- Итак, ты поступила в театральное училище. Но не сразу. В первый год тебя срезали за провинциальный говор: прощальный привет от родного города. Зато ты познакомилась с долговязым очкастым старшекурсником и год жила с ним в выселенном доме напротив училища, поскольку денег у вас не было не только на квартиру, но и на еду. Спасали только посылки с гуманитарной помощью от твоей матери… Он поставил тебе произношение, познакомил с педагогами, короче, сделал свое дело и исчез из твоей жизни. Какое-то время ты занималась тем, что отбивала парней у московских сокурсниц - просто из чувства социальной справедливости. Потом был старый актер, который сбежал от тебя, потому что ты по молодости очень любила это дело, а у него уже пошаливало сердце. Потом - рок-музыкант, наркоман и нищий гений. Вот его ты, пожалуй, действительно любила. Но однажды, когда ты училась на предпоследнем курсе, к тебе неожиданно, без звонка приехала мать. Ты стеснялась её и прятала от знакомых. А вот с твоим волосатым музыкантом они неожиданно нашли общий язык и по вечерам пели на два голоса под его волшебную гитару. Когда мать наконец уехала, ты всю ночь плакала, потому что с ужасом поняла, что сказка не сбывается, призрак твоего города идет за тобой, точнее, ты несешь его в себе. Ты бросила училище, благо еще старый актер объяснил тебе, что актрисой ты не станешь, что роли, кроме "кушать подано!" в Урюпинском драматическом театре, тебе не светят. Ты бросила своего гения - к твоей чести, не без душевных терзаний - и ушла к его продюсеру, деловому и циничному малому, который для начала устроил тебе прописку и квартиру. Впрочем, к любви это отношения уже не имеет…
- Похоже, - сказала девушка. - Забыл только про два аборта и полгода замужества с битьем посуды в финале.
Мусорщик развел руками: виноват.
- Но я не сказал еще о твоей главной любовной драме, - поднял он палец. - Примерно год назад тебя оставил самый верный, страстно и взаимно любимый человек: ты разлюбила себя, такую красивую, умную и хорошую. Тебе пришла в голову простая мысль - что, может быть, не мир так плох вокруг тебя, а все проблемы в тебе самой. А поскольку жить без любви человек не может, ты заметалась, уехала из Москвы, увидела первого встречного и начала выдумывать себе любовь на пустом месте, там, где ее нет.
- Неправда, - тихо сказала девушка. - Есть… Только ты боишься в это поверить. И я боюсь…
Снова в разговоре возникла опасная пауза.
- Извини, - мусорщик оглянулся на толстуху Галю и её унылого кавалера. - Так ведь и просидят целый вечер. Ты не будешь против, если я приглашу ее?
Не дожидаясь ответа, он встал, торжественно прошел через весь зал к толстухе и галантно склонил голову. Галя зарделась и замахала руками, но мусорщик неожиданно легко поднял ее, резко прижал к себе щекой к щеке и замер, устремив вдаль суровый взор.
Оркестрик играл танго, и хотя мусорщик не сделал с Галей еще ни одного шага - это уже был танец. Затем он стремительно сорвался с места и помчал партнершу к эстраде, едва не сметая с пути официантов с подносами и танцующие пары, у эстрады уронил ее на руку и отвернулся, трагически прикрыв ладонью глаза.
Девушка за столиком расхохоталась, в восторге хлопая в ладоши. Потом удивленно оглянулась по сторонам.
Хотя эта мастерская пародия на роковое танго в исполнении десятипудовой толстухи была немыслимо комична - ни одного смешка не раздалось в зале. Посетители сидели с каменными лицами, жевали губы, сдерживая смех, опускали глаза. Мужичонка, видимо, приезжий, залился было тоненьким голоском - и тот-час получил кулаком в бок от бандита из-за соседнего стола. Саксофонист на эстраде никак не мог собрать разъезжающиеся в улыбке губы и нещадно фальшивил - и тут же был награжден грозным взглядом гитариста.
