Дескать, мир да любовь вам, да хлеба на стол,
Чтоб согласье по дому ходило,
Ну, а он даже ухом в ответ не повёл,
Вроде так и положено было.
Зашатался некрашеный пол,
Я не хлопнул дверьми, как когда-то.
Только окна раскрылись, когда я ушёл,
И взглянули мне вслед виновато.
[1972]
* * *
Как по Волге-матушке, по реке-кормилице,
Всё суда с товарами, струги да ладьи.
И не надорвалася, и не притомилася -
Ноша не тяжёлая, корабли свои.
Вниз по Волге плавая,
Прохожу пороги я
И гляжу на правые
Берега пологие.
Там камыш шевелится,
Поперёк ломается,
Справа берег стелется,
Слева - поднимается.
Волга песни слышала хлеще, чем "Дубинушка",
В ней вода исхлёстана пулями врагов.
И плыла по матушке наша кровь-кровинушка,
Стыла бурой пеною возле берегов.
Долго в воды пресные
Лили слёзы строгие
Берега отвесные,
Берега пологие,
Плакали, измызганы
Острыми подковами,
Но теперь зализаны
Злые раны волнами.
Что-то с вами сделалось, города старинные?
Там, где стены древние, церкви да кремли,
Словно пробудилися молодцы былинные
И, числом несметные, встали из земли.
Лапами грабастая,
Корабли стараются,
Тянут баржи с Каспия,
Тянут, надрываются,
Тянут, не оглянутся,
И на вёрсты многие
За крутыми тянутся
Берега пологие.
[1972]
БЕДА
Я несла свою Беду
По весеннему по льду.
Обломился лёд - душа оборвалася,
Камнем под воду пошла,
А Беда, хоть тяжела,-
А за острые края задержалася.
И Беда с того вот дня
Ищет по свету меня.
Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками.
А что я не умерла,
Знала голая ветла
Да ещё перепела с перепёлками.
Кто ж из них сказал ему,
Господину моему,-
Только выдали меня, проболталися.
И от страсти сам не свой
Он отправился за мной,
А за ним - Беда с Молвой увязалися.
Он настиг меня, догнал,
Обнял, на руки поднял,
Рядом с ним в седле Беда ухмылялася…
Но остаться он не мог -
Был всего один денёк,
А Беда на вечный срок задержалася.
[1972]
* * *
Проделав брешь в затишьи,
Весна идет в штыки,
И высунули крыши
Из снега языки.
Голодная до драки,
Оскалилась весна,-
Как с языка собаки,
Стекает с крыш слюна.
Весенние армии жаждут успеха,
Всё ясно, и стрелы на карте прямы,
И воины в лёгких небесных доспехах
Врубаются в белые рати зимы.
Но рано веселиться!
Сам зимний генерал
Никак своих позиций
Без боя не сдавал.
Тайком под белым флагом
Он собирал войска,
И вдруг ударил с фланга
Мороз исподтишка.
И битва идет с переменным успехом:
Где - свет и ручьи, где - позёмка и мгла.
И воины в легких небесных доспехах
С потерями вышли назад из котла.
Морозу удирать бы,
А он впадает в раж.
Играет с вьюгой свадьбу -
Не свадьбу, а шабаш.
Окно скрипит фрамугой -
То ветер перебрал.
Но он напрасно с вьюгой
Победу пировал.
А в зимнем тылу говорят об успехах,
И наглые сводки приходят из тьмы,
Но воины в легких небесных доспехах
Врубаются клиньями в царство зимы.
Откуда что берется,-
Сжимается без слов
Рука тепла и солнца
На горле холодов.
Не совершиться чуду -
Снег виден лишь в тылах.
Войска зимы повсюду
Бросают белый флаг.
И дальше на север идет наступленье,
Запела вода, пробуждаясь от сна.
Весна неизбежна, ну, как обновленье,
И необходима, как просто весна.
Кто сладко жил в морозы -
Тот ждет и точит зуб
И проливает слезы
Из водосточных труб.
Но только грош им, нищим,
В базарный день цена -
На эту землю свыше
Ниспослана весна.
Два слова войскам - несмотря на успехи,
Не прячьте в чулан или старый комод
Небесные легкие ваши доспехи,-
Они пригодятся еще через год.
[1972]
БЕЛОЕ БЕЗМОЛВИЕ
Все года и века и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг.
