Ромул пропустил его слова мимо ушей, сосредоточившись на правильном дыхании. Бренн приподнял канат, и юноша проскользнул в огороженное пространство.
- Хватит валандаться! Все должны упражняться, - громко сказал Мемор, выходя на середину выровненной заново песчаной площадки и окинув тяжелым взглядом обоих бойцов. Как всегда, неподалеку стояли его лучники, держа стрелы на тетиве, которую оставалось только натянуть. Секст с топором наготове тоже подошел к ланисте. Острое как бритва лезвие сверкало на солнце. Ромул невольно подумал о том, какое распоряжение Мемор может в любую минуту отдать скиссору, и по коже у него пробежали мурашки.
- Без шлемов. Чтобы все кончилось побыстрее.
- А мне и не надо. - Ромул, ухмыльнувшись, взглянул на гота, который нацепил на себя чуть ли не все возможные доспехи.
Лентул нехотя повиновался. Все же его правая рука осталась защищена наручью. Ниже колен ноги гота прикрывали бронзовые наголенники, а щит-скутум он взял даже больше того, что полагался секуторам. Ромул же, напротив, имел для обороны только щит Бренна.
- Помни, что я тебе сказал, - чуть слышно пробормотал галл. - Подержи его на расстоянии. А потом делай все, что можешь.
Ромул едва успел кивнуть, и тут же раздался возглас ланисты.
- Начали! - скомандовал Мемор и поспешно отступил за канат.
Как и предсказывал Бренн, Лентул сразу устремился в атаку. Ромул прикрывался щитом и отступал, уворачиваясь, чтобы не дать прижать себя к канату. Но гот не стал рубить Ромула мечом, а толкнул его, словно тараном, щитом в грудь. От удара у юноши перехватило дыхание. Он упал на песок и отчаянно рубанул мечом по ногам секутора, но оружие брякнуло по наголеннику и отскочило.
Лентул проворным пинком выбил гладиус из руки Ромула и нагнулся к лежавшему юноше.
- Ты помешал мне оттрахать эту нубийскую сучку. - Его глаза походили на две темные дыры, они не выражали почти ничего, и уж конечно милосердия в них не было и в помине. - Сейчас я выпущу тебе кишки.
- У тебя все равно ничего не вышло бы. - Ромул осторожно нащупал рукоять своего кинжала и вынул его из ножен.
Его враг уже подался назад, чтобы нанести смертельный удар, и Ромулу нельзя было медлить. Он коротко размахнулся и вонзил кинжал готу в ногу, насквозь проткнув ступню и пригвоздив кожаную сандалию к земле. Лентул заорал от боли, и Ромулу удалось вскочить. Щит все еще оставался у него на руке, но меч Бренна лежал слишком уж близко к секутору.
Лентул, продолжая выть от боли, припал на колено. Ромул выжидал, пытаясь сообразить, что же делать дальше. В конце концов гот с громким стоном вырвал кинжал из раны и отбросил за канат. А потом тяжело поднялся, из раненой ноги лилась кровь.
- Гладиуса у тебя нет. Кинжала тоже. - Лентул поднял меч и двинулся на Ромула. Теперь уже осторожнее. После каждого его шага на песке оставались кровавые следы.
Ромул нашел взглядом свой меч. Его нужно было подобрать как можно скорее. В противном случае у него не будет ни малейшего шанса убить Лентула.
Некоторое время противники, подбадриваемые громкими криками, крались по арене, ничего не предпринимая. Мемор смотрел на них с нарастающим раздражением. Независимо от исхода боя он потеряет гладиатора, за которого заплатил немало денег. Бренн тоже не сводил глаз с дерущихся. На щеках у него играли желваки.
Теперь гот не решался атаковать. Ромул пытался улучить возможность подобрать гладиус, но стоило ему двинуться в ту сторону, как Лентул преграждал ему дорогу.
- Кончай! - крикнул Мемор, потеряв терпение. - Или сейчас выйдет Секст.
Низкорослый скиссор ухмыльнулся и взмахнул секирой.
Лентул посуровел лицом и шагнул вперед. Он знал, что испанец зарубит слабейшего из бойцов. И потому следовало побыстрее убить врага.
