- Не киллеры, не ковбои и вообще не преступники, - Миллс помотал головой. - Уважаемые люди. Из очень приличной семьи.
- Мэннинги? - спросил Прайс.
- Да. У Стауденмайра были очень плохие отношения с ними. Он все время подозревал, что они готовят заговор против него. Сказать по правде, в последнее время Даллас был неуправляем. Он слишком много пил. Особенно после того, как Джим Мэннинг застрелил его единственного друга, Сэма Камингса. То есть после того, как Джима оправдали. В общем, Даллас постоянно был пьяным. И всё твердил, что его хотят убить. Это была алкогольная мания преследования. Кто мог бы покушаться на него? В городе не осталось ни одного стрелка. За два года Даллас очистил Эль-Пасо от негодяев. Наверно, ему уже не в кого было стрелять, вот он и стал понемногу сходить с ума. Общественность настаивала, чтобы он помирился с Мэннингами. В сентябре они встретились в салуне Дока Мэннинга, чтобы заключить мир. И сначала все шло хорошо. Но вдруг началась драка, послышалась стрельба. Итог: двое братьев ранены, Даллас убит. Их оправдали. А я занял место Далласа. Вот так, - Миллс налил себе воды из розового графина. - Малоприятная история, как видишь.
- Всё ясно, - сказал Прайс, открывая дверь, чтобы уйти. - Даллас очистил город от негодяев. И в итоге стал последним негодяем, от которого город избавился сам.
* * *
Прайс вернулся злым и молчаливым. Быстро собрался и отправился в конюшню.
- Я поеду осматривать западную сторону каньона. За тобой - восточная, - бросил он.
Рейнджер ушел. Стоя у окна, капитан Орлов видел, как тот, сидя на белом жеребце, вел за собой вороную кобылу, и несколько фляг с водой тяжело покачивались под ее седлом. "Уходит надолго", - подумал он. "Вернется дня через три. Когда все уже будет кончено".
Площадь перед банком была пуста. Ему пришлось провести у окна весь остаток дня, и к вечеру капитан увидел, наконец, то, чего так долго ждал.
Через площадь медленно прокатился фургон с белым выгоревшим тентом, запряженный четверкой. Он свернул в боковую улочку. Через несколько минут его белый тент мелькнул в просвете другой улицы, и стало ясно, что фургон объехал вокруг банка.
Капитан Орлов насторожился. "Началось", - подумал он. И не ошибся.
Эти четверо появились одновременно, однако держались порознь. Огромный негр пристроился в тени соседнего отеля, плешивый коротышка сидел на другом углу площади, двое других прогуливались вдоль задней стены банка - их силуэты показывались то с одной его стороны, то с другой.
Как раз в это время в банке закончился рабочий день. Управляющий уехал в пролетке, запряженной парой холеных лошадей. Стоя у своего окна, капитан Орлов видел, как внутрь банка зашел охранник с дробовиком, и двери тяжело захлопнулись за ним. Начальник охраны запер входные замки, а потом пошел вокруг банка, сопровождаемый патрулем из двоих бойцов с винчестерами наперевес.
Капитан поднес к глазам свою подзорную трубу и отыскал плешивого. Тот внимательно следил за движением патруля, и губы его шевелились. Орлов, к сожалению, не умел читать по губам, но сейчас ему было ясно, что коротышка не молится и не шепчет любимое стихотворение - его губы перестали шевелиться как раз в тот момент, когда патруль свернул за угол банка.
Капитан поймал в кружок трубы лицо негра, изуродованное лиловым зигзагом шрама. Тот тоже наблюдал за патрульными, и начал отсчитывать их шаги, как только охранники зашагали вдоль западной стены банка.
Итак, подготовка к ограблению началась с расчетов. Четверка бандитов засекает время, за которое патруль описывает полный свой путь вокруг банка. Это очень важные сведения. И за один день они не могут выяснить всё.
Прежде всего Джерико надо будет узнать, за какое время на помощь к охране банка сможет подтянуться местная полиция. Еще один день нужен, чтобы скрытно разместить в городе всех участников налета, а их будет немало. Получается по меньшей мере три дня.
