Примером повестей с достаточно четкой завязкой могут служить "Повести Белкина" А.С. Пушкина и в частности "Выстрел", где завязкой является встреча в полку Сильвио и графа, положившая начало их соперничеству, а затем дуэли, во время которой был сделан лишь один выстрел, а второй – Сильвио – остался за ним. Развязкой служит новая встреча героев, состоявшаяся через шесть лет" когда Сильвио, придя в дом графа, сделал наконец свой выстрел, увидел смятение хозяина и уехал, осуществив свой план. В этом небольшом рассказе есть краткое сообщение о последующей судьбе Сильвио, что составляет эпилог.
Сюжет иного типа – с отсутствием ярко выраженной завязки, с ослабленными причинными связями между эпизодами, с преобладанием временных мотивировок в развитии действия – представлен во многих рассказах А.П. Чехова, И.А. Бунина и других писателей. Приведем в качестве примера рассказ И.А. Бунина "Холодная осень", где всего на двух с половиной страницах текста воспроизводится жизнь героини за тридцать лет. В сюжете рассказа можно выделить несколько эпизодов – сцена помолвки героев, сцена их прощания через день после помолвки в холодный осенний вечер, отъезд жениха на фронт (речь идет о Первой мировой войне) и получение известия о его гибели; затем от имени героини лишь называются и перечисляются основные моменты ее жизни – замужество, смерть мужа, отъезд из России и в итоге одинокое существование в Ницце. Здесь явно преобладает хроникальный принцип в организации действия, а ощущение целостности повествования создается драматической тональностью, которая окрашивает судьбу героини начиная с потери жениха и кончая потерей России и всех близких.
А.П. Чеховым разработан принципиально новый для того времени и весьма продуктивный принцип организации действия, который просматривается во многих повестях и рассказах писателя. Одним из наиболее характерных и совершенных в своем роде является его рассказ "Ионыч". Судя по заглавию, в центре повествования судьба главного героя Дмитрия Ионыча Старцева, которая показана на протяжении примерно десяти лет, хотя повествование об этой истории занимает всего 18 страниц. Однако помимо рассказа о судьбе героя, в ходе которого фиксируется, как из врача, преданного делу лечения больных в земской, то есть бесплатной больнице" он превращается в практикующего доктора, уже владеющего тремя домами и продолжающего приобретать новые, здесь очень большое внимание уделяется характеристике умственно-нравственной атмосферы в городе С., которая в значительной степени обусловила характер эволюции героя, но которая важна и сама по себе как симптом общего состояния русской провинциальной жизни конца прошлого века.
Атмосфера города выясняется в первую очередь на примере "самой образованной и талантливой" семьи Туркиных" которая включает папеньку Ивана Петровича, маменьку Веру Иосифовну и дочь Катеньку, а затем на примере и других жителей, которые и героем, и автором все время называются обывателями. Талантливость дочки заключалась в умении громко играть на пианино (о чем ей неловко было вспоминать через несколько лет), одаренность маменьки состояла в написании бездарных и никому не интересных романов; а незаменимость папенькя как хозяина интересного и культурного дома – в "умении" развлекать гостей глупыми анекдотами, претенциозно нелепыми шутками и словечками, вроде следующих: "Здравствуйте, пожалуйста"; "Бонжурте"; "Вы не имеете никакого римского права… Это с вашей стороны весьма перпендикулярно", повторявшимися из года в год.
Что касается других обитателей города, то их уровень был ниже всякой критики. "Старцев бывал в разных домах и встречал много людей… Обыватели своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом раздражали его. Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти. Когда Старцев пробовал заговорить даже с либеральным обывателем, например, о том, что человечество, слава богу, идет вперед и что со временем оно будет обходиться без паспортов и без смертной казни, то обыватель глядел на него искоса и недоверчиво и спрашивал: "Значит, тогда всякий может резать на улице кого угодно?" И Старцев избегал разговоров."
Потребность передать атмосферу провинциального города как бы заслоняет романические события в жизни Старцева, который в первый год пребывания в городе влюбился в Катеньку и сделал ей предложение, но ее убежденность в своем таланте и желание поехать в консерваторию заставили ее отказаться от предложения, тем и кончился их роман. После возвращения ее через несколько лет предложение не повторилось. Этим ограничились и внешне заметные события и перемены в жизни героя.
