Тибет - мать великих рек Азии. Здесь, в скалистых горах его, формируются Хуанхэ и Янцзыцзян, Меконг (Лунцаньцзян) и Брахмапутра (Цангпо). Священный Инд тоже рождается в этих горах. Но Тибет - это не только горы, это луга, поросшие гигантскими цветами, колдовская сила пещер, в которых живут высохшие, как мощи, старцы, непроходимые леса, где стволы кедров обвивает сорокаметровая крапива. И лесные поляны, где люди не смеют охотиться, и куда олени приходят лизать соль, а барсы наточить о священные деревья беспощадные когти. Там медведь не уступит пути человеку, а леопард тихо уходит прочь, увидев на скале тень Учителя. Майтрея - победитель встает там во весь свой рост, связывая и разрешая судьбы. Майтрея - грядущий, еще не явившийся в мир Будда, который принесет счастье всем живым существам.
Люди живут там в основном по берегам священной для всякого индуса Брахмапутры. Она дает воду и жизнь Лхасе, Шигацзе, Джангдзе и Чэтану. На всем плоскогорье живут люди, говорящие на одном языке, составленном из многих наречий. Но ни индийцы, ни китайцы не понимают его. Жители называют себя народом бод (произносится "бё"), но обитатели Чантана между озерами Пан-Гон и Тенгри-Нор называют себя чан-па, люди страны между Тенгри-Нор, Куку-Hop и Дацзяньлу - хорпа, а кочевые племена - дог-па.
В давние времена тибетские кланы составляли единое и самостоятельное государство. Теперь большая часть и земель входит в состав империи, подвластной Дайцинской династии китайских императоров, а окраинные территории принадлежат Непалу, Сиккиму и Бирме.
Никто даже не знает, сколько живет в недоступном Тибете людей. Одни считают, что три миллиона, другие - не меньше восьми. А ведь мир вступил в XX век, и географы уверяют, что на Земле не осталось больше "белых пятен".
На северо-востоке Тибетского плоскогорья люди бод смешались с монголами (дамсок). Небольшая колония монголов поселилась и на севере Лхасы. Великое смешение народов, неодолимая диффузия, которая медленно, но верно подтачивает любую изоляцию.
Только с начала XVII века Небесная империя Дайцинов распространила свой суверенитет на Тибет. До той поры это был автономный край, состоявший из четырех провинций: У (Уй), Цан (Цзан), Кам и Нгари (Къорсум), находящихся под верховным управлением далай-ламы. Но медленно и постепенно, верные своей традиционной политике, китайские императоры стали прибирать Тибет к рукам. Ненавязчиво, вкрадчиво, почти незаметно для самих тибетцев власть стала переходить в руки правителей пограничных провинций Китая. Многомиллионное государство неторопливо всасывало в себя страну снегов. Для того чтобы наблюдать за землями, примыкающими к индийской границе, китайцы направили постоянного представителя - амбаня.
Потом началось наступление на власть далай-ламы. Амбань и не думал посягать на его религиозный авторитет. Напротив, святость и непогрешимость далай-ламы всячески подчеркивались. Но вот реальная власть, действительное участие в управлении страной - это далай-лама постепенно терял. Тем более что и другие высшие религиозные князья Тибета стали требовать для себя верховного владычества над провинциями и областями. Китайцы отнеслись к таким претензиям весьма благосклонно, и суверенитет далай-ламы становился все более номинальным.
В XIX веке все входящие в состав Китая тибетские земли были раздроблены на почти не зависимые друг от друга феодальные владения, так или иначе подчиненные Пекину.
Северо-восточная провинция, населенная кочевниками доша и монголами, подчинена китайскому амбаню, который проживает в Синине (китайская провинция Ганьсу).
Юго-восточный край с городами Батан, Литан и Дар-чэньдо включен в состав китайской провинции Сычуань и подчинен непосредственно ее генерал-губернатору.
Третья часть, значительно превосходящая по площади обе другие, составляющая собственно Тибет, закрыта для иностранцев и находится под надзором лхасского амбаня.
