- В таком случае меня очень хорошо знают Длинный Том и Марк Летриер. И они гораздо больше привязаны ко мне, чем к той наводящей на всех ужас пантере, которую являла собой мисс Адмиральша.
- Марк Летриер? Где он?
- Здесь, на борту. Он пришел со мной и сейчас беседует с Длинным Томом, и уже, конечно, сообщил ему, что я здесь.
- Ничего у вас не выйдет! - злобно прошипела она.
Выхватив револьвер, она повернула его дулом к нему. Молниеносный удар выбил оружие у нее из рук; в следующее мгновение он схватил ее за плечи и намертво прижал ее тонкую, гибкую фигуру к стене каюты.
- Слушай и запоминай, что я тебе скажу, мисс Адмиральша! Ты хотела, чтобы я умер, и, пока я доверял тебе, моя жизнь всегда была в опасности. Я - капитан моего корабля, а ты - я сделаю так, что ты больше не сможешь мне повредить!
Страшный удар кулака по лицу свалил ее на пол и лишил сознания. Сняв с чемодана ремни, он связал ее и, покинув каюту, поднялся наверх.
Уже наступило утро, так что можно было одним взглядом оценить положение. Люди собрались на палубе, образовав тесную толпу вокруг Длинного Тома и Летриера, которые, казалось, их в чем-то убеждали. Вдруг Марк увидел капитана. Растолкав остальных, он подбежал к нему и, сорвав с головы зюйдвестку, закричал:
- Это он, ребята! Виват капитан Кайман!
Шапки полетели в воздух, тот же возглас вырвался из всех остальных глоток. Пират, с достоинством кивнув головой, гордым шагом вышел на середину расступившегося круга. Все по очереди дали обычную в таких случаях клятву, после чего каждый получил от капитана изрядную сумму так называемых парусных денег. Были поделены оружие и вахты, определен порядок службы, и, когда все оказалось надлежащим образом упорядочено, капитан Кайман с Летриером снова отправились в свою каюту посмотреть на мисс Адмиральшу.
Она была в сознании, но сразу же закрыла глаза, когда он вошел. Нагнувшись к ней, он спросил:
- Где деньги, которые ты у меня украла?
Ее глаза открылись, сквозь прищуренные веки блеснул исполненный ненависти взгляд. Он повторил свой вопрос.
- Спрашивай сколько влезет, ответа ты все равно не получишь! - сказала она.
- Как вам угодно! - рассмеялся он. - Большая часть, конечно, потрачена, - потребности мадам де Булетр стоили недешево. Остальное здесь, на борту, - я тебя знаю.
- Поищи!
- Само собой разумеется, я этим займусь. И если ничего не найду, тем хуже для тебя, у меня, как ты сама понимаешь, найдутся средства, чтобы развязать тебе язык. Марк!
- Капитан?
- Эта баба останется связанной здесь, в моей каюте. Ее сторожем буду только я, никто другой не должен иметь к ней доступа, в том числе и ты. Тот, кто сделает хотя бы малейшую попытку к ней приблизиться, получит пулю. Кстати, никто, кроме тебя, не должен знать, где она находится. А сейчас выводи по одному на палубу прежнюю команду "Оррибля"! Я хочу посмотреть, что можно сделать из этих людей.
Марк ушел. Капитан втащил свою узницу в соседнюю каюту и удвоил количество ремней, которыми она была связана. Он сказал правду: она больше не имела над ним власти.
9
СРАЖЕНИЕ НА МОРЕ
Наступил вечер, было уже больше десяти часов. Дедли-Ган все еще ходил взад и вперед по набережной, стараясь не упустить ни одной из отплывающих лодок. Для одного человека такая задача была чрезвычайно трудной, скорее даже, вовсе непосильной, и действительно, кое-какие лодки отчалили от берега без того, чтобы внимательный траппер сумел выкроить время и хотя бы бегло посмотреть на них самих или на их пассажиров. Вокруг царила темнота, которую не могли рассеять редкие уличные фонари и далекие огни кораблей. Дедли-Ган стоял на берегу, отдыхая от утомительного патрулирования, как вдруг прямо рядом с ним к ступеням набережной причалила не занятая пассажирами лодка.