Почему ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?
Слава им не нужна и величие.
Вот под крыльями кончится лед,
И найдут они счастие птичее,
Как награду за дерзкий полет.
Что же нам не жилось, что же нам не спалось?
Что нас выгнало в путь по высокой волне?
Нам сиянья пока наблюдать не пришлось.
Это редко бывает - сиянья в цене!
Тишина. Только чайки - как молнии.
Пустотой мы их кормим из рук.
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук.
Как давно снятся нам только белые сны,
Все иные оттенки снега замели.
Мы ослепли давно от такой белизны,
Но прозреем от черной полоски земли.
Наше горло отпустит молчание,
Наша слабость растает как тень.
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день.
Север, воля, надежда, - страна без границ,
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья.
Кто не верил в дурные пророчества,
В снег не лег ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество
Должен встретиться кто-нибудь.
[1972]
* * *
В заповеднике, вот в каком - забыл,
Жил да был Козёл - роги длинные.
Хоть с волками жил - не по-волчьи выл,
Блеял песенки всё козлиные.
И пощипывал он травку, и нагуливал бока,
Не услышишь от него худого слова.
Толку было с него, правда, - как с козла молока,
Но вреда, однако, тоже никакого.
Жил на выпасе, возле озерка,
Не вторгаясь в чужие владения,
Но заметили скромного козлика
И избрали в козлы отпущения.
Например, Медведь, баламут и плут,
Обхамит кого-нибудь по-медвежьему,-
Враз Козла найдут, приведут и бьют
По рогам ему, и промеж ему.
Не противился он, серенький, насилию со злом,
А сносил побои весело и гордо.
Сам Медведь сказал: - Ребята, я горжусь Козлом!
Героическая личность козья морда!
Берегли Козла, как наследника.
Вышло даже в лесу запрещение
С территории заповедника
Отпускать Козла отпущения.
А Козел себе все скакал козлом,
Но пошаливать он стал втихомолочку:
Как-то бороду завязал узлом,
Из кустов назвал Волка сволочью.
И когда очередное отпущенье получал,-
Всё за то, что волки лишку откусили,-
Он, как будто бы случайно, по-медвежьи зарычал,
Но внимания тогда не обратили.
Пока хищники меж собой дрались,
В заповеднике крепло мнение,
Что дороже всех медведей и лис -
Дорогой Козёл отпущения.
Услыхал Козёл, да и стал таков:
- Эй, вы, бурые, - кричит, - светло-пегие!
Отниму у вас рацион волков
И медвежие привилегии!
Покажу вам козью морду настоящую в лесу!
Распишу туда-сюда по трафарету!
Всех на роги намотаю и по кочкам разнесу,
И ославлю по всему по белу свету!
Не один из вас будет землю жрать,
Все подохнете без прощения!
Отпускать грехи кому - это мне решать,
Это я - Козёл отпущения!
В заповеднике, вот в каком - забыл,
Правит бал Козёл не по-прежнему.
Он с волками жил и по-волчьи взвыл,
И рычит теперь по-медвежьему.
А козлятушки-ребятки засучили рукава
И пошли шерстить волчишек в пух и в клочья.
А чего теперь стесняться, если их глава
От лесного Льва имеет полномочья!
Ощутил он вдруг остроту рогов
И козлиное вдохновение -
Росомах и лис, медведей, волков
Превратил в козлов отпущения.
[1972]
* * *
Проложите, проложите
Хоть тоннель по дну реки
И без страха приходите
На вино и шашлыки,
И гитару приносите,
Подтянув на ней колки.
Но не забудьте, затупите
Ваши острые клыки!
А когда сообразите -
Все пути приводят в Рим -
Вот тогда и приходите,
Вот тогда поговорим.
Нож забросьте, камень выньте
Из-за пазухи своей,
Перебросьте, перекиньте
Вы хоть жердь через ручей!
За посев ли, за покос ли
Надо взяться - поспешать!
А прохлопав, сами после
Локти будете кусать.
Сами будете не рады,
Утром вставши - вот те раз! -
Все мосты через преграды
Переброшены без нас.
Так проложите, проложите
Хоть тоннель по дну реки!
Но не забудьте, затупите
Ваши острые клыки.
|1972]
КРУГОМ ПЯТЬСОТ
Я вышел ростом и лицом -
Спасибо матери с отцом.
С людьми в ладу - не понукал, не помыкал.
