Он бросился вперед, распахнул дверь комнаты и ворвался внутрь с револьвером в руке, довольный, что не пришлось ломать дверь. Похоже, счастье было на его стороне, подумал Танкертон.
До него снова долетел мотив "Кэмпбеллы идут" и почти сразу же он заметил силуэт мужчины. Тот, отвернувшись от окна, у которого стоял, шагнул ему навстречу.
Позже ему казалось, что тогда в каком-то озарении ему достаточно было секунды, чтобы до мельчайшей черточки разглядеть незнакомца. Сразу бросились в глаза могучие плечи, в которых чувствовалась недюжинная сила, благородно вылепленная голова, чуть заметная улыбка на губах и глаза… глаза, в которых полыхало пламя - радость от предвкушения битвы!
Дуло револьвера смотрело прямо в грудь незнакомцу. Достаточно было только нажать на спуск и сорок пятый скажет свое слово.
Будто чей-то невидимый палец слева направо прочертил рубашку незнакомца, но, как ни странно, он и не думал падать. То, что произошло дальше, слилось в памяти Танкертона. Что-то ослепительно блеснуло в руке Данмора… и взметнулось в воздух… а дальше как будто произошел взрыв. Что-то тяжелое ударило его в лоб, и из глаз фонтаном брызнули искры.
Кроваво-черная пелена застлала все вокруг. Танкертон выстрелил наугад. В ту же секунду револьвер вышибли у него из рук. Чьи-то медвежьи объятия стиснули его с такой нечеловеческой силой, что он чуть было не испустил дух. Танкертон попытался было дотянуться до другого револьвера, но все было напрасно - тот тоже исчез, а через мгновение холодное дуло уперлось ему в шею.
Голос Данмора у него над ухом четко произнес:
- Ну что ж, Танкертон, первый раунд окончен. Какие у вас планы? Вышибем друг другу мозги или остановимся на этом?
Мысли вихрем кружились в голове у Танкертона.
- Отвечай же, дурень ты этакий! - свистящим шепотом приказал Данмор. - Нас подслушивают. Какой смысл убивать…
- По глупому - безусловно, ни малейшего! - согласился Танкертон.
- Тогда садись, - скомандовал Данмор. - Давай поговорим спокойно.
Вдруг чьи-то руки подняли его в воздух и легко, точно ребенка, усадили на стул. Из коридора до него смутно долетел шорох удаляющихся шагов. Кто-то почти бежал по коридору, уже не заботясь, что его услышат, и половицы жалобно стонали под его шагами.
Мучительная боль, от которой, казалось, вот-вот лопнет голова, заставила его застонать. Черно-багровая пелена все еще застилала глаза. Вдруг что-то холодное и мокрое коснулось его лица и ему сразу стало легче. Что это было, он так и не понял, но пелена перед глазами исчезла, и он уже мог, хоть и смутно, видеть, что происходит вокруг.
В конце концов зрение вернулось к нему. Он уже видел Данмора, который курил, сидя в противоположном углу комнаты.
- Угостить? - радушно предложил он.
- Нет, - буркнул в ответ Танкертон.
Курить ему хотелось отчаянно, но он боялся… боялся, что предательская дрожь в пальцах выдаст его страх. Танкертона до сих пор трясло - он все еще не мог прийти в себя от того, что произошло. Каждая его косточка мучительно ныла при воспоминании о железной хватке Данмора.
- Держу пари, они не решатся подслушивать под дверью, - сказал Данмор. - Ого, а это что за толпа собралась там внизу, под окнами?! Слышите?
До ушей Танкертона донесся смутный гомон. Говорили негромко, будто страх сковывал им языки. Наконец туман перед глазами рассеялся окончательно, сознание прояснилось, и тут его впервые молнией пронзила ужасная мысль - Танкертон вдруг понял, что впервые оказался побежденным!
Похоже, Данмор, не спускавший с него острого взгляда, мгновенно догадался, о чем думал его соперник.
- Я сыграл с тобой скверную шутку, Танкертон, - усмехнулся он.
Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке и, криво улыбаясь, вытащил на свет Божий широкое лезвие от лемеха, словно панцирем, прикрывавшее ему грудь.
