Между 1917 и 1920
46. "Хотел я ветер ранить колуном"
Хотел я ветер ранить колуном,
Но промахнулся и разбил полено,
Оно лежало, теплое, у ног,
Как спящий, наигравшийся ребенок.
Молчали стены, трубы не дымили,
У ног лежало дерево и стыло.И я увидел, как оно росло.
Зеленое, кудрявое, как мальчик,
И слаще молока дожди поили
Его бесчисленные губы. Пальцы
Играли с ветром, с птицами. Земля
Пушистее ковра под ним лежала.Не я его убил, не я пришел
Над ним ругаться, ослепить и бросить
Кусками белыми в холодный ящик.
Сегодня я огнем его омою,
Чтоб руки греть над трупом и смеяться
С высокой девушкой, что - больно думать -
Зеленой тоже свежестью полна.1919
47. ЗАСУХА
В душном пепле падал на страну
Лунного осколок изумруда,
Шел и ширился подземный гул,
И никто до света не уснул.Он пришел - я не спросил откуда,
Я уж знал - и руку протянул.На ладонь своей рукой лохматой,
Точкою на вязь ладонных строк,
Положил сухой, продолговатый,
Невысокий черный уголек."Здесь, - сказал он, - всё - земля и небо,
Дети, пашни, птицы и стада,
Край мой - уголь, мертвая вода
И молчанье, где я только не был,
На, возьми, запомни навсегда!"Подо мной с ума сходили кони.
Знал я холод, красный след погони,
Голос пули, шелесты петли…Но сейчас, сейчас я только понял,
Что вот этот холмик на ладони
Тяжелей всех тяжестей земли.1921
48. "Где ты, конь мой, сабля золотая"
М. Неслуховской
Где ты, конь мой, сабля золотая,
Косы полонянки молодой?
Дым орды за Волгою растаял,
За волной седой.Несыть-брагу - удалую силу -
Всю ковшами вычерпал до дна.
Не твоя ль рука остановила
Бешеных любимцев табуна?На, веди мою слепую душу,
Песнями и сказками морочь!
Я любил над степью звезды слушать,
Опоясывать огнями ночь.Не для деревенских частоколов,
Тихо-пламенных монастырей
Стал, как ты, я по-иному молод,
Крови жарче и копья острей.Проклянет меня орда и взвоет,-
Пусть, ведь ты, как небо, весела.
Бог тебе когда-нибудь откроет,
Почему такою ты была.1920 или 1921
49. "Когда уйду - совсем согнется мать…"
Когда уйду - совсем согнется мать,
Но говорить и слушать так же будет,
Хотя и трудно старой понимать,
Что обо мне рассказывают люди.Из рук уронит скользкую иглу,
И на щеках заволокнятся пятна, -
Ведь тот, что не придет уже обратно,
Играл у ног когда-то на полу.Ноябрь 1921
50. "Мою душу кузнец закалил не вчера"
Мою душу кузнец закалил не вчера,
Студил ее долго на льду.
"Дай руку, - сказала мне ночью гора, -
С тобой куда хочешь пойду!"И солнечных дней золотые шесты
Остались в распутьях моих,
И кланялись в ноги, просили мосты,
Молили пройти через них.И рощи кричали: "Любимый, мы ждем,
Верны твоему топору!"
Овраги и горы горячим дождем
Мне тайную грели нору.И был я беспутен, и был я хмелен,
Еще кровожадней, чем рысь,
И каменным солнцем до ног опален,-
Но песнями губы зажглись.1920
51. "Полюбила меня не любовью…"
Полюбила меня не любовью,-
Как березу огонь - горячо,
Веселее зари над становьем
Молодое блестело плечо.Но ни песней, ни бранью, ни ладом
Не ужились мы долго вдвоем,-
Убежала с угрюмым номадом,
Остробоким свистя каиком.Ночью, в юрте, за ужином грубым
Мне якут за охотничий нож
Рассказал, как ты пьешь с медногубым
И какие подарки берешь."Что же, видно, мои были хуже?"
