НАСЛЕДИЕ "КУВШИННОГО РЫЛА"
Скажите, где проживает ваша семья?
Простите, но моя семья нигде не проживает. А живет она на проспекте Кирова.
Почему рассердился второй из двух собеседников?
Его привело в негодование проникновение в литературную русскую речь наших дней все большего числа так называемых канцеляризмов - словечек и оборотов, придуманных в присутственных местах и департаментах еще во времена гоголевских Акакиев Акакиевичей и кувшинных рыл - тогдашних приказных и всяческих заседателей. Как ни странно, многие из них не только дожили до настоящего времени, но все шире расплываются по нашей речи, подобно масляному пятну на бумаге.
Вот случайно попавшая мне под руку газета:
Сказано:
Девять лет назад, когда Цимлянская фабрика начинала осваивать выпуск ковров, их было изготовлено за год 32 000 метров. Ныне производство ковров превысит 800 000 метров.
Почему бы не сказать?
Девять лет назад, когда Цимлянская фабрика только начала ткать ковры, их за год выткали 32 000 метров. Теперь их выпустят больше 800 000 метров.
В первом столбце сообщение написано газетно-бюрократическим языком, в котором считается, что сказать "ткать ковры" как-то простовато. То ли дело: "освоить выпуск ковров"! Точно так же как-то неудобно употребить простецкое "теперь". То ли дело: "ныне"! И в молитвах читалось: "Ныне отпущаеши, владыко!" Вот это - в самый раз!
Чем же объяснить, что такой казенный жаргон, каким выражались некогда писари, заводя в Миргородском поветовом суде дело о назывании Иваном Довгочхуном Ивана Перерепенка гусаком, существует и в наши дни?
Ну, его "дожитие" в канцеляриях объясняется тем, что "административные органы" искони веков стремились внедрять в свои документы как можно больше стереотипных, неизменных сочетаний слов, работавших как строго обусловленные формулы. Так было удобнее вести ведомственную переписку, в которой очень важно не допустить произвольного толкования сказанного. Существенно было еще и соблюдение норм чинопочитания: с "казенным домом" полагалось говорить особо утвержденным языком, с частным лицом - совершенно по-иному. "На усмотрение Вашего Превосходительства…", "Прошу зависящих (в смысле "зависящих от вас") распоряжений…", "Ходатайствую о…" (вместо "прошу"), "Приказывается вам, М[илостивый] Г[осударь]!"…
В тех бумагах, которые с таким вкусом переписывал идеальным почерком Акакий Башмачкин, подобные словосочетания имели если не смысл, то видимость смысла, подобно сложно разработанной системе придворных поклонов и книксенов. Но из канцелярского языка его формулы имели давнюю тенденцию проникать в язык общий.
А. И. Герцен, приводя смешные выдержки из газеты "Северная пчела" (50-е годы XIX века): "Его высочество принц… и принцесса пожаловали Иенскому Университету бюсты Фихте, Шеллинга и Гегеля", издевается над этим напыщенным "пожаловали" и вспоминает старика лакея своего отца:
"Покойник учил мальчишек "пчелиному" языку и, таская иногда за волосы, приговаривал: "А ты, мужик, знай: я тебе даю, а барин изволит тебя жаловать; ты - ешь, а барин изволит кушать; ты спишь, щенок, а барин изволит почивать"".
Вот так давно канцелярские подхалимские тонкости обращения не только уже выработались, но и переползали из языка "присутствий" в общий русский язык, нарушая свободу и чистоту обиходной русской речи.
Кстати, и сегодня многие ошибаются в употреблении глаголов "есть" и "кушать". Не следует говорить "кушаю, кушаем" про самого себя; здесь обязательно простое "есть", не содержащее в себе решительно никакого оттенка грубости, как чудится некоторым. Можно, но отнюдь не желательно употреблять глагол "кушать" в других лицах, и там вполне прилично обойтись нейтральным: "вы едите? а ты ешь раков?" - и т. д. А всего лучше просто исключить это жантильное, лакейское словечко из своего языка. А то получится, как у Ипполита Ипполитыча А. П. Чехова: "Волга впадает в Каспийское море, лошади кушают овес и сено…"
В наши дни довольно многие "осторожно-бюрократические" выражения и обороты внедряются в речь из ложной боязни "выразиться" по-уличному, "сказать грубовато". Проявляя такую языковую "трусость", люди попадают в печальный просак.