Спины не гнул - прямым ходил,
И в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал.
Но был донос и был навет.
Кругом пятьсот - и наших нет.
Был кабинет с табличкой "Время уважай!".
Там прямо без соли едят,
Там штемпель ставят наугад,
Кладут в конверт и посылают за Можай.
Потом - зачет, потом - домой
С семью годами за спиной.
Висят года на мне - ни бросить, ни продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал,-
И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге "МАЗ",
Который по уши увяз.
В кабине тьма, напарник третий час молчит.
Хоть бы кричал, аж зло берёт -
Назад пятьсот, пятьсот вперёд,-
А он зубами "Танец с саблями" стучит.
Мы оба знали про маршрут,
Что этот "МАЗ" на стройке ждут.
А наше дело - сел, поехал, ночь-полночь!
И надо ж так - под Новый год
Назад пятьсот, пятьсот вперёд,
Сигналим - зря: пурга и некому помочь.
- Глуши мотор, - он говорит,-
Пусть этот "МАЗ" огнём горит.
Мол, видишь сам, - тут больше нечего ловить,
Куда ни глянь - кругом пятьсот,
И к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить!
Я отвечаю: - Не канючь!
А он - за гаечный за ключ
И волком смотрит, он вообще бывает крут.
А что ему - кругом пятьсот,
И кто кого переживёт,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут.
Он был мне больше чем родня,-
Он ел с ладони у меня,
А тут глядит в глаза - и холодно спине.
И понял я - кругом пятьсот,
И кто там после разберет,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне.
И он ушел куда-то вбок,
Я отпустил, а сам прилёг.
Мне снился сон про наш весёлый наворот,
Что будто вновь кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход - и то не тот.
Конец простой - пришёл тягач,
И там был трос, и там был врач,
И "МАЗ" попал, куда положено ему.
И он пришёл - трясётся весь,
А тут опять далёкий рейс.
Я зла не помню, я опять его возьму.
[1972]
БАЛЛАДА О ГИПСЕ
Всеволоду Абдулову
Нет острых ощущений. Всё - старьё, гнильё и хлам.
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус пополам -
Вот это боле-мене подходяще.
Повезло! Наконец, повезло!
Видел бог, что дошёл я до точки.
Самосвал в тридцать тысяч кило
Мне скелет раздробил на кусочки.
И лежу я на спине,
загипсованный.
Каждый член у мене -
расфасованный.
По отдельности до исправности
Всё будет в цельности
и в сохранности.
Жаль, был коротким миг, когда наехал грузовик,
Потом я год в беспамятстве валялся,
И в новых интересных ощущениях своих
Я, к сожаленью, слабо разобрался.
Всё отдельно - спасибо врачам,
Всё подвязано к разным канатам,
И, клянусь, иногда по ночам Ощущаю себя космонавтом.
И лежу я на спине,
загипсованный.
Каждый член у мене -
расфасованный.
По отдельности до исправности
Всё будет в цельности
и в сохранности.
Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов.
Скорблю о вас - как мало вы успели!
Ах, это просто прелесть - сотрясение мозгов,
Да это ж наслажденье - гипс на теле!
Как броня на груди у меня.
На руках моих - крепкие латы.
Так и хочется крикнуть: - Коня мне! Коня! -
И верхом ускакать из палаты.
Но лежу я на спине,
загипсованный.
Каждый член у мене -
расфасованный.
По отдельности до исправности
Всё будет в цельности
и в сохранности.
Задавлены все чувства, лишь для боли нет преград.
Ну, что ж, мы часто сами чувство губим.
Зато я как ребёнок, весь спелёнутый до пят
И окружённый человеколюбьем.
Под влияньем сестрички ночной
Я любовию к людям проникся.
И клянусь, до доски гробовой
Я б остался невольником гипса.
Вот лежу я на спине,
загипсованный.
Каждый член у мене -
расфасованный.
По отдельности до исправности
Всё будет в цельности
и в сохранности.
Вот хорошо б ещё, чтоб мне не видеть прежних снов, -
Они как острый нож для инвалида.
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся драки, рифмы и коррида…
Ох, надёжна ты, гипса броня,
От того, кто намерен кусаться!
Лишь одно угнетает меня -
Что никак не могу почесаться,
Что вот лежу я на спине,
загипсованный.
Каждый член у мене -
расфасованный.