За три дня можно хорошо подготовиться. Капитан тоже успеет измерить все необходимые дистанции и углы. Всё могло бы разрешиться гораздо проще, если бы главарь бандитов сам прибыл на разведку. Но он слишком осторожен. Впрочем, капитан и не рассчитывал, что Джерико появится здесь во время подготовки ограбления. Главное, не упустить его, когда они начнут налет. Он обязательно будет здесь, у стен банка. "Здесь он и останется", - добавил капитан.
Он не рассчитывал на помощь местной полиции. У той своих забот хватает. Город наводнен проститутками и картежниками, и за всеми надо присматривать. Надо вовремя собрать с них дань, надо пресечь скандалы, а кое-кого надо и прижать, а то и выкинуть из города. В общем, забот полон рот, а тут какой-то рейнджер со своим Джерико…
Орлов усмехнулся, вспомнив, с каким окаменевшим лицом Прайс вернулся от маршала. Странно. Судя по всему, рейнджер далеко не первогодок. Так неужели он еще питает какие-то иллюзии?
Шериф, избранный фермерами где-нибудь в глуши - это одно, а полисмен большого города - совсем другое. В большом городе полицейские служат не жителям, а власти. Они уже не защитники слабых, нет! Они - цепные псы начальства и молчаливые покровители дорогих притонов. Вынужденный часто общаться с так называемой элитой, капитан достаточно подробно знал, кого, как и зачем выбирают в шерифы и маршалы.
Он знал, что многие полицейские выдвигаются и назначаются как раз теми достопочтенными господами, которых и призвана обезвреживать полиция.
Он знал судей, которые не могли писать без ошибок и в жизни своей не видели учебника римского права.
И еще он знал, что никогда и нигде в Америке не был отправлен на виселицу преступник, имевший хотя бы одного знакомца среди политиков и миллионеров. Вешают только нищих и беззащитных.
Цивилизованное общество ужаснется, если вору отрубить руку. Ужаснется, однако негласно оправдает столь жестокую меру. Но попробуйте отрубить хотя бы мизинец скупщику краденого! В таком случае вам пришлось бы оттяпать пальцы у доброй половины цивилизованного общества.
Земли, приобретенные за бесценок - украдены. Хлопок, выращенный рабами - украден. Все это понимают, но все слишком глубоко в этом увязли, и остается только хранить приличное молчание. А борьба благородного шерифа против отъявленного негодяя - это всего лишь сюжет для газетчиков, которым платят ворованными деньгами за каждую строчку.
Нет, в схватке с бандитами капитан Орлов мог рассчитывать только на себя. Даже рейнджер, случайно ставший его союзником, не мог считаться полноценным резервом. Кто знает, как изменятся его планы? Вроде бы только что он собирался вместе с Орловым поджидать Джерико у стен банка. Однако почему-то передумал и отправился на бессмысленные поиски.
"Я бы тоже мог проехаться по этим мертвым деревням, - подумал Орлов. - Вполне возможно, что где-то там сейчас прячутся те, кто увез ротмистра. Но даже если я найду их - что дальше? Ситуация изменилась. Раз уж не настиг в дороге - придумай что-нибудь другое. Эх, если бы знать, зачем они его увезли. Может быть, уже давно убили, как ненужного свидетеля? Вряд ли. Они могли это сделать там же, на насыпи, где прикончили помощника шерифа. Нет, Бурко им нужен. Но для чего?"
Весь следующий день капитан скрашивал томительные часы ожидания тем, что готовил патроны. Он не знал, понадобятся ли они ему сегодня или завтра, но это занятие заставляло его сохранять спокойствие. Расставив на столе весы и коробочки с реактивами, он уже не мог ежеминутно подходить к окну и глядеть на площадь.
По всем расчетам выходило, что в ближайшие два дня Джерико может напасть на банк. Знакомый пустой фургон с белой провисающей крышей, запряженный четверкой, совершил свой привычный объезд площади вокруг банка. Но сегодня уже никто не следил за охранниками, и капитан счел это важным знаком.
