Игорь Сухих в статье "Евангелие от Михаила" (14) называет "закатный" роман Булгакова "романом-лабиринтом". Скорее, он даже находит в "Мастере и Маргарите" "три романа, три лабиринта, временами пересекающиеся, но достаточно автономные. Так что идти по этому "саду расходящихся тропок" можно в разных направлениях. Но оказаться в результате в одной точке" (14, с. 213). Имеются в виду ершалаимские главы (гл. 2, 16, 25, 26), московская дьяволиада и роман о Мастере. В булгаковской истории о Иешуа и Пилате растягивается и тщательно пластически разрабатывается каждое мгновение и получается "бесконечно длинный день, поворотный день человеческой истории", – считает И. Сухих (14. с. 216). Булгаковский Иешуа, по мнению автора статьи, отнюдь не Сын Божий и даже не Сын человеческий. Он – человек без прошлого, сирота, и гибнет, ибо попадает между жерновами духовной (Каифа и синедрион) и светской (Пилат) власти. В булгаковском ершалаимском романе читатель видит всё происходящее на Лысой Горе глазами Левия Матвея, роль которого в чем-то аналогична роли Мастера, полагает И. Сухих. Булгаковский Пилат, по мнению критика, являет собою "не торжество силы, а ее слабость" (14, с. 217).
Если ершалаимская история строится, в сущности, по законам новеллы, ибо в ней и ограниченное число персонажей, и налицо концентрация места, времени и действия, то в московском пространстве фактически сосуществуют два романа. В московской дьяволиаде есть много перекличек с ершалаимской мистерией. Ершалаим и Москва "не только зарифмованы", но и противопоставлены в структуре "большого романа", считает И. Сухих (14, с. 219).
Еще больше, чем образ Иешуа, далек от канонической, культурно-исторической традиции образ Воланда. Ведь булгаковский сатана не столько творит зло, сколько обнаруживает его, играя роль чудесного помощника из волшебной сказки или благородного мстителя из народной легенды, т. е. "бога из машины", который спасает героев в безнадежной ситуации. Впрочем, в инфернальном слое романа Булгаков отнюдь не тайный сектант или проповедник, а прежде всего художник слова, пишущий в гоголевских традициях.
Подлинная дьяволиада разыгрывается в Москве рядом с Воландом, пишет И. Сухих. Здесь налицо, по его мнению, "конкретность места при размытости художественного времени" (14, с. 220). Роман-миф становится для Булгакова единственным способом избежать принципиального выяснения отношений с современностью, попыткой подняться над ней.
Московский и ершалаимский сюжеты связывает, считает И. Сухих, образ "толпы". Соединительным звеном между "той" и "этой" толпой оказываются гости большого бала у сатаны. Принимая участие в московской дьяволиаде, Маргарита в то же время является одной из главных героинь третьей сюжетной линии романа, причем эта линия осложнена темой творчества. Ведь книга об Иешуа – дело Мастера, которое Маргарита также считает и своим делом.
"Книга Мастера" не просто полемически противопоставлена современной тематике, полагает И. Сухих. Он убежден, что "Книга Мастера" позволяет Булгакову "раскрыть собственные хождения по мукам, связанные с "Белой гвардией" и постановкой драм" (14, с. 222). Автобиографические ассоциации запрограммированы и неизбежны для образа Мастера точно так же, как и привычны сопоставления Маргариты с Е. С. Булгаковой. Это приводит к тому, что стилистической доминантой "третьего" романа, т. е. повествования о любви Мастера и Маргариты, оказываются не эпическое спокойствие и живописность, не сатирическое буйство, а высокая патетика и лиризм, считает И. Сухих. Он также полагает, что в центре всего романа ("большого" романа, пишет И. Сухих) стоят не Пилат, не Мастер с Маргаритой, не Бездомный, но – Автор, который все время находится за кадром и при этом связывает, сшивает разные планы книги.
Что касается афоризма о свете и покое, который вызывает разнообразные трактовки, то И. Сухих объясняет его при помощи ряда цитат из Библии (14, с. 223).
"Закатный" роман Булгакова стал сразу всем – мифом, мистерией, новым евангельским апокрифом, московской легендой, сатирическим обозрением, историей любви, романом воспитания, философской притчей, метароманом, заканчивает И. Сухих свою статью.
