* * *
Месяцем позже стало ясно, когда следует ждать событий. Рано утром Мемор приказал всем гладиаторам собраться во дворе. Такое случалось очень редко.
Хотя солнце встало совсем недавно, воздух успел сильно прогреться. Рим уже несколько недель страдал от жары. Как и большинство гладиаторов, Ромул и Бренн поднялись до рассвета, чтобы поупражняться по холодку. До начала сбора они успели проделать все свои обычные упражнения с тяжестями. Ожидая хозяина, гладиаторы оживленно переговаривались. Никто не знал, чего ждать.
Появился Мемор - со странноватой улыбкой на лице.
- Вы все небось гадаете, зачем я вас собрал? - Он сделал паузу.
- В чем дело, Мемор? - выкрикнул кто-то из задних рядов.
- Милону опять понадобилось поставить Клодия на место?! - завопил другой.
Его поддержал одобрительный ропот. Минувшей весной, когда кровавые столкновения на улицах происходили чуть не каждый день, трибун Клодий обвинил своего соперника Милона в насилии. Поступок Клодия был крайне безрассудным, начатое было на Римском форуме расследование прервалось, вызвав массовый мятеж. Людям Милона с большим трудом удалось подавить волнения. В городе происходили все новые и новые беспорядки, и многие гладиаторы подолгу пребывали за пределами школы.
Услуги гладиаторов требовались постоянно, тем более что очередные выборы консулов прошли лишь несколько месяцев тому назад. Помпей с Крассом откровенно поддерживали друг друга, чтобы сохранить свои посты, и народное недовольство разгорелось с новой силой. Однако издевательств над демократией пресечь не удалось. В настоящее время Помпей являлся полноправным правителем Испании и Греции, Красс же владел Сирией. У Цезаря также все сложилось наилучшим образом - он правил как проконсул в Иллирии и Галлии. Триумвиры своими незаконными и бесстыдными действиями вызывали гнев народа, и волнения с тех пор вспыхивали то и дело.
- Нет, - прервал гомон Мемор. - Помпей Великий продлил свои праздничные игры еще на один день.
- Гонки колесниц!
- Ты и нам, поди, подарочек приготовил? - добавил какой-то остряк из толпы.
Все рассмеялись.
Даже на изрезанном морщинами лице Мемора появилась улыбка.
- Еще лучше, - отозвался он. - Возможность доказать, что Большая школа и впрямь лучшая в Риме. - Ланиста повысил голос. - Помпей пожелал устроить невиданный бой! Два отряда по пятьдесят гладиаторов.
- Разве мы сможем выставить сто гладиаторов? - растерянно спросил один из мирмиллонов.
- Дурень! - громыхнул Мемор. - Пятьдесят вас против пятидесяти из Дакийской школы.
- Вот это бой! - пробормотал Бренн, не разжимая стиснутых зубов.
- Это будет не простое состязание, - продолжал ланиста. - Каждый будет драться до смерти, пока одна из сторон не победит.
Это было неожиданно, и гладиаторы откликнулись сдержанными возгласами удивления.
- Но каждый, кто выйдет из боя целым и невредимым, получит мешок золота. - Ланиста вскинул над головой кулак. - За Большую школу!
Все понимали, насколько велики шансы погибнуть в сражении, но многие лица зарделись в предвкушении невиданно богатой награды.
- Лу-дус маг-нус! Лу-дус маг-нус!
- Посмотри на Фигула, - прошептал Ромул. - Тогда-то ублюдок и подстроит какую-нибудь пакость.
- Да, вид у него довольный, - согласился Бренн. - Лучшей возможности не представится. Трупов будет навалом.
- Сто гладиаторов будут сражаться насмерть?
- Помпей старается изумить всех. Сам понимаешь, как это делается. - Действительно, видные политики постоянно предпринимали массу усилий, чтобы затмить своих соперников.