- Вряд ли стоило рисковать, рассчитывая, что я успею выстрелить первым, - буркнул он. - Я-то не сомневался, что ты будешь целить в сердце! Вот, полюбуйся! - и он ткнул пальцем в глубокую вмятину на блестящем металле.
- Прямо в яблочко! Да, Танкертон, если бы не это, ты бы уже праздновал победу!
Но тот, вместо того, чтобы дрогнуть, только высоко поднял голову. Откинувшись назад, он все так же ясно смотрел он в лицо своему противнику. Никогда еще судьба не сводила Данмора с таким человеком. Казалось, обычный человеческий страх ему неведом.
- Игра была нечестной, согласен, - кивнул Данмор. - Но это все-таки лучше, чем если бы я попросту всадил тебе пулю в голову, верно?
Танкертон вяло махнул рукой, словно говоря, к чему эти извинения?
- Чего ты добиваешься, Данмор? - спросил он.
- Хотел поговорить, вот и все, - ответил тот.
- Неужто ты устроил весь этот спектакль для Чака только ради того, чтобы встретиться со мной?! Странно. Я думал, ты знаешь, что я никому никогда в этом не отказывал!
- Лучше я кое-что объясню сразу, - сказал Данмор. - Само собой, я отлично знал, что смогу потолковать с тобой, если мне придет такая охота. Но закавыка, видишь ли, в том, что я решил с разу - будет куда лучше, если ты сам придешь ко мне, а не наоборот. Хлопот, знаешь ли, меньше, и все такое!
Танкертон снова слабо отмахнулся.
- У тебя на руках все козыри, - буркнул он, - так что валяй, объявляй свою игру!
- Ну что ж, каждому - половина. Вот мое предложение, - сказал Данмор.
- Какая еще половина?
- Предлагаю объединиться, Танкертон. Что скажешь?
- Объединиться? Что-то я тебя не понимаю.
- Ну что ж, постараюсь объяснить. Каждому из нас двоих есть, что предложить, и у каждого есть свой интерес, верно? Например, возьмем тебя. Все здесь, в горах, принадлежит тебе. Так вот, я хочу половину. За тобой - шайка крутых, хорошо вооруженных ребят. Половина из них уйдет ко мне. Ты здесь вроде короля, Танкертон. Оставайся им, если хочешь, но я стану главным визирем, или как это там называется! В этом королевстве теперь будет две головы!
На щеках Танкертона разлилась краска.
- Кажется, я понемногу начинаю понимать, - кивнул он. - Стало быть, ты решил купить половину акций в моем предприятии, верно?
- Можно сказать и так.
- В мире все, или почти все продается, - продолжал Танкертон. - Однако хотел бы напомнить, что я работал не один год, прежде чем создал свою маленькую фирму. Так сколько ты намерен заплатить за то, чтобы войти в правление, а, Данмор?
- А сколько заплатил ты, чтобы получить тут все? - спросил тот.
- Годы и годы терпеливого ожидания, годы, когда смерть дышала мне в затылок!
- Что ж, я заплачу той же монетой, - сказал Данмор. - Суди сам! Я вышел на тропу войны против великого вождя, на поясе которого сотни скальпов поверженных им врагов. Вначале я ждал… терпеливо ждал, пока один из твоих людей не пришел, чтобы убить меня под покровом ночи. Что ж, я справился с ним. Я выжил и потом, когда еще один из твоих людей пытался отравить меня, как крысу! И вот наконец сам король спустился по ступеням трона и пришел сюда, чтобы самолично прикончить меня. Но угодил в ловушку. Видишь ли, ему не повезло. И вот теперь он сидит тут и гадает, а стоит ли половина его трона той цены, которую я заплатил.
Танкертон покачал головой.
- Неужто ты думаешь, мои люди согласятся принять тебя?
- Мне кажется, я смогу уговорить их.
- Не вижу, как, - пробормотал Танкертон.
Лицо Данмора стало жестким.
- А ты подумай, как следует, старина, - предложил он. - Тогда поймешь, будет куда лучше, если мы с тобой прямо сейчас пожмем друг другу руки да подойдем к окну. Пусть твои мальчики увидят нас вместе!
