Разгром "Непобедимой армады" был тяжелым ударом для Испании. Но он не сломил ее мощи. Испания оставалась сильной державой, обладавшей обширными колониями, многочисленным флотом. Полученные уроки войны с Англией заставили Филиппа усовершенствовать флот, усилить защиту своих владений в Америке. Там, где еще недавно Дрейк с небольшим отрядом храбрецов одерживал удивительные победы - в Номбре-де-Диос, Картахене и т. д., были построены новые оборонительные сооружения, усилены гарнизоны. Испанский флот получил маневренные, быстроходные и хорошо вооруженные суда. Их конструктор - Педро Менендес Маркес, сын знаменитого испанского адмирала, создателя конвоев для сопровождения "золотого флота". Педро Менендес сконструировал новый тип судна, сочетавший в себе свойства галеры и фрегата. Он вытянут по килю, имеет небольшую осадку и вооружен 20 пушками. Теперь сокровища грузились в Гаване прямо на эти суда, и они шли в Испанию без конвоя. Корабли нового типа были быстроходнее английских судов и в случае нападения могли уйти.
Но это не остановило британских корсаров, которые к концу XVI в. весьма активизировались на морских просторах. Так, Томас Кавендиш вернулся из кругосветного плавания с огромными богатствами. Лондонский купец Джон Уатт на своих кораблях подстерег у Юкатана и захватил два испанских галиона из "золотого флота" с богатейшим грузом. Богатую добычу привез граф Камберлендский из экспедиции к Азорским островам. В 1589–1591 гг. 236 английских кораблей бродили по морям в поисках добычи. Было захвачено 300 судов. Стоимость награбленного в десять раз превышала стоимость английского импорта.
В 1592 г. Кросс и Бороу в районе Азорских островов захватили огромную португальскую караку водоизмещением 1500 т, шедшую из Ост-Индии с ценнейшим грузом: драгоценными камнями, золотом, шелками и специями. Такой "приз" никому еще не доставался на протяжении столетия.
Усилившаяся британская активность на морях заставила испанское правительство поторопиться с захватом Тихоокеанских островов и разрешить наконец Менданье столь долго ожидаемое им плавание.
Свое второе плавание к Соломоновым островам Менданья начинал уже немолодым человеком. Ему было 53 года.
В плавании его сопровождали жена - донна Исабель Баррето и три ее брата. Донна Исабель, молодая женщина 20 лет, имела характер деспотический и тщеславный, она была горда сознанием, что она жена аделантадо, т. е. губернатора. Одного из ее братьев, дона Лоренсо Баррето, Менданья назначил капитаном флагманского корабля экспедиции "Сан-Хиронимо". Клан Баррето занял сильные позиции в экспедиции, особенно если учесть мягкий, податливый характер Менданьи.
9 апреля 1595 г. экспедиция отправилась в плавание, покинув Кальяо, порт Лимы, столицы Перу, называвшейся в те времена Городом Королей. Плавание совершалось на четырех судах, в состав экспедиции входило 378 матросов и солдат с женами и детьми. Католическую церковь представляли три священника-францисканца. Командиром отряда солдат был полковник Педро Мерино Манрике, храбрый, опытный солдат, но человек грубый и вздорный.
Главным штурманом экспедиции был Педро Фернандес де Кирос. Он родился в Португалии в 1565 г., за год до первой экспедиции Менданьи. В 1580 г., когда Филипп II объединил под одним скипетром Испанию и Португалию, пятнадцатилетний Кирос стал подданным испанского монарха. В 1589 г. он женился. К этому времени он уже несколько лет провел на море. На следующий год, когда Кирос и его жена находились в Перу, у них родился сын Франсиско, дочь же Херонима родилась в 1595 г., через несколько месяцев после начала второй экспедиции Менданьи.
