– Я Большой Конь, отменяю это дурное пророчество! Я покажу всем, что его колдовство слабое. Я буду жив утром, и кто тогда поверит этому бледнолицему лжецу? А над тобой, Южный Ветер, будут смеяться всю жизнь! Ты видел дурной сон, как больной подросток или старая женщина! Я, Большой Конь, буду жив, когда наступит утро! Пусть все слышат, что я сказал. Я всем покажу, кто глупец, а кто мудрец! Вот что я говорю вам, воины!
Но индейцы уже почти не обращали на него внимания. Если кто-нибудь и бросал взгляд на Большого Коня, то с жалостью, как на смертельно больного человека.
Глава 40
Рори Мичел не мог знать, что происходит в лагере. Он понимал только, что ввязался в самое опасное приключение в своей жизни, когда подобрался вплотную к лагерю апачей.
У него не было четкого плана. Успех так сильно зависел от разных случайностей, что оставалось просто делать один шаг за другим, в надежде, что в конце концов удастся достичь цели.
В двухстах ярдах впереди видны были блики костров между шатрами и бродили смутные тени индейцев. Он спешился и привязал своего резвого серого скакуна, который так хорошо послужил ему сегодня. Но теперь его служба закончилась, по крайней мере на время.
Если Рори не успеет сделать свое дело до появления луны, то в лунном свете серые бока рысака засветятся как начищенное серебро, и его наверняка заметят из лагеря. Двести ярдов – это не так уж далеко. Зато добежать в случае чего до серого можно будет за двадцать с чем-то секунд, а за то же самое время апач может поймать своего коня и проскакать некоторое расстояние. Если Рори окажется хоть на два корпуса впереди своих преследователей, то на этом резвом сером скакуне у него будет шанс спастись.
Независимо от того, как пойдут у него дела в лагере индейцев, самая опасная часть его задачи – это суметь живым выбраться оттуда после того, как он разберется с Большим Конем.
Стояла та глубокая, густая темень, которая наступает сразу вслед за сумерками, когда ночь, кажется, становится даже темнее, чем чернота, а звезды превращаются в сверкающие бриллианты. Но Рори приблизился к лагерю уже достаточно, чтобы разглядеть людей, безостановочно движущихся вокруг лагеря. Всадники следовали друг за другом на некотором расстоянии, так, чтобы задний отчетливо видел переднего. Рори прикинул, что таким манером прогуливаются вокруг стоянки не меньше дюжины всадников.
Если он видит их, вскоре и они заметят его, хотя у Рори и было преимущество в том, что он видел их на фоне зарева костров более четко. И тем не менее ему следовало предпринять все возможные меры предосторожности.
Он спрятал свою винтовку в укромном месте. Не стоит отягощать себя лишней тяжестью. При себе Рори оставил только кольт и охотничий нож, острый как бритва.
Он полз, отталкиваясь локтями и коленями, временами припадая к земле всем телом. Сейчас все было против него, кроме разве что тусклого освещения. Никакого укрытия, ни кустов, ни скал. Только небольшие валуны, рассыпанные вокруг. Когда он останавливался, то сворачивался в клубок, чтобы стать похожим в темноте на такой же валун…
Такие вот маленькие хитрости да еще молитвы – вот и все, что могло ему помочь проникнуть в лагерь.
Приблизившись к тропе, по которой двигались часовые, он стал ползти медленнее. Он выжидал, пока проедет один всадник, тихонько подбирался вперед и снова замирал, когда мимо проезжал следующий часовой.
Действуя таким медленным и изнурительным способом, он сумел все же подобраться к тропе.
Теперь наступил самый опасный момент. Если он будет лежать рядом с тропой, его почти наверняка вскоре заметят. Если он попытается слишком быстро пересечь тропу, то еще вернее привлечет к себе внимание – известно ведь, что движущийся предмет в сто раз подозрительнее, чем лежачий или ползущий.
Рори полежал так с минуту, чувствуя, как почти в лицо ему бьют комки земли из-под копыт лошадей, и всякую секунду ожидая, что его пронзит индейское копье.
Нет, смешно было и надеяться, что ему удастся проскользнуть в лагерь таким способом. Он подполз к тропе еще ближе и свернулся в клубок, напряженно обхватив рукоятку своего револьвера. Если что – он готов к смертельной схватке.
И вдруг раздался крик индейца, и в следующее мгновение лошадь буквально перескочила через Рори. Но он не шелохнулся. Он видел, как апач мчится на него во весь опор, опустив копье. И Рори не выстрелил лишь потому, что от ужаса все члены у него словно онемели…
Но копье не нанесло удара, который стал бы смертельным для Рори!
Наверно, апач сейчас развернется. Подъедут его товарищи. Они будут играть с глупым белым человеком, как кошки с мышью!