- Добрый вечер, приятель, откуда путь держите? - спросил он лодочника.
- С рейда.
- От какого корабля?
- Ни от какого.
- Ни от какого? Вы что же, просто так прогуливались?
- Вот уж нет! - ответил лодочник, останавливаясь рядом с ним и разминая одеревеневшие от гребли руки.
Траппер насторожился.
- Вы кого-нибудь отвозили?
- А как же иначе, мастер.
- И, не причалив ни к одному из судов, вернулись пустым. Вы их что, утопили, что ли?
Лодочник рассмеялся.
- Приблизительно так. К сожалению, вам придется подождать несколько часов, прежде чем я смогу удовлетворить ваше любопытство.
- Отчего не раньше?
- Потому что мне нельзя этого сделать.
- Почему же нельзя?
- Потому что я обещал.
Мужчина, казалось, находил удовольствие в том, что ему задавали вопросы, однако отвечать на них он явно не был готов. Движимый неясным чувством, траппер, однако, не унимался:
- А почему вы это обещали?
- Потому… потому что… послушайте, сударь, вы, надо вам сказать, чертовски настойчивы… Дело в том, что, как вы понимаете, каждому приятно, когда у него есть на что выпить.
- Ах так! Значит, вы не можете сказать, кого вы везли, из-за того, что вам дали на выпивку?
- Да, это так.
- Но тем не менее вы мне все расскажете, если я дам вам больше?
Лодочник бросил недоверчивый взгляд на сильно потертую кожаную куртку своего неожиданного собеседника.
- Больше? Боюсь, для вас это окажется затруднительным!
- Сколько же вы получили?
- Обычную плату за перевоз и доллар сверху.
- И только?
- Что значит - и только? К вам что, доллары падают в карман через дыры в куртке?
- Доллары? Нет. Денег я при себе не имею, зато у меня есть золото!
- Правда? Так это еще лучше!
Рыбак по опыту знал, что иной оборванец золотоискатель может иметь при себе больше наличности, чем сто разодетых в пух и в прах франтов, вместе взятых.
- Вы так считаете? В таком случае взгляните-ка сюда! - Дедли-Ган встал под фонарь и, вытащив из сумки кусок намытого золота, показал его рыбаку.
- Тысяча чертей, мастер, этот самородок потянет никак не меньше чем на пять долларов! - воскликнул тот.
- И он будет ваш, если вы сообщите мне то, о чем обещали молчать.
- Не обманете?
- Нет. Итак, кто были ваши пассажиры?
- Двое мужчин.
- Ого! Как они были одеты? Как охотники?
- Нет, это были моряки; в новой, неношеной форме.
- Тоже возможно. Как они выглядели?
Лодочник дал описание, которому Кайман и Летриер полностью отвечали, при условии что они приоделись и привели себя в порядок.
- Куда им нужно было попасть?
- К "Орриблю", он болтается тут недалеко на якоре.
- К "Орриблю"? - Дедли-Ган удвоил внимание. - О чем они между собой говорили?
- Этого я не разобрал.
- Почему?
- Они спросили меня, понимаю ли я по-французски, и, когда я ответил "нет", начали так мешать слова, что у меня заломило в ушах.
- Это они! Где они сошли?
- А прямо в море. Прыгнули в воду.
- Невероятно!
- Именно так, и никак иначе. Они сказали мне, что они моряки с корабля и несколько задержались, веселясь на берегу. Теперь им бы не хотелось, чтобы их возвращение было замечено начальством, поэтому они, дескать, и выбрали такой странный способ добраться до своего судна.
- И вы им дали обещание…
- В течение нескольких часов никому об этом не рассказывать.
