Лампасов(огорченно помотал головой). Ладно, только Рите не рассказывайте, пожалуйста, что я заходил. Не надо наносить ей лишние травмы.
Антошин. Заберите корзину!
Лампасов. Враг с ней, с корзиной. (Рисуется.) Трачу жизнь на то, чтобы все люди жили в согласии, миролюбиво, других поучаю, а у самого… Ничего, мы еще подружимся, ребята! (Шагнул к выходу.) Не провожайте меня! (Ушел.)
Антошин(растерялся). Что мы теперь будем делать с этими овощами?
Женя. Съедим!
Антошин. Но каков наглец – дружить!
Женя. Надо отдать ему должное – обходительный, представительный и завлекательный наглец! Ну и враг с ним!
Картина третья
Та же квартира Антошина еще неделю спустя. Дома Женя и Юрий.
Юрий. Садись на пол!
Женя. Негигиенично. Я все-таки медик. (Осторожно усаживается на пол.)
Юрий. Прислонись к стене и вытяни ноги. Сейчас я подберу пластинку.
Женя прислоняется к стене и вытягивает ноги.
(Читает надпись на обложке.) "Моцарт. Фантазия ре минор". Ре минор – это то, что нам нужно. (Ставит пластинку, затем подходит и садится рядом с Женей, тоже прислонившись к стене и тоже вытянув ноги.) Ты напряженно сидишь, расслабься!
Женя. Будто мне массаж делают?
Юрий. Главное – ни о чем не думай!
Женя. Мысли, они сами лезут!
Юрий. А ты их не пускай! Покой! Самоотсутствие! Музыка! Кейф! Сладкое ничегонеделание! По-итальянски – дольче фарньенте. Будем так сидеть три часа!
Женя. Да я с ума сойду!
Юрий. Привыкнешь! И заметь – я тебя не обнимаю, никакого секса, абсолютный уход от реальной жизни.
Женя. Мы с тобой либо целуемся, либо молчим.
Юрий. Значит, идеальные отношения. Разговаривать – устаревшая форма.
Молча сидят.
Входит Антошин – он только что вернулся из Владимира. В руках у него чемодан.
Антошин(в изумлении). Женя, ты почему расселась на полу? Кто этот лохматый?
Юрий. Женя, не отвечай! Ты в отключке!
Женя. В отключке я…
Антошин(в ужасе быстро подходит к Жене). Ты пьяна?
Юрий. Мы не опускаемся ни до алкоголя, ни до наркотиков. Мы пьяны от ничего! Мы в отсоединении – вашему поколению этого не понять.
Антошин(рявкнул). А ну встать! Живо!
И Женя, и Юрий встают.
Антошин выключает проигрыватель.
Юрий. Одна личность не должна подавлять другую!
Антошин(разозлился). А ты личность?
Юрий. Всякий человек – личность, только не всякий это осознает.
Антошин(Жене). Где ты его откопала?
Женя. Точнее сказать, я его выловила – в бассейне.
Юрий. Человек должен уметь плавать, чтобы быть ближе к рыбе. Рыба – это идеал: хладнокровная, спокойная и мало говорит!
Антошин(с подозрением). Ты где-нибудь работаешь?
Юрий. Только что приехал из коровника. Меня все время куда-нибудь гоняют. До коровника обои клеил – стройтрест чего-то не выполнил. Я хорошо клеил, только чтобы поскорее высохло, окно открыл. А ночью морозец ударил – все обои отстали.
Антошин. Зарплату где получаешь?
Юрий. В институте тишины. Я научная единица.
Женя. Папа, лучше расскажи: ты во Владимире ее видел? (Перехватила осуждающий взгляд отца.) Юрий, выйди на кухню и погрузись в прострацию там!
Юрий. В обществе не секретничают! (Покорно уходит на кухню.)
Женя(отцу). Ну, ты, конечно, пришел к Золотым воротам.
Антошин. Мужчины об этом не рассказывают.
Женя. Ты для меня не мужчина, а папа. Ну, давай, хвастайся!
Антошин. Хвастаться приятно. В общем, день болтался по своим делам, а к вечеру мне, конечно, стало любопытно, в общем, заело, приехала она или не приехала.
Женя. Папа, слишком много предисловий!
Антошин. Перед романом всегда печатают предисловие.
Женя. Уже роман!
