Лариса. У женщины напротив есть ребенок, утром она отводит малыша в детсад, вечером забирает, а тот вдруг спрашивает: "Где мой папа?" И теперь каждый раз спрашивает: "Где мой папа?"
Антошин. Мать-одиночка – беда.
Лариса(вспылив). Какой варвар это придумал – одиночка?! Их ведь двое – мать и ребенок!
Антошин(тоже вспылил). Мать-одиночка, мать-двойка – что вы мне голову морочите?!
Лариса. Я хотела сбить с вас бесшабашно-веселое настроение! Может, у меня совсем другое, кошмарное настроение?!
Антошин. Тогда почему вы приехали?
Лариса. Именно поэтому я и приехала.
Антошин. Вы странная, вы весьма странная…
Лариса. А жизнь без странностей – разве это не странная жизнь? Я забыла вам еще рассказать, что у женщины напротив есть родители, совсем еще не старые. Оба всю жизнь работают на "шарике", то есть на подшипниковом заводе. Они живут в Куйбышеве.
Антошин(внимательно поглядел на Ларису). Выходит, женщина напротив не может спихнуть ребенка на дедушку и бабушку?
Лариса. Вот видите, вы уже заинтересовались женщиной напротив.
Антошин(задумчиво). Похоже, что да!
Лариса(подсаживается к аквариуму). Ваш Юрий – мудрец! Все на свете требует воображения, даже чувства, а быть может, – особенно чувства…
Антошин(подсаживается рядом). Нельзя же носить с собой аквариум!
Лариса. Воображаемый – можно!
Антошин. И в обеденный перерыв, жуя сосиски с целлофаном, уноситься… Куда уноситься?
Лариса. На очарованный берег…
Антошин. Как там начало?
Лариса.
"И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль…".
Антошин. Ну да, а потом про очарованный берег… и про даль… Если счастья нет, его надо выдумывать из воздуха…
Лариса. Из воды! Мы же вертимся вокруг аквариума!
Антошин. Однако требуется темная вуаль, ее нигде не продают.
Лариса. У меня вместо вуали есть пестрый шарф.
Антошин. И синий берет.
Лариса. Всматриваемся в спасительную даль!
Всматриваются.
Антошин. Обои уже надо менять. Вон пятно!
Лариса. Прекратите! Я вижу шеренгу, все москвичи – от дедушек и бабушек до грудных младенцев…
Антошин. Тогда я стою среди младенцев – слева два миллиона четыреста восемьдесят вторым…
Лариса. А я справа предпоследняя – семь миллионов девятьсот девяносто девятая.
Антошин. Нам с вами далеко пробираться друг к другу.
Входит Рита Сергеевна. Изумленно воззрилась на сидящих у аквариума.
Рита Сергеевна. Что вы делаете?
Лариса. Смотрим телевизор!
Антошин(поднялся). Это тринадцатый канал!
Рита Сергеевна(отводит Антошина в сторону). Я думала, Женя позвонит, ты ей напомнишь, что маму все-таки надо поздравить, думала, и ты позвонишь…
Антошин. Туда звонить… (Покачал головой.)
Рита Сергеевна. И вот сама приехала, сделай мне подарок, Павел. (Достает из сумки пакет и передает Антошину.)
Антошин(возвращает пакет Рите Сергеевне). Поздравляю тебя, Маргарита, вот тебе подарок! (Вручает.)
Рита Сергеевна. Спасибо, я так растрогана!
Антошин(с нескрываемой симпатией). А что я подарил?
Рита Сергеевна. Балахон!
Антошин(недоуменно). Балахон?
Рита Сергеевна. Ну, самое модное платье. Знаешь, под ним совершенно не видно, какая фигура и есть ли вообще фигура…
Антошин. Именно поэтому я его и преподнес!
Рита Сергеевна. Подумать только, мне тюкнуло ровно сорок… Переход в активно пожилое состояние, и это (улыбнулась входящему Лампасову) при жгучей молодости мужа.
Лампасов вошел с огромной бельевой корзиной, из которой торчит бутылка шампанского. Антошин сразу становится мрачным.
Лампасов(широко, радушно улыбается). Враг с ним, с возрастом! Извини, Рита, задержался, замок в машине заело, с трудом запер. Добрый вечер, Павел Алексеевич! Как поживаете? (Шутливо.) Бывает в сорок – огонь девчонка, бывает в двадцать – безнадежная старуха. Верно я говорю, друзья? (Ставит корзину на стол.)
