Kommt ihr vor den Feind, so wird derselbe geschlagen! Pardon wird nicht gegeben! Gefangene werden nicht gemacht! Wer euch in die Hände fällt, sei euch verfallen! Wie vor tausend Jahren die Hunnen unter ihrem König Etzel sich einen Namen gemacht, der sie noch jetzt in Überlieferung und Märchen gewaltig erscheinen läßt, so möge der
Name Deutscher in China auf 1000 Jahre durch euch in einer Weise bestätigt werden, daß es niemals wieder ein Chinese wagt, einen Deutschen scheel anzusehen!
Враг, которого вы встретите, будет побежден. Никакой милости не будет. Не будет никаких военнопленных. Любой, кто попадет в ваши руки, будет уничтожен. Точно так же как тысячи лет тому назад гунны под предводительством короля Аттилы прославили своими действиями свое имя в веках, сделали его частью истории и легенд, точно так же и вы прославите имя германца в Китае, прославите такими делами, после которых уже никогда ни один китаец не посмеет косо посмотреть на германца.
То же самое и эта развалина, "старик Прогулкин", которого нельзя выпустить из сортира без того, чтобы он не загадил весь Шенбрунн"
Шенбрунн (Schloss Schönbrunn) – летняя резиденция австрийских императоров в Вене. Величественный дворец и необъятный парк.
С. 308
- Где вы только подцепили эту глупость, что Николай Николаевич будет чешским королем?
Николай Николаевич – см. комм, здесь же ч. 2, гл. 2, с. 307.
Сама же мысль вполне в духе популярных тогда идей некоторых из лидеров партии младочехов. См. комм., ч. 1, гл. 1, с. 32.
С. 309
- Иисус Мария! - воскликнула Пейзлерка. - Пресвятая богородица! Мария Скочицкая!
В оригинале покороче: "Ježíšmarjá", vykřikla Pejzlerka, "panenko Maria Skočická!". Дева Мария из Скочице – знаменитая и почитаемая икона девы Марии, согласно легенде единственный предмет, сохранившийся благодаря своей святости нетронутым среди пожара, спалившего дотла в марте 1672 года замок тогдашних владельцев иконы графов Штернберков (Šternberk), что в южночешском городе Скочице, - в свою очередь населенный пункт, многократно упоминаемый в этой главе ранее.
С. 310
Вахмистр между тем переписывал свой рапорт, который он ночью дополнил кляксами, размазав их по тексту, словно мармелад.
В оригинале действие, произведенное вахмистром прошлой ночью, определяется так: rozlízal (doplňoval kaňkami, které rozlízal i s rukopisem, jako by na papíře byla marmeláda), Tо есть "украсил кляксами, которые вместе с чернильными строчками слизывал языком, как будто это было варенье".
С. 311
Видите, вот как составляются доклады. Здесь все должно быть. Следствие, милейший, не такая уж простая штука, и главное – умело изложить все в докладе, чтобы в высшей инстанции только рот разинули. Приведите-ка его ко мне. Пора с этим делом покончить.
- Итак, господин ефрейтор отведет вас в окружное жандармское управление в Писек.
В оригинале особое звучание в этих прощальных абзацах создается при помощи использования не народных дериватов, а казенного немецкого в чешской речи:
Видите, вот как составляются доклады – tak vidějí, taldile se píšou berichty…
отведет вас в окружное жандармское управление в Писек – "odvede … pan závodčí", pronesl vážně к Švejkovi, "do Písku na bezirksgendarmeriekommando".
Писекское жандармское управление, согласно (JH 2010), находилось во времена Швейка в ныне уже несуществующем здании окрестной управы на Большой площади (Velké náměstí)
Согласно предписанию, полагается отправить вас в ручных кандалах
В оригинале: želízka (Podle předpisu máte dostat želízka), T. e. просто кандалы. Сейчас под желизкой однозначно понимаются наручники. Неоднократно будут упоминаться далее на всем протяжении дороги в Писек.
- Счастливо оставаться, - мягко сказал Швейк. - Спасибо вам, господин вахмистр, за все, что вы для меня сделали. При случае черкну вам письмецо.
В оригинале Швейк оникает (см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 48): "Так spánembohem", řekl Švejk měkce, "děkuji jim, pane vachmajstr, za všechno, co pro mne udělali, a když bude příležitost, tak jim budu psáti".
С. 312
случай с мясником Хаурой из Кобылис
Кобылиси (Kobylisy) – во времена Швейка небольшой населенный пункт за северной границей Праги. Ныне спальный район столицы. Здесь на границе с соседним районом Либень (Libeň) на крутом повороте дороги Прага – Дрезден в мае 1942 году был смертельно ранен жестокий нацистский наместник Богемии и Моравии Рейнхард Гейдрих (Reinhard Heydrich). И после этого убито множество невинных людей уже нацистами на территории местного стрельбища (Коbуliská střelnice).
