Большинство западноевропейских исследований посвящено, в первую очередь, испанской "novela picaresca", составляющей основу европейского плутовского романа. Среди многочисленных обзорных работ здесь могут быть названы следующие: F. W. Chandler "Romances of Roguery" (1899), F. De Haan "An Outline of the History of the ‘novela picaresca" in Spain" (1903), H. Petriconi "Zur Chronologie und Verbreitung des spanischen Schelmenromans" (1928/1930), введение к французскому сборнику "Le roman picaresque" (1931), M. Herrero Garcia "Nueva interpretacion de la novela picaresca" (1937), большой испанский сборник "La novela picaresca espanola" с комментарием издателя Анхеля Вальбуэна Прата (содержит полные тексты всех основных испанских плутовских романов – свыше 20 – и служил основой для настоящей работы), A. Gonzalez Palencia "Del ‘Lazarillo" a Quevedo" (1946) и A. del Monte "Itinerario del romanzo picaresco spagnolo" (1957).
Наиболее объёмное (хотя и не полное) описание распространения испанской novela picaresca в других странах и возникновения в них собственных произведений национальной литературы предложено в работе Ф. Чандлера "The Literature of Roguery" (1907). В двухтомном издании представлен анализ английской пикарескной литературы (не только романов), а во вступительной главе обсуждаются также более ранние произведения испанских, французских, немецких и голландских авторов.
Помимо вопроса о распространении плутовского романа достаточно часто и с различных точек зрения поднимается вопрос о его источниках и функциях. В 1954 году П. Радин, К. Кереньи и С. Юнг издали индейский плутовской миф с собственным комментарием. В их анализе рассматривались типично индейские черты произведения, а также мифологическая и архетипическая функция плута, в данном случае – "божественного плута" Гермеса. В 1958 году Л. Шрадер указал на связь между образом Гермеса и Панурга в своей диссертации "Панург и Гермес. К происхождению образа, созданного Рабле". В 1959 году Г. Р. Яутс в своих "Исследованиях по средневековому животному эпосу" уделил внимание другой традиции – лиса-плута. Указание на сходства между Ренаром и Панургом присутствовало и в более ранней работе, где, кроме того, была сделана попытка продолжения этой линии персонажей (Ренар – Панург – Сганарель – Жиль Блас – Фигаро и т. д.) в качестве "Истории развития французского плута". Поскольку перечисленные образы считаются предшественниками тех, которые представлены в романах, получивших популярность в России, в следующих разделах они будут рассмотрены подробнее.
Как будет показано ниже, европейский плутовской роман стал известен в Российской империи в первую очередь благодаря Лесажу и его "Жиль Бласу". Издавались также основные произведения испанской novela picaresca, но это всегда были переводы текстов в обработке Лесажа или переводы французских вариантов, но не испанских оригиналов. Все английские пикарескные романы, которые переводились на русский язык в XVIII и начале XIX века, были написаны после Лесажа и, как правило, под влиянием его творчества. Голландский, а также немецкий плутовской роман в этот период были неизвестны в России.
Поскольку данная работа не рассматривает различные проявления образа плута в устной и письменной литературе, а анализирует только плутовской роман, а именно, историю становления этого жанра в России, далее будут обсуждены лишь те тексты западноевропейских писателей, которые оказались важны для развития российской традиции – ими являются главные представители испанской novela picaresca, творчество Лесажа как возобновление этой литературной формы, а также произведения позднего периода английской "роджерской литературы".
II
В исследованиях, посвящённых novela picaresca, важную роль играет вопрос о "предшественниках". Образ плута в литературе известен достаточно давно – он встречается как в греческих мифах, так и в средневековом животном эпосе. Из античности до нас дошел и роман с ярко выраженными "пикарескными" чертами: это "Сатирикон" Петрония (сохранился частично) и, прежде всего, "ослиный роман" в различных версиях. Как и в плутовском романе, в "ослином" рассказ ведется от первого лица, однако в нем отсутствует контраст между аморальными действиями и морализирующим повествованием главного героя, свойственный плутовскому роману XVI и XVI века. По этой причине или по причине волшебного характера персонажей, оказывающего влияние на всю структуру произведения, исследователи не склонны рассматривать "ослиный роман" как настоящий плутовской роман – и в лучшем случае видят в нем лишь "предшественника" этого жанра (испанский перевод "Золотого осла" Апулея был издан в 1512 г.; наиболее раннее сохранившееся издание "Ласарильо" – вероятно, самое первое – датируется 1554 г.).