Существует разновидность канцелярского жаргона, когда при наличии чисто русских слов употребляют вместо них варваризмы, слова иностранные. Очень часто неуместно употреблять слово "пакт", когда можно сказать "соглашение"; незачем каждое совещание называть обязательно симпозиумом или конференцией.
Еще хуже бывает, когда употребляют нерусские слова, плохо разумея их точное значение: "Пока я ходила, очередь сильно пролонгировалась…" Услышишь такое и вспомнишь сердитое замечание Льва Толстого:
"Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розгой".
Сказано сурово, но не только по отношению к писателям - каждому из нас надо помнить, что следует пускать в ход только самые простые, без всяких вычур, без брезгливой осторожности, но и без стремления "выкаблучить словечко позаковыристей", русские слова.
Не так:
"Кульминацией увлекательного праздника стало театрализованное представление…"
"Зрители стали свидетелями торжественного свадебного ритуала…"
А так:
"Самым главным в веселом празднике оказался спектакль на открытом воздухе…"
"Народ увидел, как торжественно "игрались" в древней Латвии свадьбы…"
Подумайте сами: делятся ли праздники на "увлекательные" и "неувлекательные"? Бывают ли "не театрализованные представления"? Приятно ли звучит тут многим непонятное слово "кульминация" (по-латыни оно означает просто "подъем"). Наконец, разве зрителей кто-либо "допрашивал" о свадьбе, что их понадобилось именовать "свидетелями"? Тем более что каждый "зритель" уже сам по себе "свидетель"…
Оговорюсь: не следует вовсе запрещать канцелярские термины и обороты. В учрежденческих бумажках они, может быть, и не мешают, а помогают пониманию их содержания… Да и в обиходной речи почему не применить иной раз в насмешку или в шутку тот или другой канцеляризм: "А засим разрешите облобызать вашу ручку…" Прозвали же когда-то черносотенную газету "Новое время" чисто канцелярским (оно стало уже и лакейским) выражением: "Чего изволите?" - да ведь как оно к ней прилипло!
Но в целом канцеляризация обиходной и литературной речи является одной из самых неприятных ее болезней. Культуре речи она прямо противоположна. Она - заразительна: я не поручусь, что и в этой моей книжке не попались отдельные канцеляризмы, Давайте следить за собой, чтобы их избегать.
ШТАМПЫ, ШТАМПЫ, ШТАМПЫ
Штампами мы зовем разные приборы, неизменные по форме и дающие множество одинаковых отпечатков.
У языко- и литературоведов "штамп" - оборот речи или словечко, бывшее когда-то новеньким и блестящим, как только что выпущенная монета, а затем повторенное сто тысяч раз и ставшее захватанным, "как стертый пятак". Слово "мороз" - отличное русское слово. Выражение "мороз крепчает", казалось бы, нельзя ни в чем упрекнуть. Но вот у А. Чехова провинциальная дамочка от нечего делать пишет скучнейшие романы; чаще всего они начинаются так: "Мороз крепчал".
Читатели Чехова встречали столько произведений, начинавшихся с "мороз крепчал", что им из этих двух слов сразу же делалась ясной бездарность губернской "интеллектуалки": она и думала и писала штампами.
Прошло сто лет, но и сегодня мы грешим по этой части. Кто-то, чуть ли не А. Н. Толстой, уронил где-то выражение: "ее широко распахнувшиеся глаза", и оно показалось читателям выразительным. А теперь в моей картотеке 33 карточки с "распахнутыми глазами"; видеть это сочетание слов стало так же неприятно, как грызть таблетку сахарина.
Кто-то когда-то первый написал вместо "цветИстый" (ярко окрашенный, радужно-пестрый) похожее словцо: "цветАстый". Раньше оно имело отличное от первого значение - затканный или запечатанный крупными яркими цветами, как старинная цыганская шаль.
Слово подхватили, но употреблять его стали уже взамен "цветистый". Оно стало штампом, да еще с неточным значением. Вот сравните:
"Сварочное пламя - это… цветастая… капризная стихия…"
Что, на пламени нарисованы цветы?
