Тэн утверждает, что историки правомерно стали использовать примеры натуралистов, установивших связи между функциями и соподчиненностью органов человека и его приспособляемостью. Это, по его мнению, превратит наконец историю в науку.
Выводя свою формулу искусства, Тэн придает ей сходство с формулой естественных наук, особенно биологии. "Среда уносит или приносит искусство вслед за собой, подобно тому, как изменения температуры заставляют падать росу или уничтожают ее", – говорит он, уподобляя человека растению, а искусство определяет как цвет этого растения. Картинные галереи он сравнивает с зоологическими музеями, где показана специфика окружающей среды, породившей те или иные виды животных. Характер в искусстве Тэн сопоставляет с видовыми и родовыми особенностями растительного и животного мира, распространяет закономерности развития природы непосредственно на общество и в частности на искусство. "Существуют моральные типы, так же как и типы органические", – говорит он, вводя в исследование такие термины, как "моральная температура", "художественная флора", "естественный отбор".
Тэн старается распространить на гуманитарные науки способ исторического препарирования, научным инструментом которого он делает психологию. "Теперь история, подобно зоологии, нашла свою анатомию", – говорит Тэн, ссылаясь на труды Гердера, Гёте, Стендаля и особенно Сент-Бёва, который распространил новый метод исследования на современность и раскрыл, по его словам, не только "психологию души, но психологию века… и расы".
Распределяя "действия первоначальной причины" явлений, Тэн устанавливает их группировку и "психологическую карту", в которой выделяет "области" (религия, искусство, философия, государство, семья) и "отделы" ("подробности жизни").
Тэн устанавливает также "закон взаимной зависимости" явлений, согласно которому частичное изменение влечет за собой общее изменение, так как религия, философия, семья, искусство соединены в общей системе. Вместе с тем связь "сосуществования" приводит к тому, что внешне различные явления соприкасаются друг с другом через посредство общих групп, в которые они входят. А явления разных времен могут быть объединены "связью последовательности" и "характером расы".
С помощью психологического метода он пытается определить потребности, породившие философию, религию, искусство. Тэн предлагает всеобъемлющую, с его точки зрения, формулу ("закон"), объясняющую возникновение тех или иных явлений искусства и общества.
В "законе", объясняющем те или иные явления искусства, Тэн выделяет четыре "звена": 1) общее положение людей: "наличие… благ и зол" ("рабство и свобода", "бедность и богатство"); 2) общее "положение" развивает соответствующие потребности, особый склад "характера", "наклонности"; 3) склад характера человека для художника выливается в "господствующий тип" искусства: это "вечно ищущий Фауст или Вертер"; 4) "звуки, формы, краски и слова, воплощающие этот тип".
Классифицируя общественные явления, Тэн не видит различий в классовых отношениях. Поэтому "главные" и "второстепенные" причины исторического развития определены у него не точно, хотя сама по себе идея доминирующего положения среды по отношению к индивидууму плодотворна и приводит его к верным выводам при анализе конкретных явлений искусства.
Задача критика и искусствоведа, по Тэну, заключается в том, чтобы определить, во-первых, условия "расы", "момента" и "среды", наиболее благоприятствующие этому нравственному состоянию, а во-вторых, – нравственное состояние, порождающее данную литературу. История – это "психологический механизм", действие которого можно предвидеть, так как оно подчиняется строгим законам.
Если Литтре вообще готов был исключить из области философского познания учение о субъекте, то Тэн ставит субъект в центр познания. "Ничего не существует помимо индивидуума, – полагает он, – в сущности, нет ни мифологии, ни языкознания, но есть лишь люди, создающие слова и образы, соответственно потребности их органов и самобытной форме их ума". Поэтому основным предметом искусства является, по Тэну, человек, которого оно познает и изображает с помощью истории. При этом сами исторические факты не имеют значения. "Источники истории суть лишь указания, при помощи которых надо восстановить видимого индивидуума", – говорит Тэн. "Оставьте в покое теории конституций и механизм их, религии и их системы, постарайтесь увидеть людей в их мастерских и конторах, на их полях, под родным небом, на их почве, в их домах, их платье, культуру и пирушки".