Так что изоляция Тибета вызвана не столько религиозными тайнами лам и желанием тибетцев сохранить свою самобытность, сколько чисто политическими соображениями центрального правительства в Пекине.
Жители Тибета все еще помнят те времена, когда далай-лама единовластно управлял всеми четырьмя провинциями. Однако деление страны на У, Цан, Кам и Нгари лишь дань исторической традиции. Три китайских амбаня управляют страной, раздробленной на множество автономных владений, точных границ которых не знает никто.
Таков Тибет на грани нового, XX века.
Французский путешественник Дютрейль де Рене считает, что непосредственная власть далай-ламы распространяется на полтора миллиона человек, среди которых не менее 300 тысяч монахов. Центром этих владений далай-ламы является провинция У.
Затем следует область, подчиненная второму тибетскому властителю паньчэнь-риньпочэ, или паньчэнь-ламе, обитающему в монастыре Ташилхуньпо близ города Шигацзе. Он властвует над сотней тысяч подданных, населяющих провинцию Цан, но авторитет этого второго по значению ламаитского иерарха распространяется далеко за пределы этой провинция. Именно паньчэнь-риньпочэ, а не далай-лама, назначает настоятелей монастырей племени голог в Амдо.
В том же городе находится и резиденция главы секты сакья, которая, как и приверженцы старой религии (бонбо), не признает верховной власти буддийских лам. По сути каждая секта обладает своими автономными владениями. Но над всеми распростер свои перепончатые крылья дракон Небесной империи.
Тибет - изолированная страна, и сношения его с внешним миром крайне затруднены. То, что тибетцы именуют словом "лэм" - "дорога" или даже "чжя-лэм" - "большая дорога", представляет собой узкую тропу, петляющую по дну глубоких лощин, прерываемую бурными потоками, которые редко удается перейти вброд. Мостов почти нет. Лишь изредка можно встретить два-три бамбуковых ствола, переброшенных над ревущей белой водой. Часто лэм змеится по крутым отрогам, которые вздымаются на пять и более тысяч метров. Там сияют облака и воют колючие метели, а снежные лавины, как спички, ломают исполинские стволы гималайских кедров. Порой лэм сужается в узкую, не шире одного фута, ленту, заброшенную на скальный карниз, заледенелый, скользкий, повисший над страшным обрывом. Там можно только стоять, приклеившись спиной к холодной скале. Стоять и ждать, пока ветер не сорвет человека, как жалкую былинку. А бывает и так, что там, где еще вчера был удобный путь, вы встретите лишь груду скальных обломков, ямы и рытвины, искореженные обвалом, с корнем выдранные стволы.
Только черный як может пройти по таким дорогам. Тяжелое животное продавливает ледяную корку и потому не скользит, а короткие ноги позволяют ему идти вперед даже при сильном боковом ветре. Як спокойно тащится над пропастью, лениво жуя, карабкается почти по отвесному склону. Ему не нужен запас пищи в дорогу, он всегда отыщет пук высохшей жесткой травы, оставшейся в скалах еще с незапамятных времен. Этого хватит ему на день пути.
Но яки ленивы и упрямы. Устав идти, они ложатся на снег и скорее дадут убить себя, чем тронутся дальше. Они не могут идти караваном, как лошади или верблюды, а тащатся беспорядочным стадом, калеча друг о друга привязанный груз.
В горах они вряд ли пройдут больше 10 километров за сутки, по равнине, может быть, сделают вдвое больше.
Вот почему многие все же рискуют идти на лошадях, которые намного дороже, которых трудно прокормить и которые в довершение всего срываются в пропасть вместе с кладью.
Главные дороги соединяют Лхасу с Синином. Самая западная из них проходит через Нагчу, переправу Чумар Рабдун на реке Мур-Усу и цайдамское княжество Цзун-Цзасака. Это самый длинный и самый оживленный путь. Монголы предпочитают его. Лучше дать лишку, чем встретиться с разбойниками. Длина этого пути 1860 километров. Яки одолевают его в 108 дней (20 дней от Лхасы до Нагчу, 88 - от Нагчу до Синина). Людские поселения встречаются лишь вблизи Лхасы и на участке Синин - монастырь Танкар, 800 километров проходят по совершенно безлюдной земле, на остальном маршруте - только два небольших поселения: Нагчу и ставка Цзун-Цзасака. Но путь зато ровный и спокойный. Высокий путь по черной гальке и солончакам.
