Внял Аполлон, ибо жрец этот был ему много любезен.
Злую стрелу он метнул в аргивян и толпою великой
Воины гибли в то время, как реяли Фебовы стрелы
Всюду по войску ахеян обширному. Нам предвещатель,
Знающий многое, волю тогда объяснил Дальновержца.
1-385
Первым советовал я искать примирения с богом.
Бешенство вскоре объяло Атрида. И, бурно поднявшись,
Слово угрозы он молвил, - и вот это слово свершилось.
Деву на судне кривом быстроокие мужи ахейцы
К Хризу теперь провожают, подарки везя для владыки,
1-390
А из палатки моей вот недавно послы удалились
И увели Бризеиду, что дали мне дети ахейцев.
Ты же на помощь сыночку приди своему, если можешь.
Ты подымись на Олимп и Зевеса проси, если только
Словом иль делом когда-либо сердце ты в нем услаждала.
1-395
Часто я слышал как ты у родителя дома хвалилась,
Что от Зевеса отца, облаков собирателя черных,
Ты лишь одна из бессмертных позорную казнь отвратила,
В день, когда все Олимпийцы его заковать пожелали:
Гера и с ней Посейдон, а также Паллада Афина.
1-400
Ты же пришла и от плена спасла его тем, о, богиня,
Что на пространный Олимп ты сторукого тотчас гиганта
Кликнула в помощь, - того, кто слывет у богов Бриареем,
А у людей Эгионом (за то, что отца он сильнее).
Славою гордый он сел близь Кронида; тогда устрашились
1-405
Вечно блаженные боги и не заковали Зевеса.
Ныне об этом напомни, прильни и возьми за колени,
Не согласится ли он, не поможет ли в битве троянцам
К самым кормам корабельным ахейцев прогнать, умертвивши
Их на морском берегу, чтоб царем они все насладились,
1-410
Чтобы узнал и Атрид Агамемнон, обширный властитель,
Как безрассудно обидел сильнейшего он из ахеян".
Слезы тогда проливая, Фетида ему отвечала:
"Сын мой, зачем я тебя возрастила, родивши на горе?
Перед судами сидел бы уж ты, не скорбя и не плача,
1-415
Ибо судьба твоя мало продлится и век твой не долог.
Ныне же ты кратковечен и всех злополучнее также.
Видно для доли печальной тебя родила я в чертоге.
Все же просить за тебя Громовержца Зевеса отправлюсь
Я на покрытый снегами Олимп, не склонится ль на просьбу.
1-420
Ты, между тем, оставаясь вблизи кораблей быстроходных,
Гневом ахейцев казни и совсем от войны уклоняйся.
За океан лишь вчера к беспорочным на пир эфиопам
Зевс отошел, а за ним удалились и прочие боги.
Через двенадцать он дней на Олимп возвратится обратно.
1-425
Тотчас к Зевесу отправлюсь в чертог на фундаменте медном.
Буду колени ему обнимать, - он склонится, надеюсь".
Так говоря, удалилась она и оставила сына,
Гневного в сердце своем из-за женщины пышноодетой,
Взятой насильно и против желанья ее отведенной.
1-430
В Хризу меж тем Одиссей с гекатомбой священною прибыл.
В много глубокую гавань едва лишь вошли, как немедля
Парус собрали они и на черный корабль уложили,
Мачту спустили в гнездо, притянувши канатами крепко,
И подвигались вперед вплоть до пристани взмахами весел,
1-435
Бросили якорный камень, потом закрепили причалы
И на морское прибрежие сами сошли друг за другом,
Также свели гекатомбу далеко разящему Фебу
И, наконец, Хризеида сошла с мореходного судна.
Тотчас же с ней к алтарю подошел Одиссей многоумный,
1-440
На руки сдал дорогому отцу и сказал ему слово:
"Послан, о, Хриз, я сюда Агамемноном, пастырем войска,
Чтобы вернуть тебе дочь и священную сжечь гекатомбу
Фебу, на благо данайцам, да сжалится царь, ниспославший
Ныне болезнь на ахеян - причину страданий плачевных".
1-445
Так говоря, он ее передал - и тот, радуясь, принял
Милую дочь. Между тем гекатомбу прекрасную бога
Вкруг алтаря крепкозданного чинно они разместили,
Руки умыли потом и взяли ячмень крупнозерный.