Ромул кивнул. Всему Риму было известно, что борьба за власть продолжала разгораться. Но на фоне такого грандиозного сражения политические дрязги бледнели. Ромул испытывал одновременно и возбуждение, и опасение. Большинство боев, в которых ему довелось принимать участие, проводилось на очки. Двоих он убил в поединках. Но предстоящее сражение обещало быть совсем другим.
- А меня возьмут?
- А как же! Ведь кто-то должен прикрывать мне спину.
Ромул взглянул на Фигула, о чем-то разговаривавшего с Галлитом и еще несколькими бойцами. Они, несомненно, что-то затевали. Слишком уж часто участники беседы кидали в их сторону злые взгляды.
Следующие два дня выдались очень суматошными - все избранные гладиаторы готовились к играм. А отобраны были почти все, за исключением раненых да больных. Когда очередь дошла до Ромула, Мемор без колебаний отправил его взмахом руки в строй участников. Для ланисты мальчик уже вполне превратился в мужчину. Преисполненный гордости, Ромул присоединился к Бренну.
В кузнице звенели молотами - чинили оружие и доспехи. Стараясь не замечать палящего зноя, гладиаторы бегали по двору, упражнялись с тяжестями и, конечно, постоянно сражались друг с другом, используя теперь боевое оружие вместо обычных деревяшек. Лучники, стража ланисты, непрерывно дежурили на балконе, готовые пресечь любой намек на беспорядки. Когда тренировочные бои сделались особенно жаркими и несколько бойцов получили ранения, Мемор приказал надеть на клинки кожаные чехлы - вплоть до сражения.
В отличие от прочих Бренн накануне сражения отдыхал, унктор разминал ему мышцы. Прохлада массажного зала за банями влекла неудержимо. Впрочем, Ромул присоединился к старшему товарищу не столько из-за прохлады, сколько из-за того, что опасался оставаться на арене один.
- Ты вполне готов. Ложись! Расслабься, - громыхнул Бренн и вновь застонал от удовольствия под гулявшими по его спине кулаками массажиста. Потом добавил, указав на глиняный сосуд и кубок, стоявшие на полу: - Выпей виноградного соку. Очень хороший.
Ромул продолжал подпрыгивать и вертеться с мечом, имитируя выпады и отражения.
- Тебе, конечно, нечего волноваться насчет боя. А я волнуюсь.
- Я предпочитаю не волноваться.
Обещание, которое Бренн дал самому себе над трупом Нарцисса, все крепче и крепче врезывалось в его память. Поединки с заранее обреченными противниками происходили теперь с тошнотворной регулярностью, принося ланисте все больше денег и славы. После грека Бренн убил немало народу.
- Надо еще потренироваться, - упрямо отозвался Ромул.
- Не положено здесь упражняться, - сказал унктор дрожащим голосом, - да еще и с оружием.
- Брось, Ресепт. Снаружи для него нынче опасно.
Действительно, после того как Мемор объявил о предстоящем сражении, обстановка в лудус накалилась еще больше, Фигул и его банда уже не скрывали угроз. Все понимали, что назавтра кровь прольется не только от клинков противников. Известно это было и массажисту, который неплохо относился к галлу. Поэтому Ресепт вновь принялся колотить Бренна по спине. Он не собирался указывать лучшему бойцу школы и его подопечному, что и как делать.
- Что же будет завтра?
- Фигул и его подручные будут держаться вместе, - уверенно сказал Бренн. - Подкараулят момент и нападут на нас. Не исключено, что это случится в самый разгар битвы.
- Неужели мы просто будем ждать нападения? Противник спереди, а эти подлецы за спиной? Это же безумие.
- Успокойся, Ромул. - Бренн искоса взглянул на унктора. - Разомни-ка его.
Ромул охотно положил меч на пол и устроился на другом столе. Но и наслаждаясь массажем - Ресепт умелыми движениями изгонял напряжение из натренированных мышц, - он не мог полностью расслабиться и не сводил взгляда с двери. Бренн, напротив, лежал совершенно спокойно, полностью уверенный в том, что никто не осмелится напасть на него лицом к лицу.
