Также для художественного текста характерен и еще один тип когезии, выделенный И.Р. Гальпериным, – это образная когезия. Под образной когезией исследователь предлагает понимать такие виды связи, которые, "перекликаясь с ассоциативными, возбуждают представления о чувственно воспринимаемых объектах действительности" [Гальперин 1981, с. 80]. Наиболее ярким примером образной когезии может служить развернутая метафора. В этом виде когезии говорящий связывает не предметы и явления действительности, а образы, при помощи которых эти предметы и явления представлены, что приводит к движению характеристик объекта при относительной статичности самого объекта. Наиболее отчетливо образная когезия реализуется в поэтических произведениях.
И.Р. Гальперин выделяет композиционно-структурные формы когезии – это такие формы, которые нарушают последовательность и логическую организацию повествования различного рода отступлениями, пояснениями, вставными эпизодами, напрямую не связанными с основной темой изложения.
В тексте может быть еще стилистическая когезия, которая обеспечивается повторяемостью фигур речи и приемов. Например, использование в тексте фигуры анафоры или хиазма. Наконец встречаются и ритмикообразующие формы когезии, к которым относится метр, ритм, рифма.
На основании расположения повторяющихся элементов выделяют дистантную и контактную когезию, которая обеспечивается осуществлением связи на разных участках текста. Под контактной когезией понимается наличие коррелирующих элементов между последующим и предыдущим предложением в тексте. Дистантная когезия в основном характерна для художественных текстов, где, только внимательно присмотревшись к форме, возможно выделить отождествляемые элементы. Таким образом, когезия как один из типов связности в тексте выполняет функцию не только формального сближения элементов, но и несет семантическую нагрузку, представляя из себя индексальный знак, пространственно сближающий дистантно расположенные элементы текста. Когезия нередко влечет за собой изменение смысловых отношений двух сцепляемых отрезков.
На основании употребимости элементов в тексте выделяют регулярную и нерегулярную связность.
В зависимости от направления, в котором осуществляется связь, выделяют прогрессивную и регрессивную связность.
Кроме когезии связность текста обеспечивается за счет протекции и ретроспекции, проявляющихся в основном имплицитно: ретроспекция основана на способности нашей памяти удерживать ранее сообщаемое и сцеплять его с последующими сообщениями; в протекции имплицитность при переплетении с некоторыми эксплицитно выраженными сигналами направляет внимание читателя, заставляет его предугадать то, что будет в дальнейшем развертывании текста.
Ретроспекция отсылает слушающего к предшествующей информации в двух случаях: 1) когда предшествующая информация ранее уже была изложена в тексте, 2) когда предшествующая информация нарушает линейное развертывание текста, и происходит перестановка временных планов повествования. Ретроспекция решает одновременно три задачи: 1) восстанавливает в памяти ранее представленные факты или сведения, 2) дает возможность переосмыслить уже известные сведения в новом контексте, 3) актуализирует отдельные части текста. Формами реализации ретроспекции является повтор, особое место занимают дейктические элементы.
Протекция – такой тип связности текста, который относит слушающего к тому, о чем будет сказано далее. Проспекция, как и ретроспекция осуществляется с помощью повторов и дейктических элементов. Она выполняет те же функции, что и ретроспекция, но с некоторым уточнением. Проспекция может служить основой для реализации эффекта обманутого ожидания, который представляет собой не что иное, как нарушение протекции.
В целом как когезия, так и ретроспекция и проспекция предполагают определенную переакцентуцию элементов текста. Любая соотнесенность одного элемента с другим приводит к сопоставлению их с точки зрения конструктивной, прагматической и семантической значимости.
Целостность текста как основное конструктивное свойство. Это такое свойство текста, которое предполагает наличие единства тематического, концептуального, модального [Вапгина 2003, с. 45], его суть в семантической неаддитивности (текст как целое всегда больше суммы его элементов) [Лукин 1999, с. 41]. От целостности мы можем прийти к связности, зная, что представляет собой готовый текст, мы можем выявить элементы, из которых он построен, но даже имея представление об элементах и связях между ними, мы не сможем восстановить готовый текст, т. е. мы не можем прийти от связности к целостности.
