Я - связная.
Пусть грохот сражения стих:
Донесеньем из боя
Остался мой стих -
Из котлов окружений,
Пропастей поражений
И с великих плацдармов
Победных сражений.Я - связная.
Бреду в партизанском лесу,
От живых
Донесенье погибшим несу:
"Нет, ничто не забыто,
Нет, никто не забыт,
Даже тот,
Кто в безвестной могиле лежит".
"За утратою - утрата…"
За утратою - утрата,
Гаснут сверстники мои.
Бьют по нашему квадрату
Хоть давно прошли бои.Что же делать? - вжавшись в землю.
Тело бренное беречь?..
Нет, такого не приемлю,
Не об этом вовсе речь.Кто осилил сорок первый,
Будет драться до конца.
Ах, обугленные нервы,
Обожженные сердца!..
"Кричу, зову - не долетает зов…"
Кричу, зову - не долетает зов.
Ушли цепочкою, шаг в шаг впечатав,
Как будто на разведку в тыл врагов.
Солдат Сергей Сергеевич Смирнов,
Солдат Сергей Сергеевич Орлов,
Солдат Сергей Сергеич Наровчатов.Зову. Опять лишь тишина в ответ.
Но и она кричит о побратимах.
Кто говорит - незаменимых нет?
Забудьте поскорее этот бред:
Нет заменимых, нету заменимых!
"И странно, и не странно…"
И странно, и не странно -
Мне говорит она:
"Зовут меня Татьяна,
Фамилия - Война".
…Есть в этом, право, что-то -
Мне отвечает он:
"Фамилия - Пехота,
Зовут меня Семен".…Могут представить живо,
Как все произошло:
Затоптанная нива,
Отбитое село.
Девчонки из санбата
Застыли, не дыша:
Как гадкие утята,
Два тощих малыша
Откуда-то прибились,
Измучены до слез…
Их, бедолажек, "Виллис"
Потом в тылы увез.
В приемнике детдома
Лишь удалось узнать.
Что мальчугана - Семой,
Девчушку - Таней звать.
Постановили с лёту
(Нет, надо же суметь!)
"Войною" и "Пехотой"
Именовать их впредь…
Вторая мировая,
Ты все-таки живешь!
Права я, не права я,
Но в сердце мне, как нож,
Когда промолвит кто-то,
Добавив имена:
"Фамилия - Пехота,
Фамилия - Война".
В ДАЛЬНЕМ УГОЛКЕ ДУШИ
Леониду Кривощекову, однополчанину, ныне писателю
Как он отглажен, все на нем блестит -
Нет, вы на фото только поглядите:
Мой командир санвзвода Леонид,
Что в переводе значит "победитель".Тебя другим видала, командир,
Я после контратаки отраженной:
В шинелишке, светящейся от дыр,
Осколками и пулями прожженной.В одной траншее нас свела война.
Тебе - за двадцать, ну, а мне -
под двадцать.
Была в тебя по-детски влюблена:
Теперь могу в таком грехе признаться.И, может, чище не было любви.
Чем в этой грязной и сырой траншее…
Ах, юность, юность! - только позови:
Я сразу бросилась бы к ней на шею.И сразу стала бы такой смешной -
До глупости застенчивой и строгой…
Уже вся жизнь, пожалуй, за спиной,
Иду своей, а ты - своей дорогой.Но в дальнем уголке души стоит
Иконкой потемневшей (не судите!)
Мой командир санвзвода Леонид,
Что в переводе значит "победитель".
"Пожилых не помню на войне…"
Пожилых не помню на войне,
Я уже не говорю про старых.
Правда, вспоминаю, как во сне,
О сорокалетних санитарах.
Мне они, в мои семнадцать лет,
Виделись замшелыми дедками.
"Им, конечно, воевать не след,-
В блиндаже шушукались с годками.-
Побинтуй, поползай под огнем,
Да еще в таких преклонных летах!"Что ж, годки, давайте помянем
Наших "дедов", пулями отпетых.
