Однако пони был не так послушен: он внезапно подал назад и с брошенными поводьями побежал в пустошь. За ним, со страшными криками, помчались индейцы.
Рори был удивлен тем, что из дома не раздалось ни единого выстрела. Вероятно, если бы индейцы не так шумели, он смог бы услышать безумные вопли радости, доносящиеся из дома, который вновь обрел своего хозяина…
Небо все светлело. Апачи стали сбиваться в кучки и отходить подальше от дома, словно понимая, что скоро они станут прекрасными мишенями для прицельного огня. Рори тоже понял, что ему надо убраться подальше от них, и он снова пополз среди скал, и полз около получаса, пока не оказался под защитой здоровенного валуна. Солнце уже стояло в небе.
Сейчас он не видел пространства перед домом, но понимал, что стоит ему высунуться, как индейцы заметят его – и это будет означать только смерть.
У него были винтовка, револьвер и масса боеприпасов, но не было укрытия. А без какой-нибудь, пусть даже захудалой, лошадки под рукой он чувствовал себя полностью беззащитным и уязвимым.
Вся безнадежность его положения вдруг ясно встала перед Рори. Раньше он полагал, что у него есть кой-какие шансы спастись, но теперь, при трезвом размышлении, он увидел, насколько призрачны эти шансы! Только идиот мог хвататься за такую соломинку!
Больше всего его убивало отсутствие его жеребца. Имея под собой это крылатое существо, он чувствовал себя непобедимым. Оказаться без жеребца для Рори было все равно что ястребу остаться без крыльев и барахтаться беспомощно в песке…
Но как бы там ни было, прежде всего ему нельзя обнаружить себя. Индейцы были сейчас так близко, что с первого взгляда на него смогли бы узнать, кто это… Тогда вся задумка, ради которой он отдал жеребца, пойдет прахом.
В кармане у Рори был большой платок из тонкого шелка. Он достал его и завязал вокруг лица, пропустив ниже носа. Это поможет ему остаться неузнанным. Если они не сумеют его схватить, он останется для апачей Незнакомцем.
Рори с величайшей осторожностью стал пробираться вперед. Он короткими перебежками перемещался из одного укромного местечка в другое. Движения его напоминали повадки голодного зверя, который крадется к пище, зная, что любое его неверное движение окажется смертельным. Передвигаясь мучительно медленно, Рори Мичел добрался наконец к краю долины, где начинались высокие скалы. Словно он не полз по земле, а плыл по широкой, полной опасностей реке.
Оказавшись под защитой высоких скал, он остановился отдышаться, лег лицом вниз в тени громадного валуна и постанывал с безотчетным наслаждением.
Вверху он видел, как хищный канюк описывает свои круги в поисках добычи, и эти повторяющиеся круги в синеве становились все выше и все слабее различимы с земли…
И Рори подумалось: а что имеет смысл на этой грешной земле? Что стоит беречь, что стоит хранить? Пожалуй, ничего, даже саму жизнь. И что значат эти люди в доме Уэйра? Да ничего. Пусть их сметет с лица земли – какая разница? Он, Рори Мичел, сделал для них и без того достаточно, и теперь ему следует позаботиться о себе самом, чтобы раньше времени не превратиться в добычу для канюка…
Нет, его план был слишком опасен, слишком безумен. Никому не удалось бы выполнить эту задумку. И кроме того, ни единому человеку такая ерунда и в голову бы не пришла. Это просто забавы малого ребенка, а не расчет взрослого человека.
Так сказал себе Рори, и тотчас же услышал вдалеке ржание лошади.
Он вскочил на ноги и увидел в отроге долины большой табун неоседланных, запасных лошадей апачей, который пасли несколько молодых воинов.
Этот отрог долины заканчивался неприступным ущельем, с разбросанными там и сям валунами, шипастыми кустарниками и кактусами, которые похуже настоящей колючей проволоки.