Антошин. Опять корзину приволокли, вы, случаем, не директор корзинной лавки?
Лампасов. Случаем, нет, а то бы я больше зарабатывал.
Рита Сергеевна. Лампасов у меня – доцент на кафедре морально-нравственных отношений.
Антошин(с издевкой). Каких только нет кафедр!
Лампасов(в ответ). Кафедр много. Надо же нас всех куда-то пристроить… (Оборачивается к Ларисе, тает в улыбке.) Добрый вам вечер, вас как кличут?
Лариса(сухо). До меня трудно докликаться. И меня не кличут, а зовут Ларисой Витальевной.
Лампасов. Вы зря сердитесь, "кличут" звучит красивее.
Рита Сергеевна(Лампасову). Смотри, что мне подарил Павел! Балахон. Мэйд ин Испания, сто двадцать рублей как отдать!
Антошин. У меня широкая натура, я не работаю по мелочам!
Лампасов(корректно). Павел Алексеевич, это делает вам честь. Вы выше мещанских предрассудков. И, значит, мы все можем иметь между собой добрососедские отношения! (Вынимает из корзины шампанское.) Сейчас я откупорю серебряную пробочку…
Рита Сергеевна. Лампасов, рано! Надо обождать Женю. А Лариса вообще ни при чем. Она тут лишняя!
Лариса. Я на тебя, Рита, не обижаюсь. Нельзя обижаться на поезд, который сошел с рельсов!
Лампасов(мягко). Мы с женой, Лариса Витальевна, без всяких рельсов прокладываем новую колею, по бездорожью. А бездорожья, как вы все знаете, у нас в избытке.
Рита Сергеевна(виновато поглядела на Антошина). А мне это бездорожье нравится. Хотя не просто, хотя еще идет привыкание, притирка…
Антошин(тоже смотрит на Риту). Что-то мне не хочется шампанского, что-то мне не хочется добрых отношений. Вы тут обождите Женю, не стану мешать! (Идет к выходу.)
Лариса(растерянно). Павел Алексеевич, а меня куда? Вы меня оставляете с ними?
Антошин(опомнился). Ах да, вы ведь тоже здесь, совсем забыл. Что же с вами делать?
Лариса. Сделайте со мной что-нибудь!
Антошин. Тогда пошли!
Лариса. Куда?
Антошин. Куда глаза глядят!
Лариса. Это потрясающее, вполне современное предложение!
Антошин уходит, Лариса спешит следом. Рита Сергеевна и Лампасов остаются вдвоем.
Пампасов. Рита, слушай меня внимательно. Этот мешок…
Рита Сергеевна. Балахон…
Лампасов. Этот саван ты сдашь в комиссионку.
Рита Сергеевна. Никогда! Он такой бесформенный!
Лампасов. Ты его сдашь завтра, а деньги перешлешь Антошину!
Рита Сергеевна. Но ты же сам говорил о добрососедских отношениях!
Лампасов. Что человек говорит, не имеет значения. А что он думает, никому не известно. (Целует Риту Сергеевну.) Мне не нравится, что ты до сих пор с ним… не развелась! Все должно быть по правилам, тогда это твердо!
Рита Сергеевна. Ты в который раз твердо женишься?
Лампасов. Ты будешь всего-то третья. Но зато я не позволял себе никаких скороспелых связей. Безрассудность в этой сфере ведет к потере гражданственности. Я специально ездил в Данию и в Швецию изучать их безнравственность.
Рита Сергеевна. Ну и как, понравилось?
Лампасов. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты стала Лампасовой!
Снова целуются.
Неслышно вошел Антошин. Остановился.
Антошин(с неприязнью). Извините, забыл заводную игрушку, она мне позарез нужна! (Берет игрушку из шкафа.)
Рита Сергеевна. Зачем она тебе?
Антошин(все так же сердито). В детство впадаю. (Снова ушел.)
Лампасов. Все-таки было бы лучше, если бы Женя приходила к нам. Не могу я его видеть, табак трухлявый, чинарик жеваный. И этот пустой аквариум меня раздражает!
Рита Сергеевна. Нелепо ревновать к прошлому!
Лампасов. Ревновать можно ко всему: к телеграфному столбу, к яичнице, к курсам кройки и шитья. Я хочу, чтобы ты порвала с прошлым! И враг с ним!