Антошин. И вот я, как бы невзначай… (Фланирует по комнате.) Небрежно, будто в забытьи, иду по центральной улице. Нечаянно подхожу к площади, где Золотые ворота.
Женя. Кстати, они из золота?
Антошин. Конечно, нет. Подхожу и вижу… Встань, вот туда!
Женя бежит в угол, становится в гордую позу.
Не так. Ты замерзла, ты ходишь взад и вперед, взад и вперед, тырк-тырк.
Женя быстро ходит взад и вперед.
У тебя шарф есть?
Женя. Сейчас! (Кидается к шкафу. Достает шарф, обматывает вокруг шеи.) И ты ее сразу увидел?
Антошин. Я увидел шарф – сине-зелено-красный. Он развевался на ветру, как знамя.
Женя. И ветер был? Бедная, она, должно быть, здорово промерзла.
Антошин. У нее зуб на зуб не попадал. Она сказала так… (Дрожащим голосом.) "Если б вы пришли еще на час позже, у меня бы уже началось крупозное воспаление".
Женя. А ты ей сказал: "Пошли в ресторан!"
Антошин. В ресторан не попадешь. Я ей сказал: "Сейчас купим чего-нибудь покрепче и согреемся!" И мы быстро пошли.
Женя. Куда?
Антошин. В гастроном.
Женя. А после?
Антошин. А после она спросила: "Где мы будем греться? В подворотне?"
Женя. А ты?
Антошин. Я ответил: у меня отдельный номер в гостинице "Заря".
Женя. И она прямо-таки нахально поперлась к тебе в гостиницу?
Антошин. У меня было командировочное настроение, я ее уговаривал, я настаивал, я ее соблазнял – она интересная!
Женя. Что есть, то есть. Ну и как? Уговорил?
Антошин. Нет.
Женя(обиделась за отца). Как же так – нет, когда она сама к тебе пристает!
Антошин. Я ее не уговорил… потому что она не приехала во Владимир.
Пауза.
Женя(ошеломлена). Зачем ты тогда все это сочинял?
Антошин. Хотелось.
Женя. Когда я что-нибудь придумываю, ты меня ругаешь!
Антошин. Я старше, и у меня больше прав врать! К старости я совсем соврусь…
Женя. Но как же так – не приехала. Она ведь обещала. Это хамство.
Антошин. Я торчал у Золотых ворот, пока не окоченел. И опоздал в гастроном – спиртное после семи не продают. И не попал в ресторан – очередь на улице стояла. В итоге я не мог согреться, и если у меня самого не начнется воспаление легких…
Женя(задумчиво). Боюсь, она с дальним прицелом, боюсь, она не промах. Боюсь, она умнее нас…
Антошин. Что ты имеешь в виду?
Звонок в дверь.
Женя. Только то, что она легка на помине…
Антошин(кричит). Эй, ты, как тебя зовут?! Открой дверь!
Женя. Если Юра погрузился, не услышит. (Идет отворять.)
Антошин напряженно ждет.
Рита Сергеевна(входя вместе с Женей). Я по вам соскучилась – верите? – по обоим. Женя, ты пыль вытираешь? Я заскочила на секунду! (Лезет в сумку, достает.) Самое твое любимое, Павел, творог, я его гречишным медом заправила. Гречишный мед был в магазине "Дары природы". Хотела принести шашлык!.. Выглядите вы оба неплохо, даже обидно.
Антошин. Зато ты-то – не очень.
Рита Сергеевна. Еще бы! Живу там, но мысли-то здесь. Вы холодильник оттаиваете?
Женя(со смешинкой). Каждый день.
Рита Сергеевна. А нужно – раз в неделю. Павел, меня за горло взяли с выступлением на конференции. (Достает из сумки какие-то бумаги.) Сама не умею, ты же всю жизнь за меня писал!
Женя засмеялась.
Антошин. От тебя, Маргарита, честное слово, хочется в окно выйти!
Рита Сергеевна. Ну, пожалуйста, Павел!
Антошин. Нет!
Рита Сергеевна(умоляюще). Ну, Павел…
Антошин(берет бумаги). Но это в последний раз.
Рита Сергеевна. Как человек ты даже лучше, чем Лампасов. (Как обычно без всякой паузы.) Я тут с Ларисой болтала по телефону, и она – я ей, правда, не поверила – сказала, что едет с тобой в командировку!
Женя озорно взглянула на отца.