По отдельности до исправности
Всё будет в цельности
и в сохранности.
Вот я давно здоров, но не намерен гипс снимать.
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги истончали, - мне на это наплевать! -
Зато кажусь значительней, массивней.
Я под гипсом хожу ходуном,
Наступаю на пятки прохожим.
Мне удобней казаться слоном
И себя ощущать толстокожим.
И по жизни я иду
загипсованный.
Каждый член у меня -
расфасованный.
По отдельности до исправности
Всё будет в цельности
и в сохранности.
[1972]
БАЛЛАДА О БРОШЕННОМ КОРАБЛЕ
Капитана в тот день называли на "ты",
Шкипер с юнгой сравнялись в талантах.
Распрямляя хребты и срывая бинты,
Бесновались матросы на вантах.
Двери наших мозгов посрывало с петель
В миражи берегов, в покрывала земель -
Этих обетованных, желанных,
И колумбовых, и магелланных!
Только мне берегов не видать и земель -
С хода в девять узлов сел по горло на мель.
А у всех молодцов - благородная цель…
И в конце-то концов - я ведь сам сел на мель.
И ушли корабли - мои братья, мой флот.
Кто чувствительней - брызги сглотнули.
Без меня продолжался великий поход,
На меня ж парусами махнули.
И погоду, и случай безбожно кляня,
Мои пасынки кучей бросали меня.
Вот со шлюпок два залпа - и ладно!
От Колумба и от Магеллана.
Я пью пену - волна не доходит до рта.
И от палуб до дна обнажились борта.
А бока мои грязны - таи не таи -
Так любуйтесь на язвы и раны мои!
Вот дыра у ребра - это след от ядра,
Вот рубцы от тарана, и даже
Видно шрамы от крючьев - какой-то пират
Мне хребет перебил в абордаже.
Киль - как старый неровный гитаровый гриф.
Это брюхо вспорол мне коралловый риф.
Задыхаюсь, гнию - так бывает:
И просоленное загнивает.
Ветры кровь мою пьют и сквозь щели снуют
Прямо с бака на ют, меня ветры добьют.
Я под ними стою от утра до утра,
Гвозди в душу мою забивают ветра.
И гулякой шальным всё швыряют вверх дном
Эти ветры - незваные гости.
Захлебнуться бы им в моих трюмах вином
Или с мели сорвать меня в злости!
Я уверовал в это, как загнанный зверь,
Но не злобные ветры нужны мне теперь!
Мои мачты - как дряблые руки,
Паруса - словно груди старухи.
Будет чудо восьмое! И добрый прибой
Моё тело омоет живою водой.
Море - божья роса - с меня снимет табу,
Вздует мне паруса, будто жилы на лбу.
Догоню я своих, догоню - и прощу
Позабывшую помнить армаду.
И команду свою я обратно пущу -
Я ведь зла не держу на команду.
Только, кажется, нет больше места в строю.
Плохо шутишь, корвет! Потеснись - раскрою!
Как же так - я ваш брат! Я ушел от беды!
Полевее, фрегат, всем нам хватит воды!
До чего ж вы дошли? Значит, что - мне уйти?
Если был на мели - дальше нету пути?
Разомкните ряды, всё же мы - корабли,
Всем нам хватит воды, всем нам хватит земли -
Этой обетованной, желанной,
И колумбовой, и магелланной…
[1972]
ЗАПОВЕДНИК
Бегают по лесу стаи зверей,
Не за добычей, не на водопой -
Денно и нощно они егерей
Ищут веселой толпой.
Звери, забыв вековечные страхи,
С твердою верой, что все по плечу,
Шкуры рванув на груди, как рубахи,
Падают навзничь: бери - не хочу!
Сколько их в кущах - столько их в чащах,
Ревом ревущих, рыком рычащих.
Сколько бегущих - столько лежащих
В дебрях и кущах, в рощах и чащах.
Рыбы пошли косяком против волн -
Черпай руками, иди по ним вброд!
Столько желающих прямо на стол,
Сразу на блюдо - и в рот.
Рыба не мясо - она хладнокровней:
В сеть норовит, на крючок, в невода.
Рыба погреться желает в жаровне,-
Море по жабры, вода - не вода.
Сколько их в кущах - столько их в чащах,
Скопом плывущих, кишмя кишащих,
Друг друга жрущих, тучных и тощих