Вторая половина дня прошла без происшествий, когда же солнце село, температура вновь стала сносной. Мемор прошелся по кельям, сказал всем гладиаторам по несколько ободряющих слов. Победа в предстоящих играх должна была означать не просто победу. Речь шла о репутации школы.
Вечером Астория приготовила особую трапезу. Они сидели втроем за столиком в каморке Бренна, попивали красное вино и ели вкусный хлеб, свежую рыбу и овощи, купленные на рынке. В открытую дверь залетал теплый ветерок, приносивший с собою запахи готовившейся в других помещениях пищи и отголоски разговоров. Все обитатели лудус отдыхали - возможно, последний раз в жизни.
- Не налегай на вино, - предупредила Ромула Астория. - Хватит одной чаши. Ты же не хочешь выйти завтра на бой с больной головой.
- Попробуй жаркое из садовых сонь. - Бренн указал на большое блюдо. - Объедение.
Юноша покачал головой.
- Что ж, мне больше достанется! - Галл широко раскрыл рот и принялся жевать тушку целиком. - Так и не привык к римской пище, но это мне нравится.
Ромул ел очень мало, он так волновался, что еда попросту не лезла ему в горло. До этого ему доводилось сражаться только один на один, и мысль о выходе на арену с таким множеством гладиаторов наполняла его тревогой. Ну и осведомленность о намерении Фигула и Галлита разделаться с ними ничуть не добавляла спокойствия. Оставалось лишь гнать от себя мысли о том, что сражение будет проиграно, а он падет от предательского удара одного из них.
- Волнением делу не поможешь, - негромко произнес Бренн.
Астория пробормотала что-то, соглашаясь с ним.
Ромул задумчиво двигал по столу надкушенный кусок хлеба.
- И вовсе ни к чему сидеть напряженным, словно пружина. Иди-ка в постель. Поспи сколько получится. - Бренн хлопнул его по плечу. - Завтра будет важный день для нас обоих.
Глава XIII
ИНТРИГА
Лупанарий, Рим, конец лета 55 г. до н. э.
Только-только перевалило за полдень - самое спокойное время дня. Поздним утром проститутки просыпались, отправлялись в баню, а потом наводили красоту. Любой мужчина, пожелавший прийти сюда в столь ранний час, тоже мог насладиться приятным омовением. Затем столпы римского общества могли отдохнуть, выпить вина и поговорить между собой. После чего они, как правило, отправлялись заниматься своими делами.
Фабиола беззвучно пошевелилась, устроившись поудобнее, и вновь приложила ухо к маленькой дырочке в стене. Никто из посетителей, сидевших в теплом бассейне тепидария, не думал о том, что может происходить над головой. С тех пор как год назад Помпея показала ей этот закуток, Фабиола проводила здесь едва ли не все свободное время, подслушивая разговоры посетителей публичного дома. Впрочем, услышать что-то интересное удавалось нечасто. Гонки колесниц, гладиаторские бои, погода, какая женщина лучше и почему; иные темы здесь затрагивали редко. Но порой юной красавице все же удавалось уловить отрывочные сведения о политике или делах, помогавшие ей лучше разобраться в том, что происходило во внешнем мире.
- Так ты говоришь, что Красс набирает войско?
- Габиний, конечно же ему надоело, что вся слава достается Помпею и Цезарю.
Услышав голос Манциния, Фабиола улыбнулась. Ему довелось несколько раз переспать с ней, и девушка была искренне поражена, насколько быстро он к ней привязался. Впрочем, пожилой купец нечасто мог позволить себе посещать ее и довольствовался проститутками подешевле. Но Фабиолу это нисколько не волновало. Манциний не обладал сколько-нибудь заметным влиянием. У Фабиолы в жизни имелось лишь три цели - освободить свою семью, отомстить Гемеллу и разделаться с тем мужчиной, который изнасиловал мать. Все это можно было сделать, лишь подчинив своему влиянию как можно больше по-настоящему богатых и имевших вес в обществе людей. И потому Фабиола рассудительно приберегала свои чары для наиболее важных клиентов, которых у нее было несколько.