С позиции говорящего целостность конкретизируется в понятии замысла (мотива, интенции), который существует до готового текста и затем воплощается в нем, претерпевая изменения в процессе этого воплощения. В готовом тексте замысел трансформируется в тему и идею текста. Целостность текста заключается в единстве темы – микротем, макротем и глобальной темы текста. Единство темы обеспечивается тождеством референции – соотношением слов с одним и тем же предметом изображения – и явлением импликации, основанной на ситуативных связях – наличие одних отображаемых предметов предполагает наличие и других, ситуативно с ними связанных.
Целостность текста реализуется через его интеграцию, модальность и завершенность [Гальперин 1981].
Интеграция (от лат. integration - восстановление, восполнение, integer - целый) – это состояние связанности частей в единое целое и процесс, обеспечивающий эту связанность. Интеграция задается самой системой текста и возникает в нем по мере развертывания информации и является залогом последовательного осмысления информации текста.
Интеграция отличается от когезии, хотя и обусловлена последней, она может осуществляться как средствами когезии, так и иными пресуппозитивными и ассоциативными средствами. Когезия реализуется в синтагматическом плане, а интеграция – это явление скорее парадигматики.
Средствами реализации интеграции являются специальные обороты (таким образом, в свете изложенного, как уже отмечалось и т. д.), а также система ключевых слов текста. Ключевые слова, становясь доминантными обозначениями, организуют вокруг себя единый смысловой контекст, вовлекая в него другие слова, ситуативно связанные со словом-понятием, избранным в качестве ключевого. Ключевые слова создают семантические текстовые поля.
Целостность текста также проявляется в его завершенности, что обеспечивается корреляцией названия текста и развертыванием информации в тексте: "…завершенность текста – функция замысла, положенного в основу произведения и развертываемого в ряде сообщений, описаний, размышлений, повествований и других форм коммуникативного процесса. Когда, по мнению автора, желаемый результат достигнут самим поступательным движением темы, ее развертыванием – текст завершен" [Гальперин 1981, с. 131]. Понятие завершенности приложимо только к целому тексту.
Целостность текста проявляется также и в авторской модальности. Модальность присуща любому тексту, а не только художественному. Являясь универсальной языковой категорией, модальность проявляется в тексте и обеспечивает ему целостность в представлении информации под тем или иным углом зрения.
Таким образом, текст обладает двумя конструктивными признаками – связностью и целостностью. При этом оба эти признака неразрывны и находятся в отношениях взаимного пересечения и отталкивания. Именно процесс осмысления целостности через связность и обнаружения связности при условии знания целостности текста и обеспечивает единство текстовой конструкции, на что указывают многие исследователи текста (И.С. Валгина [2003], И.Р. Гальперин [1981], В.А. Лукин [1999; 2005] и др.).
Парадигматический и синтагматический принципы организации текста. Ю.М. Лотман утверждает, что текст строится по двум осям: парадигматической и синтагматической. При порождении текста говорящий производит два различных действия: 1) соединяет элементы так, чтобы они образовывали грамматически и семантически правильные цепочки, и 2) выбирает из некоторого множества элементов один, употребляемый в данном тексте. Все множество конструктивных построений текста в связи с этим можно свести к двум принципам: первый принцип делает все элементы текста эквивалентными, уравнивает элементы текста, даже те, которые в естественном языке не являются уравненными; второй принцип соединяет то, что в естественном языке не может быть соединено, это принцип метафоры. При этом принцип эквивалентности понимается расширительно: включаются все случаи эквивалентности в тексте. Принцип метафоры тоже толкуется расширительно, т. е. как возможность снять любые ограничения на соединения текстовых элементов.
