Учитель . Теперь уже неважно… Какая разница. Повторяйте: нож!
Ученица . Нож…
Учитель (потрясает ножом перед глазами Ученицы). Еще раз… Смотрите сюда…
Ученица . Ну, нет уж! Ни за что! Хватит с меня! И вообще у меня болят зубы, ноги, голова…
Учитель (отрывисто). Нож… Смотрите сюда… Нож… Смотрите… Нож… Смотрите…
Ученица . Не кричите! У меня уже заболели уши. Вы прямо визжите.
Учитель . Повторяйте: нож… нож… нож…
Ученица . Нет! У меня болят уши, все-все болит…
Учитель . Ах, уши! Вот я тебе сейчас, моя прелесть, их оторву, сразу перестанут болеть!
Ученица . Ой! Больно!
Учитель . Ну, так смотрите и повторяйте: нож…
Ученица . Ладно… если вы непременно хотите… нож… (С внезапно проснувшейся иронией ). Это что, по-неоиспански?..
Учитель . Да, да, по-неоиспански, если вам угодно, только скорее… у нас мало времени… Вообще, что за дурацкий вопрос? Что вы себе позволяете?
Ученица (изнемогает, отчаянно и раздраженно стонет). О!
Учитель . Смотрите и повторяйте. (Монотонно ). Нож… нож… нож… нож…
Ученица . Все болит, ох, как болит… голова… (Касается рукой всех частей тела, которые перечисляет ). Глаза…
Учитель (монотонно). Нож… нож…
Оба поднялись с мест. Учитель, вне себя, кружит вокруг Ученицы, потрясая ножом, словно исполняет танец индейца перед снятием скальпа, однако не следует переигрывать, танцевальные движения должны быть только слегка обозначены. Ученица, измученная болью, сгорбившись и пошатываясь, пятится к окну…
Учитель . Повторяйте, повторяйте: нож… нож… нож…
Ученица . Болит… горло, плечи… грудь… нож…
Учитель . Нож… нож… нож…
Ученица ….живот… нож… ноги… нож…
Учитель . Отчетливей… нож… нож…
Ученица . Нож… ох, мое горло…
Учитель . Нож… нож..
Ученица . Нож… ох, мои плечи… руки мои… грудь… ноги… нож… нож…
Учитель . Вот так… Теперь хорошо…
Ученица . Нож… ох, грудь… ох, живот…
Учитель (меняя тон). Осторожно… не разбейте мне стекла… нож - орудие убийства…
Ученица (слабым голосом). Да, да… что? Убийства?
Учитель (взмахнув ножом, убивает Ученицу). А-ах! Вот тебе!
Вскрикнув: "А-ах!" - она валится на как бы случайно оказавшийся у окна стул и застывает в непристойной позе, широко расставив ноги. Ее предсмертный крик сливается с возгласом убийцы; после первого удара Учитель стоит спиной к зрителям, лицом к застывшей на стуле Ученице, затем наносит мертвому телу еще один удар, снизу вверх, с такой силой, что, не устояв на месте, подскакивает.
Учитель (запыхавшись, бормочет). Тварь… Так ей и надо… Сразу полегчало… Ох, устал… задыхаюсь… Ох! (Тяжело дышит, падает - к счастью, стул рядом; утирает пот со лба, что-то невнятно бормочет. Наконец, отдышавшись, встает, смотрит на зажатый в руке нож, на тело девушки и, словно очнувшись, вскрикивает. В панике ). Что я наделал! Что со мной сделают? Что же будет?! Ай-ай-ай! Вот беда! Мадмуазель, мадмуазель, вставайте! (Суетится, все еще не выпуская из руки невидимый нож и не зная, куда его девать ). Ну же, мадмуазель, урок окончен… Можете идти… заплатите в следующий раз… О! Она мертва… мертва-а-а! Это я ее - вот этим ножом… Мерт-ва-а-а… Это ужасно… (Зовет Служанку ). Мари! Мари! Мари, голубушка, идите сюда! О! О!
Открывается правая дверь. Входит Мари.
Нет… не надо… Идите, Мари. Вы мне совсем не нужны… Слышите, идите…
Мари, ни слова не говоря, с суровым видом подходит к трупу.
Учитель (все неувереннее). Идите, Мари, вы мне не нужны…
Служанка (саркастически). Ну и как, вы довольны своей ученицей, урок пошел ей на пользу?
Учитель (пряча нож за спиной). Да, урок окончен… но… она… она не уходит… она не хочет…
Служанка (холодно). В самом деле?..
