* * *
Сидней Картон в небрежно накинутой мантии, с париком под мышкой поднимается по центральной лестнице. Навстречу ему – другой молодой адвокат.
Адвокат. Привет, Картон! Ты слышал новость? В парламенте подняли вопрос об отмене квалифицированной казни.
Картон (вздыхая). Новость хорошая. Лет десять подебатируют и, глядишь, отменят. Только моему подзащитному это уже не поможет.
Адвокат. А, это дело о шпионаже! Я совсем забыл. Зачем вы со Страйвером за него взялись? Оно же совершенно безнадежное!
Картон. Рекомендация мистера… (осекается)…одного старого друга… отказать было нельзя.
Адвокат. А этот парень действительно шпион?
Картон. Такой же, как мы с тобой, старина. Но как это объяснить присяжным, совершенно непонятно.
Адвокат (покачивая головой). Вот идет Страйвер. По-моему, он уже в бешенстве.
По галерее быстрым шагом идет Страйвер. Картон бросается его догонять. Оба входят в комнату для адвокатов.
Страйвер. Мерзавец! Просто мерзавец! – Его дело! Хочет, чтоб его на куски разорвали? Пожалуйста! Но ты представляешь, каким я буду выглядеть идиотом?
Картон. Не только ты, Дик!
Страйвер. Конечно! Ты ведь не собираешься выступать? Ты будешь подавать реплики! – А я? На чем я должен строить защиту? Он дал нам хоть какой-нибудь материал? – Ублюдок!
Картон. Очень изысканный ублюдок. Аристократ до кончиков ногтей.
Страйвер. Ты так думаешь?
Картон. Уверен. Поэтому он ничего не хочет говорить о своей жизни во Франции. И имя у него, конечно же, измененное. Кстати, Дик! На кого он похож? У меня такое чувство, как будто я его хорошо знаю. А я его никогда раньше не видел.
Страйвер. Он похож на человека, которого должны подвергнуть квалифицированной казни! Я что, по-твоему? Бесчувственная скотина? Мне нравится смотреть на живого парня и думать, что его скоро будут потрошить как!.. Черт бы его побрал!
А ты знаешь, Картон, ведь он же не соображает, каким образом его отправят на тот свет! До меня это только сейчас дошло! – Ну вот что! Я уже к нему не пойду. Но если ты туда отправишься, ты растолкуй ему, пожалуйста, что значит квалифицированная казнь в Соединенном Королевстве.
* * *
Дарней в тюремной камере. Он мерит ее шагами, делает какие-то упражнения, чтобы размяться.
В зарешеченное окошко под потолком льется свет. Дарней поднимает голову и смотрит на окошко.
* * *
Тюремщик отворяет дверь, впуская Картона.
* * *
Дарней и Картон.
Картон. Ну что, мистер Дарней, отказываетесь нам помочь?
Дарней. Наоборот, я рассчитываю на помощь вашу и мистера Страйвера.
Картон. Но мы же не чудотворцы! Вы войдите в положение присяжных. Человек приезжает из Франции, поселяется в Англии, но при этом на месте не сидит, а все время разъезжает взад-вперед. А у нас не самые лучшие отношения с Францией, и только что закончилась война с американскими колониями. И тут на него поступает донос от добропорядочного патриота, что в самый разгар военных действий он был замечен на территории военной судоверфи. Кому они должны верить?
Дарней. Я этого негодяя видел мельком один или два раза. Что ему вздумалось отправлять меня на тот свет?
Картон. Он состоит платным агентом в тайном сыске. Службу свою несет нерадиво. А тут подворачивается случай и жалованье оправдать, и, возможно, получить награду.
Дарней. Но это же людоедство!
Картон. Совершенно верно, мистер Дарней, это людоедство. Моя юридическая практика и мои исторические познания меня уже давно убедили в том, что человеческие особи с большой охотой занимаются людоедством. А есть еще множество завуалированных форм, и есть законы, которые их допускают и поощряют. – Ну как, станем подыгрывать людоедам?
Дарней (смущенно). Мистер Картон! Я ведь не так глуп, как может показаться. Я понимаю, что моя позиция мне не на пользу, и вашей адвокатской репутации тоже. Но поверьте, если я начну рассказывать о причинах, по которым я эмигрировал, нам с вами легче не станет. Бедные присяжные совсем собьются с толку.
