Немного о красоте
Кто сказал, что красота спасет мир? Достоевский? Или кто-то из его героев? Открываем начало пятой главы третьей части романа "Идиот":
"Правда, князь, что вы раз говорили, что мир спасет "красота"? Господа, – закричал он громко всем, – князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен. Господа, князь влюблен; давеча, только что он вошел, я в этом убедился. Не краснейте, князь, мне вас жалко станет…"
Монолог этот принадлежит Ипполиту Терентьеву, семнадцатилетнему юноше, смертельно больному туберкулезом, который пробует застрелиться и вообще выделяется своей экстравагантностью даже среди неординарных героев "Идиота". Ничего подобного мы от князя не слышали, и вообще никакой связи между этими словами Ипполита и предшествующим содержанием романа не прослеживается, за исключением разве что назойливых напоминаний об уникальных женских достоинствах Настасьи Филипповны, из-за которых князь впоследствии лишился рассудка, а она сама – жизни.
Однако к "тезису о красоте" автор возвращается еще раз – всего однажды. Происходит это в шестой главе четвертой части романа, когда несчастный князь уже приближается к своему закономерному финалу. Напоминает нам про него Аглая Епанчина, девушка, любящая князя и вызывающая симпатию и доверие у читателя:
"Слушайте, раз навсегда, – не вытерпела, наконец, Аглая, – если вы заговорите о чем-нибудь вроде смертной казни, или об экономическом состоянии России, или о том, что "мир спасет красота", то… я, конечно, порадуюсь и посмеюсь очень, но… предупреждаю вас заранее: не кажитесь мне потом на глаза! Слышите: я серьезно говорю! На этот раз я уж серьезно говорю!
Она действительно серьезно проговорила свою угрозу, так что даже что-то необычайное послышалось в ее словах и проглянуло в ее взгляде, чего прежде никогда не замечал князь и что, уж конечно, не походило на шутку".
Давайте и мы прислушаемся к этому серьезному голосу и прекратим вешать на Достоевского нелепость, "брошенную" одним эксцентричным персонажем в адрес другого. Мир спасает не красота; мир спасает Христос, Бог распятый и воскресший, причем при нашем активном участии: "Мы соработники (споспешники) у Бога" (1 Кор. 3:9). А вот с этим эстеты и интеллектуалы эпохи Серебряного века ну никак не могли согласиться: потому и уцепились они за красоту, вдруг да и вывезет… Им подошли бы и сапоги всмятку, лишь бы от них самих ничего не требовалось.
Но не спешите оттеснять нашего классика в тень, когда заходит речь о красоте. Его перу принадлежит суждение гораздо более глубокое, серьезное и зрелое, чем случайная фраза нервного Ипполита. Оно, конечно, хорошо известно, но во всевозможных эстетских сочинениях цитируется гораздо реже, а если и цитируется, то уклончиво, урывками, стыдливо, как будто пытаются не раскрыть, а спрятать его содержание. Митя Карамазов в предисловии к своей исповеди брату Алеше ("Братья Карамазовы", часть первая, книга третья, глава третья):
"…Насекомым – сладострастье!
Я, брат, это самое насекомое и есть, и это обо мне специально и сказано. И мы все, Карамазовы, такие же, и в тебе, ангеле, это насекомое живет и в крови твоей бури родит. Это – бури, потому что сладострастье буря, больше бури! Красота – это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя, потому что Бог задал одни загадки…
Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы.
Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. Черт знает что такое даже, вот что! Что уму представляется позором, то сердцу сплошь красотой. В содоме ли красота? Верь, что в содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, – знал ты эту тайну иль нет? Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей".
– Отец Паисий Святогорец советует держаться от красоты подальше. Вот какой разговор с кем-то из молодоженов он вспоминает: – Красивую ли жену взял?
– Красивую…
– Э, не будешь иметь награды от Бога. Христиане должны жениться на некрасивых женах, чтобы утешались и они.
Есть хорошая пословица: не родись красивой, а родись счастливой.
Могли бы вы это прокомментировать?
– Красивыми и в самом деле рождаются, по крайней мере некоторые; но счастливыми только становятся… Или не становятся. Так что пословица бьет мимо цели.
Мимо цели ударил здесь и отец Паисий. Ведь цель наша – не награда от Бога за некие "подвиги", не торговля с Ним, а любовь к Богу и к ближнему. Молодожены друг для друга – скорее чем жених и невеста! – обязательно самые красивые. Если же это не так, значит, молодоженам не хватает любви, им срочно нужна духовная помощь.