Совсем растерявшись, Ромул отважился искоса взглянуть на Бренна. Галл изобразил движение левой рукой, будто взмахивал щитом. И Ромул вспомнил. Подпустив Лентула поближе, он позволил ему осыпать себя градом ударов.
- Я отрублю тебе руки и ноги, - тяжело дыша выговорил Лентул, - а потом вспорю брюхо.
- Как нога? Болит, наверно?
Гот с размаху рубанул мечом, стараясь попасть Ромулу по голове. Тот с трудом отбил удар, от которого сотряслось все его тело. Но щит Бренна и впрямь оказался крепким. Ромул инстинктивно сделал шаг назад, заставив Лентула наступить на раненую ногу. Секутор выругался и вновь атаковал, на сей раз размашистым ударом сбоку. И снова Ромул принял его на щит, хотя у него даже рука онемела на мгновение.
Лентул вдруг резко изменил тактику и нанес колющий удар в грудь сопернику. Ромул едва успел парировать атаку. А многоопытный гот тут же повторил удар. Ромул во второй раз оказался на земле. Лентул, стремившийся как можно скорее закончить бой, широко размахнулся мечом.
Ромул сделал то единственное, что ему оставалось. Он изловчился и ударил гота кулаком по раненой ноге. Удар получился несильным, но и этого хватило. Лентул заорал от боли и опустил руку - смертельного удара не получилось. Ромул откатился в сторону и, тяжело дыша, поднялся на ноги.
Лентул, шатаясь, стоял перед Ромулом, из глаз у него катились слезы. Нельзя было упустить такой выигрышный момент. И Ромул бросился на гота, держа щит на уровне плеча, словно намеревался таранить противника.
Лентул напрягся.
Но в последний миг Ромул со всего разгону обрушил острый край щита на правую ногу Лентула. И напрочь отхватил все пять пальцев.
Гот снова заорал от нестерпимой боли. Кровь хлынула на песок.
Ромул метнулся в сторону и подобрал свой гладиус. Лентул же пал на колено, скрючился и вцепился обеими руками в ногу, тщетно пытаясь остановить кровь. Он был ошарашен и не мог отвести глаз от валявшихся перед ним ровно отрезанных пальцев. Зрители, до тех пор хранившие молчание, принялись скандировать: "Ро-мул! Ро-мул!"
Он прикоснулся острием меча к подбородку Лентула:
- Зачем ты связался с этими мирмиллонами?
Хотя Ромул не испытывал к готу ни малейшей симпатии, ему претила мысль, что ссора может закончиться таким образом. Но Мемор постановил, что один из врагов должен умереть, и уже стало ясно, что это будет не он.
Лентул выпустил ногу. Кровь с новой силой хлынула из разверстой раны. Готу требовалась срочная помощь лекаря, иначе неизбежная потеря сознания от шока.
- Я не могу стоять, - произнес он искаженным от боли голосом. - И никогда больше не смогу драться.
- Прикончи его! - услышал Ромул оглушительный выкрик Секста. Тут же подхваченный всеми остальными.
Кроме Бренна, стоявшего с гордым, но и печальным лицом.
"Как же Ромул похож на Брака, - думал он. - Как родные. Ромул не хочет убивать безоружного. И Брак тоже не захотел бы".
Галл закрыл глаза.
Ланиста допустит только один исход.
Толпа в закрытом со всех сторон дворе зашумела, отчего давящая атмосфера арены сделалась еще тяжелее.
Ромул заметил, как Мемор кивнул.
Пора.
Чувствуя, как его сотрясает от каждого удара сердца, как бурлит в венах разогретая от возбуждения кровь, юноша подошел ближе. Вопреки всему он выиграл гладиаторский поединок. Ромул не желал казнить Лентула, но слова Бренна эхом прозвучали в его ушах: "Убей или умри".
Так он стоял, собираясь с духом, прислушиваясь к крикам зрителей.
И, словно во сне, увидел, как противник неуверенным движением потянулся к нему с коротким ножом, который достал из-за кожаной наручи. Ромул стоял слишком близко и не мог уклониться от удара. Ему удалось лишь оттолкнуть руку Лентула щитом, который дал ему Бренн, и лезвие не попало в бедренную артерию.
Это движение спасло ему жизнь.