Учитель (дрожа). Это не я… не я… Мари… миленькая Мари… правда, не я…
Служанка . А кто же? Кто? Может, я?
Учитель . Не знаю… может быть…
Служанка . Или, может, кошка?
Учитель . Может быть… Не знаю…
Служанка . Это уже сороковая сегодня!.. И так каждый день! Каждый божий день! Постыдились бы, в вашем-то возрасте… Последнее здоровье потеряете! А учениц не останется вовсе. И поделом вам!
Учитель (раздражаясь). Я не виноват! Она не желала учиться! Не слушалась! Плохая ученица! Не желала учиться!
Служанка . Ложь!..
Учитель (подбираясь потихоньку к Служанке, с ножом за спиной). А вам какое дело? (Размахивается, чтобы всадить в нее нож, но она перехватывает и выворачивает ему руку. Учитель роняет нож ). …Извините!
Служанка (сбивает его с ног парой увесистых, звонких оплеух, Учитель хнычет, сидя на полу). Тоже мне убийца нашелся! Негодник! Безобразник! Со мной такие штуки не пройдут! Я вам не Ученица! (Поднимает его за шиворот, подбирает с полу ермолку и нахлобучивает ему на макушку; он заслоняется локтем, как ребенок ). Ну-ка, положите нож на место, живо! (Учитель прячет нож в ящик буфета и снова подходит ). А ведь я предупреждала: арифметика ведет к филологии, а филология - к преступлению…
Учитель . Вы говорили: "к беде".
Служанка . Это одно и то же.
Учитель . А я не понял. Я думал, что "беда" - это название города, и вы хотели сказать, что филология ведет к этому городу…
Служанка . Опять лжете! Старый лис! Чтобы такой ученый, как вы, не знал значения слов! Так я вам и поверила!
Учитель (рыдая). Я ее убил нечаянно!
Служанка . Но вы хоть раскаиваетесь?
Учитель . О да, клянусь вам, Мари!
Служанка . Ну ладно, пожалею вас. Я знаю, вы все-таки хороший! Попробуем все уладить. Но чтобы в последний раз!.. Так недолго и сердце испортить…
Учитель . Конечно, Мари! А что надо делать?
Служанка . Надо ее похоронить… вместе с тридцатью девятью остальными, итого будет сорок гробов… Я вызову агента похоронного бюро и кюре Августина, моего любовника… Закажу венки…
Учитель . Спасибо, Мари, спасибо.
Служанка . Чего уж там. Впрочем, Августина можно и не звать, ведь вы и сами, как все говорят, можете, если захотите, его отлично заменить.
Учитель . Только не слишком дорогие венки. Она не заплатила за урок.
Служанка . Не волнуйтесь… Да одерните ей юбку, срам смотреть. И вообще надо ее унести…
Учитель . Да-да, Мари, конечно. (Одергивает Ученице юбку ). Но как бы нас на этом не поймали… сорок гробов… Ничего себе… начнутся разговоры… А если нас спросят, что там внутри?
Служанка . Не переживайте. Скажем: ничего нет. Да никто и спрашивать не будет, люди уже привыкли.
Учитель . Ну все-таки…
Служанка (вытаскивает повязку с каким-то знаком, возможно, со свастикой). Вот, наденьте, если боитесь, и можете быть спокойны. (Надевает повязку ему на руку ). С политикой шутки плохи.
Учитель . Спасибо, милая Мари, теперь я спокоен… Вы такая добрая, такая преданная душа…
Служанка . То-то. За дело, мсье. Взяли?
Учитель . Да-да, милочка Мари. (Служанка и Учитель берут тело девушки, одна - под руки, другой - за ноги, и несут к правой двери ). Осторожно. Не ушибите ее.
Выходят. Несколько секунд на сцене никого нет. Потом раздается звонок в левую дверь.
Голос Служанки . Иду, иду, сию минуту!
Она появляется так же, как в начале пьесы, идет к двери. Еще один звонок.
Служанка (в сторону). Не терпится ей! (Громко ). Иду, иду! (Открывает левую дверь ). Добрый день, мадмуазель! Вы новая ученица? Пришли на урок? Господин Учитель ждет вас. Я доложу ему, и он сейчас же выйдет. Входите же, мадмуазель, входите!