И в крутые, злые наши дни
Поглядим на тех, кому семнадцать.
Братцы, понимают ли они,
Как теперь нам тяжело сражаться?-
Побинтуй, поползай под огнем,
Да еще в таких преклонных летах!..
Мой передний край -
Всю жизнь на нем
Быть тому, кто числится в поэтах.
Вечно будет жизнь давать под дых,
Вечно будем вспыхивать, как порох.Нынче щеголяют в "молодых"
Те, кому уже давно за сорок.
ОТ ИМЕНИ ПАВШИХ
(На вечере поэтов, погибших на войне)
Сегодня на трибуне мы - поэты,
Которые убиты на войне,
Обнявшие со стоном землю где-то
В своей ли, в зарубежной стороне.
Читают нас друзья-однополчане,
Сединами они убелены.
Но перед залом, замершим в молчанье,
Мы - парни, не пришедшие с войны.
Слепят "юпитеры", а нам неловко -
Мы в мокрой глине с головы до ног.
В окопной глине каска и винтовка,
В проклятой глине тощий вещмешок.
Простите, что ворвалось с нами пламя,
Что еле-еле видно нас в дыму,
И не считайте, будто перед нами
Вы вроде виноваты, - ни к чему.
Ах, ратный труд - опасная работа,
Не всех ведет счастливая звезда.
Всегда с войны домой приходит кто-то,
А кто-то не приходит никогда.
Вас только краем опалило пламя,
То пламя, что не пощадило нас.
Но если б поменялись мы местами,
То в этот вечер, в этот самый час,
Бледнея, с горлом, судорогой сжатым,
Губами, что вдруг сделались сухи,
Мы, чудом уцелевшие солдаты,
Читали б ваши юные стихи.
МОЙ КОМИССАР
Не в войну, не в бою,
Не в землянке санвзвода -
В наши мирные дни,
В наши мирные годы
Умирал комиссар…
Что я сделать могла?..
То кричал он в бреду:
- Поднимайтесь, ребята!-
То, в сознанье придя.
Бормотал виновато:
- Вот какие, сестренка, дела…До сих пор он во мне
Еще видел сестренку -
Ту, что в первом бою
Схоронилась в воронку,
А потом стала "справным бойцом",
Потому что всегда впереди,
Словно знамя,
Был седой человек
С молодыми глазами
И отмеченным шрамом лицом.След гражданской войны -
Шрам от сабли над бровью…
Может быть, в сорок первом,
В снегах Подмосковья
Снова видел он юность свою
В угловатой девчонке -
Ершистом подростке,
За которым тревожно,
Внимательно, жестко
Все следил краем глаза в бою…Не в эпохе,
Военным пожаром объятой,
Не от раны в бою -
От болезни проклятой
Умирал комиссар…
Что я сделать могла?..
То кричал он, забывшись:
- За мною, ребята!-
То, в себя приходя,
Бормотал виновато:
- Вот какие, сестренка, дела…Да, солдаты!
Нам выпала трудная участь -
Провожать командиров,
Бессилием мучась:
Может, это больней, чем в бою?..
Если б родину вновь
Охватили пожары,
Попросила б направить меня
В комиссары,
Попросилась бы в юность свою!
НА ВЕЧЕРЕ ПАМЯТИ СЕМЕНА ГУДЗЕНКО
Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.С. Гудзенко
Мы не трусы. За жизнь заплатили хорошую цену.
А стоим за кулисами робки, строги и тихи.
Так волнуемся, будто впервые выходим на сцену -
Мы, солдаты, читаем ушедшего друга стихи.Я и впрямь разреветься на той трибуне готова.
Только слышу твой голос: "Не надо, сестренка,
держись!"
Был ты весел и смел, кареглазый наш
правофланговый,
По тебе мы равнялись всю юность, всю зрелость,
всю жизнь.И в житейских боях мы, ей-богу, не прятались
в щели.