Антошин(переглянулся с дочерью). Было такое дело…
Женя(немедленно включается). Мама, они жили в одном номере!
Рита Сергеевна. Но ведь это правилами не разрешается!
Антошин. У меня в гостинице блат!
Рита Сергеевна(смущенно). Не думала, что ты меня так сразу забудешь!
Антошин(не сдержал улыбки). Ты мне сама ее привела!
Рита Сергеевна. Но я не могла представить, что ты с ходу начнешь развлекаться с этой потаскушкой.
Женя. Мама, но зачем ты знакомила папу с потаскушкой?
Рита Сергеевна. У себя в редакции, обложенная рукописями, она выглядит вполне прилично. Оказывается, если ее оставить без рукописей…
Антошин. Маргарита, ты мне ее сватала!
Рита Сергеевна. Я беру сватовство назад! Нельзя жениться на женщине, которая как угорелая мчится в гостиницу!
Антошин(почти ласково). Скажи откровенно, тебе уже вообще не хочется, чтоб я женился?
Рита Сергеевна(уходит от ответа). Как ты можешь жениться, когда мы с тобой официально еще не развелись?
Антошин. У тебя уже с твоим негладко?
Рита Сергеевна. Так гладко, что даже скользко. Он мне фанатически предан!
Антошин. Фанатически преданные предают раньше других!
Женя. Родители, по-моему, вы сейчас помиритесь!
Пронзительно звонит телефон.
Рита Сергеевна(испуганно). Это Лампасов! Узнаю его звонок!
Женя. Какая чепуха, как можно узнать звонок!
Рита Сергеевна. Он всегда догадывается, где я. У него нюх. Не снимайте трубку, он меня убьет!
Женя. По телефону убить нельзя.
Рита Сергеевна. Он это сделает потом.
Женя(снимает трубку). Алло… Да, здесь! (Протягивает матери трубку.) Мама, ты угадала!
Рита Сергеевна. Нехорошо, Женя, я же просила!
Женя. А я вредная!
Рита Сергеевна(в трубку). Лампасов, я пришла проведать дочь. Это мое право… Он в командировке. (Говорит в трубку, но обращается к дочери.) Женя, где твой отец?
Антошин(с усмешкой). Он зовет меня к телефону?
Женя. Мой отец – на Камчатке, за тридевять земель.
Рита Сергеевна(в трубку). Он на Камчатке… Как это ты мне всыплешь за Камчатку… Да нету его, ни капельки нету, даже фотографии на стене нету… Я люблю тебя одного! (Вешает трубку.) Если б Женя не подозвала меня, я бы успела прибраться, а так мне надо срочно уходить.
Входит Юрий.
Юрий(недовольным голосом). Какой вы тут производите шум! Пол на кухне плиточный, холодный, у меня заломило в спине! (Снова опускается на пол, на прежнее место.)
Рита Сергеевна. Смотрите, он свалился!
Женя. Мама, тебя это не касается!
Рита Сергеевна. Как это – не касается, это мой дом! (Идет к выходу, останавливается.) Николай из Антарктиды радиограмму прислал: "Не валяй дурака, возвращайся обратно". (Печально улыбнулась.) В конце телеграф удостоверил: "Верно "дурака"". (Ушла.)
Антошин(дочери, грустно). Если мама станет просить прощения, что мне делать?
Женя. Махни на общественное мнение и поступай только так, как тебе хочется самому! А сейчас перестань психовать, отключись!
Антошин. Я не умею!
Женя(снова ставит пластинку). Ре минор – это то, что нам нужно! Садись на пол вместе с нами! (Усаживается возле Юрия.)
Антошин, не колеблясь, плюхается рядом.
Отец, прислонись к стене, вытяни ноги!
Антошин покорно прислоняется к стене и вытягивает ноги.
Думай ни о чем! Погрузись!
Антошин. Куда погрузиться?
Юрий. Думайте о рыбах! Плавают рыбы, рыбы плавают – сом плавает, карп…
Антошин. Сиг плавает, щука… Все мы плаваем…
Юрий. Тихо! Рыбы плавают молча!..
Тишина. Звонок в дверь. Никто не реагирует. Снова звонок.
Женя нехотя встает, идет к выходу и тотчас возвращается вместе с Ларисой. На Ларисе – синее пальто, синий берет, шея перехвачена пестрым шарфом.
Женя. Папа, радуйся, вот она в том самом шарфе!