В былые времена "роман начинался с момента венчания". В нормальном браке жена для мужа должна быть самой красивой, самой лучшей и абсолютно не сравнимой ни с одной женщиной во всем мире, независимо оттого, много ли в ней объективного сходства с классическими мраморными статуями, рафаэлевскими полотнами или телевизионными идолами. То же самое, с очевидной поправкой, и муж для жены. А иначе будет ли в таком браке утешение?
– Между красотой и счастьем нет соперничества?
– Бывает, что и нет, бывает, что и есть. Они как бы в разных весовых категориях или в разных плоскостях. Чувство прекрасного, которое сопровождает супружескую любовь, необходимо для счастья и драгоценно для всех – и для самих супругов, и для их близких, членов семьи, и для окружающих. А чувство мужчины, вырастающее из обожествления женской красоты, которое столь многократно и многообразно воспроизведено Достоевским и другими авторами, которое раскрепощает в душе содом под эстетским камуфляжем, убийственно и самоубийственно.
Красота, как и свобода, – сложнейшая, неохватная философская проблема: по крайней мере, в этом Митя Карамазов не ошибся. А нам с вами важно в первую очередь осознать подчиненное место красоты по отношению к любви и к другим нравственным ценностям. Красота не спасает мир ; но она может содействовать нашему спасению – или противодействовать ему.
Едва ли не самое замечательное свое стихотворение про некрасивую девочку (пусть-ка его выучат наизусть – только полностью, а не отрывками! – веете родители, педагоги и проповедники, кто находит нужным сулить девочкам ад за серьги и бусы, за губную помаду, тушь для ресниц, за карманное зеркальце и вообще за интерес к своей внешности) Николай Заболоцкий завершает вопросом, далеко не риторическим, настоятельно требующим ответа:
…Что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
В образном контексте стихотворения последний вопрос повисает в воздухе, но мы на него легко ответим: разумеется, у красоты есть и формальная сторона, и содержательная. Однако обратим внимание на предыдущую строчку: обожествляя красоту в том или ином ее проявлении, мы гарантируем себе нравственную катастрофу.
Непростительным заблуждением (буквально непростительным: наши дети нам его не простят) было бы отождествить формальную красоту, сосуд, который сам по себе пуст, с греховным, "мирским" ее восприятием, а содержательную, глубинную – с благодатным, одухотворенным, "церковным". Страшная и таинственная вещь, содомский идеал красоты, буря сладострастья, которую Митя видит у себя в сердце и переносит на "огромное большинство людей" и которая в конце концов сгубила самого Митю – она-то и есть тот самый огонь, не столько мерцающий, сколько пылающий, "и горит от него сердце", и если мы, забыв Христа, обожествляем огонь , то, словно мотыльки, в нем и сгораем.
В подтверждение сказанному призовем в свидетели Пушкина. Все, конечно, помнят строки из восьмой главы "Евгения Онегина" о юности поэта в Царском Селе: "В те дни, когда в садах Лицея я безмятежно расцветал…" Но протекли годы, и настало время переоценить прошлое, а заодно и дать ярчайшую характеристику "обожествленной красоты":
В начале жизни школу помню я;
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья.
………………….
И часто я украдкой убегал
В великолепный мрак чужого сада,
Под свод искусственный порфирных скал.
Там нежила меня теней прохлада;
Я предавал мечтам свой юный ум,
И праздномыслить было мне отрада.
…………………
Другие два чудесные творенья
Влекли меня волшебною красой:
То были двух бесов изображенья.
Один (Дельфийский идол) лик младой
Был гневен, полон гордости ужасной,
И весь дышал он силой неземной.
Другой женообразный, сладострастный ,
Сомнительный и лживый идеал -
Волшебный демон – лживый, но прекрасный ,
Пред ними сам себя я забывал;
В груди младое сердце билось – холод
Бежал по мне и кудри подымал.
Безвестных наслаждений ранний голод
Меня терзал – уныние и лень
Меня сковали – тщетно был я молод…
Как видите, Мите Карамазову было у кого искать помощь в решении своих нравственно-эстетических проблем. И нам надо сделать вывод: победить дьявола (который борется, конечно, не с Богом, а с человеком), различить Божественное начало от содомского в идеале красоты способен тот, и только тот, кто различает истину от лжи, поскольку дьявол – отец лжи, а истина делает нас свободными.
Семья на грани гибели
Почему мужчина и женщина, которые разлюбили друг друга, должны по-прежнему делить хозяйство, крышу, стол и постель? Почему столько проблем с разводом?