Молча шли напролом, стиснув зубы, сжигали мосты.
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией во всякое время чисты.
ПАМЯТИ ВЕРОНИКИ ТУШНОВОЙ
Прозрачных пальцев нервное сплетенье,
Крутой излом бровей, усталость век,
И голос - тихий, как сердцебиенье,-
Такой ты мне запомнилась навек.Была красивой - не была счастливой.
Бесстрашная - застенчивой была…
Политехнический. Оваций взрывы.
Студенчества растрепанные гривы.
Поэты на эстраде, у стола.Ну, Вероника, сядь с ведущим рядом,
Не грех покрасоваться на виду!
Но ты с досадой морщишься: "Не надо!
Я лучше сзади, во втором ряду".Вот так всегда: ты не рвалась стать "первой",
Дешевой славы не искала, нет,
Поскольку каждой жилкой, каждым нервом
Была ты божьей милостью поэт.БЫЛА! Трагичней не придумать слова,
В нем безнадежность и тоска слились.
Была. Сидела рядышком… И снова
Я всматриваюсь в темноту кулис.Быть может, ты всего лишь запоздала
И вот сейчас, на цыпочках, войдешь,
Чтоб, зашептавшись и привстав, из зала
Тебе заулыбалась молодежь…С самой собой играть бесцельно в прятки,
С детсада я не верю в чудеса:
Да, ты ушла. Со смерти взятки гладки.
Звучат других поэтов голоса.Иные голосистей. Правда это.
Но только утверждаю я одно:
И самому горластому поэту
Твой голос заглушить не суждено,
Твой голос - тихий, как сердцебиенье.
В нем чувствуется школа поколенья,
Науку скромности прошедших на войне -
Тех, кто свою "карьеру" начинали
В сырой землянке - не в концертном зале,
И не в огне реклам - в другом огне…
И снова протестует все во мне:
Ты горстка пепла? К черту эту мысль!
БЫЛА? Такого не приемлю слова!
И вновь я в ожидании, и снова
Мой взгляд прикован к темноте кулис…
МУЖЕСТВО
Памяти Людмилы Файзулиной
Солдаты! В скорбный час России
Вы рвали за собой мосты,
О снисхожденье не просили,
Со смертью перешли на "ты".Вы затихали в лазаретах,
Вы застывали на снегу,-
Но женщину представить эту
В шинели тоже я могу.Она с болезнью так боролась,
Как в окружении дрались.
…Спокойный взгляд, веселый голос -
А знала, что уходит жизнь.В редакционной круговерти,
В газетной доброй кутерьме
Страшней пустые очи смерти,
Чем в злой блиндажной полутьме…Работать, не поддаться боли -
Ох, как дается каждый шаг!..
Редакция - не поле боя,
Машинки пулемет в ушах…
МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ
В Москве, в переулке старинном,
Росла я, не зная тогда,
Что здесь восходила
Марина -
Российского неба звезда.А после, в гремящей траншее,
Когда полыхала земля,
Не знала, что смуглую шею
Тугая стянула петля.Не знала, что вновь, из тумана
Взойдет - и уже навсегда!-
Сгоревшая жутко и странно
Российского неба звезда.
ПАМЯТИ БОРИСА СЛУЦКОГО
Нам жилось и дышалось легче,
Оттого, что был рядом друг,
Не умевший сутулить плечи,
По призванию политрук.
Комиссар, что единым словом
Полк поднять бы в атаку мог…
Знаменитый поэт, лавровый
Он с усмешкой носил венок.
Подлецы перед ним смолкали,
Уползали льстецы с пути.
Мог чужую беду руками
Слуцкий запросто развести.
Но рвануло из рук оружье -
Уходила с Земли жена.
Даже им от вселенской стужи
Не была она спасена…
Сам себя присудил к забвенью,
Стиснул зубы и замолчал
Самый сильный из поколенья
Гуманистов-однополчан.
Друг! Беда тебя подкосила,
Но воюет твоя строка.
