- Колин, тебя пока никто не спрашивает! - окоротила свою приемную дочь доктор Майк. И затем снова повернулась к Брайену. - Так что же вы делали у Хэнка и у Джейка? Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты околачивался у этих людей.
Брайен надулся. Он скрестил руки на груди и уперся взглядом в одну точку на поверхности стола.
- Я устал. Я хочу спать.
Микаэле стало ясно, что больше ей не вытянуть из младшенького ни слова. Видимо, она неумело начала разговор, да и Колин постаралась все испортить.
Мальчик встал. Ни разу не обернувшись, он вышел из их маленькой гостиной.
Доктор Майк и Колин обменялись укоризненными взглядами. На лице Мэтью, напротив, лежала тонкая ухмылка. Однако Микаэла не спросила о причине его довольства. Зачем? Ведь в этот вечер все ее старания и усилия шли насмарку: видимо, неблагоприятное положение звезд.
Как обычно по утрам, вскоре после восхода солнца доктор Майк первым делом кормила кур. Дети еще спали, и Микаэла использовала эти ежедневные полчаса, наслаждаясь тем, что она целиком принадлежала себе самой.
Но все ее блаженство как ветром сдуло, как только распахнулась дверь сарая и оттуда выбежал Мэтью.
- Доктор Майк! Брайен сбежал! - испуганно крикнул он.
Микаэла поставила лукошко с зерном на крышку дождевой бочки.
- Да что ты? Когда?
- Не знаю, - ответил Мэтью. - Может быть, еще ночью. Во всяком случае, одеяло он прихватил с собой.
Не теряя ни секунды, Микаэла взбежала на крыльцо, чтобы взять из дома свое пальто и сумку.
- Седлай лошадей, Мэтью, надо его найти.
- Нет, доктор Майк, - ответил Мэтью. - Тебе не надо с нами ехать. Я сейчас доскачу до Салли и попрошу его помочь мне разыскать Брайена.
- Но вдруг Брайену потребуется срочная медицинская помощь!
- Я думаю, ему понадобится кое-что другое. Микаэла насторожилась.
- И что же именно?
Мэтью твердо посмотрел в глаза своей приемной матери.
- Сочувствие и человек, который мог бы ему кое-что объяснить.
Микаэла скрестила руки на груди.
- Мэтью, что тебе известно о Брайене такое, чего не знаю я?
Молодой человек некоторое время смущенно теребил свой шейный платок.
- Стивен и Брайен побывали вчера под вечер не только у Хореса, Хэнка и Джейка, но и у меня. Они, хотели кое о чем узнать.
- О чем же? - спросила Микаэла, уже догадываясь.
- О женщинах.
Микаэла на мгновение задохнулась.
- И что же… что же ты смог им сказать? - спросила она, стараясь сохранять непринужденность. - Я имею в виду… я ведь уже все объяснила Брайену.
- Есть вещи, которые может объяснить только мужчина мужчине, - ответил Мэтью.
- Но Брайен же не мужчина! - воскликнула Микаэла.
Мэтью посмотрел на нее долгим взглядом, в котором читалась усмешка.
- Но он им станет, - сказал он. - И уж его мама никак не сможет ему в этом воспрепятствовать.
Разбудило Брайена многоголосое пение птиц. Он протер глаза. Потом осторожно попытался принять более удобное положение, что было не так-то просто сделать, ведь он сидел на ветке могучего дерева. После того как он ночью тайком выбрался из сарая и убежал в лес, ему не удалось уйти далеко. На пути у него внезапно возник молодой медведь, заплутавшийся в лесу и по ошибке забредший в долину с гор, и у Брайена была единственная возможность спастись- как можно скорее взобраться на ближайшее дерево.
Это происшествие изрядно испугало его- молодого медведя, впрочем, тоже, поскольку он быстро унес ноги с этого места. Теперь, в свете восходящего солнца, Брайен был почти благодарен зверю, потому что этот случай помог ему встретить одного доброго знакомого: на соседнем дереве сидел Лорен Брей, который таким же образом нашел свое спасение после того, как его конь, натолкнувшись на заблудившегося медведя, встал на дыбы, захрапел и понес.