Развод и в самом деле признается Православной Церковью. Но как люди забыли о смысле брака, так же в точности утратили они и понятие о разводе. Потому и удивляются, откуда столько "проблем"…
Не надо думать, что развод – это "отмена" брака, словно расторжение контракта. Нет, брак – это живой организм, и чтобы он перестал существовать, он должен быть убит. Убить брак могут оба супруга совместно, но чаще это делает один из них, своей злой волей. Ведь настоящая любовь, как сказано, – это подвиг свободной воли.
Разлюбить жену (мужа) – в принципе совсем не то, что разлюбить макароны или картины Рембрандта. Разлюбить – значит направить свою волю от созидания к уничтожению, от добра ко злу, от жизни к смерти. И развод в таком случае – не что иное, как свидетельство о смерти или похороны брака.
Если брак убит, то нельзя делать вид (как это принято в Римско-католической церкви, которая не признает развода), что он еще жив. В этом, и только в этом случае Церковь в лице епископа удостоверяет гибель брака разводом. Конечно, нельзя видеть в любом конфликте между супругами смертный приговор браку. Но надо признать, что духовное невежество супругов, и особенно молодых, вносит огромный вклад в бескрайнюю трагедию развода.
– Реальный случай. Женщина, прожив пятнадцать лет в браке и имея двоих детей, изменила мужу и в первый раз испытала физическое наслаждение. Именно это стало поводом для развода и ухода к любовнику. Я думаю, такого результата было никак не избежать!
– Напрасно вы так думаете. Хотя подобный взгляд и характерен для современности, он свидетельствует все о том же: о незнании, непонимании основ брака, о невежестве, о преступной халатности. Чтобы избежать такого результата, надо было только вовремя позаботиться о своем браке, о своей интимной жизни.
Измена в самом деле была лишь поводом для развода. Брак умирает не вдруг; если нас волнует здоровье пациента, начинать надо несколько раньше дня похорон… Чем занимались супруги пятнадцать лет? Судя по вашему лаконичному свидетельству, чем угодно, только не делом.
Не надо 15 лет подряд убивать свой брак; надо трудиться, работать – и мужу, и жене совместно – над благополучием своего интимного союза, своего домашнего очага, и тогда острота эмоций, вместе с любовью, которая на них опирается, будет расти и углубляться день ото дня, год от года.
Но… как пел некогда Буба Касторский, "имею я иные интересы". Посеешь в юности цинизм, грязь, равнодушие, пожнешь в браке отчуждение, измену и развод.
Конечно, будут возражения: раздадутся голоса про "сексуальную несовместимость", "пробный брак" и т. п. Характерно, что принадлежат эти голоса людям, ничего в любви не смыслящим: в лучшем случае они приводят "медицинские" данные столетней давности, когда соответствующая область науки была в зачаточном состоянии. Ну а сегодня любой врач подтвердит: плодотворность интимных отношений мужа и жены определяется их поведением, которое, в свою очередь, зависит от множества факторов, простирающихся далеко за пределы анатомии и физиологии.
– Мой муж неверующий, но неприязни к православию и вере не имеет. Все у нас хорошо, слава Богу. Однако он рок-музыкант, любит тяжелую музыку, рок-металл. Честно признаться, я лично не могу назвать это музыкой, какое-то бесноватое бряканье, но мужу эта музыка действительно нравится, он слушает ее с 9-го класса… Что делать в такой ситуации, пожалуйста, подскажите?
– Для начала признать, что не все так уж хорошо у вас, коль скоро жена со спокойной душой соглашается, что муж у нее неверующий. Сегодня ваш семейный дом стоит на песке: пока с виду все в порядке, но "процесс идет", и в любую минуту по стенам побегут беспощадные трещины… Надо взяться за дело налаживания вашей семейной жизни, подведения под нее христианского фундамента. Исправив свою жизнь в целом, вы добьетесь исправления и отдельных частностей, в том числе и дурных музыкальных вкусов.
Но если ваш муж любит музыку, может статься, именно музыка станет той дверью – или одной из дверей, – через которую к нему в душу войдет Христос. Значит, надо быть к этому готовой, надо уметь открыть для него эту дверь. Значит, не надо в ужасе затыкать уши, как бы критически вы ни относились к музыкальным вкусам мужа. Надо быть рядом с ним, надо знать и понимать ту эстетическую, идеологическую и нравственную среду, в которой он вращается. Надо помочь мужу – участием, вниманием, заинтересованностью – в его музыкальных поисках, отвести его от губительного, сатанинского "тяжелого металла" к другим, противоположным эстетическим и мировоззренческим ценностям.