Уже в первые дни плавания Кирос понял, что попал в тяжелое положение. Нелады между полковником Манрике и донной Исабель возникли сразу же после отплытия из Кальяо. Каждый из них претендовал на руководящую роль в экспедиции и требовал выполнения своих распоряжений. Кирос хотел даже отказаться от участия в плавании. Единственное, что заставило его остаться, было глубокое уважение к Менданье. Подробности о второй экспедиции Менданьи мы узнаем из отчета Кироса, продиктованного им своему секретарю 12 лет спустя.
Выйдя из Кальяо, Менданья еще некоторое время вел корабли на север вдоль южноамериканского побережья к порту Пайта, стараясь пополнить запасы воды и продовольствия. В порту Черрепе произошло событие, оставившее неприятный осадок у экипажей всех судов. В порту стояло судно, груженное мукой, сахаром и другими товарами. Корабль этот очень понравился командиру одного из судов экспедиции, Лопе де Вега, и его офицерам. Лопе де Вега только что, в Черрепе, стал родственником Менданьи, женившись на сестре его жены Марианне. Менданья дал ему чин адмирала. Надо сказать, что женитьба Лопе де Веги была не единственным матримониальным актом в экспедиции. Свадьбы совершались часто. Ведь среди участников экспедиции были не только матросы и солдаты, но и будущие колонисты, люди, искавшие счастья во вновь открываемых землях. В экспедицию отправились и целые семьи с многочисленными детьми, и вдовы, и незамужние женщины. За время плавания было отпраздновано полтора десятка свадеб.
Зная, что Менданья не согласится на обмен, считая корабль Лопе де Вега вполне пригодным для плавания, тот решил вынудить Менданью сделать это. Лопе де Вега приказал сделать шесть пробоин в днище своего судна и сообщил Менданье, что его корабль не может продолжать плавание вследствие сильной течи. Прибывший на судно Менданья убедился в его непригодности и согласился на его обмен. Стоимость забираемого судна на 6,6 тыс. песо превышала стоимость корабля Лопе де Веги. Полковник Манрике с группой солдат был послан на корабль и начал его разгрузку. Половина груза на судне принадлежала священнику, который находился на его борту. Он требовал прекратить "беззаконие и разбой", но его никто не слушал. Более того, один солдат ударил его и пригрозил сбросить за борт. Тогда священник очень громко и торжественно заявил, что он молит бога, чтобы этому кораблю никогда не было удачи, если он будет все-таки разгружен. Как ни были жестоки и грубы люди Менданьи, но проклятье священнослужителя запало им в душу.
Общая атмосфера на судах экспедиции все ухудшалась из-за усиливавшейся распри между Манрике и Менданьей. Очень напряженными были отношения Манрике с Киросом, хотя последний всячески старался избегать ссор. Когда корабли экспедиции сделали свою последнюю остановку у южноамериканского побережья в порту Пайта, Кирос заявил, что отказывается от дальнейшего участия в плавании. Но Менданье удалось уговорить его остаться. С тяжелым сердцем Кирос согласился. Он видел, что измотанный многолетними мучительными хлопотами по организации экспедиции, подорвавшими его здоровье, окруженный алчной родней, Менданья не сумел установить на судах твердую дисциплину, заставить экипажи повиноваться своей воле. Экспедиция была плохо подготовлена к предстоящему нелегкому плаванию. Не было запасено даже необходимого количества воды и продовольствия. Когда Кирос обратил на это внимание Менданьи, тот ответил, что все обойдется. Он был глубоко уверен, что легко и быстро приведет свои корабли к Соломоновым островам.
16 июня 1595 г. корабли покинули порт Найта, взяв курс на юго-запад. Менданья с женой, ее сестрой и братьями находился на борту "Сан-Хиронимо"; обмененным кораблем, названным как и прежний - "Санта-Исабель", командовал Лопе де Вега; галиотом "Сан-Фелипе" - Фелипе Корсо; фрегатом "Санта-Каталина" - Алонсо де Лейва. Кирос находился на одном корабле с Менданьей.
