* * *
Комната в Олд-Бейли, уставленная книжными шкафами. Двое адвокатов, стоя за конторками, делают выписки из огромных фолиантов.
В дверь просовывается голова клерка.
Клерк. Мистер Грин! Мистер Ричард Страйвер начал выступать. Вы хотели послушать.
Первый адвокат. Да, благодарю вас. (Клерк исчезает.)
Второй адвокат. Интересно, как он будет выкручиваться, этот Демосфен!
Первый адвокат (собирая свои бумаги). Пойдем послушаем!
Второй адвокат расставляет закладки в книге и тоже собирает бумаги.
Второй адвокат (не отрываясь от своего занятия). Чертовски нелепое дело! Я был на предварительных слушаниях. У этого Дарнея такая породистая внешность, но он ни на один вопрос не мог дать вразумительного ответа. Что это за птица?
Первый адвокат. Сейчас в Лондоне сотни таких французов. Они не в ладах со своим правительством, но здесь на них тоже косо смотрят, потому что они все республиканцы. Он, конечно, ведет себя по-дурацки, но он явно боится кого-нибудь скомпрометировать.
Адвокаты выходят в коридор и сквозь множество народа, заполняющего Олд-Бейли, прокладывают себе путь в зал заседаний.
Второй адвокат. Но среди этих французов наверняка полным-полно шпионов.
Первый адвокат. Милый мой, если бы этот парень был шпионом, у него нашлось бы не одно, а три алиби, и по десять объяснений на каждый пункт. Но для присяжных, как ты понимаешь, это не аргумент.
Второй адвокат (выразительно). Знаешь, что я тебе скажу. Суд присяжных, конечно, великое дело. Но мой покойный дед по этому поводу имел совершенно особое мнение.
* * *
В зале суда. Первый и второй адвокаты входят и становятся возле стены.
Страйвер. Итак, милорд и господа присяжные! Главный и единственный свидетель обвинения дважды подтвердил, что на момент воображаемой встречи на территории судоверфи он не был лично знаком с моим подзащитным, ни в какие разговоры с ним не вступал, так что ни голоса, ни манеры говорить запомнить не мог. Их знакомство состоялось чуть больше двух месяцев назад, и его бесподобная зрительная память подсказала ему, что мой подзащитный и есть тот самый человек, которого он встретил там-то около четырех лет (Страйвер потрясает указательным пальцем), целых четырех лет назад.
Следовательно, единственным аргументом, в силу которого наш ближний должен быть признан виновным в чудовищном, гнуснейшем преступлении против нашего отечества и предан суровой казни, оказывается бесподобная зрительная память свидетеля.
А теперь я хочу задать уже не свидетелю, а всем присутствующим риторический вопрос – как могло произойти, что обладатель столь бесподобной зрительной памяти за целую жизнь не заметил, что на свете существует множество людей, похожих, а порой и очень сильно похожих друг на друга?
Прокурор (не удержавшись). Но ведь не до такой же степени!
Страйвер отвешивает в его сторону легкий поклон.
Страйвер. Я благодарю уважаемого обвинителя за эту реплику! – Милорд и господа присяжные! В этом зале собралось едва ли полтораста человек! Пусть даже двести!
Картон сидит, впившись глазами в Страйвера, и через каждые несколько его слов одобрительно кивает.
Страйвер. И среди этого небольшого числа людей я готов указать вам человека, которого с трех, а то и с двух шагов никто не сможет отличить от подсудимого!
Судья. Хотел бы я посмотреть!
Страйвер. Для этого, милорд, я должен попросить, чтобы вы разрешили моему ученому собрату мистеру Картону снять на несколько минут парик и мантию и встать рядом с обвиняемым.
Судья. Разрешаю.
Картон срывается с места, сбрасывает с себя парик и мантию и вмиг оказывается рядом с ошеломленным Дарнеем. Картон быстро и бесцеремонно развязывает ленту, стягивающую волосы Дарнея, взъерошивает их, чтобы придать ему еще больше сходства с собой, и они оба застывают, стоя рядом друг с другом и глядя в зал.
Все присутствующие всматриваются в них, вытягивают головы, многие встают с мест.
