Папаху, что куплена мною,
Носить как угодно могу:
Хочу - в башлыке за спиною,
Хочу - за ремнем на боку.Моя! И могу даже с кручи
Я бросить ее в водопад".
"Про голову вспомнил бы лучше",
Подумала тут Хадижат."А если о подвигах честно
Ты хочешь, парторг, говорить,
То было бы очень полезно
Иную газету открыть".И, выдвинув ящик дубовый,
В комоде газету нашел
И с гордостью, злой и суровой,
Ее положил он на стол.А в этой центральной газете,
Что вновь развернулась, шурша,
Пред целой страной на портрете
Стоял он, ягненка держа,"Пусть даже фотограф московский
Тебя бы с верблюдом заснял,
Не можешь ты власти отцовской
Превысить, а ты превышал,И не оправдает газета
Поступок твой! - крикнул Иса. -
Махач на нас смотрит с портрета,
Глянь лучше ты сыну в глаза!""Оставь…" И, осекшись на слове,
Почувствовал в горле комок,
Папаху надвинув на брови,
Хозяин шагнул за порог.Не молод, но ловок на зависть,
Вскочил он в седло у крыльца
И в горы, слегка пригибаясь,
Галопом погнал жеребца.И вскоре, как в облачко канув,
Он скрылся за речкой вдали,
Я с грустью, вослед ему глянув,
Подумал: "Глупец ты, Али".
* * *
О глупая гордость, не ново
Держать тебе горцев в плену.
Всю ниву спалить ты готова,
На мышь разозлившись одну.Черкеску, хоть взмокла до соли,
Ты снять не даешь, видит бог.
И сбросить, хоть ноют мозоли,
Ты не разрешаешь сапог.О глупая гордость, не ново,
Что в горной моей стороне
Ты в шумных словах у иного,
А у другого - в коне.У третьего - в знатном тухуме,
Что значит по-русски - в роду.
У горца четвертого - в сумме
Им выпитого на виду.У тех - в амузгинских кинжалах
На кожаных ты поясах.
У тех - в кунаках разудалых,
В закрученных лихо усах.О глупая гордость, немало
Ты пролила крови людской,
Когда же тебя под начало
Взять разум сумеет мужской?!Дочь выгнал на улицу грубо
Али - седоусый чабан.
Иль дочь ему стала нелюба?
Иль нравился очень Осман?Нет, ум его тверд был, как воин,
И видел Али не один,
Что Аси его недостоин
Салмана плешивого сын.Спокойно, мужчина он тертый,
Послал бы, не дунувши в ус,
Османа с отцом его к черту,
Когда бы не горский намус..Али пуще злой неудачи
Людской опасался молвы,
Она словно дождь, да не спрячешь
Нигде от нее головы.Ах, горец, ты, слову в угоду
В пасть волку толкаешь телка.
В студеную прыгаешь воду,
Коль пуп твой узрела река.За гордость неумную щедро
Судьба покарает глупца.
Вот плюнул Али против ветра
И брызги стирает с лица.
* * *
Осман, услыхав, что не хочет
Идти Асият за него,
Не стал, как ощипленный кочет,
Престижа терять своего.Когда бы со мною случился
Такой перед свадьбой скандал,
Сквозь землю бы я провалился,
За тысячу верст убежал.А этот - не подал и вида,
В тоску не ушел оттого,
Что острой колючкой обида
Впилась в самолюбье его.Как прежде, улыбкой оскалясь
И важность былую храня,
Он на указательный палец
Накручивал кончик ремня.Во рту у него поминутно
На верхних и нижних зубах
Коронки сверкали, как будто
Зажженные спички впотьмах.И шлепали толстые губы,
И громко весь вечер подряд
Он разным дружкам возле клуба
Рассказывал об Асият:"Узнала, наверно, корова,
Что я лишь на месяц женюсь,
И то потому, что родного
Расстроить отца стерегусь.Известно ей также, что свистнуть
Мне стоит разок посильней,
И девушки сами повиснут,
Как бусы, на шее моей.Ох, свадьбу устрою я с перцем.
