В "Современной истории" существенно меняется облик излюбленного франсовского героя, того мыслителя-гуманиста, которого мы постоянно встречаем у Франса. Конечно, между господином Бержере, действующим на страницах нового произведения Франса, и Сильвестром Бонаром, между Бержере и Жеромом Куаньяром есть немалое сходство, но таким сходством подчеркивается и разница между ними. Провинциальный профессор, ученый латинист, филолог и историк, Бержере, как и его предшественники во франсовском творчестве, творит суд над своею современностью. Бержере повторяет многие из высказываний аббата Куаньяра и Сильвестра Бонара, но суд его над социальной действительностью делается более конкретным и приобретает более боевой характер. Сильвестр Бонар лишь от случая к случаю сталкивается с вопросами социальной жизни, Жером Куаньяр располагает более широким кругом наблюдений, но главным образом устанавливает свое отношение к жизненным фактам в беседах и сентенциях, - в связи с Бержере можно уже говорить об общественном поведении франсовского героя. Характерно даже то, что профессор Бержере не ограничивается уже чисто кабинетной работой, а читает лекции, встречается со своими учениками, со своим начальством, со своими коллегами. Он более общителен, чем Сильвестр Бонар, он более пылок в своих откликах на происходящее вокруг, чем Жером Куаньяр. Самое же главное - то, что франсовский герой начинает в "Современной истории" не только размышлять, но действовать, что в этом мыслителе-гуманисте начинают робко, иногда неуклюже, но все более и более решительно проявляться качества общественного борца, перед ним, пускай еще в несколько туманном виде, возникает общественный идеал.
Эти черты франсовского героя развиваются у него постепенно на протяжении четырех томов "Современной истории" - романов "Под городскими вязами" (1897), "Ивовый манекен" (1897), "Аметистовый перстень" (1899) и "Господин Бержере в Париже" (1901). Еще живя в провинции, профессор Бержере внимательно следит за ходом церковных интриг, связанных с назначением нового епископа, тем более внимательно, что их жертвой становится аббат Лантэнь, привычный собеседник профессора в часы отдыха под городскими вязами. Со своим любимым учеником студентом Ру, призванным на военную службу, Бержере, помимо филологических вопросов, обсуждает организацию армии в Третьей республике, говорит о наглости реакционной военной клики, о ее агрессивном национализме, которым она подменяет подлинный героизм и патриотический дух. По многолетней привычке Бержере в таких беседах обращается и к древнеримской истории и даже к филологическому анализу, сыплет парадоксами, но в этих ученых ссылках и скептических парадоксах слышится подлинная социальная тревога. Звучит она и в его беседах с итальянским ученым Аспертини и в разговорах с городскими библиофилами, посетителями книжной лавки Пайо, о городских делах и парижских событиях. Отклики на современность в причудливом сочетании с самыми, казалось бы, отвлеченными вопросами, можно было в изобилии найти и в предшествующих произведениях Франса, это составляло оригинальную черту его стиля. Но никогда прежде они не носили такого планомерного, такого настойчивого характера, как в "Современной истории", никогда прежде они до такой степени не занимали ум и сердце франсовского героя. Бержере с горечью наблюдает позорное падение общественных нравов в своей стране, коррупцию власти, рост политического бандитизма, развращенность прессы, неправедность суда, оскудение французской культуры, уже утрачивающей свой международный престиж. Особенно горькие мысли и чувства вызывает в Бержере позорное "дело Дрейфуса". Филологическая работа над морской терминологией в поэме Вергилия все меньше и меньше способна служить для него отдыхом от горестных наблюдений над современностью. Эпикурейская мудрость и смешанная с жалостью ирония, которой Франс по обыкновению наделил своего героя, пасуют перед чувством грусти и отвращения, вызываемым в Бержере большими и малыми событиями в жизни его родины. Даже тонкие филологические познания Бержере служат для него средством социального обличения, социальной сатиры самого злободневного характера. Именно такой злободневный обличительный характер приобретает в условиях Третьей республики составленное им. в духе Рабле повествование о "баламутах", где искусно стилизованный старофранцузский язык еще резче подчеркивает памфлетную остроту в обличении политических мракобесов Третьей республики. Переезд Бержере в Париж для чтения лекций в Сорбонне позволяет герою Франса расширить круг своих наблюдений, тем более что переезд этот совершается в самый разгар дела Дрейфуса, дела, вокруг которого разгорелась, как известно, яростная политическая борьба. Бержере не удовлетворяется только наблюдениями, он вмешивается в борьбу, - этот комментатор Вергилия выступает с газетными статьями, присоединяясь ко всем передовым людям Франции, боровшимся против реакционеров-антидрейфусаров, посягавших на самые основы республиканского строя. Юмор, с каким Франс обычно говорит о своих излюбленных героях, здесь, в отношении к Бержере, становится особенно теплым и мягким.
