§ 3. Детерминативы
Выше говорилось о том, что партикулы могут быть частью знаменательного слова, но могут быть и самостоятельными (примарными) единицами. В предыдущем параграфе в качестве таких примарных единиц были представлены сочинительные союзы индоевропейских языков; в русском это а, и, но. Упоминалось, что примарными партикулами можно считать и артикли в артиклевых европейских языках (разумеется, не только европейских).
Очередной проблемой, стоящей перед исследователем партикул, – а, по сути, все здесь можно считать проблемами, тем они и интереснее, – является вопрос о том, почему в одних языках артикль занимает препозитивную позицию по отношению к имени, а в других языках он постпозитивен? Судя по многим исследованиям, препозитивный артикль более грамматикализован, то есть обязателен. В постпозиции он ближе к клитике. Однако и для артикля бывает ситуация амбивалентная, например в румынском: он должен быть постпозитивным как артикль балканского языка и обязательным как артикль романского языка.
Но обсуждать все функции артикля в этих языках в книге, где основной упор делается на славянский материал, не представляется целесообразным, поэтому мы остановимся на особом явлении, которое можно считать чем-то промежуточным между артиклем, то есть примарной партикулой, и флексией знаменательного слова.
Речь пойдет о так называемых полных и кратких формах славянских (и балтийских) прилагательных. Студенты, знакомящиеся со славистикой, сразу узнают, что краткая и более древняя форма прилагательного это, например, красен, а полная форма – это краснъ + jь, то есть красный. Существует множество исследований, посвященных функциональному различию этих форм, которые в некоторых лингвистических конструкциях нейтрализуются, хотя различие все равно ощущается носителями языка. Например: Жена у него хитра / Жена у него хитрая. "Непарадигматическая лингвистика" помогла бы понять, что же все-таки стоит за этим присоединяемым – ь: коммуникативное намерение продолжить фразу, то есть ’та, которая.’, или же здесь присоединяется партикула jь, которая, как и многие другие с ней сходные, выполняет чисто артиклеобразную функцию.
Интересно поэтому обратиться к исследованиям, посвященным происхождению подобных славянских и балтийских форм прилагательного. Так, Х. Виссеманн [Wissemann 1957], приступая к подробному обзору этой проблематики, присоединяется к мнению Ван Вейка о том, что партикула jь прежде всего имеет относительное значение, то есть это не просто чистый детерминатив. Поэтому эта партикула "im Grunde ein anaphorischen oder deiktisches Pronomen ist" ["В основном имеет значение анафорического или дейктического местоимения"]. Ван Вейк выдвигает гипотезу о том, что эта партикула субстантивировала прилагательное, выделяя его.
Несколько отличался подход к этому явлению в других исследованиях славянских и балтийских языков. Так, балтисты, как пишет тот же Виссеманн, считали эту форму эмфатической [Wissemann 1957: 66].
Новую интерпретацию предложил Гамильшег, назвав это явление ’Gelenkpartikel’, то есть это как бы оторванная от артикля и редуплицированная часть (Gelenk – ’ сустав, член’). Например, в греческом выражении ὁ Θεός ὁ τῶν Ελλήνων второе ὁ выполняет функцию Gelenk, объединяя номинатив и генитив. Х. Виссеманн склоняется к анафорической функции этой формы, например, находя подобное употребление в старославянском тексте (Марк 11: 22) при вторичном употреблении: вино новое, а не вина нова. В литовском же, по его мнению, аналогичная форма выступает, напротив, в значении неопределенного артикля. Х. Виссеманн находит в старославянских текстах и много других случаев употребления этой формы именно в анафорической функции.
Итак, спрашивает Х. Виссеманн, поскольку формы обеих языковых ветвей расходятся функционально, то какая ситуация употребления древнее, во-первых, и как и когда это возникло, во-вторых?
Он обращает внимание на то, что определенная (полная) форма более экспрессивна и часто связана с вокативом. В евангельских текстах определенная форма адъектива иногда подкрепляется и постпозитивным ТЪ, то есть партикулой в той же артиклеобразной функции.