Занавес
(Перед началом пьесы, пока не поднят занавес, и несколько секунд первой сцены, когда сцена еще пуста, слышен стук молотка. Когда же появляется Служанка и идет открывать дверь Ученице, она убирает со стола тетрадь и портфель и швыряет их в угол, где уже валяется целая куча подобных вещей. Наконец в последней сцене, торопясь к входной двери. Служанка швыряет туда же тетрадь и портфель только что убитой Ученицы. Когда занавес опускается, стук молотка можно повторить.)
Бред вдвоём
Цилле Челтон,
Иву Пено,
Антуану Бурселье
Действующие лица
Она.
Он.
Солдат, соседи.
Ничем не примечательная комната. Стулья, кровать, туалетный столик, в глубине окно, дверь направо, дверь налево. Она сидит за туалетом, около двери на авансцене слева. Он с раздражением, хотя и не слишком явным, расхаживает по комнате, заложив руки за спину, уставившись в потолок, как бы следя за полетом мух. С улицы слышен шум, истошные крики, выстрелы. Первые шестьдесят секунд никто не произносит ни слова - мужчина расхаживает по комнате, женщина занята своим туалетом. На мужчине довольно грязный халат. Халат женщины говорит о былом кокетстве. Мужчина небрит, и оба они немолоды.
Она . Ты мне сулил роскошную жизнь! Так где же она? А я ради твоих прекрасных глаз рассталась с мужем! Боже, какая я была романтическая дура! Да ведь мой муж был в сто раз лучше тебя, обольститель! Он со мной по-глупому не спорил!
Он . Ну я же не нарочно. Ты несешь чепуху, вот я и возражаю. Истина - это моя страсть.
Она . При чем здесь истина? Говорю тебе: разницы нет. Вот и вся истина. Улитка и черепаха - это одно и то же.
Он . Да нет же, это разные животные.
Она . Сам ты животное. Дурак.
Он . От дуры слышу.
Она . Не оскорбляй меня, безумец, мерзавец, обольститель.
Он . Да ты хоть выслушай меня.
Она . Почему это я должна тебя слушать? Семнадцать лет тебя слушаю. Я уже семнадцать лет без мужа, без крыши над головой.
Он . Это тут ни при чем.
Она . А что при чем?
Он . То, о чем мы спорим.
Она . Да нет, тут не о чем спорить. Улитка и черепаха - это одно и то же.
Он . Нет, не одно и то же.
Она . Нет, одно.
Он . Да тебе любой скажет.
Она . Кто - любой? У черепахи есть панцирь? Отвечай.
Он . Ну?
Она . У улитки есть раковина?
Он . Ну?
Она . Разве улитка и черепаха не прячутся в свой домик?
Он . Ну?
Она . Разве черепаха, как и улитка, не медлительна? Разве она не покрыта слизью? Разве у нее не короткое туловище? Разве это не маленькая рептилия?
Он . Ну?
Она . Вот я и доказала. Разве не говорят "со скоростью черепахи" и "со скоростью улитки"? Разве улитка, то есть черепаха, не ползает?
Он . Не совсем так.
Она . Не совсем так - что? Ты хочешь сказать, что улитка не ползает?
Он . Нет, нет.
Она . Ну вот видишь, это то же самое, что черепаха.
Он . Да нет.
Она . Упрямец, улитка! Объясни почему.
Он . Потому что.
Она . Черепаха, то есть улитка, носит свой домик на спине. Этот домик сидит на ней как влитой, потому она и называется улитка.
Он . Слизняк тоже нечто вроде улитки. Это улитка без домика. А черепаха с улиткой не имеет ничего общего. Как видишь, ты не права.
Она . Ну, раз ты так силен в зоологии, объясни мне, почему я не права.
Он . Ну потому что…
Она . Объясни мне, в чем разница, если она вообще есть.
Он . Потому что… разница… Есть и кое-что общее, не могу отрицать.
Она . Почему же ты тогда отрицаешь?
Он . Разница в том, что… В том, что… Нет, бесполезно, ты не хочешь ее замечать, мне уже надоело тебе доказывать, хватит. С меня достаточно.
Она . Ты ничего не хочешь объяснять, потому что не прав. Тебе просто крыть нечем. Если бы ты спорил честно, ты бы так и сказал. Но ты не хочешь справедливого спора и никогда не хотел.
Он . Боже, что за ерунда! Подожди, слизняк относится к классу… то есть улитка… А черепаха…
Она . Нет, хватит. Лучше замолчи. Не могу слышать этот бред.
Он . И я тебя слышать не могу. Ничего не хочу слышать.