А мусорщик вдруг сменил рисунок танца и лихо закрутил толстуху. Повинуясь ему, оркестрик грянул старый добрый рок. Раскрасневшаяся Галя только охала, летая бабочкой в сильных руках мусорщика. Только раз едва не вышел конфуз - когда мусорщик в азарте попытался усадить ее себе на бедро и чуть не рухнул вместе с ней.
Девушка одна во всем зале откровенно веселились, глядя на танцующих. Потом не выдержала, махнула рюмку текилы и присоединилась к ним. Тут уж началось нечто не имеющее названия - гремучая смесь из джиги, фламенко и пляской папуасов из Новой Гвинеи.
Вскоре взмокшая Галя сдалась и, отдуваясь, обмахиваясь платком, счастливая вернулась к кавалеру. А мусорщик и девушка продолжали танцевать друг напротив друга, всё наращивая темп.
- Что, и здесь надо быть первой? - крикнул мусорщик. - Иначе не можешь?
- Не могу! - крикнула девушка.
- А так можешь? - мусорщик вдруг отбил лихой степ.
Девушка повторила.
Лабухи на эстраде растерялись и умолкли один за другим. Последним невпопад бухнул барабан.
- А так? - азартно крикнул мусорщик и усложнил программу.
И снова девушка повторила.
- Ты забыл - я всё-таки три года училась в театральном! - крикнула она.
Они, поймав ритм друг друга, прошли чечеткой вдоль зала и разом встали, вскинув руки. Зал заревел и ударил в ладоши. Мусорщик и девушка поклонились в обе стороны, как фигуристы после выступления, и вернулись к столику.
- Ну что, ты счастлива? - спросил мусорщик.
- Как никогда!
- Мои шансы повышаются?
- Выше некуда. Только не хочу больше здесь сидеть. Увези меня куда-нибудь.
- Сегодня какое число?
- Двенадцатое. Завтра тринадцатое, пятница - представляешь, какой ужас?
- Ты суеверна?
- Как неисправимая провинциалка.
- Поехали к Славину. У него сегодня прием.
- Кто это?
- Местный демократ.
- Поехали, вечер твой.
Мусорщик сунул несколько бумажек под тарелку, и они вышли из ресторана. На улице девушка не утерпела и сказала:
- Ты слишком много денег оставил.
- Слава Богу, заметила, - мусорщик облегченно прижал руку к груди. - Я боялся, что расход без эффекта.
Они, осторожно семеня, спускались по крутой обледеневшей улочке к реке.
- Ах, засранец! - сказал мусорщик.
- Кто?
- Коллега. Поленился лед рубить - хоть бы песком посы…
Договорить он не успел, потому что изобразил немыслимый балетный пируэт, упал и подсек девушку под ноги. Кувыркаясь друг через друга и хохоча они съехали к самой реке, причем в конце этого скоростного спуска мусорщик оказался сверху на спутнице, лицом к лицу.
- Ну наконец-то, - насмешливо сказала девушка. - Свершилось!
- Что?
- Впервые за четыре дня ты ко мне прикоснулся. Ничего? Током не бьет?
Мусорщик встал и подал ей руку.
- Подожди здесь, - кивнул он на вмерзший в лед причал. - Полюбуйся на речную волну, а я схожу за катером, - он быстро направился к соседнему дому с единственным на всей улице светящимся окном.
Девушка прошла по дощатому причалу и встала на краю. Река была покрыта толстым льдом и засыпана снегом, изжеванным во все стороны автомобильными шинами. Темная стена леса обозначала второй берег. Вдали река изгибалась под прямым углом, и оттуда доносились с ветром обрывки музыки, а на льду лежали отблески ярких огней.
- Чик-чирик, - послышалось у нее за спиной.
Девушка обернулась и обнаружила долговязого нетрезвого подростка. Тот бесцеремонно разглядывал ее, сладострастно причмокивая и отрезая ей путь обратно на берег.
Девушка не испугалась, она быстро опустила руку в висящую у бедра сумочку.
- Чик-чирик, - повторил он, сладко улыбнулся и рухнул навзничь.
Сзади стоял мусорщик и тер кулак. Подросток поднялся на четвереньки и, не рискуя быть снова опрокинутым, по-крабьи отполз и сторону.