Старики рассказывают о другой, еще более прямой и удобной дороге, проходившей южнее переправы Чумар-Рабдун, между горькими озерами Чжарин-Нор и Орин-Нор к Танкару. Но лихие разбойники из племени голог живо отбили у паломников охоту идти этой дорогой. И время сгладило ее.
Третий путь, открытый французом Гренаром, начинается у истоков Меконга и через монастырь Таши-гомба и Чжекуньдо выходит к Танкару. Длина его 1780 километров, но по пустыне приходится идти только 580 километров.
У монастыря Лабуг от этой дороги отходит ветка в торговый город Ланьчжоу. Она идет по населенным местам мимо монастыря Лабран и города Хочжоу. Здесь торговый человек может не опасаться разбоя.
Весь путь длиной в 2045 километров идет по стране все тех же лихих гологов, которые пропускают только караваны из Лабрана да разрешают великому ламе проехать населенной веткой, когда тот раз в три года ездит из Ташилхуньпо в Пекин. Да и по Гренаровой дороге могут проходить лишь монастырские караваны из Чже-куньдо.
Другая группа из трех дорог идет из Лхасы в Дацзяньлу (Дарченьдо) на границе провинции Сычуань. Самая южная, наиболее короткая и трудная, идет через Чжямдо (Гямда), Лхари и Чамдо. 1650 километров этой дороги яки проходят в 105 дней. Дорогой через Согцзон и Чамдо мало кто пользуется, зато северным путем, от истоков Меконга к городу Чжекуньдо, несмотря на крюк в 200 километров, следуют чаще всего. Это сравнительно хороший путь. Только лхасский амбань ездит всегда по первой дороге, которая проходит по богатым местам. Он никогда не упускает случая пополнить свою казну.
Есть, правда, еще одна дорога - из Сунпаньтина в Чамдо через монастырь Цзогчэнь с веткой в Чжекуньдо. Короткая - всего 860 километров. Но только сунпаньские контрабандисты, находящиеся в доле с местными разбойниками, могут спокойно проехать этим путем.
Приходится подробно говорить о дорогах в Тибет, поскольку от них зависит добрая половина успеха. Можно обмануть бдительность китайских властей, подкупить местную полицию, успешно пройти допрос лам. Но если вы не попадете в Лхасу, вам даже не придется подвергнуться всем этим испытаниям. А в Лхасу очень легко не прийти. Вы можете замерзнуть на перевале, обрушиться в пропасть, стать добычей леопарда-людоеда, умереть от голода и жажды в пустыне, вас могут ограбить и даже убить разбойники. И все зависит от правильного выбора дороги. Остальное - дело судьбы. Но выбор дороги во многом предопределяет вашу карму.
Третья группа дорог соединяет Лхасу с Лицзяном в китайской провинции Юньнань. Расстояние между этими городами 1600 километров, но никто точно не знает, где и как проложены там дороги. Неизвестно даже, сколько таких дорог. Весь путь проходит по совершенно не исследованной долине священной Брахмапутры. Жители Сиккима, Бутана и Непала уверяют, что там живут страшные мохнатые люди с двумя боковыми резцами, выступающими над нижней губой, и красными глазами, которые светятся в темноте, как у зверей.
Несколько дорог соединяют Лхасу с Индией. Наиболее удобная из них по взаимной договоренности между далай-ламой и лхасским амбанем закрыта для движения. От столицы Сиккима Дарджилинга до Лхасы всего 620 километров. Их можно было бы проскакать за девять дней. Это тем более удобно и выгодно, что Дарджилинг связан с Индией английской железной дорогой. Но этот путь в Лхасу закрыт. Можно пользоваться только дорогами, проходящими через Бутан и Непал. От Лхасы до столицы Бутана Тассисудона (Ташичоцзон) только 400 километров, а до столицы Непала Катманду 860 километров. Непальская дорога проходит через Чжяньцэ, Ташилхуньпо, Сакья и Тинри. Есть еще одна, почти заброшенная, дорога из Лхасы в Ассам через Чэтан.