Окончательный вывод Х. Виссеманна можно считать в целом интересным. Он полагает, что вторичное место "оторванного члена" после имени было первоначальным, но партикула -jь относится к синтагме в целом, так как в старославянских текстах не встречается *чловѣкъ-jь– добръ, *вино -jе ново и под. Со временем артиклеобразная функция этой партикулы усиливается, и порядок компонентов синтагмы изменяется, как, по его мнению, он менялся не однажды на протяжении балто-славянского развития.
К гораздо более древнему периоду возводит подобное расширение адъектива за счет артиклеобразной партикулы Б. Розенкранц [Rosenkranz 1958]. Он прослеживает сходную линию адъективного расширения от хеттского языка (в исследовании приводится много примеров) к иранскому материалу, что было отмечено еще Е. Френкелем, а от иранского – к славянскому и балтийскому. Нечто подобное мы увидим ниже в разделе "Клитики", то есть и там, и здесь речь идет о "замыкании" через партикулу не слова, а целой синтагмы. Наконец, можно предположить, что "промежуточное" место партикулы между адъективом и именем в ряде случаев объясняется подчиненностью закону Я. Ваккернагеля, который, таким образом, распространяется не только на высказывание, но и на синтагму.
§ 4. Клитики. Что это такое?
В начале этой главы говорилось об основной тенденции партикул, а именно – "прилипать": как к знаменательным словам, так и друг к другу. В § 1 и § 2 главы второй говорилось о тех партикулах, которые стали самостоятельными словами, вписались в таксономическую классификацию и остаются этими самостоятельными словами, выступая в высказывании как поодиночке, так и в сочетаниях – кластерах.
Как я писала в первой главе, партикулы, теряя позиционную самостоятельность, то есть "прилипая" окончательно, создают парадигмы.
Но существует ли некий промежуточный класс между самостоятельными словами и флексиями (аффиксами)? Да, существует.
И класс этот традиционно называется клитиками. (Само это слово восходит к греческому κλίνω’приклоняться’.) Таким образом, клитики как класс являются центром оси эволюции парадигматики: это уже не диффузные семантически автономные единицы, но еще и не компоненты словоформ.
Таким образом, это – полный и абсолютный центр. И именно поэтому они оказываются, как это станет очевидным далее, связанными с многими соседями по таксономии.
4.1. Как клитики определяют?
Как и во многих других случаях, пионерскими работами в области изучения клитик явились работы Р. Якобсона, в особенности его статья 1933 года [Jakobson 1933]. Р. Якобсон исходит из того положения, что в славянских языках существует два вида клитик: частицы и изменяемые словечки (les particules / les mots enclitiques flechis). Они подчиняются (или должны подчиняться) закону порядка слов Якоба Ваккернагеля. Именно этот закон, по мнению Р. Якобсона, определяет инициальное положение императива. Однако восточно-славянские языки и болгарский не подчиняются закону Ваккернагеля. Р. Якобсон объясняет это свободным местом ударения, что сказывается также и в русском, и в болгарском стихе, в отличие от сербского стиха, в котором ударение синтагматическое, а не пословное. Многие положения великого ученого сейчас можно оспорить, но важно то, что он попытался объяснить неодинаковость положения с клитиками у славян, чего другие делать не пытались. Итак, он связывает неподвластность закону Ваккернагеля с положением ударения в слове.
Но с чем же он связывает отсутствие прономинальных клитик в русском языке? Отсутствие клитик, по его мнению, компенсируется в русском тремя способами: 1) превращением клитики в аффикс (например, такую судьбу имело приглагольное ся), 2) превращением изменяемых клитик в частицы (например, форма аориста бы), 3) исчезновением глагольной связки в настоящем времени. Это последнее Р. Якобсон полагает просто революционным явлением русского синтаксиса. Наконец, рефлекс закона Ваккернагеля Р. Якобсон видит в порядке элементов словосочетания: jego syn – syn starika, где партикула *go находится на "ваккернагелевском" втором месте. И все-таки можно заметить, что Р. Якобсон не объясняет отсутствие клитик (прономинальных, как правило) в русском языке, а говорит об их компенсации другими средствами, что не одно и то же.
