отвезти и вас и львов, тоже. Когда император приедет, он во всем разберется и, клянусь Юпитером, вам тогда, не сдобровать.
Лоредан только и думал о том, как сбежать. Но из клеток их не выпускали, разве что для оправления естественных надобностей. Всякий раз, пленников выводили только по одному и сопровождали их двенадцать вооруженных преторианцев. Цепи с них не снимали, даже в такие моменты. Лоредан и Нарбо совсем отчаялись и с ужасом думали о своей участи.
Старая военная дорога, проходящая через Умбрию и Этрурию затем, тянулась через долину Падуса, где конвой остановился на полдня в старом римском поселении Платенция. Затем, переправившись через Падус, они прибыли в Медиолан, когда то бывший столицей воинственных инсумбров . Далее, петляя, дорога шла через горы, через Альпийские перевалы, где ее проложили в эпоху Октавиана Августа, когда шли войны с племенами Реции . Они миновали Клавенну и Курию - городки, в архитектуре которых, было немало кельтских и иллирийских элементов. На седьмой день пути конвой прибыл в Бригантиум. Здесь, Публий Фуск задержался, на целые сутки, чтобы накормить лошадей, переночевать, да пополнить запасы продовольствия. Когда, Альпы остались позади, путь конвоя пролег через лесистые и болотистые области. Часто, процессия пересекала небольшие, но бурные речки, или следовала вдоль берегов озер, которыми был богат этот край.
К вечеру восьмого дня, им повстречался патруль. Из лесной чащи справа от дороги вышли четверо вооруженных, облаченных в доспехи легионеров и поинтересовались, кто и с какой целью едет в расположение римских частей. Узнав, что прибыл сам префект дворцовой стражи, они тут же освободили дорогу и сообщили, что до лагеря осталось меньше одного дня пути. От патрульных, Публий Фуск узнал, что всю прошедшую неделю, на левом берегу Данубия было не спокойно. Там собрались огромные отряды хаттов, гермундуров, церрокатов и свевов , на помощь им прибыли конные лучники аламанны и вся эта масса варваров, числом более ста тысяч, в любую минуту могла пойти на прорыв.
Рано утром конвой снова отправились в путь. Дорога обогнула очередное болотце и повела дальше через холмы, покрытые, преимущественно лиственными лесами. Произрастали здесь в основном дубы и клены, а по берегам небольших речек ивы и тис. Далее, начался сосновый лес, не особенно густой, а кое-где, так и вовсе встречались широкие просеки и множество пней. Все это указывало на близость военного лагеря, для постройки которого всегда требовалось много древесины.
Наконец, далеко впереди, в просветах между деревьями, путники увидели его.
Огромный военный лагерь, рассчитанный на несколько легионов располагался в трех стадиях от Августы Винделиков - города-крепости, служившей опорой римлянам в этом диком краю. Гарнизон города включал в себя три когорты легионеров и скифскую кавалерию, числом более двух тысяч человек. Ещё один лагерь, поменьше, находился на другом берегу Данубия, там же прибывали командиры северных армий Максимин Сцева и Деций Аврелиан. Всего же в районе Августы Винделиков, на обоих берегах Данубия было сосредоточено две римские армии числом до 70-ти тысяч солдат. Далее, вниз по течению реки, на левом берегу в районе Виндобоны находился 10-тый легион Гемина славный своим боевыми подвигами.
Прильнув к прутьям клетки, Лоредан и Нарбо с любопытством взирали на мощные укрепления военного лагеря. Процессия, как раз переваливала через очередной холм и с его вершины, открывался превосходный вид на широкие рвы, стенки которых были утыканы заточенными кольями и валы - высокие земляные насыпи на краю которых, поднималась сплошная стена из вертикально вбитых в землю, толстых, заточенных по верху бревен высотою в три человеческих роста. Примерно через каждые сто шагов были сооружены мощные башни с оборудованными площадками для лучников и катапульт.
Лагерь, располагался немного в стороне от основной дороги, к его преторским воротам вела отдельная дорога, шагов в двести-триста длинною, отходящая от основного тракта.