Более месяца шли корабли не встречая земли. Но вот наконец 21 июля в 5 часов пополудни в 10 лигах от кораблей мореплаватели увидели остров. Менданья назвал его Санта-Магдалина, поскольку следующий день был праздником в честь именно этой святой.
Менданья, уверенный, что достиг Соломоновых островов, распорядился собрать экипаж на молитву. Викарий и капеллан запели "Те Deum laudamus", подхваченную всеми с большим воодушевлением. На следующий день корабли подошли к самому острову. Он казался необитаемым, но неожиданно появилось семьдесят небольших каноэ, почти одного размера. В каноэ находилось от 3 до 10 человек - всего около 400. Это были хорошо сложенные, длинноволосые, красивые люди с почти светлой кожей, покрытой татуировкой, совершенно голые. Среди аборигенов было много детей, поразивших испанцев своей красотой. В своих записках Кирос с восторгом замечал: "Среди них был мальчик лет десяти... с внешностью ангела..."
Аборигены быстро подошли к испанским судам. Они что-то кричали, указывая на остров. В лодках у них были кокосовые орехи, какая-то еда, завернутая в листья, бананы и бамбуковые трубки с водой. На борт испанских судов аборигены подняться не решались. Наконец один из них появился на палубе "Сан-Хиронимо". Менданья распорядился надеть на него рубаху и шляпу. Когда сидевшие в лодке аборигены увидели своего товарища, одетого таким образом, они покатились со смеху. Страхи их прошли. Теперь уже около сорока человек поднялось на корабль. Все увиденное вызывало у них величайшее изумление. Они изучали одежду испанцев, хватали оружие и все предметы, попадавшиеся им на глаза, и скоро изрядно надоели испанцам. Менданья приказал выстрелить из орудия. Это так испугало аборигенов, что они попрыгали с борта корабля в воду и поплыли к своим каноэ. Один из аборигенов хотел остаться, но товарищи уволокли его с корабля. Покидая корабль, аборигены привязали веревку к бугшприту, полагая, что сумеют оттащить корабль к берегу.
Приветливость аборигенов сменилась острой враждебностью. Они начали забрасывать испанский корабль камнями, ранив при этом одного солдата. Тогда солдаты принялись стрелять из мушкетов. Один из аборигенов был убит, восемь ранено. Так состоялось первое знакомство испанцев с жителями неизвестной земли, ибо Менданья понял, что привел корабли не к Соломоновым островам, а открыл новый архипелаг. Неподалеку от острова, у которого находились испанцы, были видны еще три. Менданья назвал их островами Сан-Педро, Доминико, Санта-Кристина. Всю группу он назвал островами Маркиза де Мендосы, в честь вице-короля Перу.
На следующий день Менданья послал полковника Манрике с двадцатью солдатами к острову Санта-Кристина. Они должны были найти подходящее место для стоянки судов и пополнить запасы пресной воды. Когда испанцы подходили к острову, их окружили каноэ. Хотя аборигены и не обнаруживали никаких признаков враждебности, Манрике Приказал на всякий случай стрелять в них, что немедленно было выполнено с холодной жестокостью. Спасаясь от выстрелов, один из аборигенов с ребенком на руках прыгнул в воду, но оба были убиты одним выстрелом. Манрике со своими людьми вернулся на корабль, так и не найдя удобной гавани и источника пресной воды.
На следующий день экспедиция на Санта-Кристину повторилась. На этот раз испанцы высадились на острове. Они окружили деревню и знаками стали объяснять жителям, что им нужна вода. Аборигены держались приветливо, дали испанцам кокосовых орехов. Солдаты, заметив, что местные женщины весьма привлекательны, начали их одаривать различными подарками, стремясь завоевать их расположение. Полковник Манрике дал аборигенам кувшины, с тем чтобы они принесли воды. Аборигены бросились бежать, а испанцы, решив, что те хотят украсть кувшины, не долго думая, открыли по ним огонь. И опять экспедиция закончилась неудачно.