- "Видно, хуже", - ответил якут,
И рукою, лиловой от стужи,
Протянул мне кусок табаку.Я ударил винтовкою оземь,
Взял табак и сказал: "Не виню.
Видно, брат, и сожженной березе
Надо быть благодарной огню".1920
52. СВИФТ
Всему здесь низкая цена:
Помои, взмыленную воду
Льют на голову из окна
Нечаянному пешеходу.
Из длинных щелей - кислый пар,
У двери - с глиною носилки,
Насколько крепки черепа,
С утра уж пробуют бутылки.Любовь, целуй в подбитый глаз
Матроса, нищего, воровку!
Не всем в парламенте атлас,
Не всем в Ньюгете есть веревка.
Но и в карет сановный бег
Иной раз камень свистнет кстати, -
На страже резкий человек
В зеленом чучельном халате.Он знает, дерзостный старик,
Какой нас ветер сдунуть сможет.
Тебя, Филипп, гнилой мясник,
Вас, королева Анна, - тоже.
Молчи, слепая голытьба!
Пусть говорят одни памфлеты:
Они лишь зерна, а борьба,
Как урожай, не раньше лета.И лорд, в батист упрятав нос,
За сто гиней просить союза
Идет во весь расшитый рост
К тому, кто в ссоре даже с музой.
"День добрый, друг, я в вашей воле…"
- "Спасибо, герцог, я польщен.
Сегодня ваш обед без соли -
Так вот вам соль: ступайте вон!Прошу, я с вами незнаком".
О, сколько счастья - вслед гинеям
Швырнуть дырявым башмаком
И засмеяться, не бледнея!
Пусть злоба хлопает дверьми,
Отсюда - есть терпенью мера -
Впервые лилипутский мир
Услышит голос Гулливера.Ведь здесь, уставшая молчать,
В обложке из тисненой кожи
Лежит высокая тетрадь,
Всех лордов Лондона дороже.1920
53. "Ночными солнцами владея…"
"Человек, который смеется"
В. Гюго
Ночными солнцами владея,
На спящей маленькой земле,
Моя любовь - слепая Дея,
Смотри, как нежен Гуинплен!Ему и волк колена лижет,
И чертит ласточка кольцо,
А он всё трепетней, всё ниже
К тебе склоняется лицом.Скажи - он принесет парламент
В ладонях вытянутых рук,
Войдет в хохочущее пламя,
Подставит шею топору.О, если б знала ты, бледнея,
Зовя с собой в старинный плен,
Что ты убьешь, слепая Дея,
Того, кто звался Гуинплен.1919 или 1920
54. "Длинный путь. Он много крови выпил…"
Длинный путь. Он много крови выпил.
О, как мы любили горячо -
В виселиц качающихся скрипе
И у стен с отбитым кирпичом.Этого мы не расскажем детям,
Вырастут и сами всё поймут,
Спросят нас, но губы не ответят
И глаза улыбки не найдут.Показав им, как земля богата,
Кто-нибудь ответит им за нас:
"Дети мира, с вас не спросят платы,
Кровью всё откуплено сполна".1921
БРАГА
1921–1922
…И вечный бой! Покой нам только снится.
А. Блок
55. "Не заглушить, не вытоптать года…"
Не заглушить, не вытоптать года,-
Стучал топор над необъятным срубом,
И вечностью каленая вода
Вдруг обожгла запекшиеся губы.Владеть крылами ветер научил,
Пожар шумел и делал кровь янтарной,
И брагой темной путников в ночи
Земля поила благодарно.И вот под небом, дрогнувшим тогда,
Открылось в диком и простом убранстве,
Что в каждом взоре пенится звезда
И с каждым шагом ширится пространство!1921 или 1922
56. ВСАДНИКИ
Под ремень ремень, и стремена
Звякнули о сумы-переметы,
Пальцы на поводьях, как узлы,
Желты, не велики, не малы:
Погрызи, дружок, железо - на!Город спит, устал, до сна охоч!