Эквивалентность и составляет суть парадигматического принципа конструктивной организации текста. Эквивалентность означает "равноценность", "равнозначность", т. е. равенство по какой-либо ценности, по какому-либо значению. Эквивалентность – это не абсолютное тождество, поэтому она подразумевает и несходство: "Подобные уровни организуют неподобные, устанавливая и в них отношения подобия. Одновременно несходные проделывают противоположную работу, обнаруживая разницу в сходном" [Лотман 2000в, с. 89]. Таким образом, эквивалентность включает в себя два типа отношений: отношения сходства и отношения оппозиции. Соотносимые элементы по меньшей мере по одному признаку идентичны, а по другому не идентичны. Элементы А и В идентичны по связующему их признаку х и неидентичны по признаку у. Оппозиция элементов А и В подразумевает, кроме их неидентичности, их сравнимость и сопоставимость. Вопрос о том, принимает эквивалентность форму сходства или форму оппозиции, зависит не от количества тождественных или нетождественных признаков, а исключительно от места, которое соответствующие признаки занимают в иерархии текста. Иерархизация, которой подвергаются признаки, может быть весьма переменной. Если в тексте акцентируется признак х, в котором элементы А и В идентичны, то эквивалентность между А и В выступает как сходство. На другом уровне иерархии может быть актуализирован признак у. Если элементы А и В по признаку у неидентичны, то их эквивалентность выступает как оппозиция, не зависимо от того, в скольких других неактуализированных признаках они совпадают. Принцип эквивалентности вводит в текст необозримое множество корреляций. Элемент А может по отношению к признаку х быть эквивалентным элементу В, а по отношению к признаку у – элементу С. Эта множественная соотносимость элементов образует основу для сложной структуры текста, организованного по принципу эквивалентности [Панченко 2008].
Формальная эквивалентность имеет проекцию на тематический план. В. Шмид предлагает типологию соотнесения формальных эквивалентных элементов в тематическом плане [Шмид 1998, с. 239–240]: 1) элементы, эквивалентные в формальном плане, оказываются эквивалентными в плане тематики: а) формальная эквивалентность подчеркивает уже выраженную тематическую эквивалентность, б) формальная эквивалентность выявляет скрытую тематическую эквивалентность, в) формальная эквивалентность создает еще не существующую тематическую эквивалентность; 2) элементы, эквивалентные в формальном плане, в тематическом отношении являются смежными; 3) формально эквивалентные элементы в плане тематическом не оказываются ни эквивалентными, ни смежными. В этом случае такая несоизмеримость может быть значимой в другом отношении. Данную типологию возможно приложить не только к тематическому уровню текста, но и к любому другому. При этом одни и те же формально эквивалентные элементы могут выступать в разных ипостасях эквивалентности на разных уровнях организации текста и через общий формальный элемент эти уровни также вступают в эквивалентные отношения. Таким образом, данная ось парадигматических отношений пронизывает всю структуру текста как целого и является основанием для соотнесения различных статических описаний и необходимым условием действия механизма соотношения.
Повторяющиеся элементы традиционно привлекают к себе внимание исследователей текста, именно на них основано такое неотъемлемое свойство текста, как связность. Однако сведение всей конструкции текста только к повторам было бы не верно. Сами повторы являются текстоактивными только потому, что есть определенные нарушения повторяемости, и обратно. Только учет обеих тенденций позволяет раскрыть суть текстовой конструкции.
Суть синтагматического принципа конструктивной организации текста состоит в метафоре, понимаемой как соединение элементов, не соединяемых вне данной конструкции текста. На синтагматической оси действуют две упорядоченности. Одна соответствует общеязыковым правилам соединения элементов, где постоянно действует тенденция к уменьшению запретов. Маркированным является как раз элемент со снятым общеязыковым запретом. Благодаря некоторому количеству снятых запретов возникает новая текстовая структура, в которой образуется своя текстовая упорядоченность. Общеязыковые элементы становятся значимыми для текста, если в их употреблении можно обнаружить определенную преднамеренность: нарушения норм правильности, однородности текстовых элементов.
Взаимодействие этих двух упорядоченностей не является статическим, а представляет собой подвижное динамическое образование, как внутри одного текста, так и по отношению к корпусу текстов разных функциональных жанров. Подвижность указанных упорядоченностей в художественном тексте намного выше, чем в тексте научном, в деловом же она вообще стремится к нулю: "В художественном тексте слова выступают (наряду с общеязыковым своим значением) как местоимения – знаки для обозначения еще не выясненного содержания. Содержание же это конструируется из их связей. Если в нехудожественном тексте семантика единиц диктует характер связей, то в художественном – характер связей диктует семантику единиц" [Лотман 2000в, с. 201]. Таким образом, метафору можно определить как напряжение, возникающее в структуре текста благодаря взаимодействию конструктивного строя языка (в широком смысле) с конструкцией текста.