Наконец, всем начинает казаться, что перед ними два совершенно одинаковых человека. По залу проносится гул.
Судья(ударяя жезлом). Прошу всех сесть.
Страйвер. А теперь я хочу задать свидетелю один-единственный вопрос – готов ли он подтвердить под присягой, что в тот злополучный день в расположении судоверфи находился не Сидней Картон, эсквайр, член королевской коллегии адвокатов?
Судья(благодушно). Не предъявить ли мистеру Картону обвинение в государственной измене?
Картон. Умоляю вас, милорд, не делайте этого. (Шепотом, Дарнею) Мы спасены, Дарней, мы спасены!
* * *
В коридоре толпится народ.
В зал заседаний уже не попасть, весь проход забит людьми.
Группа клерков в другом конце коридора.
Первый. Ну вот, там что-то очень интересное, а мы здесь.
Второй(пожимая плечами). На предварительных слушаниях все были уверены, что дело безнадежное.
* * *
В зале суда.
Страйвер(войдя в раж). Господа присяжные, как люди просвещенные, несомненно знакомы с творениями нашего великого Барда. (На лицах присяжных изображается полное недоумение.) И им легко припомнить, какие сложные коллизии возникали из-за сходства Виолы и Себастьяна, двух Дромио и двух Антифолов.
Присяжные глубокомысленно кивают.
Картон еле удерживается, чтобы не расхохотаться.
Картон(шепотом). Дарней, мы спасены!
Дарней(ничего не понимая). Да?
* * *
Первый и Второй адвокаты протискиваются из зала в коридор.
Первый адвокат(давясь от смеха). У кого-то из римлян тоже есть комедия про близнецов. Жаль, что он ее не вспомнил.
Второй адвокат. Господа присяжные были бы в полном восторге.
* * *
На улице. У входа в здание суда околачиваются рассыльные. Появляются мистер Лорри и мисс Адамс. Она еле передвигает ноги. Он крепко держит ее под руку.
Мистер Лорри сует монету рассыльному, что-то говорит ему, и тот ныряет в здание.
Мистер Лорри стоит неподвижно, как статуя. Мисс Адамс тяжело дышит, судорожно втягивая воздух.
Рассыльный возвращается.
Рассыльный. Присяжные удалились на совещание.
Лорри(почти не разжимая губ).
Там что-нибудь говорят?
Рассыльный. Насчет чего?
Лорри. Насчет вердикта.
Рассыльный. Говорят, что скорее всего оправдают.
Мисс Адамс. Что-о?
Рассыльный. Говорят, оказалось, что там был не подсудимый, а кто-то другой.
Лорри (твердо). Мисс Адамс! Мы с вами сейчас пойдем, куда собирались. Мне надо выпить чашку кофе, а вам хотя бы один глоток бренди.
* * *
В зале суда. Присяжные возвращаются на свои места. Все присутствующие встают.
Люси крепко держится за отца и старается ни на кого не смотреть.
Судья. Ваш вердикт, господа присяжные?
Старшина присяжных. Невиновен.
Люси теряет сознание. Манэ едва успевает подхватить ее. Вокруг них возникает суматоха.
Голоса. Леди дурно! – Ее надо вывести на воздух. – Пропустите! Дайте пройти!
Люси почти выносят из зала суда.
* * *
На улице.
Мистер Лорри усаживает Манэ и обеих дам в наемную карету.
Лорри. Я все беру на себя. Езжайте домой.
Карета отъезжает. Мистер Лорри подзывает рассыльного.
* * *
В зале суда уже почти никого не осталось.
Дарней сидит на передней скамье и остолбенело смотрит на скамью подсудимых. Перед ним стоит сияющий Картон.
К ним присоединяется Страйвер.
Страйвер. Потерпите еще немного, мистер Дарней. Сейчас все формальности будут улажены.
Дарней. Друзья мои, то, что вы для меня сделали, оценить невозможно. Я ваш должник на всю жизнь. Но есть и обычные реалии. Я думаю, что удвоить гонорар тоже недостаточно.
Картон. Да что вы, Дарней! Мы так счастливы, это дороже любых денег.