Опубликование Виктором Лосевым черновых редакций романа "Мастер и Маргарита" в 1992 г. (3) вызвало гневную отповедь автора выходящей в Париже газеты "Русская мысль" Ю. Уфимцева (15). Между тем, во вступительной статье к книге "Великий канцлер" В. Лосев вовсе не называет публикуемые им материалы "неизвестными", он пишет, что "остается неопубликованной большая часть редакций и вариантов почти всех произведений Булгакова" (15, с. 4). Ведь первые наброски, варианты и редакции произведений писателя, как известно, представляют не меньший творческий интерес, чем тексты, которые по дате их написания принято считать каноническими. "Для восполнения существенного пробела в издании творческого наследия Булгакова и подготовлена эта книга – "Великий канцлер"", – пишет В. Лосев (3). Что касается выбора названия, то по свидетельству заведующего сектором Отдела рукописей бывшей Ленинской библиотеки, каковым является Виктор Лосев, "так озаглавлен первый достаточно полный и завершенный автором рукописный текст, значительно отличающийся по структуре и содержанию как от первоначальных черновых вариантов 1928–1929 годов, так и от последующих редакций романа" (3, с. 5).
Ю. Уфимцев напоминает, что эта публикация была предотвращена британской исследовательницей Лесли Милн в 1991 г., когда В. Лосев предложил книгу британским и итальянским издателям, поскольку Л. Милн "расценила этот проект как недобросовестный, спекулятивный и ненаучный" (15, с. 81). Но В. Лосев подробно излагает историю написания "Мастера и Маргариты" и рассказывает о том, какие рукописи имеются в хранении бывшей Ленинской, ныне Российской Государственной Библиотеки (РГБ). В свое время об этом писала М. Чудакова (которая в 1976 г. также была сотрудником Отдела рукописей), причем В. Лосев отнюдь не скрывает факта этой публикации М. Чудаковой в "Записках отдела рукописей" (3, с. 9). Так что он не претендует на роль "первооткрывателя" рукописей Булгакова, но книга "Великий канцлер", на наш взгляд, свою полезную роль сыграла.
Игорь Сухих справедливо напомнил слова Воланда о том, что роман Мастера "принесет еще сюрпризы" (14, с. 225). К произведениям российской псевдоклассики 90-х годов ХХ в. относится эксплуатация классического наследия современными российскими писателями. "Заимствуются названия, имитируется стиль", – пишет Марина Адамович в статье "Юдифь с головой Олоферна". Это и детективная драма Бориса Акунина-Чхартишвили "Чайка", и "Пятнашки, или Бодался теленок со стулом" братьев Катаевых, и "Повесть о любви и суете" Нодара Джина (где настойчиво поминается чеховская "Дама с собачкой"), и многотомное продолжение "Властелина колец" Дж. Р. Р. Толкиена, принадлежащее перу петербургского писателя Ника Перумова (впрочем, сам он утверждает, что к творчеству Толкиена его романы никакого отношения не имеют), и "современный" парафраз "Идиота" Ф. Михайлова, в котором слова "падшая женщина" заменены ненормативной лексикой, и "Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева" С. Солоуха, где фамилией чеховского героя локализуется место действия.
"Даже у читателя, знакомого с постмодернистскими экскрементами "переведенных" классиков, привыкшего к переписыванию Чехова и Достоевского, вскипают страсти от совершенного святотатства", – пишет Лариса Гагарина в рецензии на продолжение ставшего уже культовым романа Булгакова "Мастер и Маргарита", выпущенное в 2001 г. "Издательством Захарова". "Действие сиквелла начинается там, где завершают свой путь герои Булгакова, – Мастер и Маргарита решают покинуть Вечный приют, дабы вернуться на землю, исправить ошибки и заслужить Свет. Влюбленные получают новую жизнь, родившись в России. Сюда же с деликатным заданием попадают Воланд и свита, слегка изменившие имена и внешность: ведь и реальность тоже изменилась" (8, с. 4). Впрочем, автор рецензии считает, что роману Булгакова повезло больше, чем другим прошедшим горнило десемантизации бородатым классикам.
Список литературы
1. Блажеев Е. Роман Булгакова как опыт русской бездны // Грани = Grani. – Fr. am Main, 1994. – Г. 49, Т. 174. – С. 109–125.
2. Брикер Б. Наказание в романе М. Булгакова "Мастер и Маргарита". Типология мотива // Rus. lit. – Amsterdam, 1994. – Vol. 35. N 1. – P. 1–38.
3. Булгаков М. Великий канцлер. Черновые редакции романа "Мастер и Маргарита". – М., 1992. – 544 с.
4. Булгаков М. Избранное. – М., 1988. – 480 с.
5. Булгаков М. Под пятой. Мой дневник. – М., 1990. – 48 с.
6. Булгаков М. Ранняя проза. – М., 1990. – 479 с.