Дедли-Ган хотел задать еще несколько вопросов, но вдруг почувствовал у себя на плече чью-то руку.
- Пусть мой брат поговорит со мной.
Это был Виннету. Он отвел его на несколько шагов в сторону и спросил:
- Как называется большое каноэ, что стоит там, на большой воде?
- "Оррибль".
- А как звали каноэ, вождем которого был белый, по имени Мертенс?
- "Оррибль". Это одно и то же.
- Не уплыл ли этот белый туда, - и он махнул рукой в сторону рейда, - чтобы вернуть себе свое каноэ?
Вздрогнув, Дедли-Ган спросил:
- Почему моему красному брату пришла в голову эта мысль?
- Виннету покинул пост. Он хотел посмотреть, как дела у его брата. Он ехал вместе с белыми людьми, которые говорили об этом каноэ. У большой воды они подождали других белых и сели вместе с ними в лодки. У них был чемодан.
- Мой брат слышал, о чем они говорили?
- Они хотели попасть на большое каноэ и убить живущих там людей. Они ждали капитана Каймана.
- Они направились в море?
- Да. У них были ножи и топоры.
- Дедли-Ган ненадолго задумался.
- Мой брат вернется обратно на свой пост. Охотники должны появиться раньше чем рассветет.
Апач последовал указанию.
Лодочник также исчез вместе со своим куском золота, и Полковник снова остался один. Неужели на "Оррибле" действительно должно произойти нечто из ряда вон выходящее? Виннету, во всяком случае, не ошибся; но, если корабль в самом деле подвергнется нападению, откуда этим людям так точно известно о появлении пытающихся ускользнуть от преследования преступников?
Он все еще продолжал размышлять, когда на рейде один за другим прогремели три пушечных залпа и, несмотря на поздний час, набережная быстро заполнилась изрядным числом людей, жаждущих узнать о причине объявленной таким образом тревоги. Темнота не позволяла различить все стоящие в гавани и на рейде суда, но быстрое перемещение зажженных на них фонарей ясно говорило о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
Рядом с Полковником к берегу причалил военный катер с шестью гребцами под командованием мичмана. Случайно оказавшийся на суше штурман, которому мичман по долгу службы обязан был отвечать, подойдя к нему, спросил:
- Что случилось на рейде, сэр?
- "Оррибль" под всеми парусами ушел в море.
- И все?
- Что значит - все? Весь его офицерский состав находится на берегу; по всей видимости, имеет место угон корабля, и у меня есть приказ немедленно оповестить их.
- Кто стрелял?
- Мы, на бронемониторе. Наш капитан находится вместе с офицерами "Оррибля". Good night, сэр! - И он поспешил к мадам де Булетр.
Поняв, о чем идет речь, Дедли-Ган непроизвольно последовал за ним и вскоре оказался у дома мадам де Булетр. Здесь также царило явное напряжение. Прошло довольно много времени с тех пор, как хозяйка бесследно исчезла. Почти все приглашенные гости лежали без чувств в гостиной - в вино был подмешан яд, как установили прибывшие вскоре врачи. Вместе с мадам де Булетр пропало большое количество морских карт и навигационные инструменты.
Все это траппер узнал, стоя в собравшейся вокруг толпе. Вокруг сновали врачи, полицейские и моряки. Дедли-Ган тоже начал волноваться. Он не мог объяснить себе, какова связь между Мертенсом и мадам де Булетр, но для него являлось почти очевидным, что тот угнал корабль с ее помощью, хотя попытка восстановить детали происшествия была бы, конечно, абсолютно бесплодной.
Имело ли для него смысл изложить свои наблюдения полиции? Это повлекло бы за собой необходимость выполнения различных формальностей, длительную дачу показаний в участке и только повредило бы его целям. Существовал единственный надежный и быстрый путь, до которого полиция, безусловно, могла додуматься и сама: нужно было как можно скорее броситься в погоню за "Орриблем". Дедли-Ган решил организовать преследование независимо от всех остальных. Чтобы нанять подходящий пароход, прежде всего нужны были деньги, а для этого он должен был дождаться своих людей, которые везли с собой весь золотой запас, взятый в убежище. На набережной ему было больше нечего делать, поэтому, смирив свое нетерпение, он решил вернуться к Виннету.