Другую линию представляют сатирические "Диалоги гетер", женоненавистническая литература Средневековья и испанская сатира XV и начала XVI вв. При таком подходе прообразами испанского плутовского романа называют "Селестину", пикареску Франсиско Деликадо "Портрет андалузки" (1528) и роман Хайме Руа "Книга женщины" (1531).
В эпоху Средневековья и Возрождения образ плута встречается также в плутовской и шутовской сатире. Примерами этого рода могут служить – достаточно назвать лишь нескольких персонажей, известных славянским читателям – Маркольф, хитроумный собеседник царя Соломона, и его непосредственный преемник Бертольдо (в романах об этих героях традиция Эзопа соединяется с традицией историй о придворном шуте; обыгрывается чрезвычайный ум и находчивость "маленького человека" на фоне придворных и знати), а также – и в первую очередь – придворный шут Тиль Уленшпигель, который, по всей видимости, был известен автору "Ласарильо".
С уверенностью, однако, можно утверждать, что по содержанию "Ласарильо" во многом сходен со средневековыми шванками, фаблио и фацециями. Подобные параллели могут быть проведены практически для всех главных эпизодов произведения. Тем не менее, при всей близости содержания, от шванков "Ласарильо" отличает форма повествования от первого лица. На связь этой формы, а также её задач, с агиографической литературой и "Исповедью" Августина указывает Г. Р. Яусс в своей статье "К проблеме происхождения и значения формы повествования от первого лица в "Ласарильо с Тормеса"". Большинство исследователей склонны считать, что именно объединение образа "пикаро" и его похождений с формой повествования от первого лица составляет основу плутовского романа – и по этой причине связывают рождение жанра с публикацией "Ласарильо". Во всяком случае, для изучения русского плутовского романа логично отталкиваться от "Ласарильо"; более подробную информацию о романах– "прообразах" (не переведённых на русский язык) можно найти в вышеупомянутых работах – в особенности, в статьях Петрикони, Вальбуэна Прата, Батальона и Яусса.
Три первых издания "Ласарильо с Тормеса" датируются 1554 г. Небольшая книжка, чей автор пожелал остаться анонимным и до сих пор не был однозначно установлен, представляет собой историю испанского плута, рассказанную им самим. Ласарильо рано покидает свою бедную семью и по очереди служит у семи господ: у слепца, который оказывается жестоким и беспощадным человеком, у скупого священника, у обнищавшего аристократа – настолько бедного, что Ласарильо приходится его кормить, выпрашивая подаяния на улицах городка, затем – у монаха, у продавца индульгенций, у капеллана и у жандарма. Уже став подростком, Ласарильо занимает должность глашатая при дворе короля, к чему он всегда стремился, и женится на возлюбленной своего покровителя. Повесть заканчивается словами: "О моих следующих похождениях я оповещу Вашу Светлость позже".
Своеобразие и оригинальность "Ласарильо" становятся особенно очевидными, если сравнить его с двумя другими литературными формами, которые были популярны в Испании непосредственно до и в момент его появления (и играли там важную роль во время распространения плутовского романа в России) – рыцарский роман традиции "Амадиса", а также шванки и легенды о бродягах и плутах, прежде всего, "Тиль Уленшпигель". Хотя "Ласарильо" и другие произведения novela picaresca – в отличие от, например, "Дон Кихота" – не представляют собой явной пародии на рыцарские романы, образ плута как по замыслу, так и по наполнению резко контрастирует с образом рыцаря. Центральной фигурой теперь является не герой, а антигерой, пикаро. Рыцарские приключения заменены чередой проделок. Если рыцарский роман начинается in medias res и истории отдельных персонажей рассказываются в ходе повествования, то плутовской роман начинается с самого рождения главного героя, а эпизоды его жизни расположены в хронологическом порядке. Функция этих эпизодов – не доказательство рыцарской доблести и героического самопожертвования, а описание проделок плута в жестоком и равнодушном мире. И это уже не сказочный мир, населенный добрыми и злыми сказочными существами; это – сатирическое отражение современной действительности.
Все перечисленные признаки отличают "Ласарильо" от рыцарского романа, но в то же время объединяют его с "Тилем Уленшпигелем". Параллели настолько ярко выражены, что Батальон в своём анализе предлагает считать "Ласарильо" не novela picaresca, а циклом шванков. Ласарильо не называется в книге "пикаро" (подобное обозначение впервые появится в "Гусмане"), он не является настоящим, циничным бродягой-пикаро и больше похож на забавных героев шванков.