7. Возвращенные имена русской литературы. Аспекты поэтики, эстетики, философии. – Самара, 1994. – 197 с.
8. Гагарина Л. Воланд снова в Москве. На прилавках продолжение "Мастера и Маргариты" // Exlibris Н. Г. – М., 2001. – 28 июня – 4 июля. – С. 4.
9. Звезданов Н. В свете на "Майстора и Маргарита". – С., 1993. – 211 с.
10. Иванов Вяч. Вс. Чёрт у Набокова и Булгакова // Звезда. – СПб., 1996. – N. 4. – С. 146–149.
11. Набоков В. Сказка // Набоков В. Истребление тиранов. – М., 1991. С. 216–224.
12. Николенко О. Н. От утопии к антиутопии: О творчестве А. Платонова и М. Булгакова. – Полтава, 1994. – 210 с.
13. Померанц Г. Проблема Воланда // Померанц Г. Выход из транса. – М., 1995. – С. 146–202.
14. Сухих И. Евангелие от Михаила (1928–1940). ("Мастер и Маргарита" М. Булгакова) // Звезда. – СПб., 2000. – N. 6. – С. 213–225.
15. Уфимцев Ю. Публикация второй свежести // Русская мысль. – Париж, 1993. – 19 февр. – С. 13.
16. Шнеерсон М. "Лучший слой в нашей стране". Заметки о Булгакове // Новый журн. = New rev. – Нью-Йорк, 1993. – Кн. 192–193. – С. 274–298.
17. Янгиров Р. Михаил Булгаков глазами русской эмиграции // Грани=Grani. – Fr. am Main, 1995. – Г. 50, Т. 176. – С. 79–109.
Рецепция творчества М. А. Булгакова в англоязычной критике
Ванглоязычных странах знакомство широкого читателя с творчеством М. А. Булгакова началось в 1967 г., когда в США и Великобритании вышли два перевода "Мастера и Маргариты": в США – выполненный Миррой Гинзбург, а в Великобритании – Майклом Гленни (1929–1990) и перевод "Театрального романа" (последнему переводчик М. Гленни дал название "Черный снег"). Поскольку М. Гинзбург перевела сокращенный вариант "Мастера и Маргариты" из журнала "Москва", а М. Гленни, – текст, полученный лондонским издательством в результате переговоров с советской стороной, американских издателей обвинили в том, что они опубликовали роман самовольно, воспользовавшись отсутствием конвенции с СССР об авторском праве. М. Гинзбург, указала на ряд ошибок и неточностей в переводе М. Гленни. И, правда, насчитано таковых было впоследствии около трехсот – при сравнении перевода М. Гленни с советским изданием "Мастера и Маргариты" 1973 г., которое считается каноническим (хотя в действительности канонического текста романа – из-за разночтений в рукописях – не существует). В англоязычной прессе раздавались призывы к осуществлению нового перевода "Мастера и Маргариты". Дональда Фини, первым поставившего этот вопрос, поддержал, в частности, Энтони Баррет (Новая Зеландия). Так что Воланд был прав, предупреждая Мастера, что его роман "принесет еще сюрпризы".
В 1968 г. в Великобритании вышла в двух переводах (опять-таки – М. Гинзбург и М. Гленни) повесть "Собачье сердце". В 1970 г.
М. Гинзбург перевела "Жизнь господина де Мольера". В 1971 г. с послесловием Виктора Некрасова вышла по-английски "Белая гвардия" (в переводе М. Гленни). Англоязычный сборник "Дьяволиада и другие рассказы" содержит тринадцать переведенных Карлом Проффером (США) повестей и новелл. Ранние пьесы Михаила Булгакова перевели Карл и Эллендеа Проффер. Это издание включает "Дни Турбиных", "Зойкину квартиру", "Бег", "Багровый остров" и "Кабалу святош". В 1975 г. были опубликованы "Записки юного врача" в переводе М. Гленни.
Как видим, англоязычный читатель получил довольно полное представление о прозе и драматургии Булгакова. Но репутацию "современной классики", как уже было сказано выше, приобрел пока только роман "Мастер и Маргарита", принадлежащий к тем творениям русской литературы, которые вместе с "Раковым корпусом" А. Солженицына и "Доктором Живаго" Б. Пастернака в равной степени привлекают внимание и профессиональных критиков, и читателей, ибо изучаются не только филологамирусистами во всем мире.
Еще в 1967 г. М. Гленни предсказывал, что роман "Мастер и Маргарита" станет "славой русской литературы" (22, с. 13). Если бы М. Булгаков был известен только своими ранними произведениями, заметил позднее Макс Хейворд (Великобритания), его считали бы одаренным сатириком, но не более того. Роман "Мастер и Маргарита" сделал Булгакова великим русским писателем (25).