Две дороги ведут из Лхасы в Ладак. Одна из них (2140 км) проходит через Ташилхуньпо, Гарток и Рудок, другая (1880 км) - через Сэньчжацзон, Омбо и Рудок. Почти все торговые караваны идут по более длинной дороге, проходящей по сравнительно богатым и густонаселенным районам. По этой же дороге обычно направляются к далай-ламе посольства из Ладака. На яках весь путь можно пройти за четыре месяца, на лошади - за два с половиной. Правительственный курьер, которого ожидают подставы на каждой станции, тратит на весь путь 18 дней.
Есть еще несколько трудных и почти заброшенных путей в Лхасу и Ташилхуньпо из Китайского Туркестана. Вот и все. Больше дорог в Тибет нет.
За последнее тысячелетие буквально считанные путешественники смогли проникнуть в столицу Тибета, хотя вплоть до начала XIX века они не встречали никакого противодействия со стороны местных властей.
Р. Н. внимательно изучил все документы, в которых только упоминается слово "Тибет". В течение полутора лет он не разгибаясь сидел над книгами, письмами, фотокопиями, картами и манускриптами на разных языках. Среди всех этих документов было несколько особо секретных и важных. Специальный курьер из Лондона следил за тем, чтобы они были прочитаны в изолированном помещении и не попали в чужие руки.
874 год. Первое упоминание о Тибете. Арабский купец-мореход Ибн-Вахаб покинул в 871 году родную Бассору, которую разграбили восставшие зинджи, и через Индию направился в Китай. Сохранился древний пергамент с его записями: "…За страной Китай находится страна тагазгазов, которые относятся к тюркам. Земли Китая, граничащие с землями тюрок, называются Тибетом… Однако люди из наших стран еще не бывали там, а потому никто не может рассказать о них. В этой стране встречаются белые соколы…"
1160 год. Появляется самый значительный в научном отношении географический труд средневековья, единственный, который хоть в какой-то степени можно сопоставить с великолепным творением Птолемея. Это созданная в Палермо "Книга Роджера", к которой приложена большая карта мира арабского ученого Идриси. Под покровительством короля Роджера II Идриси выгравировал на серебре эту знаменитую карту, над которой трудился 15 лет. Оригинал этой карты утерян, но копии сохранились.
Первым из европейских географов Идриси помещает в Центральной Азии Тибет (под названием Тоббат).
1166–1173 годы. Знаменитый еврейский путешественник рабби Вениамин предпринимает путешествие по Передней Азии и Северной Африке. Сохранившийся лишь в отрывках путевой дневник рабби Вениамина содержит фразу: "Оттуда (от Самарканда) четыре дня до области Тобота, в лесах которой добывается мускус".
Это первый европейский источник, в котором упоминается нынешнее название Тибета (в форме "Тобот").
Но лишь через полтора столетия европейцы смогли проникнуть в Тибет. Первым, кому это удалось, был монах Одорик из Порденоне.
С тех пор как в начале XIII века были основаны два нищенствующих ордена - доминиканцев и францисканцев, миссионерская деятельность братьев в рясах стала неуклонно расширяться. Благодаря совету, данному папой в 1267 году магистру Доминиканского ордена Жану де Вереею, послать христианских проповедников к монголам, индусам, эфиопам, нубийцам, сарацинам, а потом и благодаря личным стараниям папы Николая IV, пославшего письма "К царям Армении, Грузии, Иберии, Эфиопии и Татарии" начался подъем миссионерской деятельности в языческих странах. Правда, конечный результат далеко не оправдал надежды великого понтифика, несмотря на самоотверженность и мужество братьев-путешественников.