Картон (едва скрывая раздражение). Конечно, они плебеи и их дело судить плебеев. Дела таких персон, как вы, у нас разбираются в палате лордов!
Дарней (искренне удивлен). А что вам дает основания?..
Картон (перебивая). Ваше высокомерие! Вам грозит смерть, мучительная смерть! А вы пальцем пошевелить не хотите! Не хотите говорить правду – надо выбрать правдоподобную версию! Мы вам предлагали, и еще сейчас не поздно! А вы только демонстрируете свое презрение к смерти.
Дарней. Мистер Картон! Уверяю вас, что вы ошибаетесь.
Я не хочу придумывать какие-то версии, потому что я знаю себя, я непременно запутаюсь и еще больше испорчу дело.
А что касается смерти, то она, честное слово, не входила в мои ближайшие планы. И я предпочитаю о ней не думать, я предпочитаю обдумывать свои планы. Я знаю, что в этом деле очень многое против меня, но не всё, не всё… Есть и другие силы.
Дарней глазами указывает вверх.
Картон. И вы всерьез верите, что высшие силы вмешиваются в нашу презренную жизнь?
Дарней. Если я останусь жив, то буду в это твердо верить. А в противном случае буду точно знать.
* * *
Картон идет по улице.
Картон (про себя). Ну что же мне с тобой делать, маркиз Карабас? И на кого же ты так похож?
* * *
3. Зал суда заполняется народом.
Присяжные, джентльмены с грубоватыми физиономиями, занимают свои места.
Страйвер и Картон усаживаются за стол, раскладывают бумаги.
Конвойные вводят Дарнея, все присутствующие впиваются в него глазами.
Дарней вместе с конвойными располагается в специально огороженном месте.
Картон (шепотом, Страйверу). Послушай, Дик, когда мы с тобой учились в Сорбонне, там не было кого-нибудь, похожего на него? Может, кто-то из его родственников?
Страйвер. Ты мне надоел. А ты знаешь, что в парламенте подняли вопрос о квалифицированной казни?
Картон. Оч-чень своевременно.
Страйвер. Ладно, не страдай. У тебя есть надежное средство. Напьешься, а там и забудешь.
Входит судья. Все присутствующие поднимаются с мест, затем садятся.
Процесс идет своим чередом.
Дарней, сидя на скамье подсудимых, старается не обращать внимания на происходящее. Он прикрывает веки. Ему представляется большой многомачтовый парусник. Он медленно входит в гавань.
Дарней подробно рассматривает корабельные снасти.
На пристани толпа встречающих. Мужчины машут шляпами, у женщин в руках цветы.
Дарней почти засыпает, завороженный своим видением. Он вздрагивает от голоса Страйвера.
Страйвер. Я протестую, милорд! Следствие установило, что в этих бумагах не что иное, как переводы на английский произведений французского поэта Расина. Бумаги приобщены к делу.
Судья. Протест принимается.
Дарней снова погружается в созерцание корабля.
Идет допрос очередного свидетеля.
Страйвер (шепотом, Картону). Да, отличное дельце. Удружил нам твой мистер Лорри.
Картон. Наш мистер Лорри.
Дарней ловит взгляд Картона, устремленный на него, и ласково ему улыбается.
Прокурор ведет допрос свидетеля.
Страйвер (вскакивая с места). Господа присяжные, слова моего подзащитного о том, что Джордж Вашингтон вошел в историю, нельзя рассматривать как подстрекательство к измене. В историю вошли царь Ирод, Нерон и Калигула, Кровавая Мария и множество им подобных. С Джорджем Вашингтоном правительство его величества заключило договор. Это тоже основание для того, чтобы войти в историю.
Дарней почти засыпает.
Судья. У защиты есть вопросы к свидетелю?
Картон. Да.
Судья. Прошу вас, мистер Картон.
Картон. Свидетель Добсон, как вы объясните тот факт, что вы заняли у подсудимого крупную сумму в тот самый день, когда ваш знакомый подал на него донос?
Дарней дремлет и просыпается от громкого голоса: "Объявляется перерыв".