Первое место, конечно же, занимал Брут. За минувший год молодой аристократ изрядно влюбился в нее. Фабиола не жалела сил, чтобы крепко-накрепко запутать его в своих сетях. Когда он бывал в Риме, то не реже раза в неделю посещал Лупанарий. Брут водил Фабиолу в театр и даже выезжал с нею в свою виллу на побережье. Она всерьез надеялась, что в недалеком будущем он выкупит ее и, возможно, даже сделает своей вольноотпущенницей. Фабиолу сжигала жажда свободы.
- После недавних побед Цезарь стал очень популярен. А Красс небось завидует ему, - с откровенной насмешкой произнес третий мужчина.
Габиний громко фыркнул:
- Он никак не может забыть, что Сенат отказал ему в триумфе после разгрома Спартака.
- Пусть прошло пятнадцать лет, но рана все так же болит, - возмущенно воскликнул Манциний. - Красс отвернул от Рима величайшую из опасностей, какие грозили ему за последние сто лет, а в награду получил всего лишь жалкий пеший парад!
- Зато Помпей Великий удостоился полного триумфа, - добавил третий собеседник, - хотя всего-то и сделал, что добил остатки восставших.
- А Красс с тех пор только и знал, что жаловаться, - громко хмыкнув, ответил Габиний. - А нужно было оторвать задницу от подушек и выиграть хотя бы еще одну войну. Тогда он сравнялся бы с Помпеем и Цезарем.
- О чем ты говоришь? - недоуменно спросил купец.
- Неужели непонятно? Список побед Помпея впечатляет, - объяснил Габиний. - Сторонники Мария в Африке. Киликийские пираты. Армия Митридата Понтийского. За это Сенат наградил его десятидневными публичными почестями. Да, Красс - богатейший из всех римлян, но на памяти нынешнего поколения он не одержал ни одной военной победы.
Манциний предпочел промолчать.
- Своими победами в Малой Азии Помпей на самом деле обязан Лукуллу, - вновь вмешался третий. - Но у народа память короткая. Потому-то сегодня Цезарь популярнее всех.
Фабиола наконец-то узнала голос Мемора, нового поклонника Помпеи. Ее позабавило, что всех посетителей публичного дома смело можно было разбить на три лагеря. Соперничество триумвиров за первое место разделило публику как никогда резко. Между мужчинами, отдыхавшими в бассейнах, то и дело разгорались споры, иной раз переходившие в драки. Помпей, один из нынешних консулов, обладал огромной популярностью благодаря своим военным успехам и щедрости по отношению к ветеранам своих легионов. Красс, второй консул, тратил баснословные деньги на то, чтобы сравняться со своими соправителями. Но даже огромный политический опыт пока что не помог ему добиться той народной поддержки, какой пользовались остальные. Ну, а Цезарь привлекал к себе всеобщее внимание новыми завоеваниями, которые он осуществлял ради процветания Рима.
- Юлий Цезарь, вот с кого нужно глаз не сводить, - продолжал между тем Мемор. - Это он покорил Галлию, добыв огромные богатства. За что и получил пятнадцать дней публичных почестей. И состояние свое он нажил не тем, что поджигал дома в городе!
Габиний расхохотался.
- Никто пока еще не доказал, что эти поджоги были намеренными, - возразил Манциний.
- А тому, кто попробует доказать, живо перережут глотку, - бросил в ответ Мемор. О тесных связях Красса с презренным политиканом и мятежником Клодием знали все.
Габиний снова хохотнул.
Фабиола плотнее приложила ухо к дырке, ей хотелось побольше узнать о Меморе. Помпее недавно стало известно, что он ланиста Большой школы. Он быстро разбогател благодаря стремительно растущему увлечению гладиаторскими боями. Фабиола не имела никакого представления о том, в какую именно школу был продан ее брат, и, как ей представлялось, чтобы выяснить это, было бы хорошо для начала свести знакомство с Мемором.