Это положение можно признать классическим для системного литературоведения. "Наблюдение – это единственный путь, предоставляющий возможность познать человека. Превратим же для себя прошедшее в настоящее", – призывает Тэн – искусствовед. Литература "восстанавливает" чувства предыдущих поколений, "нравственную историю", "психологию народа". Тэн утверждал, что "можно отдать пятьдесят томов хартий, сто томов дипломатических дел за мемуары Челлини… или комедии Аристофана".
Более важной задачей искусства, считает Тэн, является изображение "скрытого мира" человека, "психологии", его "породившей". "Видимый, телесный человек есть лишь указание, при помощи которого надо изучать человека невидимого, его душу", – пишет он. Эта психология должна быть открыта "за текстом" произведения.
Выдвигая в качестве главных формообразующих сил искусства "среду", Тэн, как это видно из предыдущего, на первый план при этом ставит не государственно-политические моменты и тем более не экономические, а историко-бытовые, историко-культурные и национальные.
Разрабатывая свое во многом плодотворное учение о характере в искусстве, Тэн прямо говорит, что заимствует закон "соподчинения характерных особенностей", изменчивости характерных черт из ботаники и зоологии. Эти начала он применяет к "человеческому духу".
Шесть типов исторических "пластов", выделенных Тэном, порождают различные в жанровом отношении художественные произведения (от фарса до эпопеи) и различные характеры по их глубине:
1. Есть "модная" литература, выражающая модный характер в романсе, фарсе, брошюре, "ходячей" повести, существующих в продолжение трех-четырех лет.
2. Другие произведения кажутся шедеврами тому поколению, которое читает их. Их успех, по мнению Тэна, продолжается столько времени, сколько существовал воплощенный в них характер. Следовательно, ценность художественного произведения возрастает и падает вместе с ценностью выражаемого в нем характера. Такие произведения в дальнейшем имеют значение исторических документов, а не художественных произведений.
3. Среди множества совершенных произведений, полагает Тэн, следует выделять те, которые воплощают "основной характер эпохи" ("сбившийся с пути плебей нашего века", "блистающий при дворе и в салонах вельможа классической эпохи", "независимый и нелюдимый барон средних веков").
4. В отдельную группу выделены произведения, в которых воспроизведен "национальный характер", созданный "национальным гением".
5. Есть произведения, в которых воспроизведен "основной характер эпохи или расы", в котором "по строению языка и роду мифов можно провидеть будущую форму религии, философии, общества и искусства".
6. "Изредка встречаются такие, которые выражают, кроме того, какое-нибудь чувство, какой-либо тип, общий почти всем группам человечества". Таковы герои и произведения Шекспира и Гомера. Таковы "Дон Кихот" и "Робинзон Крузо". Эти произведения живут вечно.
"Незыблемая национальная основа", создающая национальных гениев, восходит, однако, у Тэна к случайным признакам субъективного плана.
Тэн не видит обусловленных экономическими отношениями классовых различий в обществе. Поэтому вопрос о "плебее нашего века" или "вельможе классической эпохи" решается в абстрактной плоскости, включен в антропологическую систему, перегруженную к тому же естественнонаучной терминологией.
Помимо основного условия ("среда", "народность" с ее "врожденными способностями"), для создания произведения искусства и вообще атмосферы возможности наслаждения им необходимы "вторичные условия": 1) склад ума, уровень культуры, склад характера, 2) "образование"; 3) "непосредственность" восприятия действительности. В соединении с врожденными способностями эти условия порождают, по Тэну, определенное искусство.
Тэн выясняет признаки и условия соединения всех компонентов художественного произведения в единое целое, придающее ему специфические качества искусства. Цельность произведения зависит, по его мнению, от степени "координации" всех компонентов, хотя никакой анализ не может исчерпать гениальное творение, как и саму жизнь.
"Все творение вырастает из одного корня" ("основного ощущения"), утверждает Тэн, объясняя "неудовлетворительность нашего искусства", по сравнению с греческим, отсутствием цельности восприятия. Тэн здесь приближается к гегелевскому положению о том, что произведение искусства вырастает из зерна, "семени", обладая всеми конечными признаками уже в зародыше.
Философская концепция "координации", или связи, бытия и мышления, осуществляемой, по существу, в сознании человека, является идеалистически-позитивистской.