Но нет! Всадники на мгновение придержали коней, коротко и гортанно перекликнулись, и их движение по кругу возобновилось!
Рори, ослабевший от ужаса, попытался прийти в себя и стал потихоньку ползти теперь уже в сторону индейской деревни, тем же манером, как и подбирался. Теперь он стал еще более осторожен.
В это время он гадал, что же такое могло случиться, почему индеец, опустивший копье, не ударил его?
Возможно, тому показалось какое-то движение у одного из валунов, он собирался нанести удар, но в последний момент пожалел острый наконечник своего копья, который мог затупиться о твердый камень. К тому же товарищи высмеяли бы его за пугливость. Стояла непроглядная темень, и только неподвижность Рори спасла ему жизнь…
Он уже подбирался к краю лагеря, когда возникла новая угроза. Это был одинокий воин, завернувшийся в покрывало, он осторожно ступал в полной темноте. И неожиданно он наступил прямо на Рори и упал!
Апач повалился со странным, мягким, хлюпающим звуком, который Рори никогда не смог бы забыть. Но притом Рори сразу же заметил блеск ножа в руке индейца!
Выстрелить – значит ускорить собственную смерть. Поэтому Рори изо всех сил ударил индейца рукояткой револьвера и почувствовал, как хрустнули под нею кости лица… Голова апача откинулась назад, тело перевернулось и затихло.
Эта встреча могла закончиться для Рори и хуже. Сунув кольт в карман, он выхватил нож и склонился над апачем.
Рори прислушался к биению сердца, одновременно пытаясь уловить звук дыхания. Похоже, неожиданный удар в голову убил воина, и не придется теперь вонзать нож в бесчувственное тело. Это было бы уже совсем недостойным делом…
Труп останется лежать здесь до той поры, пока его не найдут. Ночью или утром. А сейчас его покрывало очень пригодится самому Рори.
Он стянул покрывало с индейца и обмотал вокруг себя. Теперь он был с ног до головы укутан, и его невозможно будет узнать. К тому же Рори знал, что, когда индейцы выходят из лагеря и бродят поодиночке, они редко беседуют друг с другом, словно давая понять, что их мысли очень далеко. И Рори встал во весь рост и медленно пошел в лагерь, в самое средоточие смертельных опасностей…
Теперь одно неверное движение, неосторожное восклицание способно выдать его – ведь у индейцев острый глаз, и смерть его будет более ужасна, чем способен себе вообразить белый человек.
Посматривая из-под своего покрывала, Рори установил, что лагерь индейцев находится в странном беспокойстве. Он видел, как мужчины осматривают и готовят оружие, у костров хлопочут женщины. Там же, несмотря на поздний час, носились босые мальчишки и испускали леденящие кровь крики.
Неожиданно на плечо Рори легла чья-то тяжелая рука, и, скосив глаза, он увидел силуэт младшего вождя, настоящего Геркулеса. Тот что-то проговорил на гортанном индейском языке и потыкал Рори в плечо пальцем, явно привлекая его внимание к чему-то, но Рори ничего не понял и пошел дальше, потому что ему больше ничего не оставалось делать.
Но вождь разозлился и пошел следом, ухватил его за плечо и снова заговорил – быстро, раздраженно. Казалось, еще минута – и он применит силу к этому молчаливому воину. И тут Рори прибег к трюку, который освоил еще в детстве. Он развернулся и ребром ладони, твердым, как железный прут, резко и сильно ударил по руке апача, прямо по напряженным сухожилиям в сгибе локтя. Вождь, с глухими проклятиями и стонами, отшатнулся, а потом, закричав, готов был уже броситься на Рори.
Но сдержал себя. Ведь правая рука у его висела как плеть. А с одной левой индеец не посмел бы напасть на соплеменника, который был, наверно, способен парализовать и вторую его руку таким же диким ударом.
И вождь остановился, а Рори спокойно продолжил свой путь.
Рори миновал уже три смертельных опасности на своем пути. И он чувствовал, что раз уж Фортуна довела его сюда, то и дальше будет милостива к нему.
Но теперь, у самого входа в лагерь, возникла новая опасность! Увидев, как он расправился с вождем, за ним побежала целая стайка босоногих индейских мальчишек! Он мог бы обмануть и самого хитрого хорька, но только не этих проницательных шалунов!
Глава 41
Мальчишки прыгали вокруг него с той же наглостью, как это делают мальчишки всех времен и народов. А в индейских племенах мальчики с раннего детства растут среди довольно грубых мужчин. Так что парнишки без всякого стеснения хватались за покрывало Рори и требовали от него внимания.