Поэтому значительную часть сюжетных эпизодов и до и после романических объяснений Старцева с Катенькой составляют те, которые в форме повседневных встреч, разговоров" вечеров в доме Туркиных демонстрируют сложившуюся, устоявшуюся структуру жизни города С. с его косностью, умственной ограниченностью, реальным отсутствием культуры. Доктор Старцев прекрасно понимает, чего стоит эта жизнь, он продолжает лечить больных, но ни с кем не общается и ограничивается получением купюр, хотя вряд ли удовлетворяется этим, но иного варианта жизни представить не может, ибо для этого надо было бы изменить весь уклад городского быта. Акцент на изображении быта, точнее уклада жизни, и создает ощущение статичности и отсутствия заметной динамики в развитии действия. Но напряженность повествования от этого не ослабевает, она "питается" настроением, которое возникает у читателя, настроением, большей частью окрашенным в драматические тона, правда, иногда с примесью юмористического.
Подобные жизненные ситуации воспроизведены и в других произведениях Чехова, например, в рассказе "Учитель словесности". Здесь тоже есть любовная история, главным лицом которой является учитель гимназии Сергей Васильевич Никитин. Он влюбляется в Машу, младшую дочь в семействе Шелестовых, которое считается в городе одним из самых интеллигентных, открытых, гостеприимных. Начало описываемых событий относится к маю, когда цветет сирень и акация, а конец – к марту следующего года. Никитин, как и Старцев, счастлив общением с данным семейством, очарован Машей-Манюсей – Марией Годфруа. И хотя автор-рассказчик все время обращает его внимание на странности быта в этом доме, Никитин пока их не воспринимает критически. А странностей немало.
Во-первых, дом полон кошек и собак, которые досаждают гостям, например, тем, что пачкают брюки или бьют по ногам твердым, как палка, хвостом. Папенька беспрерывно изрекает: "Это хамство! Хамство и больше ничего!". Сестра Варя по любому поводу затевает спор, даже когда речь идет о погоде, придирается к любым словам и всем делает замечания, повторяя: "Это старо!"; "Это плоско!"; "Армейская острота!". Другие обитатели города тоже весьма своеобразны. Учитель гимназии Ипполит Ипполитыч может мыслить только прописными истинами. Зато директор кредитного общества некто Шебалдин, желая продемонстрировать свою эрудицию, узнав, что Никитин не читал "Гамбургскую драматургию немецкого ученого Лессинга, пришел в неописуемый ужас: "Замахал руками, как будто сжег себе пальцы, и попятился от Никитина". Любимая Манюся завела трех коров, но не дает мужу по его просьбе стакана молока.
Поэтому Никитину хватило нескольких месяцев, чтобы понять, что счастье его в браке с Манюсей не только эфемерно, но просто невозможно, и он мечтает сбежать, но куда?.. Его мысли ограничиваются мечтою пожить несколько дней в гостинице на Неглинной в Москве, где ему казалось когда-то весьма неуютно.
Формулируя вывод о структуре сюжета, следует сказать, что и здесь внешне заметных событий, меняющих судьбу героя, очень мало. Это – предложение Маше, попытка поделиться этой вестью с соседом по квартире, момент свадьбы, описанный им самим в дневнике, посещение клуба, когда Никитин проиграл 12 рублей, похороны Ипполита Ипполитыча. Эпизодами становятся – прогулка на лошадях с акцентом на манере поведения участников местного светского общества, светский раут у Шелестовых, две семейные сцены, иллюстрирующие привычки и традиции семейного уклада той же семьи. Словом, и в этом рассказе сюжет воспроизводит не столько особенные перипетии судьбы героя, сколько традиционные, устоявшиеся нравы и обычаи, которые выявляются и обнажаются во время прогулок, светских вечеринок и, конечно, семейных отношений. Поэтому в нем нет внешней динамики, а напряженность создается присутствием внутренней драматичности, которая пронизывает жизнь разных героев, но которую осознает фактически только Никитин.
Сюжетные эпизоды различаются и по степени напряженности действия. Действие может развиваться энергично и динамично, как в пьесе А.С. Грибоедова; может гораздо спокойнее, как в пьесах А.П. Чехова. Аналогичная картина имеет место и в повествовательных произведениях. Например, в романах Ф.М. Достоевского действие напряженно, драматично, часто таинственно, почти детективно; у Л.Н. Толстого – внешне спокойно и плавно. Ново всех случаях в ходе действия возникают кульминационные моменты, т. е. точки особенно сильного проявления противоречий и возможного поворота событий. Так, дуэль Ленского и Онегина могла привести не только к отъезду Онегина, но и к концу действия. Но она оказалась одной из кульминаций, вслед за которой, по замыслу автора, действие продолжало развиваться, пока не произошли новые эмоционально-напряженные встречи Онегина с Татьяной, определившие развязку их отношений и окончание действия, т. е. завершенность сюжета. На этом мы завершим размышления о сюжете и композиций эпического и драматического произведений, предложив задуматься об особенностях художественной речи в таких произведениях.