"Не позорить его… старым костюмом и цветастыми носками".
"Цветастые картинки висели на всех стенах…"
Сомнительно, чтобы на всех были написаны только цветы!
"Конвент уже кажется сном - цветастым, беспорядочным…"
"Цветастые бабочки, аборигены земли…"
Я храню еще 76 карточек с примерами на это злополучное слово. Лишь на одной значится:
"Она накинула на себя старинный цветастый платок".
Тут - все на месте. А вот - "цветастый сон о конвенте"… Штамп! Осторожно: штамп! Берегитесь штампа!
То же скажу о глаголе "смотрится" в значении "производит приятное впечатление, хорошо выглядит". Вот вам несколько цитат:
"Точечные дома в зелени смотрятся веселей".
"Ворсистая ткань на гладкой… смотрится очень современно".
"Воронцовский дворец лучше всего смотрится с палубы прогулочного катера".
"Молодой человек в джинсах смотрится, конечно, интереснее…"
""Ну, и как она?" - "Ничего… В общем - смотрится!..""
Вот если вы прямо поставите мне вопрос: что такое культура речи? - я вам отвечу: "Эти пять предложений - весьма типичное языковое бескультурье"..
В дореволюционное время существовал тип людей, которых А. Блок зло назвал "испытанными остряками". Они "не лезли за словом в карман". Вместо "красиво" они восклицали: "Достойно кисти Айвазовского!" Желая передать неопределенное ощущение сходства, говорили загадочно: "Да так… Вроде Володи!" Своих жен именовали в лучшем случае супругами, а то и "моя прекрасная половина".
Нет, теперь уже никто не скажет: "вроде Володи". Никто не напишет всерьез: "мороз крепчал". Но я знаю множество людей, у которых поминутно срываются, устно и письменно, современные штампы. Есть литераторы, не стыдящиеся в десятитысячный раз писать: "Погромыхивая на стыках, поезд подходил к станции". Есть просто граждане и гражданки, для которых, скажем, слово "эрудированный" означает все похвальное: "Такой, знаете, эрудированный: так одевается - зарубежное производство!"
Находятся люди, которые даже печатно защищают штампы: они-де "экономят" силы и время журналистов, да и читатель, привыкнув к ним, легче и лучше воспринимает написанное.
Это - казуистика. Есть, бесспорно, жизненные ситуации, где без штампа обойтись трудно. "Дорогая Верочка!", "Многоуважаемый Петр Николаевич!" в начале писем, или: "Целуем, желаем всего лучшего…" - в их конце повторяются в миллионах и сотнях миллионов поздравительных писем. Но и тут человек с чувством слога и стиля постарается как-нибудь "соригинальничать": "Я хочу поздравить вас, Верочка, свет очей моих!", или: "Ну, старый добряк, Петр Николаич, как живешь?" Чуть-чуть нарушен штамп, и уже чуть-чуть легче дышится…
УПАКОВОЧНЫЙ МАТЕРИАЛ
Этот заголовок изобрел не я. Так определял разные пустые слова, которыми многие из нас не то что любят, а не могут не уснащать свою речь, многократно и благодарно помянутый мною Л. В. Щерба.
Вслушайтесь в речь окружающих, и вы удивитесь - какая в ней уйма совершенно ничего не означающих полуслов, полумеждометий, так сказать, "словоидов", вроде бы призванных украсить речь, но чаще ее лишь уродующих. Конечно, бывают такие "словоиды" почти художественного характера. Вспомним дядюшку Ростовых из "Войны и мира" с его затейливым: "Чистое дело, марш!", выступавшим чуть ли не в половине его предложений. Не забудем и старика слугу из произведений другого Толстого, Алексея Константиновича: этот в затруднительных случаях, чтобы протолкнуть следующую фразу, повторял еще более причудливую формулу: "Тетка твоя подкурятина!"
Л. В. Щерба не зря звал такие словечки упаковочным материалом, - люди как бы суют их между значимыми словами, чтобы не дать им разбиться друг о друга, как суют паклю между свежими яйцами. Тот, кому такая "пакля" нужна, не умеет строить на ходу плотно и ладно свинченное предложение, а пытается загрузить в него слова "россыпью", "как попало". Без пакли не обойтись: а до "тетки-подкурятины" ему далеко!