Тем временем, не дожидаясь возвращения Манрике, Менданья решил идти в ту бухту, где посланный им отряд высадился на берег, полагая, что она достаточно удобна для стоянки судов. И тут чуть не произошла трагедия. Когда "Сан-Хиронимо" шел к острову, ветер неожиданно стих, волна подхватила корабль и понесла его к прибрежной скале. Гибель судна казалась неизбежной, но внезапно подул бриз, матросы мгновенно поставили паруса, "Сан-Хиронимо" остановился недалеко от роковой скалы и пошел вдоль побережья. Манрике сообщил Менданье, что намеченная им для стоянки бухта очень плоха. В ней много опасных подводных скал. Тогда Менданья заявил, что не хочет терять времени на поиски подходящей гавани на открытом архипелаге, а намерен немедленно плыть на "свои" Соломоновы острова. Пресной воды, имевшейся на борту кораблей, по его мнению, должно было хватить на это плавание. Кирос же настаивал на продолжении поисков удобной бухты на Санта-Кристине и обеспечении экспедиции водой до возобновления плавания в неизвестных морях.
- Но что мы будем делать, если не найдем здесь подходящей гавани? - спросил Менданья.
- Мы можем вернуться на остров Магдалины, - ответил Кирос.
Но вскоре пришло известие от Манрике, посланного искать другую бухту на острове, что такая нашлась. Менданья повел туда корабли.
На следующий день, 28 июля, Менданья в сопровождении жены и большей части экипажа, сошел на берег. Викарий начал служить мессу. Собравшиеся невдалеке жители острова следили за действиями испанцев с большим вниманием и старались имитировать их движения. После мессы Менданья от имени испанского монарха провозгласил все четыре острова собственностью Испании, а затем отправился в деревню и приказал посеять там семена маиса в присутствии местных жителей. Покончив с этим делом, Менданья вернулся на "Сан-Хиронимо". Полковник Манрике с солдатами остался на берегу. Вскоре между солдатами возникла ссора. Аборигены, увидя это, начали бросать в солдат дротики и камни, ранив при этом одного солдата в ногу. Испугавшись, что солдаты будут мстить за своего товарища, они вместе с женами и детьми убежали в лес. Солдаты открыли огонь и бросились преследовать аборигенов, но те успели скрыться среди холмов. Оттуда раздавались их воинственные крики, многократно повторявшиеся и усиливавшиеся эхом. Аборигены думали таким образом напугать испанцев.
Полковник Манрике оставил солдат на берегу для охраны расположившихся там на отдых женщин и матросов, занятых пополнением запасов дров и пресной воды.
Но аборигены и не думали нападать на пришельцев. На следующий день они пришли к лагерю испанцев, всячески демонстрируя свои мирные намерения. Они принесли испанцам еду. Испанцы в свою очередь встретили аборигенов дружески. Казалось, что наконец наступил мир и взаимопонимание между столь разными людьми. Но это была лишь иллюзия.
Испанцы не доверяли аборигенам и все время ждали от них каких-либо козней. Дружественные действия аборигенов испанцы воспринимали лишь как уловку, чтобы притупить их бдительность. Поэтому, когда на другой день два каноэ с аборигенами приблизились к кораблям и аборигены стали показывать испанцам зерна какао, последовал приказ не отвечать и зарядить мушкеты. Не получив ответа, аборигены подошли ближе к судам. Испанцы открыли огонь, убив пятерых из них. Оставшиеся в живых бросились в воду и поплыли к берегу. Испанцы преследовали их на шлюпке. Лишь троим удалось достичь берега и скрыться в лесу. Испанцы захватили каноэ с тремя убитыми аборигенами. Тела их повесили на берегу для устрашения местных жителей.
Кирос глубоко переживал бессмысленную жестокость испанцев. Спустя много лет, в своих воспоминаниях о плавании он с горечью писал: "Как говорили, это делалось для того, чтобы туземцы, если они подойдут на своих каноэ с нечестными намерениями, знали бы, что могут сделать испанцы. Но мне казалось, что четырем вооруженным кораблям едва ли стоило бояться невооруженных туземцев в их каноэ".