Ромул попятился, у него начал туманиться взгляд; глубоко всаженный кинжал торчал в правом бедре. Секутор, злобно осклабившись, пытался дотянуться до рукояти и дернуть за нее - одно движение отделяло его от победы.
Еще немного, и Ромул сам лишится сознания от шока. Резко взмахнув щитом, он рубанул Лентула острым краем по запястью. Брызнула кровь. Гот опять выругался и отшатнулся.
Ромул больше не выжидал. Наклонившись, он нанес Лентулу удар острием клинка по горлу, перерезав главные сосуды. Ярко-алая кровь теплым дождем хлынула ему на руки.
Лентул гортанно захрипел, а потом его глотка заполнилась кровью, и он больше не издал ни звука. Лишь вцепился тщетным усилием в опущенный клинок и уставился Ромулу в глаза. Казалось, что он безмерно удивлен. Он еще раз попытался что-то сказать, но не смог.
А юношу охватили тоска и отвращение.
- Ро-мул! Ро-мул! - Ему показалось, что крики стали громче.
"Убей или умри", - мрачно подумал он, рывком высвобождая гладиус из бессильного захвата.
Лентул с каким-то чмокающим звуком упал ничком на песок и больше не шевелился.
Боль внезапно стала невыносимой. Ромул покачнулся и уставился на рукоять ножа, торчавшего у него из бедра. Бросил наземь меч и щит, потянулся…
- Не смей! - рявкнул Бренн, внезапно оказавшийся рядом с ним.
Ромул начал падать, но его поддержала могучая рука галла. Великан гладиатор осторожно положил его на песок.
- Я отвлекся… - пробормотал Ромул. Голос его прозвучал совсем слабо, сознание ускользало.
- Лекаря сюда!
Слова доносились до него, как из тумана. Голова кружилась. Ромул больше не мог ни о чем думать. Боль подымалась от пораненного бедра, накатывая жгучими волнами. Сверхчеловеческими усилиями он удерживался, чтобы не закричать.
- Я умру?
- Все будет хорошо. - Он почувствовал ладонью железное пожатие Бренна. - Ты молодец, паренек.
Последнее, что запомнил Ромул, был звук голоса его друга, который снова требовал позвать грека-лекаря.
* * *
Открыв глаза, Ромул прежде всего увидел соблазнительные формы Астории, склонившейся над жаровней. Он ощутил густой незнакомый, не слишком приятный запах и заворочался под одеялом.
- Есть хочу. - Он с усилием приподнялся на локте. - Времени сколько?
- Полдень миновал… следующего дня. Ты проспал почти полтора суток, - отозвалась Астория. - Чувствуешь-то как себя?
- Живой… - Ромул опустил руку и нащупал на правом бедре тугую повязку. - Нога болит, - добавил он, поморщившись.
- Рана глубокая. Грек напоил тебя отваром мандрагоры, чтобы унять боль. - Астория взяла чашу и шагнула к импровизированному ложу. - Пора выпить еще.
Юноша сделал маленький глоток и непроизвольно сморщился.
- Какая гадость!
- Зато потом будет меньше болеть. Пей.
Ромул послушно выпил горький настой до дна. Только на это у него и хватило сил.
- А теперь лежи спокойно и отдыхай.
- Рана серьезная?
- Лентул ударил на волосок от артерии. Боги сжалились над тобой. - Она улыбнулась. - Дионисий остановил кровотечение и сшил мускулы.
- Когда я смогу вновь упражняться?
Астория закатила глаза.
Ромул попытался сказать что-то еще, но язык вдруг сделался ужасно толстым и непослушным. Начала действовать мандрагора.
- Дней через десять. - Бренн тяжело переступил порог, его голый торс лоснился от пота. - Но только самые легкие упражнения!
Ромул попытался открыть сомкнувшиеся веки. Безуспешно. Через несколько мгновений он уже крепко спал.
- В лазарете его оставлять нельзя, это точно, - сказал Бренн. - Фигул или кто-нибудь еще из той шайки быстро перережут ему глотку.
- Верно. К тому же тебе не помешает друг, способный прикрыть спину.
Галл вздохнул. Уже много лет он не доверял никому. Однако Ромул очень сильно напоминал ему Брака. Воспоминание, никак не терявшее своей свежести, пробудило в нем печаль.