Художественная речь в эпическом и драматическом произведениях
В данном параграфе уточняются понятия: диалог, монолог, реплика, речь повествователя, а затем характеризуются языковые особенности, которые используются в художественной речи, придавая ей тот или иной облик: эмоционально окрашенные слова (неологизмы, историзмы, славянизмы, диалектизмы); виды словесной иносказательности (метафоры, метонимии, эпитеты, гиперболы, литоты);различные синтаксические конструкции (инверсии, повторы, риторические вопросы, восклицания, обращения и т. п.).
В предшествующем разделе уже говорилось, что диалоги и монологи, являясь высказываниями персонажей и одновременно эпизодами в жизни героев, как правило, входят в сюжет в качестве его компонентов. При этом в эпосе высказывания героев сопровождаются речью автора-повествователя, а в драме они представляют сплошную диалогически – монологическую цепочку. Поэтому в эпосе мы наблюдаем сложную речевую структуру, в которой присутствуют высказывания персонажей, отражающие характер каждого из них, и речь повествователя, кем бы он ни был. Из этого следует, что сама по себе речь тоже может и должна быть объектом анализа.
Речь персонажей большей частью выступает в форме диалога, развернутого, обширного или имеющего форму реплик. Функции диалогов могут быть разными: это и сообщения о происходящем, и обмен мнениями, и способы самовыражения героев. Если слова одного персонажа в общении с другим или даже другими действующими лицами явно разрастаются, они как бы перерастают в монолог. Таковы, например, высказывания Раскольникова в "Преступлении и наказании" Ф.М. Достоевского" когда он оказывается наедине с Порфирием Петровичем или Соней. В таких случаях у Раскольникова есть слушатель, присутствие которого влияет на его речь, придавая ей эмоционально убеждающий характер:
"– Ты мне нужна, потому я к тебе и пришел.
– Не понимаю – прошептала Соня.
– Потом поймешь. Разве ты не то же сделала? Ты тоже переступила… смогла переступить. Ты на себя руки наложила, ты загубила свою жизнь… (это все равно!). Ты могла бы жить духом и разумом, а кончишь на Сенной… Но ты выдержать не можешь, и если останешься одна, сойдешь с ума, как и я. Ты уж и теперь как помешанная; стало быть, нам вместе идти, по одной дороге. Пойдем!"
Большое место занимают в том же романе монологи Раскольникова, которые он произносит про себя или вслух, но наедине с собой: лежа в каморке, бродя по Петербургу и осмысляя свои мысли й поступки. Такие монологи более эмоциональны и менее логически организованы. Вот только один пример его размышлений после сцены на мосту, где он был свидетелем самоубийства женщины. "Что ж, это исход! – думал он, тихо и вяло идя по набережной канавы. – Все-таки кончу, потому что хочу… Исход ли, однако? А все равно! Аршин пространства будет, – хе! Какой, однако же, конец! Неужели конец? Скажу я им иль не скажу? Э… черт! Да и устал я: где-нибудь лечь или сесть бы поскорей! Всего стыднее, что очень уж глупо. Да наплевать и на это. Фу, какие глупости в голову приходят…"
Монологического типа речь характерна для героев "Войны и мира" Л.Н. Толстого, особенно для Болконского и Безухова. Их монологи разные, в зависимости от ситуации, но, как правило, они не столь эмоциональны: "Нет, жизнь не кончена в тридцать один год, – вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!"
Герои "Мертвых дуй" Гоголя заняты совсем иными проблемами, и разговоры их характерны для среды провинциального дворянства, о которых А.С. Пушкин писал в своем романе: "Их разговор благоразумный // О сенокосе, о вине, // О псарне, о своей родне, // Конечно, не блистал ни чувством, //Ни поэтическим огнем, // Ни остротою, ни умом, //Ни общежития искусством". Такие герои есть и в "Евгении Онегине". Но встречаются и те, в чьих душах таятся какие-то порывы к лучшему. И эти порывы выливаются у Ленского в туманные стихи ("Забудет мир меня; но ты // Придешь ли, дева красоты, // Слезу пролить над ранней урной // И думать: он меня любил, // Он мне единой посвятил // Рассвет печальный жизни бурной!.."), а у Татьяны – в полное романтических эмоций письмо к любимому человеку, где она, в частности, говорит: "Другой!.. Нет, никому на свете // Не отдала бы сердца я! // То в высшем суждено совете… /До воля неба: я твоя; // Вся жизнь моя была залогом // Свиданья верного с тобой; // Я знаю, ты мне послан Богом; //До гроба ты хранитель мой…".