Очутился он раз у памятника Палацкому на Морони и ходил вокруг него до самого утра, думая, что идет вдоль стены, а стене этой ни конца ни краю.
На Морани (Na Moráni) – небольшая улица, идущая от южной оконечности Карловой площади в сторону Влтавы к площади Палацкого (Palackého náměstí). Памятник историку и стороннику славянской автономии внутри империи Франтишеку Палацкому (František Palacký), открытый в 1907 году на этой площади, был еще новостью во времена бравого солдата. Бронзовый мыслитель и "отец чехов" действительно сидит, прижавшись спиной к массивной каменной конструкции с отходящими от нее вправо и влево высокими серповидными лучами. С пьяных глаз вполне может вообразиться кому-то бесконечной гранитной стеной. От Кобылис до Морани путь неблизкий, километров десять.
Оба места также связывает история Второй мировой войны. Буквально в двух шагах от Морани в православном храме святых Кирилла и Мефодия на Рессловой улице укрывались убийцы Гейдриха Ян Кубиш (Jan Kubiš) и Йозеф Габчик (Jozef Gabčík). И тот и другой погибли при захвате храма нацистами.
Дополнительно о Палацком см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 32 ич. 3, гл. 2, с. 95.
Они проходили мимо пруда, и Швейк поинтересовался, много ли в их районе рыболовов, которые без разрешения ловят рыбу.
- Здесь одни браконьеры, - ответил ефрейтор.
Вся дальнейшая история в основных деталях – пересказ происшествия, случившегося с самим Ярославом Гашеком в апреле 1915-го. В одну из своих долгих отлучек из будейовицкого госпиталя будущий автор "Швейка" четыре дня провел в гостях у своего знакомого железнодорожника Шаха (Šach) в Противине. Все пропив и проев, будущий романист в одиночку отправился пешком назад в Будейовици по траектории, очень напоминающей швейковскую (север – запад – юг – восток), только закрученную южнее: Противин (Protivín) – Ražice (Ражице) – Netolice (Нетолице) – Zliv (Злив) – Hluboká nad Vltavou (Глубока над Влтавой). Как пишут не лишенные сентиментальности биографы, возможно это было прощанье с местами детства. Уже в окрестностях Будейовиц у большого пруда рядом с местечком Ческе Врбне (České Vrbné) Гашека остановил жандарм – вахмистр из Воднян, которого Гашек уболтал зайти с ним в придорожную пивную. Однако, в отличие от путимского ефрейтора, реальный вахмистр и после пивной не утерял бдительности и дошел с Гашеком до госпиталя, чтобы убедиться, не дезертир ли встреченный им солдат. К счастью, оказалось, всего лишь ходок в самоволку. По иронии судьбы придорожная пивная, в которой реальный Гашек пытался споить реального вахмистра, называлась "У русского царя" ("U ruského cara") – в память о визите Александра I в имение князей Шварценбергов во время наполеоновских войн.
Отметим, что в оригинале крупнотоннажная конструкция "рыболовов, которые без разрешения ловят рыбу" отсутствует. И Швейк, и его конвоир используют одно и то же слово браконьер – pytlák. Šli kolem rybníka а Švejk se zájmem otázal se závodčího, jestli je hodně pytláků ryb v okolí. "Zde je to samý pytlák"
Я думаю, не мешало бы пропустить по рюмочке.
В оригинале у Гашека "пропустить полета" – že nám štamprle nemůže škodit. Štamprle (или шутливо štamprdle) – ликерная стопочка, стопарик объемом в 40 или 50 граммов. Дериват от немецкого слова Stamperl.
В романе мелькает в истории еще одного пьяницы. См. комм., ч. 3, гл. 4, с. 209.
С. 315
хозяин постоялого двора уже едва держался на ногах, настойчиво предлагая сыграть в "железку"
В оригинале игра "краски" – ferbl (chtěl neustále hrát ferbla). См. комм., ч. 1, гл. 9, с. 111.
С. 316
Дежурный вахмистр послал за начальником управления ротмистром Кенигом.
Реальным начальником жандармского управления в Писеке был и до войны, и во время войны хороший знакомый Гашека, кинолог и заводчик, многократно упоминаемый в романе, ротмистр Теодор Роттер (Theodor Rotter). См. здесь же ранее, ч. 2, гл. 2, с. 285 и комм., ч. 1, гл. 3, с. 51.
С. 317
- Ага! Ром, контушовка, "черт", рябиновка, ореховка, вишневка и ванильная.