Публий Фуск, подняв руку, приказал всем остановиться. Отсюда с вершины, он сразу заметил, что в окрестностях лагеря, что-то не так. Прежде всего, его насторожило слишком большое число лучников на башнях. Все они, смотрели в сторону огромного лесного массива, расположенного к востоку от лагеря, туда же были направлены и катапульты. В лесу, что-то происходило. До слуха преторианцев и пленников, вскоре, донесся приглушённый шум, такой, когда где-то далеко, разом, кричат тысячи и тысячи людей и крики эти сливаются единый рев. Но с каждым мгновением, шум в лесу становился все явственней и громче, вскоре уже были слышны отдельные выкрики, звон оружия, ржание лошадей.
- Битва! - выдохнул один из преторианцев, с тревогой глядя, то на товарищей, то в сторону леса.
- Значит, германцы перешли реку, - процедил Публий Фуск, не отрывая взгляда от чащи. - Грязные варвары! - он бросил быстрый взгляд на своих солдат. - Быстрее в лагерь!
И тут из-за деревьев хлынули толпы людей. Многие сотни! Нет, тысячи людей! Преторианцы не смогли сдержать негодующих возгласов, увидев, что бегущие одеты в кольчужные доспехи римских вспомогательных войск. Многие были без оружия, щитов и шлемов, многие были ранены. Все эти беспорядочные толпы неслись, не разбирая дороги: одни бежали в сторону холма, где находился отряд Публия Фуска, другие повернули влево и понеслись к болотам, раскинувшимся вдоль течения Данубия, кто-то направился в сторону Виндобоны.
- Трусливые собаки! - вскричал Публий Фуск, наблюдая за бегущими. - Рассыпались от одного удара! Всех этих проклятых циспаданцев, фригийцев и лингонов надо на кресты!
Тут из леса показались новые отряды. Солдаты были в пластинчатых доспехах из под которых виднелись края красных туник, в круглых шлемах с усиленной, очень широкой затылочной пластиной и с пучками красных перьев на остром навершье. Они двигались, соблюдая порядок, плотным строем, сомкнув прямоугольные скутумы и подняв боевые значки с изображением волчицы кормящей близнецов Ромула и Рема.
- Это второй Италийский легион! - вскричал Публий, увидев значки. - Тоже отступают!
Из леса вышли три колонны легионеров, каждая, численностью в две тысячи человек или около того. Задние ряды солдат пятились, их выставленные копья, были обращены к лесу. Колонны медленно ползли в сторону лагеря. Почти следом за римлянами, из леса с воплями, свистом и улюлюканьем хлынули толпы германцев. Их были тысячи! Высокие бородатые люди со всклоченными, длинными волосами. Они накатились на задние шеренги легионеров, потом отхлынули, но тут же, снова напали. Тела большинства варваров не были защищены даже самыми простыми доспехами. Многие, бились с голыми торсами, выкрашенными синей или желтой краской, на других были лишь плащи из волчьих или медвежьих шкур, накинутых на те же голые тела. У некоторых германцев были круглые щиты и обоюдоострые длинные мечи, которыми можно было с одинаковым успехом и колоть и рубить, большинство же были вооружены двуручными секирами, а иногда и просто огромными узловатыми дубинами. Вместе с тем, своим грубым оружием, варвары дрались мастерски. Ни раз, они пробивали бреши в рядах легионеров и лишь выучка и дисциплина, помогали последним, вновь сплачивать ряды и продолжать более менее организованный отход.
Из леса выкатывались все новые и новые толпы варваров. Среди полуголых и наряженных в шкуры пехотинцев, заметно выделялись варвары в плащах украшенных серебром, в остроконечных шлемах и больших кожаных нагрудниках с изображением ястреба. Некоторые из них, под нагрудником носили еще и кольчуги из крупных колец. Все эти варвары без исключения были вооружены огромными луками и фалькатами . Затем, из леса вырвалось несколько сотен таких же воинов, но уже верхом на косматых лошадях. То были аламанны - свирепые кочевники появившиеся совсем недавно откуда то из глубин Германии и теперь бродящие огромными отрядами вдоль северной границы Империи. Они уже успели прославиться своей доблестью и воинским искусством. Затем, из чащи хлынули хатты в коричневых кожаных панцирях, обшитых по краям медвежьим мехом и в коротких черных плащах. На их остроконечных шлемах, по низу украшенных полосками из лисьих шкур, торчали загнутые бычьи рога и черные перья. Хатты, в отличии от других варваров, двигались плотными рядами, соблюдая определённый порядок. Их строй был не такой безупречный, как у римлян, но все же, всякий кто взглянул бы на них, признал, что кроме обычной для варваров доблести, эти люди не чужды и дисциплины.