Изучая литературу о клитиках последних лет (а о них стали писать много, достаточно назвать хотя бы две из опубликованных на эту тему больших коллективных монографии: Clitics, pronouns and movement / Ed. by J. R. Black. Amsterdam; Philadelphija: Benjamins, 1997; Clilics in the languages of Europe / Ed. by H. Van Riemsdijk. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1999), легко прийти к выводу, что нигде в "нормальной" лингвистике не наблюдается такого таксономического разнобоя, как в работах, посвященных клитикам. В этих работах, как правило, сообщаются не сведения о клитиках как таковых, но советы по поводу того, как отличить клитики от не-клитик.
Достаточно сказать, что в очень полном и очень продуманном Лингвистическом энциклопедическом словаре 1990 г. [Лингвистический … 1990] вообще нет ни слова ни о клитиках, ни о про-клитиках, ни об энклитиках. То есть таких статей в словаре не существует. В недавно выпущенном издательством "Русский язык" Кратком словаре лингвистических терминов решения предлагаются явно слишком простые:
"КЛИТИКИ. Слова, не имеющие ударения и примыкающие к другим словам, образуя вместе с ними одно фонетическое слово. В русском языке клитиками является большая часть служебных слов" [Краткий словарь 2003: 60].
"ПРОКЛИТИКА. Вид клитики; безударное слово, примыкающее к ударному спереди и образующее вместе с ним одно фонетическое слово (ср. ЭНКЛИТИКА).
В русском языке к проклитикам относятся односложные предлоги, союзы, отдельные частицы, напр.: на окне, под столом, он и она, не хочу" [Краткий словарь: 111].
"ЭНКЛИТИКА. Вид клитики; безударное слово, примыкающее к другому сзади и образующее вместе с ним одно фонетическое слово (ср. ПРОКЛИТИКА).
В русском языке к энклитикам относятся односложные частицы, напр.: пусти-ка, Петя-то, будет ли. Энклитикой может оказаться слово, следующее за ударным предлогом или частицей: без году [неделя], на руки, на фиг, не был.
ЭНКЛИТИЧЕСКИЙ. ЭНКЛИТИЧЕСКИЕ ФОРМЫ" [Краткий словарь: 175].
Слишком тривиальные вещи сообщаются о клитиках и в "Словаре американской лингвистической терминологии" Э. Хэмпа [Хэмп 1964]: "Морфемы, называемые клитики, занимают промежуточное положение между словами и аффиксами; эти морфемы легко сочетаются грамматически, но фонологически тесно связаны со свободным словом, к которому они примыкают".
Также достаточно осторожное определение клитикам дает Г. А. Цыхун, автор единственной отечественной монографии о клитиках [Цыхун 1968: 27]: "Всем славянским языкам известны клитики (которые выступают как энклитики или проклитики), т. е. безударные слова, которые во фразе примыкают к предшествующему или последующему слову. Обычно это различного рода служебные слова – частицы, предлоги, союзы и др.)". Но, однако, сам Г. А. Цыхун занимается все-таки тем, что у него называется "и др.", то есть прономинальными клитиками.
В многочисленных определениях клитик в зарубежной лингвистической литературе к клитикам относятся с определенной серьезностью, в большей степени понимая стоящие за ними статусные проблемы. Вопросы в квалифицирующих клитики определениях ставятся в основном следующие:
1) Как можно сформулировать для клитик набор определяющих их признаков?
2) Каковы критерии их выделения?
3) Как их номинировать, то есть куда их определить в рамках существующей таксономии "нормальной лингвистики"?
Обратимся к Энциклопедиям электронной версии.
MSDN library прежде всего указывает на таксономическую сложность определения клитики ("Clitics cannot be easily classified as phonological, syntactical or morphological") ["Клитики не поддаются классификации как факт фонологии, синтаксиса или морфологии"] и на акцентную несамостоятельность клитики и ее привязанность к ударному слову. Энциклопедия обращает внимание на то, что одна и та же клитика может быть как проклитикой, так и энклитикой в зависимости от вхождения в высказывания разной структуры, например, такова французская les-клитика: Il me les a donne / Donnezles moi.