Перебравшись на пароме через залив, он отыскал индейца и улегся на землю рядом с ним. Виннету спал, но к нему сон никак не шел. Его мучила мысль о том, что грабители, оказавшись в океане, наслаждаются жизнью, ощущая полную безнаказанность, в то время как он, среди опасностей и лишений преследовавший их по прерии шаг за шагом, в конце концов позволил им ускользнуть и лежит теперь тут, на суше, не в силах ничего изменить. Беспокойно ворочаясь с боку на бок, он считал минуты, которые отделяли его от встречи с товарищами.
Ввиду того, что остальных задерживало имущество, которое они везли с собой, он вдвоем с апачем уехал далеко вперед. По его расчетам они могли появиться утром, поэтому со все нарастающим нетерпением он ожидал наступления дня.
Движение звезд по небосводу неподвластно человеческой воле; миллионы лет величественно и спокойно следуют они предначертанным им путем; но, как бы ни была долга ночь, ей рано или поздно приходит конец, всепобеждающий день струит потоки света над широкими просторами земли.
Наступило утро. Дедли-Ган, завидуя крепкому, спокойному сну апача, подумывал уже о том, чтобы его разбудить, как вдруг Виннету резко поднялся сам и, посмотрев живым и ясным взглядом вокруг себя, тут же снова лег на землю и прижался к ней ухом. Выпрямившись через некоторое время, он сказал:
- Пусть мой брат приложит ухо к земле!
Сделав это, траппер услышал постепенно усиливавшийся слабый шум. Сын прерии почувствовал его во сне. Виннету прислушался еще раз.
- Приближаются всадники на уставших лошадях. Слышит ли мой брат ржание одного из животных? Это злой конь чужака с большой воды.
Он имел в виду дакотского рысака, на котором ехал штурман Петер Польтер. Дедли-Гана не удивила острота чувств индейца, он давно привык к ней и знал, что его друг способен и не на такое. Он нетерпеливо вскочил на ноги и стал напряженно смотреть на край зарослей, которые скрывали от них приближавшихся путников.
Прошло немного времени, и они наконец появились. Это были Тресков с племянником Полковника. За ними скакал штурман, как всегда, имевший проблемы со своим конем. Дальше ехали охотники - Дик Хаммердал, Пит Холберс, Бен Каннинг; остальные вернулись в убежище для его охраны. Каждый из всадников вел на поводу несколько тяжело нагруженных лошадей или мулов.
- Видите скопление домов вон там, прямо по курсу? - воскликнул Петер Польтер. - Я думаю, что это как раз и есть Сан-Франциско, который я отсюда не узнаю, потому что до сих пор видел его только с моря.
- Видим мы его или нет, это все равно, - сказал Хаммердал. - А ты что по этому поводу думаешь, Пит Холберс, старый енот?
- Если ты считаешь, что это Фриско, Дик, так я ничего не имею против, - ответил тот. - Когда нас там, у речки, перехитрили краснокожие и утащили в свой лагерь, я решил, что больше никогда не увижу этих мест.
- Да, старая мачта, - заметил штурман, - не случись тогда с вами Петера Польтера из Лангедорфа, они, конечно, содрали бы с вас обоих кожу, и лежали бы вы сейчас в лоне Авраамовом отдельно от ваших дубленых шкур. Но гляньте-ка в наветренную сторону! Пусть мне приделают киль, а потом проконопатят, если это не Полковник и…
- И не Виннету, апач! - прервал его Тресков и, перейдя на рысь, скоро оказался рядом с Дедли-Ганом и индейцем.