Знатные воины хаттов, вожди и их дружинники выезжали из леса верхом на лошадях. Их было около двух тысяч. Все они имели крепкие кольчуги и хорошее вооружение. Круглые шлемы всадников с тыльной стороны покрывали волчьи шкуры, которые спускались и ниже, закрывая плечи и верхнюю часть спины.
Варвары разделились, кавалерия хаттов ринулась преследовать бегущие вспомогательные войска, остальные набросились на солдат 2-го Италийского легиона, чтобы не дать им скрыться в лагере. Римские лучники, прикрывая своих товарищей, открыли по толпам варваров ураганную стрельбу из луков, катапульты тоже заработали, метая камни, стрелы и целые пучки тяжелых копий. Орда преследователей взорвалась криками боли и ярости. Сраженные метательными снарядами люди, валились десятками. Конные и пешие аламанны принялись в ответ стрелять из своих огромных луков. Один за другим, римские лучники падали с башен, быстро стали расти и потери среди обслуги катапульт.
Между тем, северные и западные ворота лагеря открылись и на встречу войску варваров хлынули толпы римских велитов . В это же время через южные и восточные ворота стройными рядами выходили колонны легионеров и римская тяжелая кавалерия. Пока велиты и пращники сдерживали противника, основные войска быстро строились в боевые порядки. Под бой барабанов и пение труб, под пронзительные звуки центурионских свистков, солдаты занимали свои места, соединяясь в центурии и когорты, а затем и в легионы. Кавалерийские турмы занимали места на флангах. Командующий римской армией успел вывести и построить к бою три легиона и всю, имеющуюся у него кавалерию, числом более трех тысяч.
Орды варваров стремительно приближались. Поскольку, 2-ой Италийский от них ускользнул (замыкающие, сильно потрепанные шеренги уже входили в ворота), они решили обрушиться на войска, расположенные перед ними. Толпы варваров, в основном разномастная пехота, соединились в одну огромную массу и тяжело ступая, двинулась на римлян. Дикари оглушительно орали, колотили в щиты, потрясали оружием, римляне ожидали их в зловещем молчании, плотно сомкнув ряды. Велиты и пращники, бросив в противника последние дротики и метнув последние заряды, начали отступать. То тут, то там, шеренги легионеров размыкались и легкие пехотинцы устремлялись в образовавшиеся проходы. Когда, они оказались за боевыми позициями, римские ряды вновь сомкнулись, образовав сплошной фронт из стены щитов. Германцы, только и разинули рты, пораженные тем, как враги быстро и ловко провернул этот трюк. Совершенно взбешенные такой слаженностью в действиях противника и его спокойствием, варвары с дикими воплями ринулись в атаку. Тут, их ожидал новый сюрприз. Напрасно старые и опытные воины, уже ни раз сражавшиеся с римлянами, пытались сдержать рвение молодых бойцов. Те бежали на верную гибель, даже не понимая этого. Полагаясь лишь на свою храбрость и силу, они думали, что одним ударом сомнут ряды этих римских трусов, прячущихся за большими щитами. Три первых ряда легионеров слегка разомкнулись, и толпу варваров встретил железный ливень из пилумов . Предсмертные крики боли и ярости слились с ужасающими звуками пронзаемой плоти и треском раздробленных костей. Пилумы, скашивали целые ряды атакующих. Перед римским строем стремительно росла баррикада из окровавленных тел. Вал атакующих дрогнул, заколебался. Римляне, единым слаженным движением выхватили мечи. Над полем битвы прокатился рев трех легионов "Виктория!" и ужасающий грохот, когда каждый солдат, в едином порыве с товарищами грохнул мечом по своему щиту.
Легионеры стремительно пошли в атаку. Варвары, уверенные, что и силой и отвагой, они все равно превосходят противника, ударили в римский строй всей своей массой. Но первая линия легионеров хоть и дрогнула, но не сломалась. На смену убитым, тут же встали солдаты из второго ряда, бреши были закрыты, а варварам вновь противостояла сплошная стена из щитов.