Просверкали над домами,
Над седыми ребрами дворца,
В ночь, в поля без края, без лица.-
В черную лихую зыбь и ночь.Ни подков, ни стойла, ни овса,
Ледяная, длинная Двина.
"Эй, латыш, лови их на прицел,
Сторонись, покуда жив и цел!"
Гривы бьют о дюны, о леса.Крик застыл у часовых во рту,
Раскололся пограничный столб,
А за киркой море и луна -
Корабли шершавей полотна,
Молниями шпоры на лету.И рука над гривою тверда,
И над картой пролетает глаз,
Отмечает знаками черед:
Веткой - рощу, паутиной - брод,
Кровью - села, пеплом - города.Весь избит копытом материк,
Если б жив был опытный астролог,
Он бы перечел сейчас коней,
Масть узнал - цвет глаз, копыт, ремней, -
Над горами льдин прозрачный крик.В паутине веток кровь хрустит,
Лондон под передними ногами,
Дувра меловая голова,
Франции прогорклая трава,-
И в аркан сливаются пути.Простонал над рельсами экспресс,
Под копытом шпалы пополам,
Дальше некуда - отсюда весть.
"Здесь", - сказал один, и третий: "Здесь!
Здесь! - каких еще искать нам мест?"Утром встали спавшие беспечно.
На камнях, дорогах, на стенах
Кто-то выбил, выжег, положил
Всюду звезды, и повсюду жил
Алый блеск тех звезд пятиконечных!
1922
57. РЫБАКИ
Напряглись вконец рыбачьи души,
И взлетел песок им до колена,
В брызгах, точно через соль и порох,
Волочат из океана город,
Сети тащат лестницы и стены.На паркетах ло́снятся машины,
Люди шумны в тканях духовитых,
Кто видал затейнее корыто?
Только старший усмехнулся длинно:
"Рыбаку нужны волна да небо,
Отдадим-ка лишнее обратно".Ухнул город в переплеск двукратный.
Гнал им в сети вечеровый ветер
Тучу теплой краснобокой рыбы,
Посыпали рыбье сердце солью -
На камнях пекли ее нескоро, -
И уснули зубы на рассвете.
А в полях всю ночь рыбачьи дети
Из камней сколачивали город.Лег поселок перед их законом,
Как ладья под тучею бродячей, -
Город встал и порохом каленым
Пропечатал борозды рыбачьи.Я рожден в береговой стоянке,
Когда парус выкрасили кровью,
Рыбу вбили в жестяные банки,
Мертвым дали волны в изголовье.Только в сердце и сумел сберечь я,
Как гудели сети в этот вечер,
Темные, как мудрость человечья.1922
58. ВОЗВРАЩЕНИЕ МЕФИСТОФЕЛЯ
От дождя пробегает по камню дрожь,
Патруль прикладом стучит на крик,
Только ветер да ночь ты сегодня вплетешь
В свои ржавые кудри, старик.Искушать любовь, заклинать цветы
Тяжелая сила его несет,-
За улицей улица - темны и пусты,
За углом, за сугробом - вход.Лохматится вся седая спина,
Стучится и входит глупец -
В доме не спят, в доме - тишина,
Но весь он - бетон и свинец.Хозяин рад и ведет жену,
Холодом звездным горят волоса,
Сквозь гостя она глядит в тишину
И просит подняться в сад.Лилии льются, медь блестит,
Соловей стеклянный поет в кустах,
И шепотом ветхим старик ворожит,
Но в шепоте пыль и страх.Но дождем пробегает по телу дрожь,
И в жилах ветер стучит.