И все же Танкертон продолжал колебаться. Стиснув до боли зубы, он размышлял. Потом решительно встал и протянул Данмору руку.
- Согласен, - сказал он. - Считай, что это начало. Но каков будет конец, зависит от тебя.
Данмор с охотой потряс протянутую ему руку.
- Играем честно, - улыбнулся он.
Глава 17. Беатрис Кирк
Чак Харпер и его жена ждали, тесно прижавшись друг к другу, словно испуганные дети. Каково же было их удивление, когда Каррик Данмор и Джим Танкертон, мирно беседуя, как лучшие друзья, плечом к плечу спустились по лестнице! У Данмора через плечо свисали седельные сумки.
Все то, что Харперу и его достойной супруге удалось услышать, никак не подготовило их к подобной сцене. При виде недавних врагов, живых и невредимых, да еще так мирно настроенных, они от изумления чуть не попадали в обморок!
Танкертон с улыбкой подошел к ним.
- Ну что ж, Чак, - кивнул он, - должен сказать, что ты очень ошибался насчет Данмора. Видишь ли, он - один из моих самых старых, самых лучших друзей. К тому же сюда он приехал по моему приглашению, чтобы стать моим партнером. Но негодяй задумал сыграть с нами шутку. Мы так давно не виделись, что я едва узнал его, а, Каррик?
- Ерунда, - махнул рукой Данмор. - Судье Кольту не впервой по новой знакомить старых друзей! Да, так где там мой счет, Харпер?
- Семьдесят четыре доллара пятьдесят центов, - пролепетал Харпер, - и…
- Заплати за меня, старина, хорошо, - добродушно обратился к Танкертону Каррик. - Знаешь ведь, я не люблю таскать с собой полные карманы мелочи!
Тот метнул косой взгляд в сторону новоявленного компаньона, но послушно вытащил из кармана две смятые бумажки и протянул их хозяину.
- Тут сотня, Чак, - буркнул он. - Сдачу оставь себе.
Чак, дрожа всем телом, отшатнулся. Все его гигантское тело тряслось, как в лихорадке. Он только молча хватал воздух широко раскрытым ртом.
Наконец он не выдержал.
- Он?!… Он ваш старый друг?!
- Мы еще детьми играли вместе, - добродушно рассмеялся Танкертон. - Он в порядке, Чак. Немножко чудаковат, конечно… ну, что за счеты между старыми друзьями! Успокойся! Ведь тебе же заплатили за все, что он съел и выпил!
- Заплатили?! - эхом откликнулся Чак. - Да за это и миллиона мало, если только не вырезать сотенные из его шкуры!
Круто повернувшись, он быстрыми шагами направился прочь.
Такой открытый вызов в любое другое время не был бы оставлен без последствий, но сейчас Танкертону и без того хватало забот, поэтому он оставил его без внимания. Он услышал, как Данмор вежливо попрощался с миссис Харпер и имел удовольствие полюбоваться, как ее лицо желтеет от едва сдерживаемой злобы. Впрочем, Танкертон и без того уже понял, что сия достойная чета куда опаснее, чем пара гремучих змей, и его немало забавляло, что Данмор из кожи лезет вон, лишь бы довести их до белого каления.
Он слышал, как тот снова обратился к ней.
- Это были тяжелые дни для нас обоих, миссис Харпер. Но теперь, слава Богу, все позади. Все уладилось, дорогая, и мы можем быть добрыми друзьями. И пока я буду вдали от вас, ваш образ всегда будет со мной. Я буду вспоминать о вас каждую минуту, как только взор мой упадет на прекрасный полевой цветок… или на цветок кактуса. Только воспоминания о вас помогут скрасить то время, что мы будем в разлуке. Ну, давайте же пожмем друг другу руки, дорогая!
Точно обжегшись, та спрятала руки за спину.
- Да я… да я лучше возьму в руки жабу! - рявкнула она, бегом бросившись из комнаты.
- Похоже, вы тут не пользуетесь особой любовью, Данмор, - проводив ее взглядом, бросил Танкертон.
- Послушайте, - как ни в чем ни бывало улыбнулся Данмор, - а, должно быть, лестно, когда такая толпа собирается поприветствовать вас, верно? Чувствуете себя, небось, как настоящий отец семейства?