Наконец проснулся и лавочник.
- Ох, - кряхтел и постанывал он, ухватившись за поясницу. - Где мои семнадцать лет!
- Погодите, мистер Брей, вот доберемся до Боливии и там снова будем спать в настоящей постели! - крикнул лавочнику Брайен.
Лорен скептически поглядел на мальчика.
- Что значит "доберемся"? При чем здесь ты?
- А я еду с вами, - объяснил Брайен. - Я же сбежал из дома.
У лавочника вытянулось лицо.
- Но ты мне совсем не нужен в Боливии, - ответил он. - И от кого же или от чего ты сбежал? - попробовал он сменить тему.
- От полового зрения, - ответил Брайен. - Это что-то вроде болезни.
- Да ну? Что-то вроде болезни? - Лорен Брей приложил все силы, чтобы не рассмеяться и не свалиться при этом с дерева. - Нет, нет, Брайен, это не болезнь. Кроме того, это называется половое созревание.
Лавочник осторожно стал спускаться с дерева. Брайен тоже двинулся вниз.
- Но я все равно не хочу его подхватить. Мистер Брей ступил на землю.
- Тебе нравится думать о девочках, Брайен? - спросил он.
- Гм, - подтверждающе хмыкнул Брайен и, добравшись до нижней ветки, спрыгнул вниз.
- Вот видишь, тогда ты уже подхватил это, - констатировал лавочник. - Скоро ты станешь мужчиной. Еще несколько лет, и ты повзрослеешь. Будешь работать и женишься на красивой женщине. И как ни убегай, от времени никуда не денешься… - Внезапно лавочник перебил сам себя - Время остановить невозможно. И тогда… - Он смолк.
- Что тогда? - спросил Брайен.
- Так же быстро, как ты стал мужчиной, ты превратишься в старого трескуна.
В этот момент из леса послышался приглушенный рык и под чьей-то тяжелой поступью затрещали сухие ветки. Оба вздрогнули и насторожились.
- Быстро, Брайен, скорее влезай наверх! - крикнул мистер Брей.
- Медведь! - сообразил и Брайен, мигом прозревая опасность. - Скорее, мистер Брей! - И он уже вцепился в нижнюю ветку.
Рычание становилось громче, и между деревьев уже показался силуэт бурого медведя-подростка. Он угрожающе встал на задние лапы и целеустремленно двинулся на лавочника.
Того на какой-то момент охватила паника. Но он тут же опомнился, быстро поднял свою сковородку и жестяную кружку, которые валялись на земле еще со вчерашнего его бегства на дерево, и принялся колотить ими друг о друга. Вдобавок он кричал и издавал такой грозный рык, какого Брайен никак не ожидал от него услышать. Медведь, еще за секунду до этого стремившийся к своей жертве, пришел в замешательство и нерешительно остановился. Затем опустился на все четыре лапы, развернулся и исчез в зарослях.
Лорен Брей, ни жив ни мертв, уронил руки с кружкой и сковородкой.
- Мистер Брей! - подал сверху голос Брайен. - А здорово вы придумали! Хоть этот медведь был и подросток, но все равно! Уж старый трескун не обратил бы его в бегство! Я думаю, мне есть чему у вас поучиться.
Он снова спустился с дерева.
Лавочник устало присел на поваленное дерево и подпер голову руками.
- Ах, чему ты хочешь у меня научиться? Я уже старик.
- Зато вы знаете жизнь. У вас богатый опыт. Брайен уселся рядом с ним.
- А теперь, пожалуйста, расскажите мне все!
- О чем же это, интересно?
- О женщинах!
- О женщинах? Ах, Брайен, Брайен! - Лавочник засмеялся. - Женщины! Чтобы их понять, не хватит и целой жизни!
Солнце уже клонилось к горизонту. Целый день Мэтью и Салли провели в тщетных поисках Брайена. Они ускакали очень далеко и теперь возвращались, и вдруг приглушенные голоса заставили их насторожиться.
Они остановили коней, спешились и бросились в чащу. В золотых лучах закатного солнца на поваленном дереве сидели рядышком Брайен и Лорен Брей и оживленно беседовали.