Соединение повторяющихся и неповторяющихся элементов строится на основании различных законов. Если провести аналогию с синтаксическими связями в словосочетании, то можно сопоставить соединение одинаковых элементов с примыканием (например, частушки) или присоединением, а соединение неравноправных элементов с согласованием или управлением [Лотман 2000в, с. 195]. При этом связи между однородными элементами создают повторяющуюся структуру принципиально безграничного характера, а связи между разнородными элементами создают структуру конечного типа.
Итак, конструктивная организация текста базируется на таком текстовом свойстве, как членимость, обеспечивается двумя текстовыми признаками – связностью и целостностью – и строится согласно двум принципам – парадигматическому и синтагматическому.
3.3. Семантическая организация текста
Любой текст, кроме того, что обладает определенной формой, выражает и некоторое содержание, смысл. Для обозначения информации, содержащейся в тексте, используют в основном термины "содержание" и "смысл". И.Р. Гальперин относит информативность к одним из основных признаков текста, при этом специально подчеркивает, что информативность свойственна именно тексту и только тексту, а не части текста, не единице текста. Он выделяет два типа информации в тексте – содержательно-фактуальную информацию и содержательно-концептуальную информацию. "Содержательно-фактуальная информация представляет собой сообщения о фактах, событиях, процессах, происходящих, происходивших, которые будут происходить в окружающем нас мире, действительном или воображаемом" [Гальперин 1981, с. 27]. Под фактом понимаются сведения о гипотезах, выдвигаемых учеными, их взглядах, всякие сопоставления фактов, их характеристики, разного рода предположения, возможные решения поставленных вопросов и пр. Содержательно-фактуальная информация эксплицируется в тексте, т. е. имеет знаковое выражение (не обязательно вербальное, ведь текст является гетерогенным образованием). "Содержательно-концептуальная информация сообщает читателю индивидуально-авторское понимание отношений между явлениями, описанными средствами СФИ, понимание их причинно-следственных связей, их значимости в социальной, экономической, политической, культурной жизни народа, включая отношения между отдельными индивидуумами, их сложного психологического и эстетико-познавательного взаимодействия" [Гальперин 1981, с. 28]. Этот вид информации извлекается из всего текста и представляет собой интерпретацию, переосмысление фактов, событий, процессов. Содержательно-концептуальная информация представлена в тексте имплицитно, она является результатом выведения из текста.
И.Р. Гальперин называет еще один вид информации в тексте – содержательно-подтекстовую информацию, хотя представляется, что это не особый отдельный вид текстовой информации, а реализация взаимоотношений двух первых видов информации. Об этом говорит и сам И.Р. Гальперин: "Подтекст – это своего рода "диалог" между содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной сторонами информации" [Гальперин 1981, с. 48]. И как некое отношение содержательно-подтекстовая информация присуща любому тексту (хотя И.Р. Гальперин считает, что такая информация может быть только в художественных текстах), но степень проявления этого признака, безусловно, уменьшается по шкапе движения от текстов художественных к текстам деловым. Отношения между этими двумя видами информации зависят от степени проявления индивидуальности в тексте.
Таким образом, исследователи, разводя смысл и содержание, понимают под содержанием информацию о фактах, ситуациях, представленных в тексте, а под смыслом субъективный способ представления содержательной информации (подробнее см. обзор взглядов на содержание и смысл текста в Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. Екатеринбург, 2000).
Семантическое пространство текста. Два типа информации содержательно-фактуальная и содержательно-концептуальная – соответствуют двум вершинам знака – денотату (плану выражения) и сигнификату (плану содержания). Сама структура знака подразумевает, что текст передает информацию о некоторых фрагментах действительности, ситуациях, событии (денотат), т. е. любой текст передает определенный образ мира. Одновременно текст является порождением автора, т. е. не просто содержит образ мира, а образ мира такой, какой он представляется говорящему.