Рита Сергеевна. Я согласна! Враг с ним! Завтра же подам на развод!
Целуются.
Картина пятая
Эта картина как бы продолжает предыдущую. Только нарушается единство места действия. Подъезд дома, в котором живет Лариса. Лариса и Антошин.
Антошин. По улицам мы шатались, в метро сидели. Я ошалел от грохота…
Лариса. Чем вам не нравится мой подъезд? Вы можете присесть на батарею.
Антошин. Я вышел из возраста, когда сидят в подъезде на пыльных батареях.
Лариса. Очень жаль, что вы старый. (Садится на батарею.) А мне удобно и совсем не жестко, хотя батарея ребристая.
Антошин. Я устал. Поднимемся к вам!
Лариса. Ко мне нельзя.
Антошин. Почему?
Лариса. Врать не хочется, говорить правду – тоже. Поэтому не отвечу.
Антошин(неожиданно). Я знаю правду.
Лариса. Ну и держите ее при себе. С правдой нужно обращаться осторожно.
Антошин. Но я не могу торчать в подъезде. Люди проходят – шарахаются.
Лариса. Вы нервничаете, потому что я вам уже нравлюсь? Или потому, что вас выжили из собственной квартиры?
Антошин(улыбнулся). Да, вы мне уже кажетесь привлекательной!
Лариса. Только потому, что вы меня давно не видели. Если б я съездила не в Финляндию, а, скажем, в Индию и пропадала месяца три, вы бы нашли меня обворожительной! Пошли в домоуправление!
Антошин. В гости к управдому?
Лариса. Управдом – Юлина приятельница. Я знаю, где она прячет ключ от двери: наверху, на счетчике. А документы заперты в сейфе. Так что мы не причиним домоуправлению никакого ущерба.
Антошин(после паузы, тихо). А с кем у вас ребенок?
Лариса(прежде чем ответить, внимательно посмотрела на Антошина). С подругой, с Юлей. Мы с ней на подхвате друг у друга. Когда ей нужно уходить, я присматриваю за ее Аленой, когда мне нужно уходить, она присматривает за моим Сашей. Правда, теперь, когда она замужем, все стало сложнее.
Антошин. Домоуправление в подвале?
Лариса. Это традиция.
Антошин. Спускайтесь в подвал, вскрывайте дверь – вы ведь большой специалист по проникновению в чужие помещения, – а я сбегаю в гастроном.
Лариса. Значит, вы догадались, что женщина напротив – это я?
Антошин. Я догадался, что женщина напротив – это вы. Только тогдашнего бесцеремонного сватовства я вам все равно никогда не прощу. Вы меня в глаза не видели, а были готовы повиснуть на шее.
Лариса. Нет, не была.
Антошин. Нет, были!
Лариса. Я и сейчас не готова повиснуть!
Антошин. Вы ведь дочери моей сразу сказали: "Хочу попасть в жены", слово-то какое подобрали – "попасть"!
Лариса. По-вашему, я должна сидеть дома и ждать у моря погоды? Море далеко, а погода портится! Марш в гастроном!
Картина шестая
Домоуправление. То есть совершенно неинтересная декорация.
Лариса кладет телефонную трубку в тот самый момент, когда входит Антошин с покупками.
Лариса. Когда Юля повисает на телефоне – гиблое дело. Она это называет "ходить в гости по телефону". Заприте дверь – мало ли кто сюда ворвется.
Антошин(запирает дверь). Касса в гастрономе уже закрылась, и я с трудом уговорил кассиршу выбить мне первое попавшееся.
Лариса. Что же вам попалось на первое?
Антошин(предъявляет продукты). Пряники, кусок брынзы, конфеты "Лесная песня", две бутылки сладкой воды под названием "Листопад".
Лариса. Хлеба, как я вижу, нет… (Покрутив головой.) Ну что ж, будем есть пряники с брынзой и запивать "Листопадом".
Антошин. Вот вина тоже никакого.
Лариса. Вы банальный, это огорчительно. Мы наедине, поздний вечер – значит, вы обязаны меня спаивать?
Антошин(поспешно). Нет, что вы!
Лариса. Тогда – поехали: пряники с брынзой… (Берет пряник, пытается надкусить.) Этот пряник – ровесник века.
Откуда-то из-под пиджака Антошин достает букетик цветов и протягивает Ларисе.
(Берет букетик.) Как это вас осенило?
Антошин(улыбнулся). На углу торговали цветами.