- Благодарение Богу, наконец-то вы прибыли! - облегченно вздохнул Дедли-Ган. - Мы вас ждали как манны небесной.
- Быстрее никак не вышло, дядя, - сказал Тиме. - Мы скакали всю ночь. Посмотри на наших несчастных животных, они еле стоят на ногах.
- Как у вас дела, Полковник? - спросил Тресков. - Вы их догнали?
- Мы опоздали буквально на мгновение. Им удалось ускользнуть.
- Ускользнуть? Когда, как и куда?
Дедли-Ган рассказал о том, что произошло. Кончив говорить, он не удержавшись сердито выругался.
- Вы обращались в полицию? - поинтересовался Тресков.
- Нет; это только бы отняло у нас время.
- Совершенно правильно. Существует другой путь. Мы сейчас же наймем пароход и отправимся за ними в погоню.
- У меня такое же мнение, поэтому я с нетерпением ждал вас. У нас нет сейчас ни цента, и мы срочно должны обменять золото.
- Это не слишком поможет делу! - раздраженно высказал свое мнение штурман.
- Почему?
- Не выношу пароходы, - это самый презренный из всех типов кораблей, какие только есть на свете. Хороший парусник всегда найдет ветер, а для этой грязной посудины нужен уголь, который не всегда можно раздобыть. Тогда ее ставят на якорь, или, что гораздо хуже, она оказывается в таком положении в открытом море.
- Мы запасемся им как следует.
- Извините, Полковник, вы, конечно, неплохой траппер, тут уж ничего не скажешь, но в мореходы вы не годитесь. Для начала нам надо заполучить пароход, и тут возникает вопрос: а имеется ли он в наличии? И даже если это так, янки наверняка устроят волокиту на целый день, прежде чем вы сможете распоряжаться судном по своему усмотрению.
- Я хорошо заплачу.
- Ради Бога! Но вам придется еще позаботиться о провианте, боезапасе и погрузить уголь, чтобы мы смогли выдержать долгий рейс. Потребуется еще проверить остойчивость, и на все это, вместе взятое, уйдут часы и дни, и, пока мы будем возиться в порту, "Оррибль", черт бы его побрал, спокойно обогнет мыс Горн.
Наступило молчание.
- Я не хочу подвергать сомнению сказанное, - заметил наконец Тресков, - но, если мы так и будем сидеть здесь сложа руки и глазеть на море, то это ни к чему не приведет. У "Оррибля" уже и так достаточно преследователей, что может служить нам некоторым утешением. Однако в любом случае мы тоже должны броситься в погоню. Но куда?
Все вопросительно посмотрели на штурмана.
- Это не так уж легко сказать, - ответил тот. - Будь на "Оррибле" достаточный запас провианта, они взяли бы курс на Японию или Австралию. Океан на этом направлении свободен, и можно легко уйти. Если же они плохо оснащены, то, скорее всего, подались на юг, чтобы там, в каком-нибудь месте, снабдить себя всем необходимым.
Правильность этих рассуждений ни у кого не вызвала сомнений.
- Значит, мы должны навести справки по этому вопросу! - подбодрил остальных Тресков.
Они миновали Окленд, пересекли залив и, попав в город, нашли банковскую контору. Полковник продал там наличный золотой запас.
- Это необходимо было сделать, - сказал он. - А теперь каждый из вас получит свою долю.
Тут вперед выступил Хаммердал.
- Получим мы ее или нет, это все равно, Полковник; но на что мне эти бумажки? Мне они не нужны, а вот вам пригодятся. Пит Холберс, старый енот, а ты что на это скажешь?
- Если ты считаешь, Дик, что нам следует отдать деньги Полковнику, то я не имею ничего против; я без них обойдусь. Мне больше по вкусу жирная медвежья лапа или бизоний окорок. А тебе, Бен Каннинг?
- Согласен, - кивнул тот. - Я бумагу не ем, и моя лошадь тоже, хи-хи-хи. Когда у Полковника появится возможность, он нам все вернет.