- Брайен! Вот ты где! - с облегчением воскликнул Мэтью, вместе с Салли продираясь сквозь кусты к этой неравной парочке.
- Да, я здесь, хотя намеревался быть гораздо дальше, - ответил мальчик.
- А вы как здесь очутились, Лорен? - удивленно воскликнул Салли.
- О себе я мог бы сказать то же самое, - ответил лавочник. - Я ведь, собственно, направлялся в Боливию. Но теперь, мне кажется, я передумал. Ты ведь тоже, Брайен, а? - спросил он.
Брайен кивнул.
- Я тоже больше не хочу в Боливию. Тем более что это бесполезно. К тому же я теперь все знаю.
- Что ты там такое знаешь? - подозрительно спросил Мютью.
- Все, что он должен знать, - ответил за него Лорен. - Мы тут с ним побеседовали как мужчина с мужчиной.
- И теперь я знаю, чем таким обладают женщины, без чего мужчины не могут обойтись. Почти ни одного дня, - подтвердил Брайен.
Глаза Мэтью удивленно расширились.
- Ты хочешь сказать, что мама…
Но Салли заставил его смолкнуть, слегка тронув за плечо.
- И что же это такое? - благожелательно спросил он, обращаясь к Брайену.
Мальчик заговорщически пошептался с лавочником. И затем подбежал к Салли.
- Я тебе на ухо скажу.
Салли внимательно выслушал то, что прошептал ему Брайен, и затем довольно переглянулся с Мэтью.
- Да, - подтвердил он, кивая головой. - Это именно то, без чего мужчины не могут обойтись.
Лорен Брей поднялся.
- Да, ну что ж, я думаю, пора потихоньку двигаться домой.
Мэтью взглянул на пожилого человека.
- Вы уверены, что хотите вернуться вместе с нами? Лавочник кивнул.
- Совершенно уверен. Потому что сегодня я благодаря Брайену кое-что понял.
Мальчик удивленно поднял глаза.
- Благодаря мне? Что же это?
- Что всему свое время, - ответил Лорен. - Время быть ребёнком, время становиться взрослым и время стареть. И что нет на земле места, где можно от этого скрыться. - Он поднял голову и посмотрел на небо. - Солнце уже садится. И в этом тоже есть свое благо, если каждый день проживаешь так, будто это целая жизнь.
Глава 2
НАСЛЕДСТВО
Неожиданное возвращение Лорена Брея в Колорадо-Спрингс в продолжение нескольких дней было в городке главной темой для разговоров. Однако колкости, которым подвергся лавочник, вскоре иссякли, поскольку он воспринимал их с поразительным благодушием и даже веселостью. Он и сам не прочь был отпустить то или иное замечание по поводу того, как тяжело приходится человеку, если, проведя в седле всего несколько часов, он три дня потом мучается болью в пояснице.
- Когда сердце молодо, стареть не страшно, - вот даже какие слова он произнес, обнимая за талию Дороти Дженнингс и пускаясь с ней вальсировать по лавке.
С той же быстротой, с какой из его седины вымылась темная краска, весь этот эпизод был окончательно забыт. Только доктор Майк еще некоторое время раздумывала о том, что же произошло тогда между Брайеном и лавочником. Хотя Салли неоднократно заверял ее, что все было в лучшем виде и что лавочник не нашептал мальчику ничего неприличного.
Микаэла как раз делала в лавке покупки, когда туда вбежал Хорес, долговязый как жердь почтовый служащий. Лицо его было встревоженно.
- Мистер… Мистер Брей, - сказал он запинаясь. - Вам только что пришла телеграмма.
Он положил на прилавок бумажку.
Лорен Брей прочел телеграмму. Тут же он нащупал рукой стул, подвинул его к себе и без сил опустился на него.
- Что случилось, Лорен? - обеспокоенно спросила Микаэла.
Лавочник хватал ртом воздух.
- Моя сестра… Олив… она больна… очень больна. Он протянул доктору Куин телеграмму.