Но в том, как изображена сама жизнь, окружающая Бержере, - заключается еще более существенная новая черта "Современной истории" по сравнению с предшествующим творчеством писателя. Персонажи "Современной истории" перестают быть по преимуществу лишь собеседниками главного героя или предметом его наблюдений, они в подлинном смысле слова становятся действующими лицами "Современной истории". На ее страницах живет и сталкивается до полусотни разнообразных персонажей: светские дамы и попы, министры и ученые, департаментские чиновники и монархисты-заговорщики, банкиры и военные, президенты и простые люди из народа. Франс - что прежде с ним бывало очень редко - теперь, в этих книгах, надолго покидает своего героя и переносит читателя то в наследственный замок герцогов де Бресе, то в приемную архиепископа или папского нунция, то в духовную семинарию, то в парижскую квартирку для любовных свиданий баронессы-банкирши и светского авантюриста-вора, то на тайное совещание монархистов. "Современная история" - это широкое сатирическое обозрение повседневной жизни и политической борьбы в Третьей республике. Подмена демократии лжедемократией, а республики лжереспубликой - вот основная тема "Современной истории".
Антиклерикальные мотивы, издавна свойственные творчеству Франса, приобретают здесь особенно резкое злободневно-политическое звучание, - так, рассказывая о свидании аббата Гитреля с префектом Вормс-Клавленом, Франс тут же предупреждает читателя, что этот елейно-кроткий аббат только и ждет своего назначения на епископскую кафедру, чтобы предать грозной анафеме принципы свободомыслия и республики. На муниципальных выборах в Париже монархист Лакрис получает поддержку не только от социалистов-националистов, но и от "Христолюбивого общества св. Антония", которое в своем рвении заклинает избирателей именем своего святого: "Не причиняйте, милостивые государи, доброму святому Антонию незаслуженного огорчения увидеть неудачу его кандидата".
Создатель "Современной истории", с такою зоркостью разглядев под лживыми формами буржуазной республики гниение всего социально-политического строя Франции, уже не мог вместе со своим героем и единомышленником отводить душу в спокойных иронических замечаниях. В "Современной истории" Франс выступает как убежденный ненавистник капитализма.
В одном из эпизодов романа "Господин Бержере в Париже" звучит тема родины, противопоставленной политиканам и реакционным обывателям. Беседуя с архивариусом Мазюром о нравственном разложении Третьей республики, Бержере говорит о скрывающихся под накипью "бурных глубинах человеческого океана". В этих словах видится уже естественный переход к теме народа и его революционной борьбы. Однако в "Современной истории" переход этот не осуществляется, в "бурные глубины человеческого океана" ни Франс, ни его герой еще не заглядывают. Бержере немало говорит в беседах с дочерью и со столяром Рупаром о социализме как о единственном строе, достойном человека, но социализм его отвлеченен, показан вне рабочего движения. Бержере противопоставляет реакционной вакханалии Третьей республики не борьбу рабочего класса, а прекрасную мечту философов, которая должна перестроить социальную жизнь.
И все-таки очень важно, что тема социализма уже появилась в творчестве Франса, пускай лишь в смутных очертаниях, что появился простой человек из народа (здесь, кроме Рупара, надо еще упомянуть приятеля Бержере по прозвищу Подорожник) и что франсовский герой сближается с ним в поисках социальной правды.
Дальнейшее развитие тема социализма получила у Франса в утопии "На белом камне", первоначально опубликованной в газете "Юманите" в 1904 году, а образ простого человека - в рассказе "Кренкебиль" (1901).
Уже в "Современной истории" мысль о социализме, при всей своей туманности, органически входит в духовную жизнь франсовского героя, вплетается в гротескно спутанный мир современности как светлая мечта человечества. В книге "На белом камне" Франс подвергает рассмотрению социализм, как единственный путь к социальному благополучию человечества.