Рори мог ответить только так: небольшим спектаклем, который может подействовать на индейцев, столь чувствительных ко всяческим предрассудкам. Рори намотал на руку край своего покрывала и, обернувшись к мальчишкам, резко поднял правую руку выше лба, одновременно прикрывая тканью лицо.
Он похож был теперь скорее на безжизненную статую, чем на живого человека. И только высоко поднятая рука выдавала в нем существо из плоти и крови.
Мальчишки не издали ни единого звука. Рори постоял неподвижно минуту-другую в этой нелепой позе, после чего рискнул выглянуть из-под покрывала. Мальчишки как испарились! Несомненно, они восприняли его жест как знак глубокого презрения, раз так быстро смылись.
Рори, чуть улыбнувшись, завернулся снова в покрывало и продолжил свой путь.
Он знал приблизительно, куда ему нужно идти. Конечно, вигвам Большого Коня должен располагаться где-то поблизости от центра лагеря. А сам колдун наверняка настороже. Эта цепочка всадников, неустанно кружащих вокруг лагеря, была доказательством того, что Большой Конь пошел на все ради своей безопасности…
Подойдя поближе к середине лагеря, Рори услышал странные звуки – завывания, бряцания и глухие удары в бубен… Неужели это развлекается колдун? Шаманит?
Да, безусловно, это был он, и причем, возможно, не в одиночестве… Рори огляделся и подошел поближе к шатру, который узнал по кабалистическому орнаменту, начерченному по шкурам. Прямо за этим шатром и раздавались завывания и перестук.
Там, за шатром, собралось несколько воинов, и каждый из них, как с удивлением отметил Рори, был наглухо завернут в такое же точно покрывало, как и он сам. Наверно, они пришли понаблюдать за тем, как Большой Конь творит свое колдовство, но не хотели, чтобы их лица были видны духам, которые может вызвать колдун!
Они стояли молча и слушали, и лишь время от времени кто-нибудь из них издавал глухой возглас удивления.
Рори в мгновение ока растворился в этой кучке слушателей, и тут вдруг услышал голос – очень похожий на голос того полукровки, которого он обидел давеча кражей коня, – и полукровка говорил своему соседу:
– Нет, это великое колдовство. Вполне достаточное, чтобы все небо покрылось облаками.
– Даже и звезды можно убрать с неба таким колдовством! – поддакнул ему собеседник.
– Интересно, что сделает бледнолицый против этого?
– Да он много чего умеет! Он уже творил разные удивительные вещи. Становился невидимым, например. И может быть, даже сейчас он стоит рядом с нами и слушает!
Это было так близко к истине, что Рори едва удержался от одобрительного восклицания. И парень, стоявший перед ним, действительно обернулся и внимательно осмотрел Рори.
– Да уж… – протянул юнец. – Этот проклятый бледнолицый сегодня утром увел из моего табуна серого скакуна. Никакой другой скакун не смог бы подняться вверх по такому склону…
– Да уж, Большой Конь наверняка наложит на тебя какое-нибудь проклятие из-за потерянного жеребца! – сочувственно заметил второй.
Рори не стал слушать эту беседу дальше, а прокрался за вигвам колдуна. Внутри явно горел костерок, белый дым столбом поднимался вверх через открытую верхушку в неподвижный воздух. Стоял сильный запах ароматических трав.
Рори быстро присел перед нижним пологом вигвама, который мог быть опущен или откинут, в зависимости от погоды. Он нащупал ремни, которые удерживали полог, и быстро обрезал их. После подождал еще немного, наблюдая за тенью танцующего индейского колдуна.
Когда тень эта переместилась влево от него, Рори быстро отвернул полог и проскользнул внутрь вигвама и спрятался за тюками с сокровищами Большого Коня.
Большой Конь пытался умаслить высших духов, которые в его представлении имели, очевидно, звериный облик, поскольку колдун накинул на себя медвежью шкуру, и голова медведя возвышалась над его собственной головой, невольно придавая ему вид могучего исполина.
Словно медвежьей шкуры было недостаточно, лицо колдуна скрывала маска. В обеих руках он держал по трещотке, и трещотки гремучей змеи были привязаны к его щиколоткам. Все это виделось Рори как в кошмаре сквозь плотный белый дым от воскурений. Часть дыма уплывала через верхнее отверстие в крыше, а остальное клубилось внутри.
Но света здесь было достаточно, чтобы Рори мог прицелиться из своего револьвера!
Он навел оружие и вдруг ощутил, что не может нажать на спусковой крючок!
Вот тебе раз! Рори не ожидал такой скромности от себя!
Он попытался припомнить все плохое, что когда-либо слышал о Большом Коне. Тут было много чего. Коварный, жестокий, злобный, этот человек сохранял свое высокое положение в племени только за счет своей воинственности и влияния на слабые, склонные к предрассудкам умы воинов-апачей. Вообще говоря, его ненавидели ровно настолько, насколько боялись.