* * *
У входа в Олд-Бейли останавливаются мистер Лорри, мисс Адамс, Люси и доктор Манэ, величественный старик.
Люси (хватая мистера Лорри за руку). Мистер Лорри! Вы действительно уверены, что Чарльзу ничего страшного не грозит?
Лорри. Дитя мое, главное – это вердикт присяжных. Когда прокурор начнет произносить свою речь, вы его даже не слушайте. Это его обязанность – объявить всякого подсудимого виновным. А присяжные выслушивают обе стороны, да еще всех свидетелей. Они всегда выносят справедливое решение, на этом стоит британское правосудие.
Люси. Но если его признают виновным, то это – казнь?
Лорри. Меру наказания назначает судья. Дарней иностранец, его могут просто выслать.
Манэ. Ему нельзя возвращаться во Францию, это тоже опасно.
Люси. Я ни в коем случае не поеду во Францию.
Лорри. Но есть же и другие места. Можно, например, поселиться в Италии.
Мисс Адамс (машинально). В Италии, говорят, все очень дешево.
Лорри. Ну, вы идите, а мы с мисс Адамс погуляем, зайдем в бисквитную. Я тут знаю одну бисквитную.
Он целует Люси, берет под руку мисс Адамс и уходит с нею. Доктор Манэ и Люси входят в здание суда.
Лорри и мисс Адамс проходят несколько шагов и останавливаются.
Лорри. А теперь, мисс Адамс, мы с вами пойдем в ближайшую церковь, хотя сегодня не праздник и не воскресенье.
Мисс Адамс. Можно молиться на любом месте, сэр.
Лорри. Кто может, а кто нет! Вы понимаете, что Чарльза может спасти только чудо?
Мисс Адамс (ошеломленная). Но вы же говорили, что можно уехать в Италию?
Лорри. Какая Италия! Я это все говорил для них! Если бы они знали, каково его положение на самом деле, они бы оба умерли за этот месяц.
Мисс Адамс сгибается так, как будто ее ударили в солнечное сплетение. Через несколько секунд она выпрямляется, и оба они быстрыми шагами направляются в сторону церкви.
* * *
Коридор в Олд-Бейли, запруженный народом.
Картон сидит на подоконнике, ест хлеб с сыром и запивает пивом из кружки. К нему подходит Страйвер.
Страйвер. Ну-у, мистер Лорри! Совсем из ума выжил! Обвинение вызвало в качестве свидетеля его друга доктора Манэ, а я об этом узнаю в последнюю минуту.
Картон. Какого Манэ? Того, что просидел всю жизнь в Бастилии?
Страйвер. Да.
Картон. Но он же потерял память! Как он может давать показания?
Страйвер. Ты отстал от жизни, мой милый. Доктор Манэ уже больше двух лет – практикующий врач в Сохо.
Картон. У нас за спиной происходят чудеса. Неужели такое возможно?
Страйвер. Прекрасный британский воздух. Заботы прелестной дочери. А главное (он потрясает указательным пальцем) – защита лучших в мире британских законов. Но мистер Лорри, прости меня, из ума выжил. Почему этот доктор не выступает на нашей стороне?
Картон. Ты недооцениваешь мистера Лорри. Он всегда знает, что делает. Только пользы от этого будет!..
Картон тяжело вздыхает, Страйвер тоже мрачнеет.
* * *
Зал суда набит битком.
Картон и Страйвер на своем месте.
Картон (вглядываясь в зал). Где он, этот доктор?
Страйвер. С твоего места их не видно. (Пригибается.) Посмотри вон за ту колонну.
Картон. Какое у него благородное лицо!
Страйвер. Мне больше нравится дочка.
Картон. Да, хорошенькая.
Страйвер. И такая красотка целых пять лет ни на шаг не отходит от больного отца. Какие высокие добродетели в наше безнравственное время!
Конвойные вводят Дарнея, усаживают на скамью подсудимых. Дарней видит Люси и Манэ. Он резко встает.
Люси старается, незаметно для других, делать ему знаки руками.
Дарней тяжело дышит, прикрывает глаза рукой.
Люси и Дарней смотрят друг на друга.
Картон делает заметки на бумаге и поднимает голову на громкий голос судьи.
Судья. Приведите к присяге свидетеля Александра Манэ.