- Шпана, - сокрушенно констатировал мусорщик. - Катер к вашим услугам, мадемуазель!
У причала стоял старый УАЗик, в просторечии называемый "козлом".
- Убью, сука! Встречу - зарежу, так и знай! - орал с безопасного расстояния подросток.
- Самое печальное, что он совершенно искренен, - сказал мусорщик, помогая девушке спуститься с причала по обледеневшему трапу.
- Ужасный век, жестокие сердца! - подтвердила девушка.
Она, подобрав длинную шубу, уже собиралась сесть в машину, когда рядом шлепнулся кусок льда, брызнув ей в лицо острыми осколками. Она не вытерпела и, забыв светские манеры, заорала:
- Ты, говнюк, ононист золотушный, сейчас догоню - ноздри вырву!
- Эх, крепка еще революционная косточка! - удовлетворенно крякнул мусорщик, заводя мотор и с интересом наблюдая за девушкой.
- Молчи, лярва болотная! - орал подросток.
- Заткни скважину, жгут прыщавый! - отвечала девушка.
- Соотечественники! - воззвал мусорщик. - Обратите внимание, какой вечер! Звезды и поэзия!
- Гондон штопанный! - крикнула последний раз девушка, глянула на мусорщика, осеклась и смирно села рядом, поджав губы.
"Козлик", светя фарами, отъехал от причала и помчался по реке. За поворотом стояли вмерзшие в лед корабли. Крайний, белоснежный красавец, был увешан гирляндами разноцветных фонарей и напоминал новогоднюю елку.
Из открытых иллюминаторов лилась музыка. У трапа стоял серебристый "Линкольн" и еще несколько сияющих иномарок. Мусорщик остановил свой потрепанный отечественный джип рядом.
- "Настоящий", - прочитала девушка на борту корабля. - Это название?
- Разве плохое?
- Настоящее, согласилась девушка.
Мусорщик постучал кулаком в борт: - Есть кто живой? - и не дожидаясь ответа стал подниматься с девушкой по трапу.
Наверху их молча встретили двое одинаковых молодых людей, затянутых по горло в одинаковые черные пальто.
- О-о! Какие люди! - раздвинув охрану, появился пожилой толстый господин. - Неожиданно, но приятно. Что же не предупредили? Петр Иванович беспокоился, даже сердился. Мы могли бы встретить. Такое торжество, полный бомонд!
- А где хозяин? - оборвал поток слов мусорщик.
- Рыболовствует, - ответил говорливый господин и жестом пригласил следовать за ним.
Они вошли в залитый светом салон. Торжество, видимо, началось давно, и бомонд был изрядно пьян. Между отяжелевшими гостями сновала вышколенная прислуга.
- Артисты! Богема, что поделаешь! - сокрушенно развел на ходу руками провожатый. - Покушали, попили.
- Смотри! - дернула девушка мусорщика за рукав, - Гурский! А я читала, что он давно в Америке.
- Вызвали, - гордо ответил провожатый.
- Пойдем познакомимся, - предложила девушка.
- Не рекомендую, - сказал говорливый господин, - лыка не вяжет еще с утра. Полная апатия к окружающему.
- Ого! - восторженно указала девушка в другую сторону. - Лосев! Экстрасенс. По телевизору банки с водой заряжает!
- Отзаряжался, - хихикнул провожатый. - Последний раз поллитра водки зарядил и перегорел.
Они добрались до кормы. Там в шезлонге со спиннингом в руках сидел укутанный в шубу монументальный Петр Иванович. Внизу чернела подсвеченная прожектором лунка с неподвижным поплавком посередине. Рядом с лункой тоскливо томился на морозе мужик в тулупе и унтах с боль подсачником наготове и с непременным радиотелефоном, выглядывающим из-за пазухи.
- У-у! - Петр Иванович царственно протянул мусорщику руку. Заметил рядом с ним девушку и спросил: - Неужели?
Мусорщик пожал ему руку, но промолчал. Говорливый господин тем временем приволок еще два шезлонга, и мусорщик с девушкой сели рядом с хозяином.
- Клюет? - спросил мусорщик.