Он решил снарядить "ремингтон", который использовал только в особых случаях. К этому револьверу у него было два сменных шестизарядных барабана, и капитан приготовил двенадцать пуль. Порох, составленный по собственному рецепту, был смешан заранее, с небольшим запасом - лучше сделать пару зарядов слишком сильными, чем слишком слабыми. Тщательно выверяя на аптекарских весах объем пороха, капитан засыпал его в шесть камор первого барабана. Комочки шерсти, слегка смоченные маслом, придавили порох в каморах. Теперь настала очередь пуль. Специальным рычагом капитан запрессовал их в каморы, и поверх каждой залил густое масло, запечатав барабан. Теперь заряды защищены от влаги и пыли. Костяной лопаточкой он соскоблил излишки масла с торца барабана, а потом вставил его в револьвер. Ему оставалось только установить капсюли в углубления на задней части барабана, но это он успеет сделать перед стрельбой.
Старинная система, которой придерживался капитан, была им дополнена. Новый порох был мощнее обычного. Именно поэтому капитан применял его только на таком крепком оружии, как "ремингтон". Он не знал, выдержит ли его "кольт" все эти новшества, и не хотел рисковать старым другом.
Закончив с патронами, капитан аккуратно сложил весы и реактивы в шкатулку и прошелся по номеру из угла в угол.
Четыре револьвера лежали на столе, готовые к делу. Каждый был хорош по-своему. Короткоствольный легкий "веблей" незаменим в ближнем бою. "Ремингтон" способен выбить удирающего всадника из седла на такой дистанции, когда противник уже чувствует себя в безопасности. А "кольт" и "смит-вессон" бьют с такой силой, что даже попадание в мизинец отбивает у врага желание продолжать схватку.
Он уже присмотрел на площади место, где должен будет находиться во время налета. В своих расчетах он исходил из того, что бандиты не вздумают уходить в сторону центра города. Они рванутся в одну из улочек, ведущих к садам на окраине, а оттуда - прямая дорога к холмам и оврагам пустыни. И здесь на узкой улице, капитан их встретит огнем. Придется стрелять очень быстро и точно, чтобы не дать им время для маневра. "Эх, мне бы еще одного стрелка…" - вздохнул капитан, оглядывая свой арсенал.
Но он мог рассчитывать только на себя.
10
Жить в мертвом городе так же приятно и весело, как жить на кладбище. К тому же питаться приходилось одним вяленым мясом, да пресными лепешками, которые пек Уолли. Даже костры Джерико не разрешал разводить где попало, и чтобы сварить себе кофе, приходилось всем тесниться вокруг очага, который Уолли устроил в церквушке. После нескольких дней такой жизни бандиты начали роптать. Им надоело ждать каких-то новых подкреплений. Конечно, чем крупнее отряд, тем больше он сможет увезти из банка. Но ведь и делиться придется со всеми…
Джерико и сам понимал, что пора приступать к действиям, иначе шайка его может многих недосчитаться в самый ответственный момент. Но пока у него не было самого главного - динамита. Взрывчатку должен был раздобыть Пескарь, а Пескарь куда-то пропал. Правда, Кривой привез с собой пол-ящика, однако Джерико казалось, что этого будет мало. Кроме того, не нравилось ему, что этот динамит привез Кривой. Тот и так все время высовывался. На словах-то он признавал, что Джерико здесь главный, но все время придумывал своим парням какое-нибудь новое занятие, чтобы напомнить и о своем положении. Не годится он в помощники, слишком гордый. И Джерико снова и снова остро ощущал, как ему не хватает сейчас старого Пабло.
Наверно, он нечаянно помолился об этом во сне, когда задремал после обеда, потому что внезапно его разбудил свист наблюдателя, и Хью крикнул с колокольни:
- К нам гости! Это Пабло! Вон он, скачет сюда во весь опор!
Пабло Гомес соскочил с коня и подбежал к Джерико, и тот широко распахнул объятия навстречу старому другу, словно они не виделись сто лет.