* * *
В церкви.
Мисс Адамс молится, стоя на коленях. Мистер Лорри, сидя на скамье, вытирает платком пот со лба.
Мисс Адамс поднимается и садится рядом с Лорри.
Мисс Адамс (сквозь слезы). Господи, Господи! Неужели бедная девочка повторит мою судьбу?
Лорри. Вашего жениха, мисс Адамс, убили в бою. Это далеко не самая худшая смерть. А Дарнея могут приговорить к чудовищной казни. К чудовищной. И эти казни совершаются публично. Если Люси об этом узнает, она обязательно туда пойдет. Если она это увидит…
Мисс Адамс (хватаясь за голову). Как же вы говорите, что наши английские законы – самые лучшие в мире?
Лорри (отдуваясь). Ее должны отменить. Собираются отменить.
* * *
Мисс Адамс снова падает на колени.
В суде. Манэ дает показания.
Прокурор. Свидетель Манэ, еще раз напоминаю вам, что вы находитесь под присягой. А теперь ответьте, Чарльз Дарней – это настоящее имя подсудимого, или у себя на родине во Франции он носил другое имя?
Манэ. Он никогда не называл мне никакого другого имени. Но по-французски его имя, конечно же, звучит иначе: не Чарльз Дарней, а Шарль Дарнэй.
Картон (на ухо Страйверу). Молодец. И присяги не нарушает, и правды не говорит.
Страйвер (тоже шепотом). Мистер Лорри поработал.
Картон откусывает кусочки пера и сплевывает их на пол.
Прокурор. У меня больше нет вопросов к свидетелю.
Картон (поднимаясь). У меня вопрос, милорд.
Судья. Прошу вас, мистер Картон.
Картон. Глубокоуважаемый доктор Манэ! Как мы только что узнали из ваших показаний, у вас на родине во Франции вы подверглись длительному заключению без всякого обвинения, без суда и приговора. Приходилось ли вам обсуждать с подсудимым эти обстоятельства? Давал ли он этим обстоятельствам какую-либо оценку?
Манэ (сжаром). Конечно, и не один раз! Он всегда признавал превосходство английских законов над французскими. Всегда восхищался английским государственным устройством и английской судебной системой.
Зал разражается аплодисментами.
Картон. У меня всё. (Садится.)
Страйвер (шепотом). Отлично. Проигрываем дело под аплодисменты зала.
Картон сидит, низко опустив голову.
Люси и Дарней смотрят друг на друга. Он беззвучно повторяет слово "прости".
* * *
В церкви. Мисс Адамс молится на коленях. Лорри сидит, откинувшись, с закрытыми глазами.
* * *
В суде. Картон и Страйвер. Оба унылые, стараются ни на кого не смотреть.
Голос судьи. Слово предоставляется главному прокурору.
Картон (про себя). Ну вот и конец, бедный ты мой, бедный! И ангелы не пришли тебя спасти.
Господи, как же мне скверно! Как будто меня самого собираются разрывать на куски.
Картон вздрагивает, впивается глазами в Дарнея, затем хватает Страйвера за плечо и что-то шепчет ему на ухо.
Страйвер (вглядываясь в Дарнея). Ну, не знаю! Но это хоть что-то. Dum spiro, spero.
Картон быстро набрасывает на бумаге какие-то фразы, передает листы Страйверу. Страйвер одобрительно кивает, снова пристально смотрит на Дарнея, начинает делать свои заметки.
Картон (шепотом). Дик! Мы спасены!
Страйвер. Не торопись.
Голос прокурора. В силу всего сказанного прошу признать подсудимого виновным и назначить ему меру наказания в виде квалифицированной смертной казни.
Люси вскакивает со своего места. Отец силой пытается ее усадить.
Дарней смотрит в сторону своих адвокатов, затем садится на скамью и опускает глаза. Ему снова грезится белый парусник.
* * *
В церкви. Мисс Адамс сидит рядом с Лорри, прижимаясь лбом к спинке переднего сиденья.
Лорри. Может быть, и в самом деле дойдем до бисквитной?
Мисс Адамс. Простите меня, мистер Лорри, я не могу сейчас думать о еде.
* * *
В суде. Выступает адвокат Страйвер.