Здесь было прекрасное, спокойное пастбище, с трех сторон защищенное ландшафтом, но Рори, положив подбородок на скрещенные руки, напряженно размышлял о том, что ему представился редкий случай, почти такой, как ястребу представляется иногда возможность выхватить рыбину из большого косяка, подплывшего близко к поверхности воды. И он должен, несмотря на всю храбрость и хитрость индейцев, увести из их табуна коня.
Он забыл о своей любви к жизни, о мыслях про спокойное будущее и о канюке, кружащем в небе в поисках падали. Он снова стал вором, которому светит большой куш, и глаза его уже расширились от предвкушения победы.
Глава 36
Говорят, что у вора свой почет. И для Рори, с замиранием сердца глядящего вниз со скал, сейчас было важнее всего на свете это самое звание вора…
Нет, задача казалась невыполнимой. И тем более было бы здорово совершить невероятное. Ведь если вдуматься – что еще в мире достойно усилий, как только не это?
Так говорил себе Рори, лежа за валуном под палящим солнцем.
Но если даже предположить, что ему удастся взобраться на лошадь, то какую из них ему нужно выбрать?
Нет, просто хорошая лошадь здесь не подойдет. Ему нужна самая лучшая. Эх, был бы под ним его вороной жеребец, он бы посмеялся над любой погоней… Но когда рядом трое всадников, тут не до смеха. И потому он изучал табун пристально, придирчиво.
Конечно, надо полагать, что перед выходом на тропу войны индейцы станут откармливать на горных пастбищах самых лучших своих коней. Так что перед ним отборный табун.
Но среди них чертовски трудно выбирать. У всех лошадей отличные стати. Конечно, среди них много диких, пойманных в прериях мустангов. Индейцы не умеют как следует обращаться с лошадьми, они у них не так быстро приручаются. Остаются дикими, как дьяволы.
В табуне то и дело раздавалось громкое ржание, когда пара-тройка мустангов сходились в драке. И каждый раз один из пастухов разгонял дерущихся мустангов кнутом. Рори подметил, что небольшой серый жеребец с горбатой, странной головой и кривоватой шеей был постоянным участником этих схваток. Даже издалека можно было заметить признаки большой, необузданной силы в нем.
Рори видел, что серый забияка прямо-таки искал драки, перемещаясь внутри табуна. Наконец один из пастухов прижал серого к краю, и тот сразу запрядал ушами, с удовольствием, как если бы его единственной целью было привлечь к себе внимание. Прямо-таки ангелочек.
"Ну, если ноги у тебя так же сильны, как мозги в черепушке, ты и станешь моим скакуном, – подумал Рори. – Но если ты окажешься тихоходом, то я очень скоро стану мертвецом!"
Он хорошо понимал, чем рискует.
Если уж он рискнет вскочить на спину неоседланного жеребца на открытом пространстве, то ему потребуется безумная скорость и большая выносливость скакуна. Иначе он не сумеет оторваться от преследования апачей. Но у Рори уже не оставалось времени на сомнения.
Теперь, приняв решение, Рори стал пробираться поближе к краю склона. Временами склон был так крут, что он ежесекундно рисковал сбросить вниз камень или спустить лавину из щебня. А всякий шум непременно привлечет внимание индейцев в ложбине.
Если старый индеец втрое зорче белого человека, то молодой индеец втрое зорче волка.
Рори почувствовал себя немного спокойнее и уверенней, когда неожиданно обнаружил посреди скал и кактусов заброшенную тропинку, по которой можно было идти уже достаточно легко. Так он достиг удобного места, откуда предстояло начинать.
Ну что ж, пора.
Он пошел вперед, и длинные колючие отростки кактусов цепляли его за одежду, словно пытаясь удержать от решительных действий. К тому же Рори как ни старался, не мог не поднимать легкой пыли от шагов, которая висела позади него, словно паутина, сотканная гигантским пауком.
Иногда он останавливался, чтобы пыль осела, но та оставалась висеть в воздухе, плотном и горячем, как заколдованном…
Так, шаг за шагом, он спустился в ложбину. Сердце его билось быстро и легко, как у ребенка, который выбежал на свежий весенний воздух после долгой сумрачной зимы.