"На белом камне" - социалистическая утопия Франса, в которой отразились и верные и неверные представления его о социализме. Застарелый скептицизм Франса и здесь дает себя знать: первая часть книги, содержащая новеллу "Галлион", служит своего рода скептической оговоркой ко второй части, где в новелле "Вратами из рога или вратами из слоновой кости" изображено социалистическое будущее, каким представлял его себе Франс. В новелле "Галлион", воскрешающей, с обычной для Франса исторической тщательностью, Рим времен упадка в первую пору развития христианства, подвергается сомнению самая возможность исторического предвидения. Проконсул Галлион, стремящийся приоткрыть для себя завесу будущего и предугадать, кто из богов явится на смену Юпитеру, а вместе с тем не замечающий, как у него на глазах зарождается новая религия - христианство, и сам Павел, провозвестник новой религии, косноязычный ткач, едва ли отдающий себе отчет в дальнейшей ее судьбе, - оба эти образа устремлены к одной цели: показать невозможность заглянуть в будущее.
И все же, даже при наличии такой скептической оговорки, книга "На белом камне" - знаменательный этап на творческом пути Франса. Пускай то социалистическое будущее, которое он изображает, и не кажется ему безоговорочно неизбежным, но очень важно, что Франс готов его приветствовать, что он видит в социалистическом строе тот общественный строй, который избавит людей от грязи, несправедливости и преступности, насквозь пропитавших буржуазное общество.
Рассказ "Кренкебиль", занимающий главное место в сборнике "Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов" (1904), еще больше, чем "Современная история", свидетельствует о возросшем демократизме Франса. Правда, многие особенности тематики и парадоксально развивающегося сюжета связывают этот рассказ с более ранними произведениями писателя. Правда, мы узнаем здесь давно присущие Франсу черты иронического изображения жизненных противоречий. Франс смеется над нелепостью буржуазно-республиканской юстиции. Бедняк Кренкебиль, развозчик овощей, выйдя из тюрьмы, куда он попал по ложному обвинению в том, что оскорбил полицейского, впадает в такую бедность, что мечтает хотя бы о тюремном хлебе и тюремном крове над головой, но, уже в самом деле оскорбив на этот раз полицейского, никак не может попасть в тюрьму, - столь капризно действует административно-судебный аппарат. И не только жизненность материала бросается в глаза в этом произведении Франса, - оно проникнуто глубоким сочувствием автора к своему незадачливому герою, в рассказе "Кренкебиль" явственно звучит уже чувство солидарности с простым человеком, для которого буржуазное правосудие превращается в надругательство над его человеческим достоинством. В связи с трактовкой образа простого человека у Франса большой интерес представляет и драматургическая переделка "Кренкебиля". В ней писатель находит выход для бездомного бедняка: Кренкебиля спасает от гибели беспризорный мальчишка по прозвищу Мышь, один обездоленный приходит на помощь другому обездоленному, бедняки поддерживают друг друга. Здесь речь идет уже не только о солидарности автора с его героем-бедняком, но о солидарности бедняков между собой.
В годы создания "Современной истории", "На белом камне" и "Кренкебиля" Франс все теснее сближался с передовыми политическими деятелями Франции. Большое значение имела для него дружба с Жоресом, совместно с которым он вел борьбу с реакцией в своих общественно-политических выступлениях. Во время "дела" Дрейфуса Франс открыто выступает как единомышленник и защитник Золя, подвергшегося преследованиям за свой памфлет "Я обвиняю". Франс выступает в прессе как публицист, выступает на рабочих митингах, призывая рабочий класс сплотиться против реакции.
Появление в творчестве Франса таких произведений, как "Кренкебиль" и "На белом камне", было обусловлено всей идейной эволюцией писателя, тесно сблизившегося в эти годы с рабочим движением и с французскими социалистами. Мечта о социализме окрашивает в светлые тона публицистические статьи Франса, вошедшие впоследствии в сборники "Социальные убеждения" (1902) и "К лучшим временам" (1906). Франс весьма отвлеченно представляет себе здесь переход "к лучшим временам", хотя его публицистика уже противополагает рабочий класс, пролетариат, как социальную силу, "всемирному триумвирату попа, солдата и финансиста".
Однако то, что Франс крепко связал свою деятельность с рабочим движением, что он решительно вышел из своего гуманистического одиночества, не могло не сказаться и на общем направлении его творчества - прежде всего на новом обращении писателя к теме революции.
Эта тема была властно подсказана ему самой жизнью. Русская революция 1905 года и активизация французских рабочих, рост стачечного движения во Франции (1905–1906) - все это нашло непосредственный отклик не только в публицистике, но и в художественных произведениях Франса.