Заслышав ее барабан,
Падет с разорвавшимся сердцем
Один вам знакомый чабан.Бедняга, мне жаль его очень.
Ославлен старик, просто жуть.
А дочка его, между прочим,
Меня не волнует ничуть.Лисицы хитрей эта дура.
И выскочить, сведущ я в том,
Мечтает она за гяура,
Чтоб воду таскал он ей в дом.Плевать мне. Пускай она блудит
С кем хочет. -
И важно изрек: -
Чарыками изгнана будет
Бежавшая к ним от сапог!"
* * *
Знаток всех неписаных правил.
Осман, чтоб потрафить иным,
Дружков закадычных направил
Забрать у Али свой калым."Знать могут откуда, мол, свиньи,
Как люди арбузы едят?
Глотают слюну пусть отныне
И гонят калым мой назад!Но вещи ко мне не везите:
Али прикасалась к ним дочь.
На том вон бугре их сгрузите.
Костер озарит эту ночь".И люди во тьме увидали,
Как пламя багровой рукой
Схватило дареные шали,
Перины и шелк дорогой.Дивились в ближайшем ауле:
"Соседи в своем ли уме,
Иль, может, пришла к ним в июле
Зима в белоснежной чалме?"Костер бесновался, пылая,
Взлетала седая зола.
И дружба двух горцев былая
Сгорела в нем сразу дотла.Недоброе пламя утихло,
Но отблеск его, как на грех,
Похожий на рыжего тигра,
Сокрылся в глазах не у всех.И мертвой лежал буйволицей
Посыпанный пеплом бугор.
Я знаю, его сторонится
Весною трава до сих пор.А в прежнее время, пожалуй,
Двум горским родам на беду,
Давно бы стальные кинжалы
Уже оказались в ходу.
* * *
О девочки, помню, когда-то
Вы стайкой большой в первый класс
Учиться пришли, а в десятом
Осталось лишь четверо вас.По мнению многих, ваш разум
Лежит на коленях. И вам
Лишь стоит подняться, как сразу
Его не окажется там.И дочкам, подросшим на горе,
В аулах твердят их отцы:
Мол, знание - бурное море,
А вы и в реке не пловцы.И с детства по этой причине
Их учат и жать, и косить,
И воду из речки в кувшине
Положено дочке носить.А если кувшин этот ростом
Не меньше девчонки самой,
То воду не очень-то просто
Доставить из речки домой.Иная из класса восьмого
Ушла потому, что она
Была, да еще за седого,
По воле отца отдана.Та в браке недавно, а вроде
Ей десять прибавилось лет.
Другая уж с мужем в разводе,
А ей восемнадцати нет.И помнится, что не от лени,
Сменяя перо на ухват,
Не кончив и первой ступени,
Из школы ушла Супойнат.Ей дома вручили веревку,
Отправили в лес по дрова,
Чтоб в этом постигнуть сноровку,
Клянусь, не нужна голова.И масло в неделю два раза
Сбивать уж не так мудрено
В кувшине, чье горло от сглаза
Ракушками обрамлено.На мельнице белой молола
Она золотистый ячмень,
Косила и грядки полола,
Доила коров каждый день.А годы - касатки вселенной -
Летели, не зная преград.
Работницей стала отменной
В родимой семье Супойнат.Была воздана ей людская
Особая, правда, хвала:
"Всех раньше проснется такая
И хлеб испечет досветла.Сильны ее руки. Скотину
Всех раньше почистит она.
Крепки ее ноги: и глину
Месить ими - радость одна".На улице с женщиной каждой,
Чей сын еще был не женат,
Мать, словно товар распродажный,
Хвалила свою Супойнат.Когда об отставке Османа
Узнали все люди вокруг,
Она, наподобье капкана,
Добычу почуяла вдруг.Притворно и громко кричала:
"Такого - и не оценить.