- У тебя же нет глаз на затылке, - повысила гол ос Астория. - И десять человек сряду ты убить не сможешь.
Перед Бренном, как наяву, возникла горящая деревня. Умирающий Брак. Плен.
"В тот день я убил больше десяти сряду. И все же недостаточно".
- Было бы и впрямь хорошо иметь рядом надежного человека, - пробормотал он.
- Ты сам говорил давеча, что Ромул хороший боец.
Бренн задумчиво потер ладонью подбородок.
- Да, то, как я поступил с мирмиллонами, понравилось не всем.
- Фигул и Галлит вовсю мутят воду, - встревожено сообщила нубийка. - Похоже, они всерьез хотят разделаться с тобою, любимый.
- В лудус никто не осмелится тронуть меня, - уверил Бренн и погладил ее по руке.
- В одиночку - никто. Ну а толпой? - ответила она. - Ты должен помнить об опасности!
- Да знаю я… - чуть помолчав, отозвался галл. - А Ромул, по-моему, хороший парень. В любом случае надо присмотреть за ним, пока он не начнет снова ходить.
Слегка приободрившись, Астория поцеловала его.
- А там посмотрим, захочет ли Ромул.
Бренн и Астория были верны своему слову. На протяжении следующих десяти дней Ромул был окружен такой заботой, какой не знал с младенческих времен. Уже на третий день юный гладиатор смог спустить обе ноги с ложа и встать без посторонней помощи. Еще через два дня он, к восхищению Бренна, начал понемногу ходить, опираясь на палку. Галл стоял рядом и подбадривал его.
- Они, похоже, не очень рады. - Ромул указал на Фигула и Галлита, которые угрюмо глядели на них с противоположной стороны двора.
- Ну и что? - Бренн демонстративно плюнул в их сторону.
Ромул ответил не сразу.
Эти бойцы были опасными врагами. Большой и сильный Фигул, ветеран-фракиец, подвешивал к широкому кожаному поясу больше десятка викторий - значков, свидетельствовавших о победе в поединке. Низкорослый коренастый Галлит заметно прихрамывал, но в искусстве владения сетью и трезубцем не знал себе равных в школе.
- Этих тоже придется убить, - заявил Ромул, вложив в свои слова всю браваду, на какую был способен.
- Смелые слова, мой юный друг! Но ты им пока что не ровня, - усмехнулся Бренн. - Пока что. Вот года через два-три…
- Слишком долго. А если они захотят убить меня раньше?
- В том-то и дело… - Галл помолчал, собираясь с мыслями. - Поэтому я хочу предложить тебе союз. Будем приглядывать друг да другом.
- Я - за тобой? - Ромул даже рот открыл от удивления. - Но мне ведь только четырнадцать.
- И уже двое убитых. Причем один в честном поединке, - сказал Бренн, сверкнув глазами. - У тебя есть способности. Когда-нибудь ты станешь великим бойцом.
- Почту за честь.
- У моего народа дружба завязывается непросто. - Лицо галла на мгновение исказилось тенью давней боли. - Но когда дерешься насмерть друг за друга, без нее нельзя. И тогда уже - как братья на всю жизнь. - Он стиснул зубы. - Ты готов к этому?
Ромул ответил не сразу. Он сознавал, как много это предложение значит для Бренна. И для него тоже. Прежде он доверял из всех людей одному только Юбе. Он набрал полную грудь, воздуха, а потом кивнул.
Бренн протянул могучую руку, и они звонко хлопнули ладонями. Ромул твердо поглядел новому другу в лицо, и галл ответил довольной улыбкой.
- Прежде всего я научу тебя быстро убивать. В конце Лентул чуть не подловил тебя.
- Я так обрадовался победе.
- Точно. И отвлекся. - Бренн ткнул его пальцем в грудь. - Всегда думай о том, что твой противник может сделать в следующий миг.
Ромул вновь взглянул на Фигула и Галлита. Судя по гримасам, их совершенно не обрадовало столь откровенное проявление дружбы.
- Для начала нужно внимательно следить за этой парочкой.