Из этого ряда коржалок и ликеров, так или иначе упоминавшихся в комментариях, стоит выделить только одну еще невиданную и неочевидную – черт (čert). Это очень густой горько-сладкий ликер с основой в виде настойки на горьких травах (hořký bylinný likér), некогда весьма популярный в Чехии. Темно-коричневый цвет и характерная густота достигается тем, что начальную настойку на горьких травах подслащивают смесью сахарного (свекловичного) сиропа с картофельным крахмалом. Получается очень плотно, но не очень сладко. А крепость обычная, не превышающая 40 градусов, так что комментарий по поводу "черта" в ПГБ 1929 "особенно крепкая настойка" – не вполне верен. Относится к категории диджестивов (žaludeční likér).
Приковать себя кандалами к арестованному и прийти вдребезги пьяным!
В оригинале последние слова говорятся по-немецки: Přijít ožralý, total besoffen. Сначала констатация по-чешски – "прийти пьяным", а затем уточнение уже по-немецки – total besoffen – совершенно пьяным.
- О вас пойдет донесение в суд, - коротко бросил ротмистр. - Господин вахмистр, посадить обоих! Завтра утром приведите их ко мне на допрос
К провинившемуся ефрейтору ротмистр обращается на вы, а своему вахмистру "оникает" (см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 48):
"О vás půjde bericht к soudu", stručně řekl rytmistr, "pane strážmistr, zavřou oba muže, ráno je přivedou к výslechu"
С. 318
Черно-желтые горизонты подернулись тучами революции. В Сербии и на Карпатах солдаты целыми батальонами переходили к неприятелю. Сдались Двадцать восьмой и Одиннадцатый полки.
Черный и желтый – цвета австрийского флага.
Об истории пленения в Карпатах весной 1915-го значительной части 28-го пражского пехотного полка (3 апреля) и 36-го младаболеславского пехотного полка (27 мая) см. комм., ч. 3, гл. 1, с. 10.
Здесь лишь отмечаем в очередной раз рваную, все время дергающуюся хронологию романа. Метель, через которую пробивались Швейк и пьяный жандарм-ефрейтор, явление не характерное для апреля и уж тем более мая в южной Чехии. Таким образом, в очередной раз время действия в романе неожиданно проваливается в будущее.
Что, касается 11-го пешего полка, то история не помнит особо позорных, связанных с массовыми перебежками к неприятелю, страниц в его истории. Всю войну полк провел на итальянском и сербском фронтах и отличился в нескольких сражениях, в частности у Пиавы (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 197). Здесь упоминается, по всей видимости, из-за того, что один из четырех батальонов полка формировался в Писеке. Остальные три были пражскими. См. также комм, о райнераках: ч. 2, гл. 1, с. 277.
В этой грозовой предреволюционной атмосфере приехали рекруты из Воднян с искусственными черными гвоздиками.
Речь об издевательстве над традиционным рекрутским букетом (см. комм., ч. 1, гл. 7, с. 83). В оригинале, кстати, упомянут материал, из которого были сделаны цветы, - это хлопчатобумажная ткань для штор органтин (rekruti z Vodňan s karafiáty z černého organtinu).
несколько евреев из Писека закричали в виде приветствия: "Ней! Nieder mit den Serben!" /Хайль! Долой сербов! (нем.)/Им так смазали по морде, что они целую неделю потом не показывались на улице.
Комм, по поводу пронемецких сантиментов чешских евреев см. ч. 1, гл. 7, с. 83.
- Валяетесь дома на печке и думаете
Не просто представить себе в чешском доме русскую печку и валяющегося на ней австрийского жандарма. В оригинале, конечно, попросту "прохлаждаетесь дома и думаете себе" (Válíte se pěkně doma а myslíte si).
С. 319
"Нынче я опять разыграл нашего старого болвана".
В оригинале используется замечательное и сочное выражение – stará mrťafa (Tak jsem vám zas měl dneska srandu z našeho starýho mrťafy) – нечто прогнившее, протухшее, мертвое изнутри. "Опять валял дурака с нашей старой гнилушкой".
так как внизу, в пивной, его ждала партия в "шнопс"
В оригинале: poněvadž dole u Otavy čekají na něho s partií "šnopsa".
To есть не "внизу, в пивной", а в нижней части города у реки Отавы. Здесь же при замене названия реальной писекской реки на слово "пивная", при оставленном слове "внизу", выходит, что пивнушка была в том же доме, только этажом ниже жандармского отделения. По поводу возможности того, что речь идет о писекской гостинице "У Отавы", Йомар Хонси резонно указывает на очевидное противоречие с текстом романа – гостиница "У Отавы" находилась еще дальше от одноименной реки, чем жандармское управление на Большой площади (см. комм, выше: ч. 2, гл. 2, с. 316), то есть выше, а не ниже, как у Гашека.