Термин "координация" в данном случае у Тэна не имеет отношения к общефилософской проблематике, а относится к вопросам мастерства, качества и стиля в искусстве, хотя это и не меняет его субъективной сущности. "Степень координации производимых впечатлений" – это, по мнению Тэна, художественный уровень воплощения характера в произведении, главным образом проявляющийся в его форме, точнее, в единстве формы и содержания. Великие писатели "всегда координируют", утверждает Тэн, имея в виду качество произведения искусства. Степень координации, или, иначе говоря, уровень художественности, изменялась, согласно Тэну, по историческим этапам, порождавшим соответствующие художественные школы.
В период своих первых шагов, утверждает Тэн, "искусство слабо", оно характеризуется объективным "невежеством писателей". А невежественный писатель или художник "не может координировать". Поэтому в таких произведениях, как "Песнь о Роланде", великие чувства в сочетании с неумением передать их приводят к недостаточной координации. Это состояние характеризует периоды "детства" искусства.
Периоды расцвета искусства характеризуются "всеобъемлющей координацией" и находятся в центре литературных эпох. Поэтому, например, произведения Расина отличались гармонией, так как находились в центре литературной эпохи, хотя и псевдоклассической.
Наконец, периоды упадка искусства в конце литературных периодов, "когда слабость чувства низводила искусство на низшую ступень", сближают его по недостаткам "координации" с искусством периода "детства".
Тэн выдвигает перечисленные выше признаки в качестве условий для еще одной классификации литературных произведений. Но каковы же, по его мнению, внутренние условия гармоничности художественных произведений? Полная "координация" достигается гармонией между характером, стилем и действием. Эта "координация" может определиться, помимо исторических, и субъективными причинами. Так, "Бальзак – романист и ученый", "Шекспир – драматург и поэт".
"Координация" первого рода, которой часто не существует в природе, – это изображение характера с его внутренним миром, физическим темпераментом, врожденными или приобретенными способностями.
Вторая группа элементов литературного произведения ("координация" второго рода) – положения и события. "Художник должен согласовать положения с характерами", – говорит Тэн.
И наконец "координация" третьего рода, последний элемент – "стиль", или мастерство, которое Тэн сводит к умению создавать ряд фраз. "Здесь искусство также выше природы", – добавляет он. Тэн считает, что "стиль должен сообразоваться с остальными частями произведения".
Как видно, Тэн по-своему формулирует здесь реалистические принципы художественного изображения. Ссылка его на произведения Шекспира и Бальзака как на образцовые укрепляет эту мысль. Требование согласования характера, обстоятельств, речевых компонентов, т. е. требование художественной типизации, в основном определяет реалистический художественный метод.
Однако историческая классификация художественных ценностей у Тэна в значительной степени произвольна. С одной стороны, он склонен видеть в искусстве греков период "детства", высоко ценит его, а с другой отказывает ему в полноте координации, т. е. в подлинной художественности. С одной стороны, Тэн утверждает мысль о прогрессивном, поступательном развитии искусства, а с другой, – противореча себе же, говорит о "неудовлетворительности нашего искусства" по сравнению с греческим. Недостает историзма Тэну и в оценке таких произведений, как "Песнь о Роланде", вообще народного творчества, а также французского классицизма XVII в.
Принципы оценки художественных произведений лишены у Тэна строгой научной объективности. Это вытекает из слабости его общеметодологических позиций. Что взять в качестве мерила, исходных критериев оценки художественного произведения? Верно говоря о социально-идеологической сущности искусства, Тэн, однако, не использует социально-идеологические критерии оценки степени художественности произведений искусства. Устанавливая особую иерархию и меру ценности для мира фантазии, подобно миру действительности, Тэн основным мерилом для установления места в иерархии и эстетической ценности произведений искусства считает суд над художником приговор, произносимый публикой и знатоками. В суде над художником мнение, являющееся результатом совместных усилий множества разнородных умов, темпераментов и воспитания, само по себе объективно и научно, так как недостатки вкуса отдельной личности восполняются достоинствами вкусов остальных, а постоянное "взаимное исправление ошибок мало-помалу приближает окончательное мнение к истине". Это, если можно так сказать, суд современности. Далее следует "авторитет… решающих суждений, произносимых потомством". "Наконец, помимо этих совпадений инстинктивного вкуса, современные приемы критики присоединяют авторитет науки к авторитету здравого смысла". Как видно, критерии оценки художественности носят у Тэна абстрактный характер.