- Пабло! Как дела?
- Все отлично.
Кривой спросил, с презрительной улыбкой наблюдая за тем, как они радостно похлопывают друг друга по плечам:
- Ну что, ты выследил транспорт?
- Это не так легко, амиго. А вот вас, ребята, выследить гораздо легче. Я удивляюсь, что вы еще не навели на нашу берлогу ищеек.
- Что? - Кривой схватился за кобуру.
- Ваши кони натоптали дорогу сюда, ее только слепой не увидит. Если вам так часто приходится ездить в город, могли бы хотя бы возвращаться разными путями. И не всей толпой, а по одному.
- Нет там никаких следов! - сказал Кривой, но руку с кобуры убрал. - Это тебе с жары померещилось.
- А еще мне померещилось, что воняет дымом и дерьмом, как будто здесь свинарник, - кивнул Пабло. - Да шериф давно нашел бы вас по запаху.
Джерико живо отыскал глазами Индуса, и тот мгновенно вскочил на своего коня и вылетел со двора.
Пабло Гомеса можно было упрекнуть во многом. Например, он был трусоват и ленив, и поэтому часто отговаривал своего главаря от многих задуманных планов. Но зато Джерико был уверен - уж если Пабло согласился на какое-то дело, то это дело обязательно выгорит, и с хорошим наваром. В награбленном барахле Пабло разбирался лучше всех, даже лучше Индуса. Тот, бывало, вертит перед носом какую-то сверкающую бирюльку, слюни пускает, а Пабло глянет - и в мусор ее: стекляшка дутая. Что же до лошадей, то и здесь Пабло Гомеса не мог бы надуть ни один барышник. И самое главное - Пабло обладал удивительным чутьем на опасность.
Индус вернулся через минуту и доложил:
- Следов не так уж и много. Но лучше бы их замести. И запах тоже чувствуется.
- Засиделись мы тут, - заметил Канисеро.
- Да, пора браться за дело, - прогудел Уолли.
- Пора, - согласился Джерико. - Канисеро, Индус! Сделайте что-нибудь со следами. Пабло! Отдохни, перекуси, Уолли тебя покормит.
Они присели у очага. Пабло с жадностью набросился на похлебку, но Джерико его остановил:
- Ты ничего не рассказал. Я жду.
- Что же мне - болтать при чужих? - Пабло впился зубами в свежую лепешку. - До чего мне надоели сухари… Ну, что я могу рассказать? Пескарь ждал нас у старшего Родригеса. Дилижанс он подогнал больно приметный - с почтовыми знаками. Мы на нем домчались до Пекоса, да и бросили на берегу. До деревни добрались спокойно, встретили нас хорошо. Вот и всё.
- Англичанин открыл чемодан?
- Чемодан-то он открыл. Но… - Пабло замялся. - Там оказались только письма.
Джерико нахмурился.
- Письма?
- Одни бумажки! Клянусь могилой матери, ни доллара!
Джерико отмахнулся:
- Плевать! Я и раньше знал, что в чемодане ничего ценного. Мне надо было проверить Англичанина.
Пабло не удержался от вздоха облегчения.
- Мы заперли его в подвале. А как у вас тут дела? Я не вижу Пескаря.
- Его еще нет.
- Мог бы уже вернуться, - недовольно пробурчал Пабло, поднес ложку ко рту и вопросительно глянул на Джерико.
- Ешь, ешь. Набирайся сил.
Он круто повернулся и пошел внутрь часовни, на свою постель. Нетерпение просто выжигало его изнутри, но он спокойно повалился в овчину и застыл, глядя в сводчатый потолок. Англичанин справился с чемоданом. Значит, справится и с сейфом. Джерико не ошибся в нем. Он с первого взгляда понял, что это парень может быть полезным.