Испанцы были в восторге от открытых островов. Покрытые пышной растительностью, с великолепными бухтами, песчаными берегами, ручьями с кристально чистой водой, сбегавшими с холмов, обилием деревьев, они манили остаться там навсегда. Менданья намеревался создать испанскую колонию на Санта-Кристине, поселив на острове 30 человек. Но никто не захотел остаться на острове, несмотря на всю его чарующую привлекательность. Испанцы боялись мести аборигенов. Ведь за то малое время, которое они провели на Маркизских островах, ими было убито 200 местных жителей.
5 августа испанские корабли покинули Санта-Кристину, взяв курс на юго-запад. Менданья был уверен, что через три-четыре дня плавания он увидит Соломоновы острова. Но дни шли за днями, а никакой земли не было видно. Запасы воды и пищи быстро иссякали. Настроение экипажей, особенно солдат, не занятых никаким делом, портилось. Наконец в воскресенье 20 августа с кораблей увидели четыре маленьких плоских песчаных островка. Они располагались очень близко друг к другу. Менданья назвал их все именем Сан-Бернардо (это острова атолла Пукапука на севере архипелага Кука), ибо открыты они были в день святого Бернардо. Менданья не остановился у этих островов, продолжая путь на запад.
Через 9 дней испанцы увидели низкий круглый остров, подступы к которому преграждали рифы. Менданья назвал его Солитарио (Нуракита на юге островов Тувалу). Он приказал галиоту и фрегату подойти ближе к острову и найти удобную гавань для стоянки всей эскадры, с тем чтобы пополнить запасы дров и воды на судах. Но обследование подходов к Солитарио показало, что приближаться к нему весьма опасно из-за многочисленных подводных скал. Менданья приказал продолжать плавание.
На судах росло недовольство. Уже открыто говорили о том, что экспедиция закончится неудачей, что Менданья не может найти Соломоновы острова, что скоро их ждет неизбежная смерть от голода. Действительно, запасы пищи, воды и дров на судах подходили к концу. Прибывший на борт флагмана капитан Лопе де Вега сказал Менданье, что уже начал жечь ящики и другие предметы на своем судне. Он жаловался и на нехватку пресной воды. Но Менданья не мог дать ему ни топлива, ни питьевой воды, а лишь успокаивал, что теперь осталось уже немного, ибо корабли скоро подойдут к Соломоновым островам.
7 сентября корабли попали в густой туман. Галиот и фрегат были посланы вперед разведать путь, эскадра шла с величайшими предосторожностями, сообщаясь друг с другом световыми сигналами. Когда к полуночи туман немного рассеялся, испанцы увидели впереди землю примерно на расстоянии одной лиги. На рассвете Менданья обнаружил, что "Санта-Исабель" исчезла. Поиски корабля не дали никаких результатов. Судьба судна так и осталась неизвестной.
Потеря прекрасного корабля была невосполнима для экспедиции, находившейся вдали от южноамериканских берегов. Менданья был глубоко угнетен этим, но предаваться печальным раздумьям было некогда. Следовало прежде всего узнать, что за землю они обнаружили.
Менданья послал фрегат на поиски пропавшего судна, а остальным кораблям приказал подойти ближе к острову. Вскоре показалось более 50 каноэ. Находившиеся на них люди что-то кричали и размахивали руками. Когда каноэ приблизились к кораблю, испанцы увидели, что находившиеся в них люди сильно отличались от жителей Маркизских островов. Кожа их была намного темнее, почти черная, волосы курчавые. Они были вооружены луками, дротиками и тяжелыми деревянными дубинками. Менданье они показались похожими на жителей Соломоновых островов. Но когда он сказал несколько слов на языке аборигенов Соломоновых островов, они его не поняли.