Лариса ошарашенно смотрит на Антошина, уютно расположившегося на полу.
Антошин(сдерживая улыбку, иронически сощурился). Я погрузился, и так глубоко, что мне лень всплывать. (Как бы через силу.) Вы знаете, что такое стресс?
Лариса. Это то, что недавно было со мной, когда меня обхамили в молочной.
Антошин. А у нас – антистресс!
Юрий(оказывается, он все слышит). Какая точность в формулировке. Женя, твой отец настоящий карась!
Антошин. Видите, Лариса, я уже удостоен звания.
Юрий. Карась – умница, плавает спокойно, с чувством собственного достоинства: два километра в час; карась прижился в современной грязной воде. (Показывает на Ларису.) Это ваша любовница?
Лариса. Эй, вы, поаккуратнее в выражениях!
Юрий(поднимается с пола). Аккуратность – порок. Аккуратный – он каждую вещь и каждую мысль кладет на место. А новую мысль класть некуда.
Женя. Юра, пойдем в кино?
Юрий. Люблю плохие, скучные фильмы. Темный зал. Темное кино. Народу мало. Никто и ничто не мешает уйти в отключение.
Антошин. И главное, широкий выбор фильмов.
Юрий. По счастью, да.
Женя. Мы пошли на плохое кино!
Идут к выходу.
Женя. Знаешь, почему ты мне понравился?
Юрий. Мне все равно. Главное – итог!
Женя. Я земная! Я гоняю по вызовам и вполне прилично зарабатываю. Я твердо знаю, что сколько стоит. Один клиент спрашивает: "Почему вы берете за массаж такую странную сумму – четыре рубля?" А я отвечаю: "Пять – дорого, три – дешево". Одна толстуха ко мне уже месяц пристает, сегодня в бассейне я ее пожалела: "Ладно уж, так и быть, я вас возьму!" А ты – отрешенный!
Юрий. В какой кинотеатр пойдем?
Женя. Ты-то отрешенный, а я хочу устойчивости!
Юрий. Это в двадцать-то лет? Смотри, доскандалишься до того, что захочешь замуж, захочешь ребенка…
Женя. Разве я скандалю, я скулю…
Уходят обнявшись.
Антошин(поднимается с пола). Юрию лет двадцать пять, но он все еще самоутверждается!
Лариса. Теперь самоутверждаются до шестидесяти! (Сверкнула глазами.) Что же это вы не пришли ко мне на свидание во Владимире?
Антошин(переспрашивает, чтобы выиграть время). Во Владимире?
Лариса(потешается). Разве вы никогда не слышали, что есть на свете старинный город Владимир?
Антошин(несколько смешался, но старается скрыть это). Снимайте пальто, шарф развяжите! Вы же надели пестрый шарф, чтоб я вас узнал. Я вас узнал.
Лариса. Во вторник я так перемерзла, что до сих пор не могу согреться.
Антошин(не может прийти в себя). Во вторник?
Лариса(пританцовывает на месте). Ветер был почти ураган. Чтобы не погибнуть, я несколько раз поднималась на верх этих самых Золотых ворот. Там музей-панорама…
Антошин(он поражен). Поднимались в музей?
Лариса. По-вашему, я должна была умереть на исторической площади? Я ждала-ждала… Там напротив выстроен модерновый театр, сплошное стекло, в театре зажгли свет. В театр пошли зрители, я смотрела на них, я им завидовала, в театре тепло… А вокруг меня, то есть вокруг Ворот, все время кружили эти свадебные машины с кольцами и куклами. У них во Владимире такая традиция.
Антошин. Значит, вы были во Владимире?
Лариса(свысока). А вы-то, выходит, все-таки приходили ко мне на свиданку?
Антошин. Нет.
Лариса. Приходили. Иначе бы не имели столь растерянного вида. Как же это вы меня не заметили? У вас со зрением плохо?
Антошин. Ну, приходил… Но это еще ничего не значит. Ну, глядел, шеей вертел… Как это мы с вами разминулись?
Лариса развязывает шарф, снимает пальто. Сегодня она в прелестном платье.
Лариса. Странно, если бы мы с вами встретились. Я не была во Владимире ни разу в жизни.
Антошин(изумленно). Но как же тогда?..
Лариса. Расспросила подругу. Узнала достоверные детали. Подруга работает экскурсоводом и то и дело ездит во Владимир и Суздаль.