Ах, кошка бесстыжая, мало
Ее за Османа убить!"И мимо Салманова дома,
Маня жениха в западню,
С кувшином Супу к водоему
Гоняла раз двадцать на дню.Людей самых нужных пройдоха
Сумела привлечь для услуг.
И, как говорится, неплохо
Помазала маслом курдюк.Сработано ловко.
И с ходу
Осман, подчиняясь судьбе,
В отместку Алиеву роду
Жениться решил на Супе.И к девушке в шубах косматых,
При свете полночной звезды,
Поспешно явились три свата,
Три белых, как снег, бороды.И разом окончили дело.
Для вида невеста чуть-чуть,
Как хитрая мать ей велела,
При них не забыла всплакнуть.И в первый же вечер к Осману
Ее мимо дома Али
С матрасом и прочим приданым
На тряской арбе повезли.И люди смеялись ехидно:
"Подходит ему Супойнат!"
"Травы не найдя, очевидно,
И терну ишак очень рад".На миг преграждая невесте
Дорогу оглоблей большой,
Семь юношей тут же на месте
Кувшин осушили с бузой.
* * *
Ту свадьбу запомнили горы:
Кутила с гостями родня,
И с потными лбами танцоры
Сменяли друг друга три дняРедела отара баранья,
Устали котлы от огня.
Охрипли певцы от старанья,
Зурна не смолкала три дня.Подвыпив, шумели мужчины,
Стакана касался стакан.
И, на ногу ногу закинув,
Три дня красовался Осман.Как шах, восседавший на троне,
Хмелея от крепкой бузы,
Шутил он и хлопал в ладони,
Подкручивал лихо усы.Он видел с почетного места,
Как яства тащили к столу,
Как, в угол забившись, невеста
Сидела на голом полу.
Ей весело было едва ли:
Хотелось забыться, уснуть.
Три пестрых платка покрывали
Лицо ее, плечи и грудь.Казалось, пытал ее кто-то.
Спасибо, подружка тайком
С лица ее капельки пота
Своим вытирала платком.Вот так и сидеть им в ауле
При людях и наедине:
Осману как мужу - на стуле,
Супе - на полу как жене.И впредь уже капельки пота
Никто не сотрет, хоть кричи,
И канут в подушку без счета
Горючие слезы в ночи.Бутылки с шампанским гурьбой
Явились, покинув ларьки,
Напомнив андинок собою,
Что белые носят платки.И, славя Османа охотно,
Дружки его пили до дна -
За то, чтоб ему ежегодно
По сыну рожала жена.За то, чтоб тянулась столетье
Счастливая жизнь молодых
И самым печальным на свете
День свадебный был бы для них.К супруге, притихшей и жалкой,
Вдруг крикнув, подобно сычу,
Осман устремился и палкой
Ударил ее по плечу.Нет, он не нарушил приличий
Аулов, затертых меж скал.
Осман, соблюдая обычай,
На танец жену приглашал.Горянка не павой ходила,
Тускла и бледна, как свеча,
В том месте плечо ее ныло,
Где палка коснулась плеча.И вышел на плоскую крышу
Гулявший на свадьбе народ
И, с крыши сгоняя мальчишек,
Открыл подзатыльникам счет.Посыпан, веселью на милость,
Был мокрой соломою двор,
Чтоб пыль из-под ног не клубилась,
Когда проносился танцор.А пары друг друга сменяли.
Вот замер Максуд на носках.
Лишь пальцы его танцевали,
И люди воскликнули: "Вах!"Ах, пальцы Максуда, вы в пляске
Дань отдали чувству сполна.
И, словно по вашей указке,
Кружилась Максуда жена.Потом с низкорослым Омаром
Айшат рассмешила гостей.