Руки воздевши, и Хриз громогласно молился меж ними:
1-450
"Внемли мне, бог сребролукий, о, ты, обходящий дозором
Хризу и Килу священную, царь Тенедоса могучий!
Ты уже внял мне однажды в тот день, как тебе я молился.
Много почтил ты меня, покаравши ахейское войско.
Ныне еще раз, как прежде, мое ты исполни моленье:
1-455
Ныне уже отврати от данайцев постыдную гибель".
Так говорил он, молясь, и молению внял Дальновержец.
К богу воззвавши они разбросали ячмень крупнозерный,
Шеи приподняли жертвам, разрезали, кожу содрали,
Бедра потом разрубили, двойным их пластом обернули
1-460
Светлого жира и мяса сырого наверх положили.
Старец немедля их сжег на поленьях, вином поливая
Ярким, а юноши рядом стояли, держа пятизубцы.
После ж, как бедра сгорели, они, от утробы отведав,
Прочие части рассекли, пронзили насквозь вертелами
1-465
И, осторожно прожаривши, все от огня удалили.
Кончив труды и еду приготовив, за пир они сели,
И не нуждался никто в уделяемых поровну яствах.
После ж, когда в них желанье питья и еды утолилось,
Юноши в чашах глубоких до края смешали напиток,
1-470
И разделили по кубкам, свершив перед тем возлиянье.
Целый тот день до заката ахейские юноши пеньем
Гнев Аполлона смягчали, хвалебный пеан распевая
В честь Дальновержца. И, слушая их, он в душе наслаждался.
Только лишь солнце зашло и тени во след опустились,
1-475
Близь корабля они вместе легли у причальных канатов.
А как заря розоперстая вышла из сумерек ранних,
В путь они тотчас собрались к обширному войску ахеян.
Ветер попутный им с неба послал Аполлон Дальновержец.
Мачту поставив, они развернули белеющий парус:
1-480
Ветер наполнил средину его и пурпурные волны
Шумно запенились подле киля, когда тронулось судно,
И побежало оно по волнам, свой путь совершая.
Вскоре корабль достигнул обширного стана ахеян,
Черный на землю сухую корабль извлекли, на высокий
1-485
Берег песчаный, внизу подложивши большие подпоры,
И по своим кораблям и палаткам рассеялись сами.
Гневом дышал, между тем, близь судов быстроходных покоясь,
Зевса потомок, могучий Пелид Ахиллес быстроногий.
Больше в собранья, мужей прославляющих, он не являлся,
1-490
Больше в бою не бывал, лишь терзал свое милое сердце,
Праздно покоясь, тоскуя о кликах и схватках военных.
Вскоре, лишь только заря на двенадцатый день народилась,
Все на Олимп возвращались - вечноживущие боги,
Вместе идя, а Зевес впереди. И о просьбе дитяти
1-495
Не позабыла Фетида, но, волны морские покинув,
Рано направила путь по великому небу к Олимпу.
Там увидала Кронида, глядящего вдаль: одиноко
На многоверхом Олимпе сидел он на крайней вершине.
Села с ним рядом богиня и, левой обнявши колени,
1-500
Правой рукою за низ подбородка к нему прикоснулась,
И, умоляя, сказала владыке Зевесу Крониду:
"Зевс, наш родитель! О, если когда-либо словом иль делом
Я средь бессмертных тебе угодила, - исполни мне просьбу,
Сына почти моего: из героев он всех кратковечней
1-505
Ныне ж бесчестье нанес ему пастырь племен Агамемнон,
Ибо его он владеет наградою, сам отобравшми
Ты ж отомсти за него, Олимпиец, Зевес Помыслитель
Силу троянцам даруй ты дотоле, покуда ахейцы
Сына опять не почтут моего, возвеличивши славой".
1-510
Так говорила. Зевес не ответил ей Тучегонитель,
Долго безмолвный сидел он. Она ж, как обвила колени,
Так и держала, прильнув, и опять, во второй раз, молила:
"Или сейчас обещай непреложно и знак дай согласья,
Иль откажи, ибо страх тебе чужд. И тогда пусть узнаю,
1-515
Сколько из всех я, богиня, тобой наименее чтима".
Громко вздохнув, отвечал ей Зевес, облаков собиратель:
"Скорбны последствия будут, когда приведешь меня к распре
С Герою, если б меня раздражать она вздумала бранью.
В сонме бессмертных богов и так уже вечно со мною
1-520
Спорит она, говоря, что троянцам в бою помогаю.