Лариса(прикрепляет букетик к платью). Теперь я буду перед вами отчитываться.
Антошин. Зачем? Я не ревизор!
Лариса. Замужем я не была… Но этого прохвоста любила. И думала, конечно, что он на мне женится…
Антошин. Извините, но мне неинтересно.
Лариса. В жизни редко приходится слушать что-либо интересное. (Продолжает рассказ.) Однажды, на день рождения, он протянул мне деньги и сказал: "Давай по-современному, купи что хочешь, только я выделил на подарок двадцать рублей, а у меня целая двадцатипятирублевая бумажка, ты мне дай пятерку сдачи!"
Антошин. Вместо этого вы ему влепили по физиономии!
Лариса. Нет, отсчитала пять рублей рублями. Я подумала про Сашу. Я не могла швыряться его отцом. Правда, с этого дня он стал мне (подбирает сравнение) хуже маргарина. Сам-то он был мелкая сошка, но его мама все равно считала, что я для него невыгодная партия… Хватит, отчиталась. (Снимает телефонную трубку, набирает номер.) Ура – свободно!.. Юля, это я! Потерпи еще немножко, я… в домоуправлении, пытаюсь устроить личную жизнь. (Кладет трубку. Антошину.) Почему вы не грызете пряник? Боитесь за зубы?
Антошин. Полпряника я уже осилил, окреп и буду вас развлекать!
Но начать развлекать Антошину не удается. Раздается отчаянный стук в дверь.
Голос за дверью. Открывайте, я вижу свет. Кто здесь, управдом?
Лариса. Я не управдом.
Голос за дверью. Вы – слесарь-водопроводчик?
Лариса. Что-то я никогда не встречала женщину слесаря-водопроводчицу!
Голос за дверью. Но у нас нет воды!
Лариса. Вам перечислить, чего нет у меня? Мужа нет, например!
Голос за дверью. Подумаешь! Без мужа можно обойтись, по себе знаю! Вы попробуйте обойтись без воды!
Слышны удаляющиеся шаги.
Лариса. Ну, развлекайте, я жду!
Антошин. Споем?!
Лариса(испуганно). В прямом смысле этого слова?
Антошин. Когда мы на работе собираемся, всегда коллективно поем!
Лариса. Разве два человека – тоже коллектив? Хотя юристы считают: два и более людей – это уже банда.
Антошин. Ария из оперы Глюка "Орфей и Эвридика". (Запевает.) "Потерял я Эвридику, Эвридики нет со мной…"
Лариса(не позволяет продолжать). Здесь Эвридика, здесь.
Антошин. Ну, раз вы отказываетесь от пения… Я мужчина…
Лариса. Не может быть!
Антошин. Уверяю вас. Вы, насколько понимаю, женщина – я буду к вам приставать!
Лариса. И не вздумайте! Вы забыли исходную ситуацию. Это я за вами волочусь, а вы успешно увертываетесь.
Антошин. Тогда вы приставайте ко мне!
Лариса(поморщилась). По-моему, безалкогольный напиток "Листопад" ударил вам в голову! Я жуткая сластена. (Открывает коробку, берет конфету, пробует.) Что это вы купили такие гадкие конфеты?
Антошин(решительно пододвигает стул к Ларисе и садится рядом). Лара, мне уже хочется крутить с вами роман!
Лариса. А жениться на мне?
Антошин. Этого? Этого нет. Этого не хочется.
Лариса. Вы не оригинальны. Крутить хочется всем, жениться – никому!
Антошин. Вы знаете, вы ни на кого не похожи! (Пытается ее обнять.)
Лариса. Я похожа на маму! Вы ведь проводите вечер со мной только потому, что морально-этический Лампасов…
Антошин(уточняет). Морально-нравственный…
Лариса…оккупировал вашу квартиру.
Антошин. Неправда. Даже на ответственных совещаниях я думаю о вас!
Лариса. На совещаниях все думают о чем-нибудь постороннем. Иначе что там делать?
Антошин. А вчера была дегустация…
Лариса(не поняла). Что вы дегустировали?
Антошин. Сигареты. За дегустацию штук двенадцать выкуриваем и, чтобы отбивать вкус, перебиваем глотками чая, а еще хорошо отбивает вкус сигарет черный хлебушек – настоящий, деревенский, кислый. Так вот, вчера я осрамился, сорта перепутал – про вас вспоминал, как вам идет синий берет!