- Кое-как, - ответил рыболов и кивнул на салон. - Всю рыбу разогнали, черти. Глотки луженые. Есть хочешь?
- Мы из ресторана.
- Эва как!.. Что-то случилось?
- Нет.
- Чего тогда здесь?
- Соскучился.
- Не верю, но приятно.
- Что нового? - спросил мусорщик.
- Все то же - бардак… Приказ вчера подписал - очистные сооружения на химзавод. Знаешь, сколько денег стоит? - с неожиданной обидой спросил Петр Иванович.
- А сколько голосов на выборах! - с усмешкой ответил мусорщик.
- Да брось ты, - досадливо сказал Петр Иванович. - О вечном пора думать. Может быть, ты и прав…
Девушка переводила глаза с одного на другого, не упуская ни слова из разговора.
- Как зовут-то? - обернулся к ней Петр Иванович.
- Оля.
- Да? - он внимательно посмотрел на нее и усмехнулся, - Ну, Оля так Оля…
Позади них распахнулась дверь салона, и на палубе появился плотный кудрявый паренек в тельняшке и длинных трусах с рисунком американского флага. Паренька поддерживал могучий матрос.
- Папа! - обиженным басом обратился он к Петру Ивановичу. - А где Лиза?
- Сбежала твоя Лиза, - хмуро ответил тот. - Столы не надо было переворачивать.
- Он первый начал… - стал было оправдываться паренек.
- Дурак! - крикнул на него отец. - Ты ему два пальца свернул, а у него послезавтра концерт в Лужниках! Иди спать, не позорь меня!
- Папа, я нечаянно… - переживал увлекаемый матросом обратно в салон паренек. - А Лиза! Она меня обещала ждать из армии!
- Как же! - буркнул ему вслед Петр Иванович.
- Неужели в армию отдали? - удивился мусорщик.
- Что значит, отдал? Призвали.
- И не жалко?
- Жалко у пчелки в попке. По городу недобор пятьдесят процентов! Кто-то должен в армии служить?
Он отложил спиннинг и достал из-под шезлонга бутылку "Кагора".
- Сладенького? - предложил он. - Впрочем, ты сладкого не любишь, - отмахнулся он от мусорщика.
- А я не против, - согласилась девушка.
- Бокал, - не оборачиваясь велел Петр Иванович.
Говорливый господин исчез и в то же мгновение возник снова, будто держал бокал наготове за спиной. Петр Иванович налил вина и протянул бокал девушке.
- Ваше здоровье, Ольга…
- Ивановна, - подсказала та.
- Ивановна так Ивановна, - согласился хозяин, чокнулся бутылкой и отпил в один присест половину.
- А знаете ли вы, Ольга, что это за человек? - кивнул он на мусорщика.
- Интересно-интересно, - с готовностью откликнулась девушка.
- Значит, не знаете… Кирилла с гитарой ко мне, - снова приказал не оборачиваясь Петр Иванович. - Если еще спать не уложили.
- Он пьяный, не надо, - попробовал возразить мусорщик.
- Спокойно, - ответил Петр Иванович и обратился к девушке. - И мой выродок на что-то горазд. Не только водку жрать.
Снова говорливый господин исчез и явился в одно мгновение - теперь вместе с кудрявым пареньком. Кирилл был уже прилично одет и шел самостоятельно с гитарой под мышкой.
- Любимую, - велел Петр Иванович.
- Стоя, что ли? - буркнул тот.
Отец уступил ему шезлонг, а сам присел на леер.
Кирилл подстроил гитару и запел, потягивая "А", делая паузы, отчего песня становилась много чувственнее.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
В твоих устах пустяк-загадка.
Коньяк в стакане, шоколадка.
Глоток - и сердцем на ножи.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Не голос слушаю, а звуки.
В предчувствий чудесной муки
Словами голову вскружи.
Скажи мне что-нибудь, скажи.
Тут не придумаешь некстати,
В четыре шага от кровати
И в четверть шага от души.
Скажи мне что-нибудь, скажи…
Когда растаяли самые последние отзвуки последнего аккорда, Кирилл опустил гитару и взглянул на отца. Тот в свою очередь посмотрел на девушку:
- Понравилось?