Ничего не ответив, Танкертон пожал плечами и вместе с Данмором вышел на крыльцо.
Лучи заходящего солнца, пробившись сквозь густую завесу деревьев, кидали длинные тени на толпу человек в шестьдесят, собравшихся на полянке перед гостиницей. Никогда еще Харперсвилль не мог похвастаться столь многочисленным сборищем. Увидев своего главаря, который вышел на крыльцо бок о бок с Данмором, толпа мигом умолкла. Люди подались назад. По толпе пополз недоуменный шепоток. Окинув их взглядом, Танкертон поднял руку, призывая к молчанию, и произнес небольшую речь.
- Друзья, - коротко бросил он. - Рад видеть вас здесь. Это особенно приятно, потому что мне хотелось бы представить вам моего старого друга, который пришел, чтобы стать моим партнером. Вначале мы даже не сразу узнали друг друга; слава Богу, все закончилось благополучно, и мы оба счастливы, что это так. Теперь, увидев Данмора, не забывайте - он такой же ваш друг, как и я сам.
Все это было произнесено самым добродушным тоном, но Данмор видел тень, омрачавшую его лицо и не мог не чувствовать некоторую принужденность в его улыбке. Все это ясно говорило о том, какая ярость и стыд бушуют в груди некоронованного короля бандитов. По спине у него пополз холодок. И в то же время не мог не восхищаться, с каким благородством этот человек играл навязанную ему роль.
За всю свою жизнь ему не приходилось стоять перед такими людьми. Свирепыми лицами они напоминали свору гончих, рвавшихся с поводков. Одного слова, одного жеста Танкертона было достаточно, чтобы вся эта толпа в клочья разорвала Данмора. И все же… все же что-то удерживало Танкертона. Скорее всего, раненая гордость. Он просто не мог позволить себе признаться в том, что другой одержал над ним верх!
Реакция толпы на слова своего главаря была совершенно естественной для этих жестоких, диких натур. Вначале смутный ропот пополз по рядам. Люди разбились на кучки, исподлобья поглядывая туда, где стояли эти двое, и перешептываясь между собой, бросая по сторонам угрюмые взгляды. Стало ясно, что, проведав о возвращении Танкертона, они тут же догадались о его намерении самолично прикончить таинственного постояльца Харперов, а теперь, похоже, испытывали нечто вроде разочарования. Кое-кто, однако, кидал в его сторону восхищенные взгляды. И все же было очевидно, что все они, несмотря ни на что, испытывают смутное уважение к этому человеку.
Обоим привели лошадей. Толпа постепенно редела и перед крыльцом образовалось свободное пространство. Обернувшись к Данмору с улыбкой, которая предназначалась для толпы, Танкертон с горечью, которую могли слышать только они двое, прошептал:
- Сегодня я проиграл… проиграл впервые после того, как удача сопутствовала мне целых три года! И этим я обязан вам, Данмор!
- Смотрите на это проще, - посоветовал Данмор. - Не пройдет и двух месяцев, как вы будете благословлять этот день!
Улыбка Танкертона сменилась кривой гримасой. Краем глаза он заметил, как в конце улицы показался всадник, скакавший бешеным галопом. Он приближался, и как только развеялось облако пыли, перед ними предстал громадный жеребец, с ног до головы покрытый грязью и пеной. Ко всеобщему удивлению всадником оказалась девушка. Ветром с нее на скаку сорвало шляпу, и Данмор увидел перед собой очаровательное смуглое лицо с темными глазами. Это была их первая встреча с Беатрис Кирк.
Она направила свою лошадь прямо в толпу, и люди с испуганными возгласами отхлынули в разные стороны. Кто-то растянулся на земле, но его неловкость вызвала восторженные крики и улюлюканье у этих людей.
Она же не удостоила их вниманием. Резко натянув поводья, так что жеребец с пронзительным ржанием встал на дыбы, всадница так круто осадила коня, что облако пыли накрыло ее с головой.
- Да это Беатрис Кирк! - услышал Данмор чей-то голос.
Он сразу решил, что имя ему нравится. Жеребец замер, как изваяние, а Данмор молча любовался прекрасной наездницей, твердо зная, что этот образ навсегда врезался ему в память.