В 1905 году Франс выступал в печати как друг русского революционного народа. Сама его дружба с Горьким характеризовалась прежде всего тем, что в лице Горького он чтил революционный русский народ, письма его к Горькому неопровержимо свидетельствуют, что он любил и уважал его прежде всего как революционера. Когда в 1905 году Горький был заключен в Петропавловскую крепость за свое воззвание по поводу кровавых событий 9 Января, газета "Юманите" обнародовала протест против расправы с русским писателем, и одною из первых под этим протестом стояла подпись Анатоля Франса. Он не уставал призывать французов к тому, чтобы они присоединили свои голоса к голосам всех передовых людей, возмущенных арестом Горького.
Выражая веру в то, что русская революция восторжествует, что благородная кровь русских революционеров, "дымящаяся на мостовых и призывающая к справедливости и свободе", была пролита не напрасно, Франс агитирует против займа, предоставляемого французскими капиталистами царскому правительству, - "правительству палачей, мучающему великодушный русский народ". Он основывает "Общество друзей русского народа", на митингах, организуемых этим "Обществом", он многократно выступает в защиту русской революции, и в его речах скептическая ирония уступает место гражданскому пафосу.
Еще за несколько лет до того, в "Современной истории", Анатоль Франс вкладывает в уста своего любимого героя Бержере весьма скептическое высказывание по поводу исторической роли народных масс: "Герои бывают; не бывает народов-героев, не бывает армий-героев". А в 1905 году Франс от имени "Общества друзей русского народа", от имени передовой Франции предлагает дружескую поддержку "мужественному, храброму, великодушному русскому народу".
Мы видели, что к теме народа и к теме революции Франс был подведен всем внутренним развитием своего художественного творчества. Знаменательно, что с 1904 года Франс начинает собирать воедино в виде двух томов, озаглавленных "Жизнь Жанны д'Арк", свои этюды, посвященные народной героине Франции и публиковавшиеся в различных журналах и газетах еще с 1876 года. Франс крепкой традицией связан с Вольтером, но "Жизнь Жанны д'Арк", быть может, больше, чем какое-либо другое произведение Франса, свидетельствует о том, что если он был продолжателем Вольтера, как защитник свободной и смелой человеческой мысли в ее борьбе с мракобесием, то перед ним возникали и такие проблемы, от которых Вольтер по всему складу своего мышления и в условиях своего времени был очень далек. Одна из таких проблем - историческая роль народа. Жанна д'Арк в трактовке Франса - народная героиня, она сильна именно своей связью с народом.
Франс не раз в предшествующих своих книгах обращался к прошлому человечества, но прошлое это даже в произведениях, воскрешающих, казалось бы, далекие времена в своих сюжетах и образах, не занимало в замысле писателя центрального места. Вспомним "Таис", где историчность отнюдь не на первом плане. Вспомним и книги о Куаньяре, где исторические образы и мотивы служат прежде всего для обострения франсовской сатиры на современность. В "Жизни Жанны д'Арк" история приобретает самостоятельное, важнейшее значение для Франса, ибо книга посвящена народной героине. В надписи, сделанной на рукописном отрывке из "Жизни Жанны д'Арк", хранящемся в Национальной библиотеке, Франс говорит о том, что "писал эту работу со всей тщательностью, на какую только был способен, и с полным сознанием обязанностей историка". В наброске авторского предисловия к 28-му изданию книги говорится о том, что "автор не отступал ни от одного из правил, обычно соблюдаемых при поисках исторической правды".
Если в "Кренкебиле" простой человек из народа изображен как робкая жертва неправого суда, то в "Жизни Жанны д'Арк" неправый суд творится как бы над всем народом, ибо Жанна, погибшая на костре, воплощает в себе народный героизм. Свою Жанну д'Арк Франс противопоставлял вольтеровской Девственнице, недаром один из черновиков в своей книге он, в особой надписи, называет "наброском Паралипоменона" к поэме Вольтера "Орлеанская девственница": ведь "Паралипоменон" - название двух исторических книг библии, буквально означающее "то, что пропущено".
Оба тома "Жизни Жанны д'Арк" вышли в 1908 году. В том же году выпустил Франс и "Остров пингвинов", свой новый роман. Написанный совсем в другом стиле, чем историческая книга о народной героине Франции, этот роман, однако, на свой лад тоже историчен, только история воспроизведена здесь в гротескном, окарикатуренном виде. В предисловии к "Острову пингвинов" Франс рассказывает, что некоторые лица спрашивали Жако-философа, зачем он вышучивает историю и какую выгоду получит от этого его родина. Философ же объяснил, что, увидев свои поступки лишенными всяких прикрас, пингвины, быть может, станут благоразумнее.