"Миссис Олив Дэвис по дороге в Колорадо-Спрингс заболела сыпным тифом. Срочно ждем помощи на трайле Гуднайт, в пятидесяти милях к югу от Тринидада на реке Паргетуар. Пако Ромеро, проводник".
Микаэла беспомощно оглянулась на Хореса. Но почтовый служащий, судя по всему, был в таком же замешательстве, как и она.
- О, Олив, я знал, что это плохо кончится. - Лорен Брей совершенно сник и пал духом. - В последнее время она слишком много на себя брала, а ведь она уже не девочка. Перегонять стадо из Нью-Мексико в Колорадо-Спрингс! В ее возрасте это чистое безумие! И как я теперь смогу ей помочь? Ведь я же ничего не понимаю в перегоне скота!
- Мистер Брей, - взывала Микаэла к благоразумию лавочника. - Сейчас не время для стенаний. Ваша сестра тяжело больна. Вы должны действовать!
Лорен Брей посмотрел на доктора Куин с отчаянием.
- Но… я же… я же всего лишь лавочник, - беспомощно вымолвил он.
- Мы с Мэтью будем вас сопровождать. Я думаю, что смогу помочь вашей сестре, - попыталась утешить Лорена Микаэла. - Завтра на рассвете мы за вами заедем.
Группа, которая к следующему полудню преодолела уже изрядную часть пути по трайлу Гуднайт, была гораздо многочисленнее, чем предполагала Микаэла.
Весть о болезни миссис Дэвис распространилась по городку с быстротой молнии. Чернокожая Грейс, маленькое кафе которой в Колорадо-Спрингс существовало только благодаря тому, что Олив вложила в дело свою долю, никак не могла не поехать. Ведь она работала на ранчо Олив еще в Нью-Мексико. И уж коли миссис Олив попала в беду, Грейс должна быть первой, кто придет ей на помощь. Ее муж Роберт тоже присоединился к жене, не колеблясь ни одной секунды.
Когда Микаэла сообщила о несчастье Салли, он настоял на том, что будет сопровождать ее и Мэтью. Это означало и то, что пришлось брать с собой Брайена и Колин, поскольку сейчас было не лучшее время для того, чтобы доверить Колин ответственность за младшего брата.
Доктор Майк была огорчена тем, что их группа так сильно разрослась. Чем больше число путников, тем медленнее продвижение вперед и тем дольше длится поездка. Обоз ждет их в пятидесяти милях к югу от Тринидада. Сколько времени понадобится, чтобы преодолеть этот путь? И какие перемены могут произойти за это время в состоянии миссис Дэвис?
Доктор Майк взглянула на небо. Полуденное солнце палило нещадно. Микаэла уже сейчас чувствовала себя измотанной. Мистер Брей был прав: переселение со стадом и обозом из Нью-Мексико в эти края было не по силам даже энергичной и решительной миссис Олив.
К вечеру третьего дня все еще не было видно никакого следа обоза.
Салли, скакавший первым, слегка придержал своего коня, поджидая, когда с ним поравняется кобыла Микаэлы.
- Судя по описанию, сегодня мы уже должны были добраться до миссис Олив. Я начинаю беспокоиться. Может, мне проскакать вперед до следующего холма?
Микаэла кивнула. Салли погнал своего коня, и доктор Куин следила, как маленькое облачко пыли, поднятое копытами, продвигается вверх по склону холма.
На вершине Салли остановился. Мгновение он осматривал окрестности, затем помахал доктору Майк рукой, подавая знак следовать за ним. На изможденном лице Микаэлы появилась улыбка. Наконец-то они достигли цели.
Издали стадо являло собой вполне мирную картину: скотина мирно пощипывала траву, два ковбоя и два мексиканских погонщика не давали животным разбрестись.
Как только они подъехали, Салли спрыгнул на землю и обратился к одному из мужчин:
- Это стадо Олив Дэвис?
Мужчина с усами и типичными темными глазами мексиканца шагнул к нему.
- Да, сеньор. Это ее стадо.
- А где она сама? - спросила доктор Майк, с облегчением спускаясь со своей кобылы.
Мужчина, казалось, был в растерянности.