Раздается сильный взрыв.
Она . Мы никогда не договоримся.
Он . Где уж нам. ( Пауза. ) Слушай, а у черепахи есть рожки?
Она . Я не смотрела.
Он . У улитки есть.
Она . Не всегда. Только когда она их показывает. А черепаха - это улитка, которая не показывает рожки. Чем питается черепаха? Салатом. И улитка тоже. Так что это одно животное. Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты. И потом - и черепаху и улитку едят.
Он . Но их же готовят по-разному.
Она . А друг друга они не едят, волки тоже друг друга не едят. Потому что они одного вида. В самом крайнем случае это два подвида. Но все равно это один вид, один вид.
Он . Вид у тебя идиотский.
Она . Что ты говоришь?
Он . Что мы с тобой принадлежим к разным видам.
Она . Заметил наконец.
Он . Заметил-то я сразу, но слишком поздно. Надо было заметить раньше, пока мы не познакомились. Накануне заметить. С первого дня было ясно, что нам друг друга не понять.
Она . Оставил бы меня с моим мужем, в моей семье, сказал бы, что так будет лучше, о долге бы мне напомнил. Мой долг… я выполняла его с радостью, это было чудесно.
Он . Дернул тебя черт ко мне уходить!
Она . Ты меня дернул! Обольстил! Семнадцать лет уже! Что я тогда понимала? От детей ушла. Правда, детей не было. Но могли быть. Сколько бы захотелось, столько бы и было. У меня были бы сыновья, я жила бы под их защитой. Семнадцать лет!
Он . Будут другие семнадцать лет. Еще на семнадцать лет пороху хватит.
Она . Ты же не хочешь признать очевидного. Во-первых, слизняк свой домик просто не показывает. Так что это улитка. А значит, черепаха.
Он . Ага, вспомнил, улитка - это моллюск, брюхоногий моллюск.
Она . Сам ты моллюск. Моллюск мягкий. Как черепаха. Как улитка. Никакой разницы. Если улитку напугать, она спрячется в свой домик, и черепаха тоже. Вот и выходит, что это одно животное.
Он . Ладно, будь по-твоему, сколько лет ругаемся из-за черепахи и улитки…
Она . Улитки и черепахи.
Он . Как угодно, сил нет все это слушать. ( Пауза. ) Я тоже ушел от жены. Правда, мы тогда уже развелись. Будем утешаться тем, что до нас это случалось с тысячами людей. Разводиться не следует. Если бы я не женился, я бы не развелся. Не знаешь, как лучше.
Она . Да, с тобой никогда не знаешь. Ты на все способен. Ты ни на что не способен.
Он . Жизнь без будущего - это жизнь без будущего. Это не жизнь.
Она . Некоторым везет. Везучим везет; а невезучим - не везет.
Он . Мне жарко.
Она . А мне холодно. Не вовремя тебе жарко.
Он . Вот, опять непонимание. Вечное непонимание. Я открою окно.
Она . Ты хочешь меня заморозить. Ты меня погубишь.
Он . Зачем мне тебя губить, я вздохнуть хочу.
Она . Но ведь ты же говорил, что нужно смириться с духотой.
Он . Когда я это говорил? Не мог я такого сказать!
Она . Нет, мог. В прошлом году. Мелешь бог знает что. Сам себе противоречишь.
Он . Я себе не противоречу. Просто тогда было другое время года.
Она . Когда тебе холодно, ты мне не даешь окно открывать.
Он . Вот твой главный недостаток: когда мне холодно, тебе жарко, когда мне жарко - тебе холодно. Если одному жарко, другому обязательно холодно.
Она . Если одному холодно, другому обязательно жарко.
Он . Нет, если одному жарко, другому обязательно холодно.
Она . Это потому, что ты не такой, как все.
Он . Я не такой, как все?
Она . Да. К несчастью, ты не такой, как все.
Он . Нет. К счастью, я не такой, как все.
Взрыв.
Она . К несчастью.
Взрыв.
Он . К счастью.
Взрыв.
Взрыв. Я не обычный человек, я не похож на всех этих болванов. На этих болванов, с которыми ты якшаешься.
Взрыв.
Она . Надо же, взрыв.
Он . Я не человек без роду, без племени! Мне случалось быть гостем принцесс, у которых были декольте до пупа, прикрытые сверху корсажем, а то они были бы вовсе нагишом. Меня посещали гениальные мысли, и я бы их записал, если бы меня попросили. Я мог бы стать поэтом.