Словно колокол, над Россией
Бьется сердце политрука.
""Великий" - поэт называет поэта…"
"Великий" -
Поэт называет поэта,
Но поздно приходит
Признание это.
Великий не слышит,
Поскольку не дышит,
А если б услышал,
Ответил бы:
- Тише!
Могильная нас разделяет ограда,
Уже ничего, дорогие, не надо.
Спасибо, но поздно,
Простите, но поздно…А небо так звездно,
А время так грозно…
ДО ТОЙ ПОРЫ
Три верных друга были у меня.
И первый тот, кого всю жизнь любила,
С кем грелась у домашнего огня,
Ни разу не замерзнув, до могилы.
Да, наши руки разорвала смерть,
И все ж меня оплакивать не надо.
Завидовать мне нужно, не жалеть -
С таким, как он, быть четверть века рядом!..Ушел товарищ светлый фронтовой,
Большой поэт, в быту - ребенок малый.
Над ним с опущенною головой
В почетном карауле я стояла.
С опущенной стояла головой,
А мысль одна виски сверлила снова:
Танкист, в войну остался он живой,
Чтоб вдруг сгореть в огне костра мирского…Еще ушла подружка школьных лет.
Она звезд с неба, может, не хватала.
Но в ней пылал такой душевный свет! -
Как в лампе тыщевольтного накала…
Зачем, казалось бы, под Новый год
Нам перечитывать ушедших списки?
Затем, что друг лишь до тех пор живет.
Пока его не забывает близкий…
ПУСТЫЕ ПЛЯЖИ
Опять в Крыму предзимнее приволье,
Опять над морем только чаек гам.
Пустые пляжи снова пахнут солью.
А не духами с потом пополам.Пустые пляжи пахнут вновь озоном…
Напрасно, черный надрывая рот,
В "последнюю экскурсию сезона"
Охрипший рупор "дикарей" зовет.Пустые пляжи снова пахнут йодом…
Какие там экскурсии, когда
Давно норд-остам полуостров отдан
И рыбаки готовят невода?Пустые пляжи в ноябре угрюмы.
Оставшись с осенью наедине,
Они уже не отгоняют думы
О вечности, о смерти, о войне.О том, как падали в песках сыпучих,
У кромки волн, десантные войска…
Пустые пляжи,
Снеговые тучи.
Тревожное мерцанье маяка.
"На улице Десантников живу…"
На улице Десантников живу,
Иду по Партизанской за кизилом.
Пустые гильзы нахожу во рву -
Во рву, что рядом с братскою могилой.В глухом урочище туман, как дым,
В оврагах расползается упрямо.
Землянок полустертые следы,
Окопов чуть намеченные шрамы.В костре сырые ветки ворошу,
Сушу насквозь промоченные кеды,
А на закате в городок спешу -
На площадь Мира улицей Победы.
"Уклончивость - она не для солдата…"
Уклончивость - она не для солдата,
Коль нет, так нет,
А если да, то да.
Ведет меня и ныне, как когда-то,
Единственная красная звезда.И что бы в жизни ни случилось, что бы -
Осуждены солдатские сердца
Дружить до гроба,
И любить до гроба,
И ненавидеть тоже до конца…
"БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШИЕ"
Полицай не пропадал без вести.
Пропадал без вести партизан -
Может, он погиб на поле чести,
Может, в хате лесника от ран…Полицаи сроки отсидели
И вернулись на родимый двор.
Сыновья "пропавших" поседели -
Рядом с ними тенью брел Укор.Ведь "без вести" это как "без чести"…
Может, хватит им душевных ран?-
Полицай не пропадал без вести,
Пропадал без вести партизан.Вышло время формуле жестокой -
Нынче "без вести пропавших" нет.
Пусть они вернутся - к локтю локоть -
Те, что сорок пропадали лет.Пусть войною согнутые вдовы
На соседей с гордостью глядят.