- Очень, - искренне ответила та.
- Его стихи, - указал на мусорщика Петр Иванович.
Перехватил ее удивленный взгляд и пожал плечами: - Вы что, первый день знакомы?.. А впрочем, что я в ваши игры лезу! Давай теперь эту… - обернулся он было к сыну и тут же махнул рукой: - Не надо. Иди. А то совсем растаю…
Кирилл с достоинством покинул палубу. Откуда-то послышался неприятный электронный зуммер. Говорливый господин вытащил из внутреннего кармана радиотелефон, прижал к мясистому уху и осведомился:
- Чего еще?.. - растерянно глянул на хозяина и сказал: - Они арестовали счета.
Петр Иванович неожиданно резко для его солидной комплекции вскочил и пнул шезлонг так, что тот сложился и отлетел к дверям салона.
- Поднимай курортников! Ефимова ко мне! Вызывай Москву! - повернулся к мусорщику и развел руками. - Извини, опять бардак начинается! Хочешь каюту? Отдохнете.
- Поедем, - поднялся тот. - Мы на машине.
- Отдай ключи. Мои тебя довезут, - категорически сказал Петр Иванович, галантно раскланялся с девушкой и пошел в салон. Говорливый господин спешил следом.
- Он кто? - спросила девушка, думая о чем-то своем.
- Мэр, - мусорщик глянул на часы, - скоро светает. Как раз успеем.
Они ехали по узким улочкам в длинном "Линкольне". От водителя и охранника их отделяло бронированное стекло, так что мусорщик и девушка спокойно разговаривали сзади.
- Невероятно, - сказала девушка, - не сплю уже пятую ночь, и порхаю, как бабочка… Продолжим?
- Я иссяк. Твоя очередь.
- Любовь, любовь… - вздохнула девушка, задумчиво разглядывая кожаную обивку потолка. - Такая разная. Странно, что называется все одним словом… Ты так и не решился поцеловать ни одну девочку, потому что читал слишком много книг, и боялся, что в жизни это будет не так красиво. В армии ты был единственным нецелованным и очень стеснялся этого, и отмалчивался в похабных солдатских разговорах. А мужики кругом были грубые, потому что служить тебя угораздило в десанте, в штурмовой бригаде…
Мусорщик остро глянул на нее. Девушка ждала этого, засмеялась и указала на бледную наколку него на тыльной стороне кисти: парашют и буквы ДШБ.
- Наверное, Афганистан, - продолжала она. - Как раз те годы…
- Ангола, - поправил мусорщик. - Тоже братская помощь. Только братья почернее.
- Там ты и расстался с мечтой осчастливить все человечество разом, теперь ты хотел сделать счастливым хотя бы одного человека. И ты нашел этого человека: тихую близорукую сокурсницу. Она обладала удивительным даром: если она ехала в метро, ее обязательно прихлопывало дверью, она постоянно везде опаздывала и все теряла, и каждый продавец считал своим долгом наорать на нее. Вы поженились и были счастливы. Тебе не нужны были другие женщины, хотя она и в тридцать лет краснела, как девочка, при слове "трахаться" и старательно заменяла его смешными детскими выражениями. Тебя это трогало. Вы думали жить долго и умереть в один день. Но она ушла от тебя…
Девушка помолчала, глядя в окно.
- Через год или два ты привел к себе какую-то случайную женщину, а проснувшись утром, закричал от ужаса и обиды, увидев рядом с собой не ту, не ее… Больше в твоей жизни женщин не было и ты думал, что не будет никогда. Но однажды утром ты увидел на своем участке красный "Опель", в котором спала незнакомая девушка… - она замолчала, глядя в глаза мусорщику, медленно приближая к нему лицо.
Губы их почти коснулись, когда мусорщик вдруг сказал:
- Поздно! - выпрямился и постучал в стекло водителю.
Машина остановилась, и мусорщик вышел на свой участок.
- Работа не ждет! - развел он руками. - Они отвезут тебя в гостиницу.
Когда лимузин скрылся за поворотом, он зачерпнул пригоршней снег и сунул в рот.