Итак, социологическая, идеологическая сущность искусства состоит, по Тэну, в отражении и познании "всеопределяющих причин", от которых зависит существование человека, в отражении основных и господствующих начал, которые управляют каждой совокупностью вещей и налагают на них свою печать, вплоть до малейших деталей. Человек должен добывать себе пищу, одеваться, укрываться от непогоды, бороться за свое существование. Для этого он обрабатывает землю, занимается промышленностью и торговлей. Для продолжения своего рода и защиты от внешних врагов он образует семью и государство. В отличие от животных, он "лучше" снабжен продовольствием и лучше защищен. И именно "в этот момент перед ним открывается более высокая жизнь – жизнь созерцания", т. е. возникает искусство. В основу социологии искусства Тэн кладет антропологический принцип, не рассматривая искусство как один из видов идеологии, порожденный определенными общественно-экономическими отношениями людей. Нет у него и классовой дифференциации искусства. Закон возникновения художественного произведения выводится из суммы абстрактных вторичных признаков: художественное произведение определяется "совокупностью общего состояния умов и нравов окружающей среды". Именно эту формулу берут у Тэна, характеризуя его как основоположника культурно-исторической школы в литературоведении.
Взгляды Тэна на сущность прогресса основаны на эволюционной теории и вере в общий прогресс культуры, который он имел возможность наблюдать в современной ему действительности. Залогом развития искусства для него являются три причины, образовавшие "современный дух": 1) "открытия положительных наук"; 2) "прогресс опыта"; 3) совершенствование общественного устройства. Кругозор Тэна-политика иногда суживается до представлений буржуа-обывателя, и, напротив, горизонт его мышления расширяется, когда речь заходит о специфике искусства.
Идеализм в сочетании с научным эклектизмом не позволил Тэну выработать строго научную методологию, хотя его работы по вопросам искусства выгодно отличаются от абстракций философских позитивистов и в то же время в ряде моментов преодолевают ограниченность абстрактной концепции Гегеля.
Тэн, несомненно, прав, говоря о том, что скрытое (т. е. умозрительное. – Л. К.) "согласие" породило "грандиозную метафизику… при Гегеле". Тэн не видит диалектики Гегеля и не владеет ею. Уход Гегеля от конкретной действительности в "метафизику" для него ясен. Не согласен Тэн и с гегелевским положением о деградации искусства. "Не надо… говорить, что в настоящее время искусство иссякло, – утверждает он. – Правда, некоторые школы умерли и не могут более возродиться; некоторые искусства чахнут и будущее, в которое мы вступаем, не сулит благоприятных условий их развития. Но искусство само по себе, состоящее в способности подмечать и воспроизводить главные черты предметов, так же непоколебимо, как цивилизация, первенцем и лучшим созданием которой оно является".
Идеалом же всякого явления вообще Тэн, подобно Гегелю, считает соответствие сущности явления его идее. Таким образом, Тэн колеблется между идеалистическим и материалистическим истолкованием сущности искусства. В чисто теоретическом анализе он допускает идеалистические формулировки и определения, в конкретном анализе он отходит от идеалистических формул, сопоставляя формы искусства с формами жизни.
Г.В. Плеханов говорит об искусствоведах XIX в.: "Никто из них не сомневался в том, что история искусства объясняется историей общества, а некоторые, например Тэн, развивали эту мысль в высшей степени талантливо".
Заслугой Тэна является и то, что в его эстетической системе объект искусства (характерное в человеческой жизни) включен в социальную цепь: народ, эпоха, человек. Правда, в этой системе нет конкретного определения сущности положения человека в обществе, но мысль об общественно-психологическом детерминизме искусства, его эквивалентности национальным и социально-историческим обстоятельствам плодотворна. Анализ предпосылок и источников греческого, итальянского, нидерландского искусства, английской литературы содержит у Тэна богатейший фактический и исторический материал, и это выгодно отличает его труды от нормативных эстетик представителей "чистого искусства", далеких от жизни и, по существу, сводившихся к формально-логическим построениям.