Бесконечно женственная, девушка поражала какой-то неземной хрупкостью и грацией, которая сквозила в каждом ее движении. Однако в выражении девичьего лица не было ни доброты, ни терпения, ни скромности или робости - словом, ничего, о чем так часто грезят мужчины, рисуя в своем воображении чей-то образ. Данмор видел дьявольскую смесь гордости, пламенной страсти и отваги, мрачная жестокость кривила в усмешке ее губы и сверкала в глазах. Данмор решил, что еще никогда в жизни не видел такого лица.
Одним прыжком соскочив с седла, девушка бегом бросилась к ним.
- Все кончено, Джимми? Я опоздала? - запыхавшись, теребила она Танкертона. - Черт побери, я неслась, сломя голову, чтобы ничего не пропустить! Но ты справился и сам! А где же труп Данмора?
Было заметно, что она разочарована.
- Данмора? - переспросил Танкертон. - Вот, можешь полюбоваться на него! Только разве он похож на труп?
Он кивком указал на своего спутника. Девушка, дернувшись, как от удара, обернулась и смерила Каррик удивленным взглядом. У Данмора по спине пробежала дрожь - еще никогда никто не осмеливался так смотреть на него. Казалось, она не видит ни лица, ни одежды, ничего… Взгляд этот, острый, как лезвие клинка, проник ему в самую душу.
И внезапно он почувствовал себя странно опустошенным и немного испуганным.
Так же резко она вдруг повернулась к Танкертону.
- Ба! - воскликнула незнакомка. - Так, значит, он победил!
Невыносимое презрение было в ее голосе.
- Победителей не было, - поспешно вмешался Данмор. - Мы обменялись парой выстрелов, и вдруг выяснилось, что мы с ним - старые друзья.
- Да, старые друзья, - эхом повторил Танкертон, но Данмору вдруг почудилось, что тот как-то внезапно осунулся. - Знаешь, Беатрис, мы еще мальчишками играли вместе!
Она в упор взглянула на него. Потом ее взгляд упал на Данмора… никогда ему еще не доводилось видеть такой смеси жгучего недоверия и презрения в женских глазах!
- Ну что ж, - сказала она, - ваши выстрелы сослужили вам обоим добрую службу! Так он что, едет с нами, Джим?
- Да, - ответил тот упавшим голосом.
- Он?! - фыркнула девушка. - Ладно… подсади меня. Я поеду вперед!
- Мы поедем все вместе, Беатрис, - почти умоляюще прошептал Танкертон.
- Да неужели? Только если твоя кляча угонится за моим гнедым!
- Что за муха тебя укусила? - воскликнул Танкертон.
- Хочу побыть одна, - с горькой усмешкой ответила девушка. - Хочу помечтать на свободе о настоящем мужчине! Похоже, в ваших горах их больше не водится!
Глава 18. На сцену выходит Джимми Ларрен
Многое не давало покоя Данмору.
Ему и прежде случалось встречать хорошеньких и гордых девушек. Не раз он бывал свидетелем, как эти прелестные создания с презрением тиранят мужчин, пользуясь той властью, которую дает красота. Но сейчас самое непонятное для него было та покорность, с какой сам Танкертон на глазах у толпы проглотил оскорбление, брошенное ему в лицо Беатрис, даже после этого протянув руку, чтобы подсадить ее в седло. Но самое же странное, по мнению Данмора, было то, что толпа ничуть не почувствовала оскорбления, нанесенного ее кумиру, больше того - не нашла в его унижении ничего позорного и по-прежнему откровенно любовалась Беатрис Кирк.
Зрители немного притихли, наблюдая, как Беатрис поставила ногу в подставленные Танкертоном ладони, собираясь вспрыгнуть в седло. В это время из лавки мясника, пошатываясь, вышел Билл Огден - здоровенный толстяк с заплывшими жиром плечами и длинным, как лошадиная морда, жестоким лицом. Джимми Ларрен не ошибся - он и в самом деле сильно смахивал на раскормленного кабана.
Сжимая в руке толстую палку, он мигом протолкался сквозь толпу к Джимми и со всей силы огрел его по плечам.