Страйвер(свирепо глядя на него). Мне кажется, что это личное дело мистера Дарнея! Что за манера!.. (Умолкает, раздувая ноздри.)
К ним подходит рассыльный.
Рассыльный. Здесь записки каждому из вас, джентльмены. (Протягивает записки.)
Картон берет все три и раздает другим адресатам.
Картон. Почерк мистера Лорри. Содержание, наверно, тоже одинаковое. (Читает свою записку.) Мисс Манэ уже в полном порядке. Это очень приятно. Мистер Лорри и доктор Манэ устраивают завтра обед в нашу честь, это тоже очень приятно. А мне приказано проводить нашего подзащитного до самого дома.
Дарней(устало улыбаясь). Я думаю, это не приказ, а просьба, мистер Картон.
Картон. Тем не менее, я это исполню неукоснительно.
Страйвер. Тогда я прощаюсь с вами до завтра. (Уходит.)
* * *
Картон и Дарней остаются вдвоем. Они рассматривают друг друга и беззвучно смеются.
Картон и Дарней выходят на улицу.
Дарней озирается по сторонам, смотрит на небо, улыбается прохожим, как будто перед ним малые дети.
Дарней. Вы знаете, мистер Картон…
Картон. Просто Картон.
Дарней (с жаром пожимая ему руку). Я именно так и хотел сказать! Так вот, я представить себе не мог, что свежий воздух действует сильнее, чем вино.
Картон(набирая полные легкие). Нет, это не так, Дарней. Вы ошибаетесь. (Оба смеются.) А каково было доктору Манэ, когда он вышел из Бастилии! Поразительный человек! Я так рад, что завтра с ним познакомлюсь. На него посмотришь – и скажешь, что все его мучения не только его не сломили, но сделали еще сильнее. А как он туда угодил, Дарней?
Дарней так растерян, что начинает запинаться.
Дарней. Я… ничего не знаю. Я никогда с ним об этом не говорил.
Картон(удивленно). Я подумал, что вы близко знакомы.
Дарней. Мы познакомились на корабле… Когда его перевозили в Англию после освобождения.
Картон. Но с тех пор прошло целых пять лет! А с его прелестной дочкой вы тогда же познакомились?
Дарней, радуясь, что можно переменить тему, становится словоохотливым.
Дарней. Да, и с нею, и еще с мисс Адамс. Это такая замечательная женщина! Она воспитывала мисс Манэ после смерти ее матери. Завтра вы ее тоже увидите.
Картон. Но, наверное, она не такая хорошенькая, как ее воспитанница.
Дарней. В молодости была очень хороша. Я видел портрет, который когда-то написал ее жених. К несчастью, он погиб во время Семилетней войны. Это удивительная женщина. Священное Писание знает чуть ли не наизусть.
Картон. Вы знаете, Дарней, в Англии людей, которые знают Писание чуть не наизусть, – великое множество.
Но наша адвокатская практика почему-то ничуть не уменьшается, а наоборот, все время растет. И вот не знаю, что же мне приличнее – скорбеть об упадке нравов или радоваться гонорарам.
* * *
4. Лондон. Сохо. Доктор Манэ принимает гостей.
Обед за круглым столом.
Люси сидит между отцом и мистером Лорри, справа от Лорри – мисс Адамс, рядом с нею Страйвер, затем Картон и Дарней.
Все радостно оживлены и выпили уже не один бокал.
Лорри. А теперь я хочу поднять бокал за нашу дорогую мисс Адамс. Она так усердно молилась вчера, я уверен, что ее молитвы тоже возымели действие.
Мисс Адамс(смахивая слезы). Вы молились вместе со мной, сэр!
Лорри. Ну, куда мне, старому грешнику! Я просто иногда помогал вам подняться с колен.
Мисс Адамс. Нет, сэр, вы горячо молились, я чувствовала это.
Люси(к Лорри). Вы, как та самая вдовица, сэр, положили в сокровищницу все, что имели.
Все смеются и пьют.
Дарней. Господа, поскольку меня защищали два адвоката, мне кажется, что одного бокала за их здоровье недостаточно.
Все (наперебой). Правильно! Правильно!