Одним из наиболее выдающихся христианских проповедников был францисканец Одорико Маттиусси ди Порденоне, называемый также Одерихом Парденонским. В апреле 1318 года фра Одорико отправился в длительное путешествие по Азии. Вместе с другим знаменитым миссионером-путешественником, Монтекорвино, Одорико провел несколько лет в Китае, на обратном пути посетил Тибет и даже долго прожил в священной Лхасе. Возвратившись в Италию в 1330 году изнуренным, больным человеком, он по требованию великого магистра ордена Гуйлельмо Соланья продиктовал отчет о своих путевых приключениях. Впрочем, смерть, последовавшая 14 января 1331 года, прервала этот труд, который стал известен в Европе под латинским названием "De mirabilibus mundi" ("О чудесах мира").
"Я направился в другую очень обширную провинцию, - рассказывал Одорико, - носящую название Тибот и лежащую на пути в Индию. Это царство подвластно великому хану. Здесь можно найти хлеб и воду в таком величайшем изобилии, как нигде на свете. Жители этой страны живут в шатрах из черного войлока. Их главный город очень красив и построен весь из белого камня, а его улицы хорошо вымощены. Он называется Хоса. Никто в этом городе не осмеливается пролить кровь человека или даже животного из благоговения к идолу, которому здесь поклоняются. В этом городе живет Обасси (далай-лама) - так называют они на своем языке местного папу. Он глава всех идолопоклонников и по своему усмотрению распределяет доходы страны… У них считается красивым иметь длинные ногти, и они отпускают их столь длинными, что те покрывают им все руки. Красота женщин определяется маленькими ножками. Когда у матерей рождаются дочери, они стягивают им ноги так, что те совсем не могут вырасти…"
Сведения Одорика о Лхасе не утратили своей ценности со временем.
Р. Н. поразило чрезвычайно точное сравнение лхасского далай-ламы с Римским Папой. Действительно, и во времена Одорика, и по сей день далай-лама был и остается папой ламаитов. Он властитель душ 200, а может быть, 400 миллионов людей! А мир ничего не знает о нем, как не знает он о ламаитском Риме - Лхасе и ее тайных святынях.
Изучая документы о путешествии Одорика, Р. Н. установил, что тот попал в Лхасу через провинции Шаньси, Шэньси и Сычуань. Было это в 1325–1326 годах.
Прошло три столетия, прежде чем кто-либо из европейцев решился отправиться в Тибет.
В 1624 году иезуит Антонио Андрада проник туда из Агры (Индия), перевалив через Гималаи к верховьям Ганга (озеру Манасаровар), откуда через Рудок направился в Кукунор и далее в Китай. Описание этого трудного путешествия появилось на португальском языке в Лиссабоне.
Другой иезуит - австриец Грюбер - совершил такое же путешествие, но в обратном направлении: из Китая в Индию. Вместе с французом Дорвилем он в 1661 году выехал из Пекина через Синин и Нагчу в Лхасу, откуда, пробыв два месяца, направился в Агару через Непал.
Через 50 лет неугомонный иезуитский орден вновь посылает ловких своих офицеров разведать тайны далекой высокогорной страны. Тосканцу Дезидери и португальцу Фрейре удается в 1716 году проникнуть в Лхасу из Сиккима. Дезидери пробыл в Лхасе до 1729 года. Его чрезвычайно ценные записки о Тибете доныне остаются в рукописи, которая хранится в секретном сейфе одной из иезуитских школ.
Р. Н. получил возможность прочесть копию этой рукописи в английском переводе.
В 1719 году, когда Дезидери еще пребывал в Лхасе, туда пробрались 18 капуцинов во главе с отцом Франциско Орацио делла Пенна. Они основали в столице Тибета первую католическую миссию, которая просуществовала вплоть до 1760 года. Орацио делла Пенна прекрасно изучил город, страну и несколько местных языков. Все материалы миссии хранятся в Ватикане в Congregatio de propaganda fide.
С выписками из некоторых донесений патера Орацио Р. Н. ознакомился.
Почти не осталось сведений об интересной экспедиции голландца Самуэла ван де Путте, который около 1730 года добрался до Лхасы из Индии. Ван де Путте изучил тибетский язык и даже ездил в составе тибетского посольства в Пекин.