- Она… Ее здесь нет.
- Но этого быть не может, - выступил вперед Лорен. - В телеграмме было написано, что моя сестра больна и ждет нас.
- Так вы мистер Брей? - Лицо мексиканца становилось все напряженнее. Но затем он, видимо, узнал Грейс, которая вместе с Колин подкатила на своем фургоне последней. Лицо его на какой-то момент просветлело.
- Да, это я, - нетерпеливо ответил Лорен, спешиваясь. - Так где же моя сестра? О ней позаботится доктор Майк.
- Сеньор, она… она позавчера скончалась. Воцарилось молчание. Никто не знал, что сказать.
В воображении Микаэлы возникали мрачные картины, как сильно, должно быть, больная страдала и мучилась здесь, в этой дикой, безлюдной местности, под беспощадным солнцем, где никто не в состоянии был ей помочь. И к тому же вдали от тех, кого она любила и кем была любима сама. В памяти Микаэлы осталась энергичная женщина, которая, надо сказать прямо, отнюдь не облегчила молодому доктору начало жизни в чужом городе. Но в конце концов обе они научились уважать и ценить друг друга, да, со временем между ними установилась даже настоящая дружба.
Пако достал из кармана измятый лист бумаги и протянул его лавочнику.
- Это она написала из последних сил.
Но мистер Брей отрицательно покачал головой. Взгляд его, казалось, застыл.
- Я не хочу это читать. Все, что там написано, теперь не имеет значения.
- Лорен, я понимаю вашу боль. Но то, что написала ваша сестра, касается, может быть, не только вас.
Микаэла взглянула на Пако. Из рассказов Олив она знала, что этот человек уже очень давно состоял у нее на службе.
Лавочник повернулся к доктору Куин. Он показался ей сейчас старым, беспомощным и слабым.
- Тогда… прошу вас, доктор Майк…
Микаэла взяла письмо из его дрожащих рук, развернула листок и сразу узнала почерк Олив, хоть и немощный из-за болезни и слабости, но все же носивший следы ее энергии и решимости.
"Это моя последняя воля, - читала доктор Майк вслух. - Я хочу, чтобы меня погребли здесь, на трайле Гуднайт. Никому, в том числе и моему брату, не следует несколько дней тащить мое тело через всю эту землю, чтобы схоронить его в Колорадо-Спрингс. Дикая природа- моя родина, в нее я и хочу вернуться.
Мое ранчо в Мексико я завещаю Пако Ромеро, который в продолжение четырнадцати лет был моим самым верным помощником. Он должен вести хозяйство так, как было заведено у меня. Мое ранчо в Колорадо и моя доля в лавке переходят к моему брату Лорену. Надеюсь, что таким образом его старость будет обеспечена.
Мэтью Купер, мой крестный сын, которого я любила, как собственное дитя, получает в собственность мое стадо. Если он с умом распорядится этой собственностью, она станет хорошей основой для становления его дома с Ингрид. Для Колин и Брайена уже отложены деньги на их образование. До их совершеннолетия управлять этими деньгами должен Лорен. К Брайену переходит мое седло, отделанное серебром, а Колин пусть постоянно носит при себе мои золотые карманные часы.
Моя доля в кафе Грейс переходит в ее полную собственность. Пусть она ведет дело так же хорошо, как и до сих пор. И наконец, доктору Майк пусть достанется моя брошь. Я унаследовала ее от своей матери, а та от своей, моей бабушки. Я хочу, чтобы и впредь ее носила у сердца умная женщина.
Южнее Тринидада, 3-го июня 1870 года, Олив Дэвис".
Микаэла опустила листок. Улыбка грусти осветила ее лицо. Этим завещанием Олив и в смерти сумела сохранить свою порой грубоватую любезность.
- Где вы ее схоронили? - спросил Лорен, к которому раньше других вернулся дар речи.
Пако указал в сторону, на небольшой холмик, на котором в свете заходящего солнца виднелся силуэт распятия.
- Да, Олив, - прошептал Лорен, - это место как раз для тебя. Будешь лежать одна под открытым небом, в согласии с собой и с этими бескрайними просторами.