"Здесь бетон и свинец, старину не тревожь",-
Хозяйка смеясь говорит.А хозяин встал, и ударил пса,
И взглянул глазами врага.
Да, забыли они, как блестит роса
На волнистых, на долгих лугах.Патруль прикладом стучит на крик,
Капли летят брызг дождевых,
Нагибаясь, псу говорит старик:
"Их двое, и мир для них".И снова, сгибаясь, хохочет он:
"Я слышу, слышу конец!"
Сквозь душу и ночь прорастает бетон,
Над кровью шумит свинец!1921 или 1922
59. СЕВЕРНАЯ ИДИЛЛИЯ
Не простые чайки по волне залетели -
Забежали невиданные шнявы,
Как полночному солнцу иволги пели,
Слушал камень лютый да травы.Расселись гости, закачали стаканы,
С зеленой водою пекут прибаутки,
Кроют блины ледяной сметаной,
Крепкие крутят самокрутки.Чудят про свой город: гора - не город,
Все народы толкутся в нем год целый,
Моржей тяжелей мужи-поморы,
В смоленом кулаке держат дело."А у нас валуны, как пестрые хаты,
Заходи-ка, чужак, в леса спозаранья,
Что отметин на елях понаставил сохатый,
Что скрипу чудного от крыла от фазанья".Хохочет кожаный шкипер, румяный, манит:
"Ну, заморского зелья, ну, раз единый".
Стеклянная кровь ходуном в нем нынче мурманит,
В собачьем глазу его тают льдины.Руку жмет, гудят кости, что гусли,
Лает ласково в дым и ветер.
"Лондон, Лондон - Русь моя, Русь ли?
В ушкуйницу мать - ушкуйники дети".Расплылся помор, лапу тычет вправо,
Колючебородый с тюленьей развалкой старик:
"А вон там, пес ты божий, - глянь через камень и травы,
Москва-мать, ходу десять недель напрямик".1922
60. ГЕРМАНИЯ
Июлем синим набежало время,
В ветвях кочует слив отряд,
Домой вернувшийся солдат
Несет зарю в тяжелом шлеме,
Чтобы отдать садам.Еще клеймо с короной на плече,
Еще бежит дыхание огня
Нечаянно через сады и сливы,
Еще молчать рукам нетерпеливым
И деревам склоняться у плетня.Но уже кровью пьяны Лорелеи,
Хрипя на площадях о том,
Что узки временам плац-парки и аллеи,
Под черным колесом грузовика
Погибнет Лютера спокойный дом.Пивной ручей - вторая кровь народа -
Жжет бороды, но души не бодрит,
Кричат в ушах стальные Лорелеи:
Германский хмель - безумец огородов -
Тягучей силою степей обвит.А там, внизу, в осколках красных градин
Куется для последней боли зуб,
Там ждут давно, - и если молот Тора
Из зал высоких навсегда украден,
Тот молот Тора там, внизу.1922
61. КРЫСА
Ревела сталь, подъемники гудели,
Дымились рельсы, вдавленные грузом,
И в масляной воде качались и шипели
На якорях железные медузы.Таили верфи новую грозу,
Потел кузнец, выковывая громы,
Морщинолобый, со стеклом в глазу,
Исчерчивал таблицами альбомы.Взлетали полотняные орлы,
Оплечья крыш царапая когтями,
И карты грудью резали столы
Под шулерскими влажными руками.Скрипучей кровью тело налито,
Отравленной слюной ночного часа
С жемчужным горлом в бело-золотом
Пел человек о смерти светлых асов.Сердец расплющенных теплый ворох
Жадно вдыхал розоватый дым,
А совы каменные на соборах
Темноту крестили крылом седым.Золотому плевку, красному льду в бокале
Под бульварным каштаном продавали детей,
Из полночи в полночь тюрьмы стонали
О каторгах, о смерти, о миллионах плетей.Узловали епископы в алтарном мраке
Новый Завет для храбрых бродяг,
В переплетах прекрасного цвета хаки,
Где рядом Христос и военный флаг.А дряхлые храмы руки в небо тянули,
И висел в пустоте их черный костяк,
Никто не запомнил в предсмертном гуле,
Как это было, а было так:Земле стало душно и камням тесно,
С облаков и стен позолота сползла,
Серая крыса с хвостом железным
Из самого черного вышла угла.И вспыхнуло всё, и люди забыли,
Кто и когда их назвал людьми.