Итак, речь героев очень многообразна, но главная ее задача состоит в том, чтобы представить именно героя с его характером и складом ума. Речь повествователя более многоаспектна. Как уже говорилось выше, именно повествователь извещает обо всем происходящем, он очень часто сам знакомит с обстановкой действия, с внешностью героев, он же передает мысли героев иногда в прямой речи, закавычивая их диалоги и монологи, а иногда в форме несобственно-прямой речи, окрашивая речь героев своей интонацией, подчас он делится своими собственными соображениями. В зависимости от смысла изображаемого и отношения к нему автора-повествователя его речь может быть разной – более или менее нейтральной и экспрессивной. В большинстве случаев эмоциональность рассказчика неявная, скрытая, замечаемая лишь при внимательном чтении. А причиной тому служит специфика произведений эпического рода, заключающаяся в том, чтобы воссоздать образную картину жизни, то есть предметный мир, который складывается из внешнего облика героев, их взаимоотношений, то есть действий, поступков, окружающей их природы или созданной ими обстановки. Экспрессивность речи рассказчика не должна заслонять экспрессивности самого изображенного мира. Читатель следит за тем, как живут герои, как они выглядят, что они думают и т. д. Слова автора – рассказчика-повествователя должны помогать осуществлению именно этой задачи. Но произведения бывают разными и задач и писателя тоже. Приведем несколько примеров, которые позволяют представить разные типы речи повествователя и вместе с тем проиллюстрировать способы взаимодействия предметных деталей различной эмоциональной значимости и их словесного обозначения.
"Княжна Элен улыбалась; она поднялась с той же неизменной улыбкой вполне красивой женщины, с которой вошла в гостиную. Слегка шумя своей блестящей робой, убранной плющем и мохом, и блестя белизною плен, глянцем волос и бриллиантов, она прошла между расступившимися мужчинами" ("Война и мир" Л.Н. Толстого). Портрет героини воссоздается здесь с помощью предметно-изобразительных деталей, в обозначении которых заметную роль играют эпитеты, выполняющие описательную функцию и лишенные дополнительной экспрессивности, в том числе иносказательности.
"Ольга Ивановна увешала все стены сплошь своими и чужими этюдами в рамах и без рам, а около рояля и мебели устроила красивую тесноту из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек, кинжалов, бюстиков… В столовой… повесила лапти и серпы, поставила в углу косы и грабли" ("Попрыгунья" А. П. Чехова). Ироническая окраска данной картины создается, во-первых, особого рода деталями, непривычными для городской гостиной, а во-вторых, использованием экспрессивной лексики (тряпочки, бюстики, красивая теснота).
"В то время как все люди скакали с одной службы на другую, товарищ Коротков служил в Главцентрбазспимате (Главная Центральная База Спичечных Материалов) на должности делопроизводителя. Пригревшись в спимате, нежный, тихий блондин Коротков совершенно вытравил у себя в душе мысль, что существуют на свете превратности судьбы, и привил взамен нее уверенность, что он – Коротков будет служить на базе до окончания жизни на земном шаре" ("Дьяволиада" М.А. Булгакова). Ироническая интонация, преобладающая и в этом отрывке, возникает, в частности, за счет модных тогда аббревиатур (Главцентрбазпимат), своеобразных метафор (люди скакали, вытравил мысль, привил уверенность), привычной тогда фразеологии (до окончания жизни на земном шаре).
"Они уходят из памяти, эти годы, пронесшиеся ревущим водопадом. Обрушив на нас свой пенный водоворот, они вынесли нас в тихое озеро, и на его сонной глади мы понемногу забываем песни бури. Память роняет звенья воспоминаний, события уплывают в небытие, как налитая в решето вода" ("Граф Пузыркин" Б.А. Лавренева). Грустно-романтическая тональность возникает здесь, в основном, вследствие метафоричности речи. Первые полторы фразы представляют собой развернутую метафору, где главное понятие "годы". Они сопровождаются другими метафорами (песни бури, память роняет звенья воспоминаний, события уплывают), эпитетами (ревущий водопад, пенный водоворот, сонная гладь), сравнением. Впечатление дополняется синтаксическими особенностями – своеобразными повторами, где вырисовывается манера речи повествователя.
Итак, художественная речь, будь то речь персонажей в эпосе и драме или речь повествователя в эпических произведениях, проявляется в самых разных формах и вариациях. Это предполагает и обусловливает рассмотрение тех или иных языковых особенностей, которые формируют тот или иной характер речи. К числу этих особенностей относятся: выбор слов, которые могут быть нейтральными и эмоциональными, употребление их в прямом и переносном значениях, придание им разной звуковой окраски, а также возможность создавать те или иные синтаксические конструкции. Рассмотрим некоторые случаи, используя примеры из разных типов произведений.