Пыхтел кавалер самоваром,
И был он до пояса ей.В сторонке от смеха и пляса
В сверкающий свадебный чан
Баранье вареное мясо
Бросал не спеша Сулейман.Спиной уперевшийся в бочку,
Трезвейший из всех земляков,
Откусывал он по кусочку
От самых мясистых кусков.С тарелкою сырников белых
Присел Амирхан на порог
И, сколько, смакуя, ни ел их,
От них оторваться не мог.Рашиду досталось от тещи
(Ах, как же такое простить!):
Из Итля - чего уже проще? -
Забыли Гаджи пригласить.И тех, кто не мог в опьяненье
Ни шагу пройти уже сам,
Любивший читать наставленья
Сайд разводил по домам.Мансур поругался с Гимбатом,
И начался пьяный скандал.
Кто правым был, кто виноватым,
Аллах бы - и тот не сказал,Один нападал на другого,
Брань сыпалась, словно картечь.
И русское хлесткое слово
Вплеталось в аварскую речь.Вдруг с крыши, как будто с насеста,
Дагат закричал петухом.
"Эй, люди, смотрите, невеста
Идет танцевать с женихом!"И три зурнача на ступеньке
Напомнили вмиг о себе.
Орехи, конфеты и деньги
Летели под ноги Супе.Она танцевала неловко,
Прямая, как будто стрела.
И скрыть дорогая обновка
Больших ее рук не могла.Мальчишки карманы набили
Конфетами разных сортов,
И вниз головою ходили
Пять свадебных ловких шутов.И снова лезгинка звучала,
Взлетали папахи в толпе.
О горская свадьба, немало
Веселья и грусти в тебе!Луна поднялась над вершиной,
И тут в полумраке двора
Послышался крик петушиный:
Сигнал - расходиться пора.Гость свадебный, трезв или пьян ты,
Пора этот дом покидать.
Устали уже музыканты,
И ждет новобрачных кровать.И все разошлись. И не так ли,
Как в логове волчьем коза,
Стояла в Османовой сакле
Невеста, потупив глаза.
* * *
"Салам! Поздравляю. Ты дома!
Стяни-ка с меня сапоги,
Жмут, словно они не из хрома,
Полегче… Не вырви ноги.Вот так! Хорошо! Молодчина!
С тобой мы поладим, поверь.
В таз воду налей из кувшина
И ноги помой мне теперь.Послушною будь, как жена, ты.
Эй, что отвернулась? Ужель
Забыла о том, что должна ты
Стелить нам обоим постель?Ну-ну!.. Да не стой же ты пешкой!
Одежу на стул положи.
Ночь с клюв воробьиный… Не мешкай.
Что сказано?.. Лампу туши!"…Подумал с тоской, как на тризне:
"Сердца ваши бьются не в лад:
Такой бы супружеской жизни
Могла б ты не знать, Супойнат.Лишишься ты имени даже.
И так поведется у вас:
"Эй!" - коротко муж тебе скажет,
И ты отзовешься тотчас.Где печь, разгораясь сердито,
То фыркнет, то выстрелит вновь,
Половник, кастрюлю и сито
Вручит тебе завтра свекровь.Крутись, мол, невестка, на кухне,
Тебе отдыхать недосуг…
Нарядные платья и туфли
Ты спрячешь в глубокий сундук.В нем будут лежать без отрады
Годов они много - не дней.
На свадьбу все эти наряды
Подаришь ты дочке своей".
* * *
Читатель, с тобой я согласен:
Покинув османовский двор
Пора бы вернуться нам к Асе,
Продолжить о ней разговор.Ты прав. Да что делать с Супою, -
Нейдет из моей головы.
То, вижу, шагает тропою
С тяжелой охапкой травы.То чистит опять у порога
Осману она сапоги.
Спит мало. Работает Много.
Темны под глазами круги.Тверды на ладонях мозоли,
И под вечер ноет спина.
Приходится в доме и в поле
Трудиться Супе дотемна.Она - не чета дармоеду.
Ей отдана кухня в удел,
Но в рот попадает к обеду
Лишь то, что Осман не доел.Не вынесет сора наружу,
Хоть муж изобьет - все равно,
Ее уважение к мужу
В покорности заключено.Жена у Нафи захворала.