Э, мня-мня-мня… так сказать… Да вот телевизор-то мой, так сказать, лучше вашего… Э-э-э, мня-мня, как его этого, ну как же не лучше, так сказать: само дело показывает…
Надо заметить, сами эти "упаковочные" словечки тоже подвержены моде. В последние лет десять-двенадцать распространилось и так и живет, вытеснив старинные надоевшие "так сказать", "грит", "как его, того-этого" и другие пустышки, весьма, по-видимому, удобное для людей без культуры речи присловье "это самое…"
В 50-х годах его никто и слыхом не слыхал. А в 70-х годах вы могли, стоя у телефонной будки в ожидании очереди, слышать такие полумонологи:
Валерка… это самое… Ты - как: это самое? Да брось: вот мы тут… это самое! Да я, Мишка, Тоська. А, брось… это самое… давай вместе! А? Ну, вот - это самое!.. Давай, быстренько…
Этот говорит, тот, очевидно, понимает и, вероятно, отвечает таким же "этим самым"… Все как будто отлично. Но при такой манере изъясняться человеческая речь постепенно превращается во что-то "простое как мычание".
Отучать вашего питомца от таких "вставок", а значит, отучаться от них и самому - ваша первейшая обязанность.
Говорят, это неискоренимо! Отучить от "грит", от "вот…", от "значит" - невозможно!
Очень даже возможно: утверждаю это по собственному опыту.
В одиннадцатилетнем возрасте я через два слова на третье вставлял в разговор словцо "стал-быть". Вставлял и, как со всеми случается, не подозревал этого. Но однажды новый учитель географии (любимого моего предмета), человек больной и желчный, ставя очередную пятерку, с досадой сказал мне:
- Слушайте, вы… Успенский… Вы же отлично знаете предмет… И вообще - способный малый. Так что же вы талдычите это свое "стал-быть", "стал-быть". Слушать же тошно: "Ниагара, стал-быть, величайший водопад… Она расположена, стал-быть, на границе Канады и Штатов…" Отучитесь вы от этой дряни!..
До него мне никто не говорил об этом пороке речи. Меня точно громом поразило. С месяц мне пришлось довольно трудно, но я стал решительно бороться со своим "сталобыканьем", и в довольно короткий срок совершенно избавился от него. Удивительно, что я не приобрел взамен него никакой другой похожей привычки. Значит, победить такой вид косноязычия возможно. Не очень легко, но - возможно.
Я, естественно, не собирался в маленькой работе этой охватить и продемонстрировать все типичные недостатки нашей речи: имя им - легион! Я привел лишь краткий перечень постоянно встречающихся шероховатостей. Прислушайтесь к тому, как говорят другие; последите за собой сами, и вы обнаружите многие из них.
Вот, скажем, неточное употребление предлогов, в частности предлога "за".
Предлог "за" может принимать участие во многих словосочетаниях и соединять, как застежкой, разнообразные слова. Но строго определенные!
Можно сказать "бороться за что-либо" и "борьба за, скажем, победу". Но нельзя, не следует говорить "соревнование за": соревноваться можно с кем и в чем. Уж тем более нельзя сказать "конференция за мир" или "за охрану природы". Слово "конференция" сочетается с предлогом "по", а если он не подходит, надо искать ему описательную замену: "конференция по охране природы", "конференция, посвященная охране природы", "конференция по вопросам защиты мира", можно изобрести немало других сочетаний.
А ведь даже весьма образованные люди делают тут тяжкие ошибки:
"В полной уверенности за готовность войск… я перелетел на (другой) фронт" - написано в мемуарах одного крупнейшего военачальника. "Испытывать уверенность" можно только в чем-либо, но никак не за что-нибудь.
Культура речи, между прочим, как раз и состоит в значительной мере в борьбе против общераспространенных погрешностей. Совершенно ясно, никто не скажет по ошибке: "в уверенности под готовностью войск" или "над готовностью войск", - так с этим и бороться нечего. А вот против "незаконного ЗА" следует вести упорную борьбу, если даже у мастеров слова вы будете встречаться с ним. Оно - нетерпимо!