Вышло время формуле суровой -
Нет "пропавших без вести" солдат!…Здесь застыли в карауле дети,
Здесь молчим мы, голову склоня,
И следим, как раздувает ветер
Скорбный пламень Вечного огня.
"На краю Измайловского парка…"
На краю Измайловского парка,
Под гармонь, ознобною весной
Падеспань, тустеп танцуют пары -
Кавалеры блещут сединой.Пусть они богаты лишь годами…
Не скрывает лет своих никто,
Порошком натертые медали
С гордостью навесив на пальто.Дамы - не сдающиеся тоже,
Как пилотку носят седину…
Сотрясает ветер крупной дрожью
Хрупкую ознобную весну.А деревья головой качают -
На опушке леса, на краю
Празднуют опять однополчане
Возвращенье в молодость свою.На душе торжественно и чисто.
Словно Вечный в ней зажгли огонь…
Хорошо, что не вопит транзистор,
А рыдает старая гармонь.
ГЕОЛОГИНЯ
Ветер рвет светло-русую прядку,
Гимнастерка от пыли бела.
Никогда не была ты солдаткой,
Потому что солдатом была.Не ждала, чтоб тебя защитили,
А хотела сама защищать.
Не желала и слышать о тыле -
Пусть царапнула пуля опять.…Побелела от времени прядка,
И штормовка от пыли бела.
Снова тяжесть сапог, и палатка,
И ночевка вдали от села.Снова с первым лучом подниматься,
От усталости падать не раз,
Не жалела себя ты в семнадцать,
Не жалеешь себя и сейчас.Не сочувствуйте - будет обидой,
Зазвенит в ломком голосе лед,
Скажет: "Лучше ты мне позавидуй!"
И упругой походкой уйдет.И от робости странной немея
(Хоть суров и бесстрастен на вид),
Не за юной красоткой - за нею
Бородатый геолог следит…
"Снег намокший сбрасывают с крыши…"
Снег намокший сбрасывают с крыши,
Лед летит по трубам, грохоча.
Вновь на Пушкинском бульваре слышу
Песенку картавую грача.Что еще мне в этом мире надо?
Или, может быть, не лично мне
Вручена высокая награда -
Я живой осталась на войне?Разве может быть награда выше?
Много ли вернулось нас назад?..
Это счастье -
Вдруг сквозь сон услышать.
Как капели в дверь Весны стучат!
"И я, конечно, по весне тоскую…"
И я, конечно, по весне тоскую,
Но искуситель Мефистофель слаб:
Пусть предложил мне цену хоть какую -
Окопной юности не отдала б!
Пусть предложил бы:
- Хочешь восемнадцать,
Отдав взамен окопные года?..-
Я б только усмехнулась:
Сторговаться
Со мною не сумеешь никогда!
На тех весах, где боль и честь народа,
На тех весах, точней которых нет,
Четыре страшных и прекрасных года
В душе перетянули сорок лет.
Без этих лет я - море без прибоя.
Что я без них? - дровишки без костра.
Лишь тот постиг, что значила "сестра",
Кто призывал ее на поле боя.
И разве слово гордое "поэт"
Со скромным этим именем сравнится?Четыре года. После - сорок лет.
Погибших молодеющие лица…
"Мне еще в начале жизни повезло…"
Мне еще в начале жизни повезло,
На свою не обижаюсь я звезду.
В сорок первом меня бросило в седло,
В сорок первом, на семнадцатом году.
Жизнь солдата, ты - отчаянный аллюр:
Марш, атака, трехминутный перекур.Как мне в юности когда-то повезло,
Так и в зрелости по-прежнему везет -
Наше чертово святое ремесло
Распускать поводья снова не дает.
Жизнь поэта, ты - отчаянный аллюр:
Марш, атака, трехминутный перекур.И, ей-богу, просто некогда стареть,
Хоть мелькают полустанками года…
Допускаю, что меня догонит смерть,
Ну, а старость не догонит никогда!
Не под силу ей отчаянный аллюр:
Марш, атака, трехминутный перекур.