С первого взгляда? Нет, скорее, с первого слова. Как только Англичанин открыл рот, стало ясно, что он из той самой породы, какая нужна для дела. Семья Гривсов жила в Нью-Йорке, пока не подалась на Запад. И восточный говор значил для Джерико очень много. Тот, кто говорит так же, как его отец, не способен обмануть. Он способен на любую работу, если за нее платят. Способен на убийство, если оно необходимо для работы. И значит, способен стать настоящим компаньоном. В общем, тот, кто говорил по-восточному, был весьма ценным приобретением для Джерико. Жаль только, что такие люди почти никогда не встречались ему.
Он снова подумал, что пора избавляться от тех, кто его окружает. Скоро, скоро в его жизни наступят перемены. И тогда он скажет им "прощай". Прощай, тупица Уолли. Прощай, хитрюга Индус. Прощай, Пабло…
Забавно - Пабло явно боялся сообщить, что в чемодане не оказалось денег. Дурак. Что значит лишняя пара сотен по сравнению с миллионом, который предстоит достать Англичанину!
Тишина окутала двор, слышно было только как скребет ложка по оловянной миске ("Пабло, - улыбнулся Джерико, - отощал в дороге") да скрипит пустая рама в проеме окна, качаясь под легким ветром.
Он незаметно задремал, и Индус осторожно потряс его за плечо:
- Джерико… Что-то не то у нас делается…
- Что? - он приподнялся на локте, кулаком протирая глаза. - Ты о чем?
- Да я о следах… Мы все сделали, как ты сказал. Заровняли, присыпали пылью, все чисто. Только вот… Канисеро нашел чужой след. Чужая лошадь.
- Где?
- На самом краю деревни. Стояла за первым домом.
- Почему ты решил, что чужая?
- Помет с овсом, - коротко сказал Индус. Ему не надо было напоминать Джерико, что их лошади давно не видели овса. - Откуда пришла, не видно. Куда ушла, тоже не видно. Но помет остался.
- Может, это Пабло наследил?
- Да нет, - Индус помотал головой. - Эта лошадь была здесь вчера. Или сегодня ночью.
- Кто дежурил ночью?
- Люди Кривого.
- Да, эти могли проспать.
Джерико потер лоб. Индус сидел на корточках рядом с его постелью, у ног хозяина, как верный пес.
- Думаешь, у нас был гость?
- Не знаю, не знаю…
- Ладно, не тяни, - раздраженно одернул его Джерико. Он терпеть не мог, когда кто-то пытался скрыть от него разные неприятные новости.
- Сам посуди, - Индус начал оправдываться, словно был в чем-то виноват: - Может быть, я понапрасну паникую. Но след чужой, это точно. Кто-то у нас был. Ночью он мог подобраться к нам, понаблюдать, а потом незаметно уйти. Но ведь могло получиться и по-другому. Вот я и подумал, а вдруг он не успел смыться? Он же мог и остаться где-то рядом, потому что утром ему уже некуда было деваться, мы бы его увидели.
В рассуждениях Индуса сквозил страх. Если кто-то пронюхал, что в одном месте одновременно собрались полтора десятка джентльменов, находящихся в розыске, то на встречу с этими джентльменами могут отправить кавалерийский эскадрон из ближайшего форта. А Индус страшно не любил всякие скачки со стрельбой.
Джерико тоже испугался. Но он испугался не кавалерии. Это был секундный приступ страха, который тут же перешел в гнев. Где-то рядом - враг.
- Ладно, хватит болтать, - оборвал он растерянное бормотание Индуса. - Не болтать надо, а за дело браться.
- Давай поднимем людей Кривого, - с готовностью предложил Индус. - Пусть обшарят все закоулки. Они его проспали, пускай они и исправляются.
- Правильно, - сказал Джерико. - Я и сам так думал. Давай, позови ко мне Кривого, только без шума. И смотри, не назови его "Кривым" случайно. Сам знаешь, он такое не прощает.
Когда надо, Кривой мог стать послушным. Вот и сейчас он выслушал Джерико и, вместо того, чтобы спорить и защищать своих оболтусов, сказал только:
- А если он не один?
- Один, один, - уверенно сказал Индус. - Двоим тут негде спрятаться.
- В деревне и одному не спрятаться, если с лошадью.
- А он не в деревне, - догадался Джерико. - А ну, пошли наверх.