Уже более года она ничего не знала о брате. Посетители разговаривали только о самых знаменитых бойцах. При мыслях о единственном оставшемся у нее родном человеке у Фабиолы сжималось сердце. На протяжении года Брут предпринял несколько попыток отыскать и выкупить ее мать (конечно, не называя своего имени), но они окончились безрезультатно. Гемелл сдержал свое слово и продал Вельвинну на невольничьем рынке. Люди Брута побывали на многих соляных шахтах, подкупали там надсмотрщиков, но все впустую. Хрупкая, слабосильная Вельвинна исчезла безвозвратно. Тем важнее было как можно быстрее отыскать Ромула.
- Цезарь и впрямь славный полководец, тут я с тобой согласен, - сказал Габиний. По-видимому, он изменил позу - вода шумно плеснулась о каменные стенки.
- Он покорил Галлию и Бельгию, на очереди Британия, - отозвался ланиста. - А Помпей и Красс только говорят, а делать ничего не делают!
- А вот и нет, - быстро парировал Манциний.
Сторонник Помпея тоже перешел в контрнаступление.
- Все эти победы нужны Цезарю только для того, чтобы расплатиться с долгами. Говорят, он должен много миллионов сестерциев.
- Большую часть из них - Крассу, - добавил Манциний. - Кроме того, Цезарь почти не появляется в Риме. А чтобы почитать вождя, народ должен его видеть.
Габиний не собирался отступать.
- Вы видели новый театр Помпея на Марсовом поле? Слышали, как он говорит там на церемониях?
Мемор фыркнул. Строительство огромного комплекса зданий, затеянное Помпеем, чтобы укрепить свое влияние на публику, заняло десять лет и стоило огромных денег. Но, как это часто бывает, непостоянный в своих привязанностях, народ не слишком восторженно принял дар.
- Слишком уж роскошно, - решительно сказал он. - Показуха, да и только. Цезарь, когда был эдилом и отвечал за народные развлечения, оплатил игры, в которых участвовало триста пар гладиаторов в серебряных доспехах. Толпа с ума сходила! Я-то знаю, - уверенно добавил Мемор, - это ж мое дело.
Ответом на его слова послужило молчание, и Мемор понял, что продолжать сейчас не стоит. После его последних слов в помещении воздвигся незримый социальный барьер.
Впрочем, ланиста не подал виду, что заметил это.
- Пожалуй, пора мне на свои собственные игры. Эта рыжая губами просто чудеса творит.
Его собеседники рассмеялись. Фабиола услышала, как ланиста выбрался из бассейна и попрощался. Она решила, что обязательно познакомится с ним, хотя он был одним из постоянных посетителей Помпеи. Если проявить некоторую настойчивость, можно уговорить подругу уступить ей этого клиента, а потом постараться завоевать его привязанность.
Возможно, таким путем ей удастся отыскать Ромула.
Если он еще жив.
Фабиола почувствовала, что стоило ей подумать о встрече с братом, как у нее бурно заколотилось сердце. Разговор внизу, похоже, иссяк, но она уже усвоила, что подождать немного часто бывает полезно.
- Эй, еще вина!
Прислужница поспешила прочь, а двое мужчин, оставшись наедине, о чем-то заговорили вполголоса. К сожалению, Фабиола не могла разобрать, о чем именно. До нее донеслись только злые реплики: "Проклятый ланиста" и "Большой галл", но понять, что означают эти слова, ей не удалось. А неразборчивое бормотание внизу продолжалось, пока рабыня не вернулась.
- С меня хватит. Нужно заняться делом.
- Еще одну чашу.
- Некоторым приходится зарабатывать себе на жизнь! Это у вас, всадников, огромные латифундии, - почти пропел Манциний. - А товары сами собой не продаются.
- Но мы же почти не виделись последнее время, - настаивал Габиний. - Еще одну.