Шнопс (šnops) – заимствованное из немецкого название игры "шестьдесят шесть". См. автокомм. Гашека ч. 3, гл. 1, с. 57. Ярда Шерак замечает (JŠ 2010), что немецкое название Schnapsen связано со ставдартным штрафом проигравшему в немецкой пивной. Выставить der Schnaps выигравшему.
Плохо меня эта публика знает! А я могу быть жестоким.
В оригинале "жестокий" – немецкий дериват prevít (Mě ty lidi ještě málo znají, já dovedu být prevít) – гнусный, подлый, ну и, наверное, жестокий, - подходит. От das Privet.
С. 321
- Что и говорить, геркулесова работа, - сказал наконец ротмистр.
Композиционно у Гашека большой швейковский анабазис начинается древней историей (Ксенофонт) и заканчивается античной легендой (Геркулес). Красиво, даже если имелся в виду Сизиф. В любом случае, Гашек доказал свое право на фельетонный прием, сделав из него наконец двигатель сюжета с подтекстом. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 278. и ч. 1, гл. 2, с. 42. См. также комм., ч. 2, гл. 5, с. 451.
Старый Рампа-трактирщик на Виноградах говаривал
В оригинале: starej hostinské) Rampa na Vinohradech. Как установил Йомар Хонси, изучив адресную книгу Праги, речь вдет о совершенно реальном человеке Йозефе Рампе (Josef Rampa), гостинском из пивной "У воднарни" ("U vodárny"). См. "жандарм Рампа" здесь же выше: комм., ч. 2, гл. 2,с. 303.
С. 322
Всю дорогу от вокзала до Мариинских казарм в Будейовицах жандарм не спускал с Швейка глаз
Казармы 91-го пехотного полка находились в большом трехэтажном здании, фасад которого смотрел на Марианскую площадь (Mariánské náměstí). Здание ныне пустует и продается, а в 1915 году с 17 февраля по двадцатые числа мая. (Данные разных источников расходятся, от 9-го у Радко Пытлика и неопределенной середины мая у Влчека и Моравека (Vlček а Morávek) до вновь точной – 20-го мая у Кейлы (Kejla).) Это был официальный адрес Ярослава Гашека. На третьем этаже находилась школа вольноопределяющихся, а вот в каком именно месте полковая гауптвахта, к сожалению, точно неизвестно. Очевидно, что на первом этаже, вход из внутреннего двора. См. комм, ниже ч. 2, гл. 2, с. 325.
и всякий раз, приближаясь к углу или перекрестку, как бы между прочим заводил разговор о количестве выдаваемых конвойному боевых патронов;
От будейовицкого вокзала до казарм около двух километров. Пять или шесть перекрестков.
С. 324
Какой-то добросовестный вольноопределяющийся, оставшийся дома из-за насморка, – это чувствовалось по его голосу.
Вольноопределяющийся, должно быть, не богат, так как согласно правилам вольноопределяющиеся, как будущие офицеры, имели право жить не в казармах, а на квартирах. Очевидно, средства не позволяли бедняге пользоваться этой привилегией. Ну и очевидно, что он не был так же бесцеремонен и общителен, как автор романа Ярослав Гашек, чтобы в схожем положении просто и бесплатно обременять своей персоной друзей и знакомых в городе.
Школа вольноопределяющихся 91-го полка находилась в том же здании, что и полковые казармы (см. комм, выше: ч. 2, гл. 2, с. 322). Сам Ярослав Гашек, прибыв в полк в феврале 1915-го, тут же сообразил, что обучение в школе – хороший способ оттянуть срок отправки на фронт, и немедленно в нее записался, но был очень скоро исключен, после того как обозлил начальника школы капитана Адамичка (hejtman Adamička). Гашек очень своеобразно откликнулся на просьбу командира украсить учебную комнату патриотическим призывом с использованием популярного тогда лозунга "Gott strafe England" (см. комм., ч. 1, гл. 8, с. 98). Стишок, сочиненный отзывчивым юмористом:
"Zum Befehl auf der Wand -
Gott strafe England!
Herr Gott ist mobilisiert -
und mit seiner Name,
mit England ist Amen!"Как его лозунг призывает -
Господь Англию покарает!
Бог мобилизован,
и Отец, и Сын,
Так что Англии теперь
полный аминь!
как и следовало ожидать, положил начало конфликту с капитаном Адамичкой, который очень скоро привел к заслуженному отчислению Гашека, ну а немедленным следствием были тридцать дней гауптвахты, совмещенной с обучением. Днем поэта-пересмешника водили на занятия, а по ночам он, лишенный общества друзей и сцены городских пивных, орал сквозь решетку своей камеры: "Где гуманизм?" (Wo ist die Humanität?).