Поэтому неудивительно, что публикации, посвященные "Мастеру и Маргарите", составляют более 80 % от общего числа англоязычных работ о М. А. Булгакове. Характерный пример. За 30 лет существования "Слэвик энд Ист-Юропеан джорнел" (1957–1987) в нем было напечатано шесть материалов, посвященных творчеству М. А. Булгакова: пять о "Мастере и Маргарите" и один – о "Собачьем сердце" (37, с. 115). Общее же число англоязычных работ о "Мастере и Маргарите" давно перевалило за сотню (13; 25; 30;
31; 34; 35; 36; 43; 44; 55, 57 и др.). Их география – Великобритания, Индия, Канада, Новая Зеландия, США.
В англоязычном булгаковедении можно выделить два подхода к толкованию романа "Мастер и Маргарита" – социально-политический и философско-эстетический.
Социально-политическая трактовка сводится к убеждению, что этот роман представляет собою аллегорическое сатирическое повествование о десятилетии сталинского режима (1928–1938) или вообще об истории России. Характерный пример первого варианта социально-политической трактовки романа – интерпретация Д. Дж. Б. Пайпера (Великобритания) (39). Д. Дж. Б. Пайпер ассоциирует, например, убийство Иуды из Кириафа с убийством С. М. Кирова, хотя М. Чудакова в своем исследовании творческой истории "Мастера и Маргариты" показала, что эпизод этот был написан до 1 декабря 1934 г. Д. Дж. Б. Пайпер далее конструирует триаду, включая в нее и жену писателя, Е. С. Булгакову: "Мастер – Маргарита – Воланд", полагает он, читается как "Булгаков – Елена Сергеевна – Сталин" (39, с. 136). Свита Воланда ассоциируется критиком с приспешниками Сталина – Молотовым, Ворошиловым и Кагановичем (39, с. 144–146). Судьба Семплеярова и Бенгальского, по его мнению, повторяет судьбу Зиновьева и Енукидзе (39, с. 150), а появление Степы Лиходеева в Ялте есть не что иное, как ссылка Троцкого в Алма-Ату (там же).
Ричард У. Ф. Поуп (Канада) считает попытку отождествлять героев романа с реальными людьми, предпринятую Д. Дж. Б. Пайпером, "иногда убедительной, но часто фривольной" (40, с. 19), хотя сам не сомневается в том, что тайная полиция Афрания адекватна секретной службе Сталина конца 20-х – начала 30-х годов.
Для Элен Н. Малоу (США) роман "Мастер и Маргарита" – широкомасштабная аллегория: Маргарита являет собою образ царской России; Мастер есть воплощение традиций русской интеллигенции; Фрида символизирует предреволюционный русский пролетариат; Пилат репрезентует идею диктатуры пролетариата; Иешуа отождествляется и с пролетариатом, и с "человеком" вообще; Левий Матвей, до встречи с Иешуа, есть дореволюционная русская социоэкономическая система капитализма, а после своего обращения становится олицетворением истории СССР (31). Строго говоря, все это не что иное, как бессмыслица, нелепость.
Философско-эстетический анализ романа "Мастер и Маргарита" содержат работы Э. К. Райта, Т. Р. Н. Эдвардса, Э. Эриксона-мл., Эллендеи Проффер, Надин Натов, Джули Кертис, Д. М. Бизи, Э. Барретта и др. (56; 57; 58; 15; 16; 42; 44; 35; 36; 13; 4; 8; 9).
С точки зрения Э. Колин Райта (Канада), выпустившего в 1978 г. первую подробную биографию М. А. Булгакова на английском языке, идея романа – в изображении конфликта между духовным миром индивида и действительностью (57). Человек стремится освободиться от тирании знания добра, и этот процесс ведет к гностицизму и к поклонению силе зла, а "отсюда один шаг до манихейской ереси с ее дуалистическим взглядом на добро и зло" (56, с. 1165).
Т. Р. Н. Эдвардс (Великобритания) находит идею романа в утверждении трансцендентной духовности человека (15). Эдвард Эриксон-мл. (США) склонен полагать, что, несмотря на неортодоксальный апокрифический образ Христа-Иешуа, Булгаков пребывает в рамках христианской традиции, ибо роман о Пилате и Иешуа принадлежит перу Мастера, писателя же Михаила Булгакова никоим образом не стоит отождествлять с Мастером (как нельзя, например, Джонатана Свифта отождествлять с Гулливером) (16).