Сам воду принес он в обед.
Супа, засмеявшись, сказала:
"Подмочит свой авторитет!"Слова эти слышать мне больно.
Бог мой, до чего же глупа
Лихую судьбу добровольно
Избравшая в жизни Супа!Пускай не о ней эта повесть,
Но должен, о женщина гор,
Я прямо, как требует совесть,
Сказать тебе нынче в укор:Разумно от пороха спички
Подальше держать, а душой
Быть глупо по старой привычке
В сторонке от жизни большой.Идешь по камням ты, хоть рядом
Дорога открыта для всех.
Ждешь, хворая, знахарку на дом,
Хоть доктора вызвать не грех.Не сядешь с мужчинами вместе
К столу ты.
"Садись, не робей!"
Как мужу не бить тебя, если
Сама говоришь ему: "Бей!"Сама виновата, коль ныне
Считаешь, прабабкам под стать,
Что ты недостойна мужчине
"Салам!", повстречавшись, сказать.По темным углам перед светом
Не прячься ослепшей совой.
Мужчин уважай, но при этом
Их ниже не будь головой!Растет моя дочка.
До свадьбы
Немало воды утечет.
Но все же сегодня сказать бы
Хотелось мне, глядя вперед:Коль буду, насупившись тучей,
Я вроде Али виноват,
Пусть из дому дочь моя лучше
Уйдет, как ушла Асият!
* * *
Достигнув в пути перевала,
Мы смотрим вперед с высоты…
Я рад, Асият, что не стала
"Османовой Асею" ты.Во мглу погрузились нагорья,
Туман по ущельям клубя,
Ушла босиком ты, и вскоре
Подружки догнали тебя.Догнали. Гурьбой обступили.
Сняла свои туфли Марин:
"Возьми. Мне другие купили,
Размер у нас вроде один".Жакетом укрыв твои плечи,
Сказала Айша, в свой черед:
"Он теплый, из шерсти овечьей,
К тому же тебе он пойдет…"Тебя от семьи отлучили,
Ушла ты из дома отца,
Но на стороне твоей были
Аульских подружек сердца.Их чувства тебя согревали.
Уже позади перевал.
И ветер в бескрайние дали
Лететь тебе с ним предлагал.А речка умчаться по склонам
Звала тебя с ней заодно…
Но вот уже в центре районном
Беседуешь ты в районе.И под вечер в этом селенье,
Найдя у знакомых приют,
Перо обмакнув, заявленье
Ты стала писать в институт.Лиловые сохли чернила,
Сливались с тревогой мечты.
В четырнадцать строк уместила
Свою биографию ты.В таком родилася году, мол,
В таком-то, мол, в школу пошла.
А сколько я дум передумал,
Дней сколько провел у стола!И с осени рыжей к апрелю,
Глянь, сколько я строк написал,
Но в них про одну лишь неделю
Я жизни твоей рассказал.Была бы, конечно, ты рада
На почту тотчас поспешить,
Да две фотокарточки надо
К бумагам еще приложить.И утром по улочке тесной
Дошла до второго угла
И тут фотографии местной
Шедевры увидеть смогла:Вот скачки.
Лихой из Гуниба
Наездник, а чуть в стороне
Гафурова Абуталиба
Портрет, что запомнился мне.Вчерашний лудильщик, он скуки
И часа не знал одного,
С набухшими жилами руки
Лежат на коленях его.Подтянутый летчик в пилотке,
А вот вся семья, словно взвод, -
Старик поседелый в середке,
Со дней Шамиля он живет.Доярка со знатной коровой,
С колхозной отарой чабан.
На белой подушке пуховой -
В чем мать родила - мальчуган.Красавица с гордой осанкой,
С портфелем - ученый пострел,
Водитель такси - за баранкой,
На бочке верхом - винодел.А рядом, поднявшая бубен,
На сцене артистка Муи.
Она исполняла здесь в клубе
Любимые песни свои.