Но Рори, в жилах которого текла европейская кровь, не мог просто так застрелить человека, пусть даже творца скверных иллюзий.
Рори понимал, что мысль, которая неожиданно возникла в его мозгу, была во многом сумасшедшей, но мысль эта не отступала…
И Рори поднялся и сбросил с себя покрывало, раскрыв себя перед колдуном!
Большой Конь разинул рот и от неожиданности чуть не повалился вперед, в костер посреди вигвама, но сумел овладеть собой и выпрямился. Левой рукой он вытащил винтовку. Руки Рори были пусты. Но откуда Большому Коню было знать, как быстро этот белый человек способен выхватить револьвер!
Совладав с изумлением, колдун расправил плечи. Неожиданно он крикнул Рори на испанском:
– Смотри! Я все-таки заманил тебя сюда! И ты здесь совершенно беззащитен! И апачи увидят, как ты умираешь!
Рори отвечал так же громко:
– Нет, я пришел посмеяться над тобой, Большой Конь! Это мой дух явился сюда и проплыл по воздуху сквозь лагерь апачей! Здесь нет моего тела, только мой дух, который Небесные Люди извлекли из моего тела и послали сюда – убить тебя!
Все эти слова наверняка слышали индейцы за стенами шатра, и там раздались возбужденные, встревоженные голоса, которые, впрочем, тут же стихли, будто затаились.
– Твой дух, говоришь? – воскликнул Большой Конь. – Ха! Я вижу, как дым обтекает твое тело! Ты так же плотен, как ствол дерева, и я скоро пошлю пулю, которая застрянет в тебе!
– Нет, Большой Конь, ты увидишь, что пуля не может сделать мне вреда. Но пуля повернет и попадет в твое собственное тело! Все это предсказали Небесные Люди. Ибо ты был дурным человеком, Большой Конь, и Небесные Люди очень рассержены на тебя!
– Небесные Люди – мои друзья! – возразил колдун. – Они говорили со мной этой ночью. Я просил их привести тебя сюда, чтобы я мог повергнуть тебя и взять твой скальп. И вот я вижу тебя перед собой!
– Нет, ты видишь только мой призрак! – сказал Рори. – А тело мое лежит далеко отсюда в холмах. И мне будет скверно, если апачи случайно найдут его там и решат, что я просто заснул. Вот тогда они смогут убить меня и снять скальп – но этого не сможешь сделать ты, потому что мой призрак имеет силу убить тебя, и ты умрешь. Ты слышишь меня, Большой Конь? Пришел последний твой час!
Большой Конь попытался рассмеяться, но поперхнулся. Он начал раскачиваться из стороны в сторону, словно чтобы набрать в этих движениях силу духа.
– Ты пришел к моему народу и пытаешься украсть у меня мое имя и мою силу! – закричал он. – Но сейчас ты увидишь, что все твое колдовство слабее колдовства, заключенного в моей винтовке! И этот твой последний час наступил! А с твоей смертью я стану еще сильнее! И наконец ко мне вернется мой красный глаз!
– Вот, гляди! – и Рори резко разжал ладонь. – Красный глаз здесь, чтобы ослепить тебя!
И действительно, отблески костра ярко вспыхнули в рубине.
Большой Конь издал сдавленный вскрик и вскинул винтовку к плечу. Но правая рука Рори Мичела была уже наготове. Рори Мичел выстрелил, едва вытащив дуло револьвера из одежды, от бедра.
И в тот же миг ему ответил тяжелый грохот выстрела винтовки, но пуля просвистела выше головы Рори и пробила стенку вигвама. А Большой Конь покачнулся и уже мертвый упал головой в костер, горевший посредине вигвама.
Глава 42
Рори, проскользнув наружу через тот же полог, перевернул по пути несколько тюков, чтобы не дать преследователям сразу пуститься в погоню. И как только он выбрался, вигвам сразу же наполнился гулом многих голосов.
Рори не стал медлить. Если этот спектакль не убедил индейцев в том, что крупнокалиберная револьверная пуля, разворотившая лоб Большого Коня, вылетела из его же собственной винтовки и была повернута обратно волею Небесных Людей, то апачи потеряют доверие и к другим его чудесам, думал Рори.
Так что он снова закутался в покрывало и пошел через лагерь обратно.
На сей раз никто не обратил на него внимания. Никому не было дела до него, потому что по лагерю сразу же разнеслась ужасная весть – быстрее, чем рябь расходится по гладкой воде от брошенного камня.
Так по индейской деревне волнами распространялся ужас. Знак, обещанный им, явился, и именно в ту самую ночь, как было обещано! Теперь берегись! Если знак явлен, все предсказание исполнится в точности!