Теперь опасность была прямо перед ним, и он почувствовал возбуждение.
Он уже почти дошел до конца тропки, когда из-под его ноги выкатился и загремел вниз камень. Он припал на одно колено, верхняя губа обнажила звериный оскал, глаза сузились в щелки. Да, тут было трое пастухов, а в его револьвере было больше трех патронов…
Но Рори, хоть и с усилием, сумел перебороть в себе инстинктивное желание вступить в бой. Если он обнаружит свою позицию, открыв огонь, апачи станут охотиться за ним, прочесывая местность дюйм за дюймом. Так что после первого же своего выстрела он может числить себя в мертвецах.
Рори напряженно ожидал, какая реакция последует на шум, вызванный падением камня. И через несколько секунд он услышал далекий голос, по-испански сказавший: "Это ящерица пробирается по склону…"
Сквозь густые заросли кактусов Рори увидел того полукровку-мексиканца, которого он приметил еще в лагере апачей, когда лечил Южного Ветра.
Широколицый и косоглазый, этот парень выглядел довольно гадко, но Рори все равно поблагодарил его про себя за эти слова, которые на время спасли ему жизнь. Но рядом с ним был настоящий апач, один из друзей Бешеного Быка. И тот возразил:
– Какой же должна быть эта ящерица, чтобы наделать столько шума?
– Ящерица, за которой охотится ястреб! – отвечал полукровка. – Я видел, как это происходит. Ящерица бывает так напугана, что словно слепнет. Она бросается прямо на камни и кусты, пытаясь спрятаться. Вот от этого и шум.
– Ну уж? – хмыкнул апач, явно не слишком убежденный этим рассказом.
– А что тебя удивляет? – переспросил полукровка.
– Откуда тогда такая полоса пыли на склоне?
– Какая еще полоса?
– Вон там, над кактусами!
– Ничего я не вижу такого…
– Посмотри еще разок и протри глаза, друг!
– Ну, я смотрю. Ничего там нет.
– Да это всякий увидит, хоть ребенок, хоть старуха! Вон там пыль зависла! Вон, вон, смотри, ветер сносит ее!
Рори, сжав зубы, почувствовал, как по спине катится холодный пот. Стоит кому-то из этих молодых парней сделать несколько шагов в его сторону – и разразится настоящий бой со стрельбой и с очень малыми шансами для Рори…
– Ну хорошо, – сказал полукровка. – Тогда скажи мне, отчего эта пыль могла подняться, а?
– Вот я пойду и посмотрю! – ответил упрямый апач.
– Давай, давай! – закричал его товарищ злорадно. – Пойди и порви свою одежду об эти кактусы, расцарапай кожу, и все впустую! Может быть, ты думаешь, что этот бледнолицый колдун и внутри дома и вне его? И сейчас смотрит на нас?
И он громко захохотал.
– Правду сказать, я все о нем думаю, – произнес апач.
– Значит, ты боишься, что он здесь? – подначивал его полукровка.
– Откуда мне знать, где он! – угрюмо отвечал апач. – То он тут, то он там, кто же его выследит? Большой Конь – ребенок по сравнению с ним. Он берет мертвого человека за руку и возвращает ему жизнь – верно ведь?
– Ну, я слышал такие рассказы, – согласился полукровка.
– Но ведь и ты видел таких людей! – настаивал апач.
– Может, и так. Но что толку, если он там засел? Скорей всего, он превратился в воздух или в пыль. Ты видел столбы пыли – как раз эту пыль он поднял, когда взвился в небо. И сейчас он уже, возможно, снимает скальп с какого-нибудь апача. А раз так, то получается, что он неуловим. И какой смысл тебе выслеживать его, раз ты не можешь его поймать?
– Это точно! – вдруг воскликнул апач. – Как-то я раньше об этом не подумал. – Действительно, как это он мог сидеть в этих чертовых зарослях кактусов?! Да, наверно, это была ящерица.