Ты же теперь возвратися домой, и пускай не заметит
Гера тебя. Буду сам я о всем помышлять, чтоб свершилось.
Хочешь, тебе головой в знак согласья кивну, да поверишь.
Знаменье это мое величайшее между богами,
1-525
Все, что когда-либоо я подтверждал головы наклоненьем,
Неотменяемо и необманно, и не безуспешно".
Молвил и сдвинул Кронид в знак согласия темные брови,
И, ниспадая, встряхнулись нетленные кудри владыки
Вокруг бессмертной главы - и великий Олимп содрогнулся.
1-530
Так рассудивши, расстались они. Вслед за этим богиня
С белой вершины Олимпа в глубокое ринулась море,
Зевс удалился в чертог свой. И перед отцом своим боги
Все из седалищ поднялись, - никто не дерзал дожидаться,
Стоя, его приближенья, но все устремились навстречу.
1-535
Тотчас он сел на престол свой. А Гере все было известно,
Ибо она подглядела, как с ним замышляла решенья
Дочь среброногая старца морского, богиня Фетида.
К Зевсу Крониду она с колкой речью тогда обратилась:
"Кто из богинь, о, лукавец, с тобой замышляла решенья?
1-540
Вечно любезно тебе, от меня в стороне обретаясь,
Тайное в мыслях решать. И еще добровольно ни разу
Ты о задуманном мне не решался и слова промолвить".
И, отвечая, сказал ей отец и людей и бессмертных:
"Гера, ты все разузнать не надейся мои помышленья.
1-545
Трудно тебе это будет, хотя и моя ты супруга.
Все, что я слуху доверить считаю приличным, об этом
Раньше тебя не узнает никто из богов или смертных.
Если ж вдали от богов что-нибудь пожелаю замыслить,
Не вопрошай о подобном, равно узнавать не пытайся".
1-550
И, волоокая так отвечала почтенная Гера:
"О, всемогущий Кронид, какое ты слово промолвил!
Не вопрошала досель я тебя, узнавать не пыталась,
В ненарушимом спокойствии все, что хотел, обсуждал ты.
Ныне же в мыслях я страшно боюсь, что тебя обольстила
1-555
Дочь среброногая старца морского, богиня Фетида:
Рано придя, близь тебя она села, обнявши колени.
Ей-то, боюсь, ты кивнул головой в знак того, что Ахилла
Хочешь почтить, погубив пред судами не мало ахейцев".
И, отвечая, промолвил Зевес, облаков собиратель:
1-560
"Вечно, несчастная, ты подозрений полна и нельзя мне
Скрыться никак. Но свершить ничего ты не сможешь, лишь дальше
Станешь от мыслей моих, - для тебя ж это будет печальней.
Если и было, как ты говоришь, знать оно мне угодно.
Лучше безмолвно сиди, моему повинуясь веленью,
1-565
Или тебе не помогут все боги Олимпа, как встану
И на тебя наложу я свои непобедные руки".
Так он сказал. Волоокая села почтенная Гера,
Молча, объятая страхом, смиривши любезное сердце.
И небожители боги вздыхали в чертоге Зевеса.
1-570
Славный художник Гефест тогда обратился к ним с речью,
Милую мть, белорукую Геру, утешить желая:
"Скорбны последствия будут и невыносимо печальны,
Если вы станете так из-за смертных вдвоем состязаться,
Сея раздор меж богов. И какого нам ждать наслажденья
1-575
От благородного пиршества, если вражда побеждает?
Матери ж я посоветую, хоть и сама многоумна,
К Зевсу - родителю милому - ласковой быть, чтобы снова
Спора отец не затеял, расстроивши пиршество наше.
Ибо, когда б захотел Громовержец Олимпа, то смог бы
1-580
С тронов низвергнуть нас всех, оттого что сильнее гораздо.
Ты же к нему обратись и смягчи его ласковой речью.
К нам благосклонен тогда снова станет отец Олимпиец".
Так он сказал и, вскочив, подает двухстороннюю чашу
В руки возлюбленной матери, с речью такой обращаясь:
1-585
"Милая мать! Претерпи и снеси, как ни тягостно горе,
Да не увижу своими глазами тебя, дорогую,
Ныне побитой; тогда, хоть и сильно в душе огорченный,
Помощь подать не смогу: в состязаньи тяжел Олимпиец.