- Рано или поздно нам придется убить этих подонков, - пожав плечами, ответил Бренн. - А пока что забудь о них. Хорошая баня - вот что нам сейчас нужно! - И, ухмыльнувшись, пояснил в ответ на вопросительный взгляд Ромула: - Мемор сдался и снова разрешил мне ходить в баню. От горячей воды твоей ноге станет легче. А унктор разомнет шрам, чтобы срасталось как надо.
Опираясь одной рукой на плечо Бренна, Ромул захромал через двор. Впервые с тех пор, как его разлучили с Юбой и семьей, молодой боец почувствовал, что у него есть друг, которому можно доверять.
Даже жизнь.
Это было отличное ощущение.
Глава X
БРУТ
Лупанарий, Рим, 56 г. до н. э.
Услышав голос призывавшей ее Йовины, Фабиола чуть не затряслась от страха. Она пробыла в Лупанарий уже два дня, но пока что ни один из посетителей не согласился заплатить высокую цену, назначенную за ее девственность. Несколько стариков похотливо разглядывали привлекательную юную девушку, а один даже принялся было мять ей груди, но тут вмешалась Йовина. Фабиола испытала великое облегчение, когда оказалось, что ни один из них не пожелал расстаться с требуемой суммой.
Шло третье утро. Фабиола, волнуясь, ожидала в небольшой гостиной, примыкавшей к вестибюлю. Здесь же она сидела вчера и позавчера. Стены были покрыты порнографическими фресками. По меньшей мере половина поз для сношения казались ей физиологически невозможными. Помпея наскоро просветила ее насчет основных приемов, но стоило Фабиоле подумать о том, что эти знания придется применять на деле, как у нее начинались спазмы в желудке.
Весь ее сексуальный опыт ограничивался несколькими быстрыми поцелуями украдкой с одним из молодых рабов Гемелла.
"Не смей расслабляться. Стань лучшей. Помни о Гемелле. Помни о Ромуле".
На скамейках вдоль стен комнаты сидело еще с полдюжины разодетых и накрашенных проституток. Стоял густой запах благовоний. Женщины переговаривались, то и дело принимаясь смеяться. Шел самый обычный рабочий день, а Фабиола одиноко сидела в углу. Все относились к ней достаточно дружелюбно, но Фабиоле очень не хватало общества Помпеи. Рыжая удалилась с одним из своих богатых постоянных посетителей, немолодым сенатором, который очень любил обряжаться в ее одежды.
Посетители приходили, объясняли Йовине, чего хотят, и госпожа громко объявляла имена подходящих девушек. Названные проститутки вставали, а потом с клиентом уходила одна из них, та, чьи прелести приглянулись ему больше других.
Фабиола была в Лупанарий единственной девственницей. И ей приходилось ожидать в одиночестве. Но она заставила себя не тревожиться и спокойно обдумывать будущее.
- Пойди сюда!
- Живо! - прошептала нубийка. - Не упусти клиента, не то Йовина разозлится.
- Иду!
- Желаю удачи! И помни о том, чему тебя учила Помпея.
- Распаляй его, пока он сам не потребует продолжения, - подсказала еще одна из женщин.
Обрадованная поддержкой, Фабиола поднялась и оправила одеяние - то самое, льняное, белое с алой полосой, которое в первый день выбрала для нее Помпея. Фабиола вышла сквозь открытую дверь и направилась дальше, уставившись в отделанный узорчатой мозаикой пол. Сердце у нее отчаянно колотилось. Потребовалось усилие воли, чтобы дышать спокойно, как учила ее Помпея, очень медленно выдыхая.
Склонив голову набок, ожидавшая Йовина окинула девушку взглядом.
- Замечательно выглядишь! - похвалила она и ободряюще улыбнулась, отчего на ее накрашенном лице явственно проступила сетка глубоких морщин.
Подле госпожи стоял загорелый мужчина приятной наружности, лет двадцати пяти. Фабиола его еще не видела. Не худой, не толстый, чисто выбрит, коротко подстриженные каштановые волосы. Простая, но хорошо сшитая туника, подпоясанная на талии, выдавала воина. На узком ремне висел кинжал с украшенной драгоценными камнями рукоятью.
- Ближе!
Застенчиво глядя на свои сандалии из мягкой белой кожи, Фабиола повиновалась.