Они пошли прочь, весело пересмеиваясь, и Рори Мичел вдруг ощутил, как его кольнуло в сердце. Ведь он дико обрадовался тому, как молодой апач изменил своему инстинктивному чувству…
Но все равно перед Рори стояла все та же задача – увести серого скакуна, и он, соображая, как бы получше это сделать, шептал неразборчиво себе под нос, тише жужжания шмеля или стрекотания цикады. Желание взбудоражить эту спокойную долину сжигало его с невероятной силой…
Глава 37
Полукровка, присматривавший за серым жеребцом, и сейчас как раз заспешил к нему, чтобы удержать от очередной драки. Но слишком замешкался. Серый шарахнулся от пастуха и оказался в самой гуще возбужденных, ржащих лошадей. Рори тихонько засмеялся, наблюдая за этой сценой из своих кустов.
Да, этот жеребчик сам с усам!
Рори подобрался к самому краю зарослей, откуда индейцы уже смогут его разглядеть, если только отвлекутся от своего табуна. Но индейцы покатывались с хохоту, наблюдая за действиями полукровки, – тот, в ярости вопил и щелкал своим кнутом, но без толку.
Он не сумел разъединить лошадей, но выгнал их на склон. И вскоре они оказались рядом с тем местом, где прятался Рори. Один конек наступил на тянущийся повод, споткнулся и полетел вверх тормашками, а другие отпрянули в стороны.
Это был момент, который Рори не имел права упустить. Он дождался, когда серый жеребец оказался поближе, и тогда стрелой метнулся к нему и вскочил на спину. Ему пришлось очень нелегко, потому что одной рукой Рори продолжал держать винтовку, а другой ему нужно было ухватить повод, свисавший с шеи скакуна.
И прежде чем индейцы пришли в себя от изумления, серый жеребец со всадником в маске уже помчался по крутому склону вверх…
Немудрено, что индейцы не сразу начали стрелять. Они раскрыв рты смотрели, как Рори погнал взбешенного скакуна прямо сквозь табун. И конь, и Рори получили множество ссадин, но серый, похоже, решил, что это его просто нахлестывают, причем так больно, как никогда раньше. Рори, со своей стороны, готов был на любые жертвы от радости, что под ним оказался такой резвый жеребец.
Он добрался уже почти до самого верха гребня, когда улюлюканье индейцев стихло и они, наконец, открыли стрельбу. Но ни одна пуля и близко не просвистела от Рори, а уже в следующую минуту он оказался на гребне и погнал коня по долине.
Рори преобразился. Ястреб снова обрел свои крылья. Этот жеребец, хоть и не мог сравниться с его любимым черным мустангом, все-таки был неплох, совсем неплох. Он справится с любым сюрпризом, который ему могут преподнести апачи.
Коню еще предстояли испытания, так что не стоило загонять его раньше времени. Рори обмотал морду коня поводом, вместо уздечки, и перевел его на легкую рысь.
Теперь, на тихом ходу, он по-настоящему смог оценить мощь этого животного.
Но тут с вершины холма послышались крики пастухов, которые, наконец поймав своих лошадей, бросились в погоню. Тут уж Рори пустил своего серого во весь опор.
Рори был на вершине счастья. Серый жеребец стелился по земле, вытянув вперед свою уродливую голову и прижав уши.
Оглянувшись назад, Рори увидел, что преследователи расчехлили свои винтовки – а это значило, что они прекратили погоню. Оно и верно, ведь серый легко уходил от них. Хотя индейцы были легче Рори и могли бы попытаться догнать его.
Но они предпочли стрелять ему вслед. В горячке погони им не пришло в голову чуть придержать своих коней, чтобы получше прицелиться. Как только Рори понял это, он перестал обращать внимание на грохот выстрелов и стал еще сильнее нахлестывать серого. Выстрелы становились все реже и реже и наконец вовсе стихли. Должно быть, Рори был уже вне пределов полета пули.