Он уж однажды меня, когда я защищать порывался,
1-590
За ногу взял и швырнул от порога небесного дома.
Целый носился я день, и лишь вместе с садящимся солнцем
Пал на далекий Лемнос, и во мне чуть держалось дыханье.
Мужи синтийцы меня, там упавшего, приняли кротко".
Так он сказал. Улыбнулась тогда белорукая Гера,
1-595
Кубок у сына из рук, улыбаясь, взяла; он же тотчас
И остальным всем бессмертным, от правой руки начиная,
Сладкого нектару налил, из чаши большой почерпая.
И несмолкаемым смехом залились блаженные боги,
Видя Гефеста, как он хлопотал по чертогу, хромая.
1-600
Целый тот день, пока солнце склонилось, они пировали,
И недостатка на пиршестве не было в общем довольстве,
Не было в лире прекрасной, звучавшей в руках Аполлона,
Не было в Музах, которые пели, чредой, сладкогласно.
После ж того, как затмилось сиянье блестящее солнца,
1-605
Каждый в свой дом удалился, желая предаться покою,
Там, где Гефест обоюдохромой, знаменитый художник,
С дивным расчетом построил чертоги для каждого бога.
К ложу пошел своему и Зевес, Громовержец Олимпа.
Там отдохнул он сперва, а когда сладкий сон опустился,
1-610
Лег и заснул, - и легла рядом с ним златотронная Гера.
* * *
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
Сновидение. Перечень кораблей
Прочие боги, равно как и мужи, бойцы с колесницы,
Спали всю ночь, лишь Зевеса не радовал сон безмятежный.
Все он в уме размышлял, как бы лучше почтить Ахиллеса,
Как бы ему погубить пред судами побольше ахейцев.
И показалось Зевесу в душе наилучшим решеньем
2-5
Пагубный Сон ниспослать к Агамемнону, сыну Атрея.
И, обратившись к нему, он крылатое слово промолвил:
"Пагубный Сон, снизойди к кораблям быстроходным ахейцев
И к Агамемнону сыну Атрея проникши в палатку,
Все ты поведай как я поручаю, - вполне неизменно.
2-10
Ты прикажи, чтоб немедля он пышноволосых ахейян
В бой ополчил, ибо нынче возьмет он широкодорожный
Город троянцев: уже на Олимпе живущие боги
Разно не мыслят теперь, оттого что их всех преклонила
Гера мольбою своей, - и троянцам печаль угрожает".
2-15
Так он промолвил и Сон, услышавши слово, помчался.
Вскоре затем он достиг кораблей быстроходных ахейских
И, подойдя к Агамемнону, сыну Атрея, в палатке
Спящим увидел его, окруженного сладким покоем.
Стал он над ним в головах, уподобившись сыну Нелея,
2-20
Нестору: больше, чем старцев других, его чтил Агамемнон.
Нестора образ принявши, божественный Сон молвил слово:
"Спишь ли, Атрея, коней укротителя, сын благородный?
Не подобает всю ночь так покоиться мужу совета,
Кто и народы блюдет и о многом заботиться должен.
2-25
Быстро мне внемли теперь: от Зевеса к тебе я посланник.
Он и вдали озабочен тобой и тебя сожалеет.
Он повелел, чтоб немедля ты пышноволосых ахеян
В бой ополчил, ибо ныне возьмешь ты широкодорожный
Город троянцев: уже на Олимпе живущие боги
2-30
Разно не мыслят теперь, оттого что их всех преклонила
Гера мольбою своей - и троянцам бедой угрожает
Зевс. Ты же в мыслях своих мою речь сохрани, чтоб забвенье
Не овладело тобой, когда сон тебя сладкий покинет".
Так говоря, он ушел и в палатке оставил владыку,
2-35
Полного мыслей о том, что по воле судьбы не свершилось.
Ибо он верил, что город Приама сегодня разрушит,
Глупый, не зная событий, которые Зевс приготовил,
Много еще ниспослать пожелавший стенаний и бедствий
На аргивян и троянцев среди беспощадных сражений.
2-40
Встал он со сна - а кругом раздавался божественный голос.
Быстро поднявшись, он сел и в мягкий хитон облачился,
Сшитый недавно, красивый. И плащ перекинув широкий,
Пару сандалий прекрасных к блестящим ногам подвязал он,
Меч среброгвоздый потом через плечи могучие бросил,
2-45