Дарней. Ваше здоровье, дорогие друзья! (Все пьют.)
Страйвер. Но я должен предупредить вас, мистер Дарней, чтоб вы больше не попадались. Я ни за что не стану вас защищать. Такого упрямого, такого несговорчивого клиента я никому не пожелаю.
Лорри. А если вы вздумаете ограбить Теллсон-банк, сэр, то учтите, что я не смогу искать вам адвокатов. Это будет нелояльно по отношению к фирме.
Картон. Нет, Дарней, пожалуйста, не попадайтесь. Ведь теперь, что бы вы ни сделали, я сразу окажусь под подозрением.
Всеобщий смех.
Манэ. Но вот что удивительно! Когда наши молодые друзья стояли рядом, там в суде, их просто невозможно было отличить друг от друга.
Люси. Мне даже страшно стало!
Манэ. А сейчас, хотя сходство и заметно, но оно уже не кажется таким поразительным.
Картон (весело). Я вам это объясню. Когда мы со Страйвером учились в Сорбонне, мы несколько раз посещали сеансы магнетизма. Весь Париж был тогда помешан на магнетизме. Вот я и усвоил некоторые приемы и постарался воздействовать на присяжных, а заодно и на весь зал.
Страйвер(галантным тоном). Вы не поверите, мисс Манэ, но мы там посещали все что угодно, кроме лекций наших профессоров.
Манэ. Так вот почему вы стали такими прекрасными юристами!
Лорри. Да, когда я впервые встретился с Дарнеем в Париже, я отметил про себя, что он очень похож на сына моего покойного друга. Но похожие люди не такая уж редкость. Кстати, кому из вас пришла в голову эта бесподобная идея?
Страйвер скромно молчит.
Картон. Не все ли равно, сэр? Главное, что она сработала.
Лорри. А вы не знаете, Сидней, среди ваших предков не было французов?
Картон. Конечно, были. Бежали в Англию после Варфоломеевской ночи.
Страйвер. А один из моих прапрадедов бежал в Англию после отмены Нантского эдикта.
Лорри. Ну а мы с вами, мисс Адамс? Я думаю, хоть кто-то из наших предков прибыл из Франции вместе с Вильгельмом Завоевателем? Значит, во всех нас хоть капля французской крови. Давайте выпьем за то, чтобы Англия и Франция прекратили все распри и зажили, как родные сестры.
Мисс Адамс (очень тихо). И все люди тоже.
Дарней(поднимая бокал). Еще за то, чтобы Франция стала, наконец, свободной страной и сама бы сделалась приютом изгнанников.
Страйвер(допивая бокал и ставя его на стол). Я благодарю вас, доктор Манэ! Благодарю прекрасную хозяйку.
Благодарю вас, мисс Адамс. Но я должен откланяться, меня ждут в другом месте.
* * *
Те же без Страйвера.
Картон замечает нежный взгляд Люси, устремленный на Дарнея. Затем он искоса поглядывает на Дарнея. Дарней безучастно смотрит в пространство и зевает.
Манэ. Милый Дарней, я хотел бы пригласить вас в мой кабинет.
Дарней. Нет-нет, доктор Манэ, благодарю вас. Я совершенно здоров. Но я должен покаяться. Я этой ночью даже не ложился. Я всю ночь и все утро читал газеты.
В мире столько всего произошло за время моего, так сказать, отсутствия.
Манэ. Тогда немедленно отправляйтесь спать. Я вам приказываю властью врача.
Картон (поднимаясь). Я провожу мистера Дарнея.
Все встают. Картон направляется к доктору Манэ. Дарней подходит к Люси и мисс Адамс. Он целует руку сначала одной, потом другой.
Дарней. Прости меня, милая. Простите, мисс Адамс.
Люси(смахивая слезы). Мы тебе простим все что угодно.
Мисс Адамс. Мы всё еще не можем прийти в себя.
Картон и Манэ.
Картон(пожимая руку доктору). Я счастлив познакомиться с вами, сэр. Я очень давно этого хотел. Если вы не сочтете меня навязчивым…
Манэ. Приходите в любое время, мой друг. Я тоже думаю, что нам будет о чем побеседовать.