Он чуть придержал коня и, обернувшись, увидел, что преследователи остановились. Один из них развернулся и пришпорил коня – видимо, намеревался принести в племя весть о дерзком воре. Да, горячий прием окажет этим горе-пастушкам хозяин серого жеребца! Двое других юношей, поколебавшись, медленно поехали за Рори, чтобы получше заметить, по какому пути направлять взрослых преследователей, когда они прибудут.
Поэтому Рори, проехав скалистый пригорок, спешился и, держа конец повода под мышкой, лег и тщательно прицелился. До индейских парней было не меньше пятисот ярдов, но Рори знал, что сумеет вышибить кого-нибудь из них из седла. Но ему было нужно не это. Он не чувствовал к парням никакой злобы, скорее жалел их, представляя, как им здорово достанется от старших за пропажу коня. Нет, он хотел только отпугнуть их, чтобы они отъехали подальше отсюда. Поэтому он попытался попасть в землю прямо перед одним из парней. И ему это удалось. Он видел, как лошадь встала на дыбы, чуть не скинув своего всадника. Тогда, тщательно прицелившись, Рори послал вторую пулю прямо рядом с головой второго парня.
Этого было достаточно. Мальчишки попрятались, почти зарылись в землю. А Рори Мичел, довольно ухмыльнувшись, вскочил на своего неседланного серого. Теперь парни будут подкрадываться к этой скале долго и с большими предосторожностями. Так что он мог выбросить их из головы, а вместо этого подумать над своим дальнейшим маршрутом. Это оказалось не слишком сложно, необходимо было только чуть повернуть посреди следующей каменистой лощины.
Вместо того чтобы ехать прямо по пустому пространству, он свернул на склон и погнал своего жеребца сквозь заросли кустарников. Таким образом он уже через пять минут был высоко над равниной и мог видеть вдалеке дом Уэйра; позади двое молодых индейцев боязливо подбирались к той скале, где, по их мнению, прятался похититель коня; а еще дальше позади Рори видел, как по пустоши скачет за подмогой третий пастух.
Рори был очень доволен собой и раздобытым конем. Это был злобный зверь, но Рори сумел удержать его в руках. Шкура скакуна была покрыта сотней царапин и мелких ранок от скачки сквозь колючие заросли и кактусы, и жеребец явно относил все свои раны именно на счет злой воли своего нового наездника – и оттого побаивался Мичела.
Рори почувствовал, что теперь он избавлен от опасностей. Пока он ехал по низинам и не видел окрестностей, он чуял угрозу. А теперь, оказавшись на высоте, он мог не опасаться неожиданностей. Глаза его засияли, плечи выпрямились.
Потом он увидел вдалеке, что молодой пастух въехал в лагерь индейцев.
Рори был ошарашен тем, с какой неимоверной быстротой апачи вылетели из лагеря в ответ на призыв о помощи. Словно осы из потревоженного гнезда, вылетели апачи темной массой и покатились по скалистой равнине, то подымаясь на пригорки, то спускаясь в ложбины.
Рори стянул с лица маску и оставил платок висеть обмотанным вокруг глеи, чтобы в любую минуту сразу же натянуть его обратно. Чуть придержав коня, он двинулся медленным шагом между высоких кустарников. А когда он достал большой, квадратно-ограненный рубин и впился в него взглядом, мир стал казаться ему в целом справедливым. Да, рубин этот не был похож на ключ, но он сможет открыть много дверей!
Выехав на открытое место, он спешился, затянул узел повода понадежнее у головы жеребца и привязал его к дереву. Потом лег на спину в тени кроны и сразу же заснул.
Конечно, пустившиеся в погоню апачи скорее всего нападут на его след, но будучи в таком множестве, они наверняка будут производить страшный шум и непременно взбудоражат серого жеребца, а уж он своим ржанием разбудит Рори задолго до приближения индейцев.
И в конце-то концов, разве кто-нибудь может знать свою судьбу? Так что иной раз приходится и рисковать.
Но Рори проснулся не от ржания, а от холода. К вечеру потянуло ледяным ветерком. Он почувствовал себя сонным, холодным и голодным как волк. Но он встал, потряс головой – и стряхнул с себя все беды.