Согласно определениям, данным в этой энциклопедии, свойства клитик следующие:
а) они не могут обладать самостоятельным ударением;
б) они не поддаются морфологическим правилам знаменательной лексики;
в) они каузируют перенос ударения;
г) они не могут соединяться через сочинение, например: Je connais Jean et Marie / *Je le et la connais;
д) они имеют свои собственные позиции в высказывании: Il a lu tous les articles / *Il a lu les > Il les a lu.
В издании втором Oxford International Encyclopedia of Linguistics помещена относительно большая статья, посвященная клитикам, написанная пером двух известных лингвистов Стивена Андерсона и Арнольда Звики (последний из них завоевал наибольший авторитет в сфере "клитиковедения"). Оба автора согласны с тем, что клитики прежде всего промежуточны, а именно: они находятся где-то между аффиксами и самостоятельными словами.
Вообще можно выделить две ведущие исследовательские линии по отношению к клитикам: по одной из них, главный критерий их распознавания – это акцентная недостаточность, по другой – способность к особенному синтаксису, которым обычные "слова" не обладают. В статье указанных двух авторов различаются простые (simple) и специальные (special) клитики. Это различие введено в лингвистику А. Звики в 1977 г. [Zwicky 1977]. Простые клитики – это сокращенные морфологические компоненты, например ’s (Lady’s first; My father’s hat и под.) или ’ll (I’ll go home) и т. д. "Специальные" же клитики представляют собой некий неясный по исходной квалификации класс: вспомогательные глаголы, частицы, краткие формы местоимений, артикли и т. д. Утверждается, что клитики могут также выступать в более полном сегментном составе, тогда они вводятся в своей "логической" (LF) форме (При этом, однако, не обсуждается естественный вопрос, остается ли эта логическая форма по-прежнему клитикой или это уже самостоятельное слово. – Т. Н.).
Итак, согласно большинству квалифицирующих утверждений, клитики несамостоятельны, но, однако, имеют свой автономный синтаксис. Они обычно примыкают к своему "хозяину" – самостоятельному слову, но могут примыкать к нему как справа, так и слева. Они, как правило, односложны, но, однако, односложными бывают и не-клитики. Они лишены ударения – на этом настаивают многие их исследователи, но при этом вопрос о лишенности ударения, как будет видно далее, также весьма сложен. Говорится об отличии клитик от "слабых" местоимений (в связи с немецким языком).
В целом, клитики детерминируются по-разному, а именно как:
• Лексические прономинальные аффиксы (lexical pronominal affixes) [Miller, Sag 1997].
• Синтаксические аффиксы [Anderson, Zwicky 2003].
• Фразовые аффиксы [Riemsdijk 1999; Klavans 1985].
И все же за всеми этими разнообразными формулировками по сути стоит все то же многократно упомянутое нами желание привязать клитики к какому-нибудь уже ранее описанному уровню языка. Так как, исходя из этих же предложенных критериев, можно сказать, что вопрос об ударении достаточно спорен, хотя именно это всегда приводится в качестве основного критерия для выделения клитик, поскольку безударными на уровне фонетического слова бывают также и флексии, и суффиксы, и префиксы, а на уровне "ударения" в высказывании эта проблема осложняется еще больше.
Особость синтаксиса – второй основной критерий, предлагаемый для выделения клитик, – в еще большей степени бывает отмечена для предлогов и союзов (см. выше дефиниции в [Краткий словарь 2003], который и предлоги, и союзы также считает клитиками).
Поэтому несомненно, что клитики должны описываться через набор критериев значительно большего состава.
Именно такой набор был предложен в 1975 году Р. Кейн [Kayne 1975].
Он включает в себя следующие характеристики:
• Специфичность позиции, например: Il a lu tous les articles / *Il a lu les / Il les a lu.