Каменные совы крылами глаза закрыли,
Никто не ушел, никто… Аминь!1922
62. "Из долгого, прямого парохода…"
Из долгого, прямого парохода
Самаритян холодных приношенье
Стекает рисом, салом, молоком.
Язык морского, строгого народа,
Хрип слов чужих, их краткий ритм движенья
Нам, изгонявшим медленность, знаком.Они иную гнули тетиву,
Безжалостней и волею отвесней,
Их улицы надменной чистоты,
Но и у них родятся и живут
Такие ж волны в гаванях и песнях
И женщины такие же, как ты.Какие б нас ни уводили вновь
Глухие тропы за бедою черствой -
Настанет наш черед -
Мы им вернем их темную любовь,
Мы им вернем упорство за упорство,
За мудрость - мудрость, лед - за лед!1922
63. ПЕРЕКОП
Ка́тятся звезды, к алмазу алмаз,
В кипарисовых рощах ветер затих,
Винтовка, подсумок, противогаз -
И хлеба - фунт на троих.Тонким кружевом голубым
Туман обвил виноградный сад,
Четвертый год мы ночей не спим,
Нас голод глодал, и огонь, и дым,
Но приказу верен солдат."Красным полкам -
За капканом капкан…"
…Захлебнулся штык, приклад пополам,
На шее свищет аркан.За море, за горы, за звезды спор,
Каждый шаг - наш и не наш,
Волкодавы крылатые бросились с гор,
Живыми мостами мостят Сиваш!Но мертвые, прежде чем упасть,
Делают шаг вперед -
Не гранате, не пуле сегодня власть
И не нам отступать черед.За нами ведь дети без глаз, без ног,
Дети большой беды,
За нами - города на обломках дорог,
Где ни хлеба, ни огня, ни воды.За горами же солнце, и отдых, и рай,
Пусть это мираж - всё равно!
Когда тысячи крикнули слово: "Отдай!" -
Урагана сильней оно.И когда луна за облака
Покатилась, как рыбий глаз,
По сломанным, рыжим от крови штыкам
Солнце сошло на нас.Дельфины играли вдали,
Чаек качал простор -
И длинные серые корабли
Поворачивали на Босфор.Мы легли под деревья, под камни, в траву -
Мы ждали, что сон придет
Первый раз не в крови и не наяву -
Первый раз на четвертый год…Нам снилось: если сто лет прожить -
Того не увидят глаза,
Но об этом нельзя ни песен сложить,
Ни просто так рассказать!1922
64. СВАТЫ
Полюбил без памяти Микадо
Желтым сердцем за морем жену,
Жгут, слепят, шумят ее наряды,
Все пути ведут в ее страну.Звона звонче сундуки Алтая,
Реки полны рыбы и воды,
Хороша пушнина горностая,
Рыси - рыжи, лоси - молоды,Усмехнулись сваты-самураи
Скулами темнее янтаря,
Видят: с ветром льдинами играет,
Только сосны клонятся подряд.От печали и любви упорной Брат
Дракона горько занемог,
Начал рис ему казаться черным,
Солью он посыпал свой порог."Не впервой мне слышать эти речи,
Гей ты, мать, разлапая тайга,
Разметай мне косы по надплечью,
Освежи мне зубы-жемчуга.Чуден муж мой будет: с пол-аршина,
Посажу, как белку, на ладонь,
Степь живет ведь песней комариной,
Из наперстка люди пьют огонь.