– Что делать, если супруги не могут найти общий язык? – Общий язык – это язык Христа, язык Евангелия. Его и надо вспомнить. А забыть надо язык гордости, язык сведения счетов, "выяснения отношений", придирок, упреков и дрязг. Забыть язык упрямства и споров. "Дорогой (дорогая), не надо со мной спорить, не надо меня ни в чем убеждать. Ты хочешь того-то и того-то? Я сделаю по-твоему, потому что я твоя жена (твой муж) и я люблю тебя".
– Как узнать, все ли благополучно у нас в семейной жизни?.. Не ждут ли нас какие-то скрытые тревоги и опасности? – Узнать несложно. У вас дома должен быть особый барометр, индикатор вашего семейного благополучия: барометр любви . Если показания его день за днем растут, если налицо прирост любви в вашей семье – между мужем и женой, между детьми и родителями, – значит, все в порядке. Если же они не меняются или начали падать – это сигнал тревоги. Надо срочно искать причину, каяться, исповедоваться, исправлять жизнь, чтобы показания барометра любви вновь начали расти. Тогда никакие тревоги и опасности вам не страшны: если они и возникнут, вы перенесете их вместе со Христом и со своими близкими спокойно, при взаимной помощи, участии и сострадании.
– Когда мой муж в чем-то явно неправ, я всегда стараюсь указать ему на его ошибки. Он слушает, даже не возражает, но почему-то у меня остается ощущение, что у нас что-то не так…
– Верное ощущение. В любых делах, а в семейных особенно, надо очень внимательно следить за "побочными эффектами": делая вроде бы доброе дело, не причиняю ли я при этом зло? Преподобный Авва Дорофей пишет: "Сделать дело – это только 1/8 часть дела. А 7/8 – не причинить при этом огорчения братьям…"
Не буду ручаться за арифметику, но по существу это крайне важно. Такое знание и умение дается жизненным и духовным опытом, вниманием к ближнему и памятью о Господе.
– Когда меня огорчает жена, я говорю несдержанно, грубо и только потом понимаю, что сам виноват в ссоре. Но тогда уже поздно что-то исправить, слово не воробей, вылетит – не поймаешь…
– Правильно. Поэтому воробья этого неразумного надо посадить под замок, пока не научится христианскому поведению…
Покупаете маленький замочек (мысленно, конечно) и вешаете его себе язык, а ключик отдаете на хранение разуму. В случае конфликта захотите что-то сказать, а язык заперт. Идете к разуму за ключом, а он и не дает. Скажет: "Пока молчи". Пока будете молчать, хватит времени на краткую молитву, хоть на секунду-две: "Господи, подскажи!.." И Господь непременно даст вам совсем другие слова, другое отношение к происходящему. Приобретете навык сдержанности, тогда уж и замок не понадобится.
– Как бороться со злобой против ближнего, с раздражением и гневом? Я очень страдаю от этого, никак не могу справиться со своим раздражением и злостью, особенно в отношении жены. Сам осознаю свою душевную болезнь, но ничего с ней поделать не могу. Существует ли универсальное духовное оружие для борьбы с раздражением и гневом на ближнего?
– При всем разнообразии темпераментов, характеров и условий, думаю, для каждого можно найти такое универсальное оружие. И оно, заметьте, хорошо известно каждому – это смирение. Если гордость – мать всех пороков, а смирение противоположно гордости, то у нас есть все шансы победить этим же оружием наше раздражение.
Еду на машине, кто-то "наглеет", нарушает правила, но я в этот момент подумаю: "А я сам всегда безгрешен, всегда езжу строго по правилам? Может быть, у этого человека случилась беда, или он плохо соображает, или у него просто болит живот? Помоги ему Господь!.."
Дети расшалились, не слушают меня – я подумаю: "Они живут в своем мире, мире игры и фантазий, мои указания сейчас не воспринимают, да и нужно ли мне сейчас пытаться исправить их поведение? Ведь они не делают ничего смертельно опасного или злого… Пускай поиграют, не буду на них давить".
Мама говорит нечто странное, явно ошибочное – я подумаю: "Она – пожилой человек, много в жизни переживший и страдавший, навряд ли полезно читать ей лекции. Лучше сделаю ей что-то доброе".
Ссора, конфликт, несогласие с женой – тут уж совсем просто: "Это моя жена, ее мне дал Господь для любви и добра. Сделаю все как она просит, не потому, что это истинно и справедливо, а потому, что я ее люблю". И ей об этом скажу в таких же словах.